1. Перекрёсток

Часть 1. Первый раз.

От 37-ого километра Калужского шоссе в сторону г. Троицка идёт второстепенная дорога, по которой, рассказывают, в 1812 году французские войска двигались в направлении Бородино.

На самом перекрёстке – деревянная изба, с небольшим палисадником, обнесённым штакетником. Покосившееся строение, по виду - ровесник Бородинского сражения, запущенный участок, завалившаяся местами ограда - свидетельствовали о том, что у проживавшей здесь семьи Колокольцевых дела обстоят не лучшим образом. Так оно и было. А месяц тому назад Колокольцевы похоронили хозяйку – милейшую, интеллигентнейшую Софью Николаевну, попечением которой, можно сказать, держалась вся семья. Сиротами, истинно сиротами оставила она своего мужа Илью Ильича – пенсионера, бывшего главного инженера института земного магнетизма, дочь Киру – безногую инвалида детства и светло-коричневого английского Йорка по кличке Плюшка.

Окна Кириной комнаты выходили на Калужское шоссе, прямо на автобусную остановку. До последнего времени любимейшим её занятием было наблюдать за людьми на остановке, ловить обрывки разговоров и додумывать их жизненные истории. Однако после того, как рядом с остановкой появилась овощная палатка, всё её внимание переключилось на молодого продавца-таджика с огромными чёрными глазами, бровями на взлёт, копной чёрных волос, золотистой кожей лица и нереально тонкой талией. Его звали, как она услышала, Рустамом.

* * *
Илья Ильич подкатил дочь в кресле-каталке к окну, поправил ей ноги-верёвочки и спросил:


- Ты точно ничего не хочешь? Может, всё-таки, чайку?

- Уходи уже, - сказала Кира, умоляюще взглянув на отца.

Когда за ним закрылась дверь, Кира дотянулась до щеколды и открыла окно. Оглушающий шум дороги заставил её зажмуриться, а ветер – улыбнуться. Пообвыкнув, она открыла глаза и неожиданно увидела Рустама. Он стоял в трёх шагах от неё в странной позе: держа перед собой руки. Откуда-то слышался звук льющейся воды. Кира присмотрелась и то, что она увидела, заставило её потрясённо остолбенеть. Парень, видимо, увидел девушку слишком поздно, а, увидев, смутился, мгновенно застегнул ширинку, в два прыжка спрятался в своей палатке.

Кира не видела ни смущения Рустама, ни его бегства: перед её глазами продолжала стоять первоначальная картинка, показавшаяся ей самой грандиозной и волнующей из всего того, что она видела до сих пор. Вцепившись руками в поручни, она откинулась на спинку кресла. Снизу живота она ощутила томление, будто её кто-то нежно теребил. Это томление росло в ней, пока не распространилась по всему телу. Дыхание участилось настолько, что казалось ещё мгновение и сердце выскочит из груди. Сопротивляясь этому, она стала биться головой о спинку кресла:

- Нет! Нет! – простонала она, и вдруг ей сделалось легко и радостно, будто что-то тяжёлое излилось из неё и опустошило её до конца. Почти одновременно с этим она почувствовала стыд. Она захлопнула окно, задёрнула шторы. Ей пришла мысль о скорой смерти.

* * *

Несколько дней Кира не хотела никого видеть: ни отца, ни Плюшку, ни Рустама, сама мысль о котором была противна ей. Не сознавая того, затворничеством она оберегала новое ощущение, возникшее при виде Рустама в своём палисаднике, наивно полагая, что ей удастся сохранить его первоначальную силу и остроту на всю оставшуюся жизнь.

Но вскоре с Кирой произошло то, что происходит со всеми людьми - острота восприятия произошедшего притупилась, и ей с новой силой захотелось увидеть Рустама и понять - как на нём отразился случай, едва не лишивший её разума.

Кира позвала отца.

К его великой радости и радости Плюшки, Кира выпила чашку сладкого чая с хлебом. После чего, Кира потребовала подвести её к окну – подышать свежим воздухом. Дождавшись, когда она останется одна, Кира открыла окно.

Рустам находился на своём месте. Он беседовал с девушкой в короткой юбке и туфлях на высоких каблуках, которые делали её и без того длинные ноги фантастически красивыми. Девушка не была покупателем. Это доказывал противный, животный смех Рустама. Кира захлопнула окно.

Продолжение - http://www.proza.ru/2013/02/05/1215