Вакансия. Глава 6. На Бирже труда
Однако работники Биржи, воспитанные "в лучших бюрократических традициях советского строя", рассматривают свою не очень, на их взгляд, высоко оплачиваемую работу как возможность получения дополнительного дохода - взяток за хорошую вакансию. Часто они и сами используют сведения о вакансиях для себя, своих родственников, знакомых - одним словом так, как привыкли в своей жизни поступать, а безработных гоняют по кругу липовых заявок, чтобы те не очень-то о себе мнили, не расслаблялись от безделья, а поскорее соображали да раскошеливались и униженно вымаливали подходящую реальную вакансию.
Что касается пособия, так тут тоже всем по-разному. Тем, у кого была высокая зарплата и кто был уволен по сокращению штатов - одно пособие, начисляемое исходя из указанной в бухгалтерской справке предприятия суммы, а тем, кто уволился по собственному желанию - совсем другая, более невыгодная шкала начисления, тем же, у кого в справке указана небольшая зарплата (кому выдавали жалованье в конверте) - тем и вообще крохи, и работу подыскивают на эту же зарплату, а вовсе не по образованию и квалификации. Иными словами, Биржа труда, как законный представитель государства, продолжает беззастенчиво унижать и показывать российскому гражданину "кто он есть на самом деле".
Всего этого не подозревавшая Наташа заняла очередь, взяла новый выпуск газеты «Ищу работу» и стала просматривать вакансии. Ничего интересного для себя она там снова не увидела, вернула газету на журнальный столик, взяла толстушку «Вакансия», тоже стала её листать в надежде найти хоть что-то, чем бы ей хотелось заняться, но и там ничего для неё не нашлось.
Вполголоса переговаривающиеся между собой ожидающие приёма искатели были разного возраста, но в основном женщины под пятьдесят и мужчины с явными следами злоупотребления спиртным. Молодой женщине было обидно сидеть здесь на заре своей жизни, чувствуя себя невостребованной, а значит, ненужной своей стране. Но связей с нужными людьми у неё не было, поэтому некому было за неё похлопотать и устроить на приличную работу.
Когда её очередь подошла, Наташа вошла в комнату, где сидели инспекторы, разделенные прозрачными пластиковыми стенками не до потолка, но всё же создающими видимость отдельного кабинета, и подошла к свободному стулу. Инспектор, немолодая женщина, взглянув на неё, не здороваясь (то же мне персона!), неспешно достала папку с делом Наташи, открыла её страничку в компьютере и стала заполнять графы, отмечая день приёма и сразу же назначая день следующего визита, заранее уверенная в том, что та никуда за эти две недели не денется, ни на какую работу не устроится, а вернётся, как миленькая, снова пред её очи. Потом, не глядя, подшила в дело последний отказ, который Наташа привезла после неудачного собеседования, внесла какие-то отметки в компьютер и в дело и наконец начала просматривать список вакансий, который виден только ей, и изменить этот ход вещей не в Наташиной власти.
- Вы понимаете,- пытается девушка объяснить инспектору,- что курьером после университета работать нерентабельно. Меня пять лет учили, государство тратило на обучение деньги, о чём свидетельствует диплом, и эти знания необходимо и хотелось бы где-то применить...
Инспектор равнодушно кивает и предлагает поискать работу самостоятельно, попросить об этом друзей, знакомых, а здесь, увы, заявки подают только на неквалифицированный малооплачиваемый труд, хотя по телевизору наперебой рассказывают о достижениях биржи, о том, что каждый может найти работу по своим запросам. Вот если Наташа откажется от этих липовых направлений, то ей не будут платить пособие и снимут с учёта. А это означает не только потерю возможности устроиться хоть на какую-то работу, но и потерю трудового стажа – пока ты стоишь на бирже, тебе это время засчитывается в рабочий стаж.
Что ж, приходилось брать очередное направление и ехать туда, где тебя вовсе не ждут и не собираются предлагать работу. Уже потом из разговоров в очередях на Бирже она узнала, что хорошее место здесь покупается, и стоит оно недёшево, в зависимости от аппетита инспектора и тех, с кем она, вероятно, делится. Но тогда, расписавшись за очередное направление, Наташа раздавленно вышла на улицу.
Снова падал снег. Она пугливо оглянулась – нет ли где поблизости собаки, собаки не было. И почему-то исчез из памяти спаситель, словно заблокировался. Собака была, ужас был, а Леонида как корова языком слизала. Мысли её крутились вокруг печального Володи, кладбища с мёрзлой землёй и заметаемыми снегом венками. Подумала со страхом о том, что и её мама может умереть, что она тогда останется совсем одна, без всякой поддержки.
Может, действительно, нужно выйти замуж за Володю – в его любви она не сомневалась, и мама тоже советовала ей выбрать Володю: «другого такого, чтобы так тебя любил, ты вряд ли найдёшь, доченька». Но Наташа не находила в себе ответной любви, о какой мечтала сама и которой заслуживал Володя, относилась к нему, как к другу, брату, но никакого «ах!» в сердце при виде Вовки не вспыхивало.
Она шла на остановку автобуса. Ехала до супермаркета «Перекрёсток», бродила по залам, выбрала что подешевле: молоко, манку – мама любила манную кашу, геркулес, хлеб, масло, сыр, килограмм яблок, автоматически оплатила, а мыслями возвращалась к Володе. Сейчас ему было очень трудно, и она была ему просто необходима, чтобы выжить. И Наташа это видела и пока не тяготилась своей ролью. Наоборот, ей было приятно ощущать себя ему нужной и творить добро.
Теперь Володя у них почти поселился, после работы приходил к Наташе, вместе с мамой они садились за стол ужинать и обсуждали новости, потом смотрели телек, и только на ночь он возвращался к себе – благо, жили по соседству, через дом. Володя помогал материально, отдавая маме часть своей зарплаты. И пока никого это не смущало, ведь Наташе удача ещё не улыбнулась.
Продолжение http://www.proza.ru/2013/02/07/1491
Свидетельство о публикации №213020501635
Муса Галимов 16.07.2021 22:58 Заявить о нарушении
Анна Дудка 17.07.2021 06:18 Заявить о нарушении