Попробуй забыть...

     Как же хорош был тот день! 
Солнышко алмазно с волнами поигрывало,  а те затем, искрясь изобилием капель, радужно дробились в прибое.
Катенька, подгоняемая приливным волнением, с хохотом   вылетала из волн.               

–  Колень-ка-а, серёжка моя!?   С изумрудом!!  - Охнула, вдруг, к уху ладошку прижав.               
Соседи по томному лежбищу  тут же зацокали, вживаясь как в личное, но прослышав в  душевном надрыве о паре каратов, затеяли энергичное сапёрное дело  в округе.

 – Проехали, милая, -  разрезал ладошкой пространство, вдруг, Коля – не было у тебя  тех каратов, остынь!               
– То есть как это?! – отказывалась красавица   досадное принимать, - они же из наследной шкатулки...               
- Не рви душу, сказал, - отдай волне бесполезную! 
И стихию задобришь, и уймётся печаль!               
Философ-супруг высвободил из  ракушки любимой непарную, и  сдавил в её сомлевшей  ладошке. - Ну...               
-Да, эксклюзив! - вздохнула пышногрудая соседка в бикини.
Глаза Катюше застило слёзным туманом, а душу  саднило всё больше.

Зайдя в море по грудь, она  там суетилась беспамятно, словно тающая снежинка в степи.               

Казалось ей, что все её соседи по морю и суше сосредоточены лишь на одном.

Она пудрила мозги, глазеющим ото всюду, дельфином погружаясь в волну, пока, всхлипывая, всё же не вырыла в донном песке "тайничок"...               
 Соседи,  когда она  вернулась в рыданиях, солидарно гудели им про "счастье не в этом". 

Потерпевшие покивали, проникшись  и, посапывая, свернули вещички.               

– Эй, сладкая парочка!  - Когда они уже покидали террасу, донеслось им панибратски  развязно.               
 
Молодые люди обернулись на звук.

Рыхлый парниша, ковыляя не спешно,  мял пятками жаркий  песочек им вслед.               
- Ха, люди, -  подкатив, свойски  он двинул плечом Николая, - я, когда её приметил в барханах, понятия не имел - на хрен она кому  и почём.   
А когда уже вокруг суета пошла и рытьё – догнал, что штучка не хилая и решил не светиться.
Кто бы стал светиться, в натуре?! 

               
Он разжал ладонь с украшением, надменно сверкающим:  – Вообще-то  я замыслил её, вон той - глянь, подруге отдать.    
Но она же, зараза, принялась макушку мне грызть:  «На хрен мне  эта  красивая!
В нос, иль куда!?" 

Подсуетись, говорит, краснокожий, что бы и вторую сюда!

Ну, не дура, в натуре?!  Как её  оттуда достать?!..