А. И. Герцен в Новгороде

     Предисловие:

     В 1912 году, по случаю 100-летнего юбилея со дня рождения А.И. Герцена в «Русских ведомостях» была опубликована подборка статей таких авторов, как: Иванов-Разумник, А. Кизеветтер, И. Игнатов, Н. Эфрос, Н. Иорданский, М. Пришвин, Эн, Ч. В-ий и П. Сакулин.
     Мы воспроизводим только статью М. Пришвина, относящуюся к Новгороду, хотя весь цикл публикаций очень интересен для характеристики личности А.И. Герцена.
     К этому прибавляем местный материал.
                А. Одиноков


                М. Пришвин

                Герцен в Новгороде

                I

                Дела сорок второго года


      Спас-Нередица, небольшая церковь около Новгорода, до того знаменита своими единственными в мире византийскими фресками, что не только русские ученые, студенты, ученики постоянно осматривают ее, но даже иностранные профессора очень часто наезжают в Новгород. Показывает церковь «капрал», сторож, так как причта нет, служат в церкви только четыре раза в год. Избушка капрала покривилась от старости, как приплюснутый ящик, и когда, другой раз, хочешь прислониться к стене, - испугаешься: нет стены! – и даже мелькнёт: «Уж не я ли прислонясь к стене, завалил ее».
      Спросил я сторожа, что думает он обо всех этих иностранцах, приезжающих посмотреть старую церковь.
 – Их присылают старому Богу учиться, – ответил капрал, – нынче везде Бога в нескромном виде пишут, а в нашей церкви божество старое, постное. Бога потеряли, вот их и присылают учиться.
     Капрал совсем ошибается. Ученые, осмотрев Спас-Нередицу, спешат к другим бесчисленным старинным памятникам этого исторического кладбища, города покойников, разглядывают надписи, сверяют, фотографируют, записывают и самое большее в отношении старого Бога отслушают «эффектную» всенощную в Софийском соборе. Историческое кладбище, город покойников, интересует мир только как предмет археологии. Живого Бога нет в этом городе, живой современный город на фоне умершего – как высыхающая последняя лужа на месте бывшего моря.
     «Страшно встретиться с этими седыми зданиями, пережившими свой смысл, – так пишет Герцен о Новгороде… «Св. София, в ризнице которой хранится долбня Ивана Грозного»…
Могут показаться немного странными слова исключительного человека, друга мистика Витберга: неужели долбня Ивана Грозного могла закрыть ему настолько прелести Софийского собора, что он, культурный человек, не оставил в этом отношении ни малейших следов любопытства. Неужели вид этого «скверного городишки» не дал ему возможности плодотворно использовать свой невольный досуг для изучения Великого Новгорода?
     Ответом на это может служить написанное в «Былом и Думах»: Герцен в это время был неоконченным человеком, ему хотелось «оказаться», жить, как голодному мужику хочется «землицы», прежде всего; пока нет этой «землицы», ничего нет, тоска…
Тоска живого человека на кладбище, – вот душевное состояние Герцена в Новгороде. «Старый Бог», которого показывает теперь иностранцам капрал, был закрыт для Герцена слишком странным желанием «жить».
     В подвальном этаже николаевского здания с казенными учреждениями, расположенного как раз против покойницы Софии, есть комната со сводчатым потолком, совершенно похожая на тюремную камеру; в этой камере сидит, греется около чугунной печи старичок, архивариус губернского правления; в коридорах, прилегающих в комнате камере, – груды книг обложках.
 – Вы слышали что-нибудь о Герцене, спрашивали у архивариуса.
 – О Герцене, как же, слышал: был у нас советником в 42-м году.
 – Не сохранилось ли дел каких-нибудь от него?
 – Какие же дела могут быть у советника? – улыбнулся архивариус. – Дела маленькими людьми делаются, а советники и теперь ничего не делают и тогда, наверно, не делали. Не знаете: он был старшим или младшим советником?
 – Должно быть, старшим.
 – Ну, так, наверно, ничего не осталось, а, впрочем, зайдите завтра, я посмотрю.
Прихожу на другой день. Старичок ожидает меня, улыбается, видно, что-то нашел.
 – Нашли дела Герцена?
Старичок мне подмигнул.
 – Что такое?
 – Дела нашего Герцена нечистые, – сказал архивариус и еще раз подмигнул.
 – Как?!
 – Да он же политический: его дела в Петербург отсылались в министерство внутренних дел, вот, где его дела.
     Так я начал поиски следов пребывания Герцена в Новгороде. В конце концов, я узнал, что «дела» 42-го года о Герцене кем-то взяты, не возвращены и ничего о них неизвестно и что уж «копались, копались многие и ничего не нашли».
     Пришлось опрашивать старожилов, но и это было напрасно: никто ничего не знает о Герцене.
     «Я поселился против того самого холма, с которого вольтерианцы VII века сбросили статую Перуна, – пишет сам Герцен.
     Это место находится в четырех верстах от Новгорода, – «Перонов скит», на полуострове Ильменя. И хотя в монастырской слободе, в деревянных лачугах крестьян против «Перонова скита» летом селятся беднейшие чиновники для отдыха, трудно предположить, чтобы так далеко от места службы и в таких неудобных условиях мог жить советник губернского правления.
     Словом, в Новгороде, насколько могли мы узнать, следов не осталось от Герцена. Видно, бытовой Новгород, этот «скверный городишка» забыл добро Герцена.
«Впрочем, при разлуке с ним, – пишет Герцен в «Былом и Думах», – случалось, чуть ли не единственно приятное происшествие в моей новгородской жизни».
     Это происшествие состояло в том, что содержатель гостиницы Гибин, толстый купец с добродушным видом, ссудил без расписки и векселя Герцена деньгами.
 – Мы, ведь, все смекаем, – сказал Гибин, – знаем, что служили-то вы поневоле и что вели себя не то, что другие, прости Господи, чиновники и за нашего брата, и за черный народ заступались, вот я и рад, что потрафился слугой сослужить службу.
    На прощание Гибин преподнес отъезжающему торт, «величиной с колесо».
 – Вот мне «пряжка за службу», – последние слова Герцена о Новгороде.

                М. Пришвин

Источник: газ. «Русские Ведомости» 1912. № 71. Воскресенье, 25 марта. С. 3.





                А.Н. Мосолов

                Александр Иванович Герцен
                гражданская его служба в 1820 – 1841 гг.

     В архиве Новгородского губернского правления хранится дело 1841 года, по указу Правительствующего Сената, о бытии служащему в министерстве внутренних дел коллежскому асессору Александру Герцену советником в сем правлении.
     В этом деле имеется копия с формулярного списка о его службе, доставленная губернатору (Е.А. Зурову) из департамента полиции исполнительной вслед за назначением Герцена советником. Копия подписала тогдашним директором департамента Оржевским.
     Из формуляра Герцена видно, что он был зачислен на гражданскую службу с малолетства, для приобретения прав, которых не мог иметь по рождению.
     В графе о его происхождении значится: «воспитанник гвардии капитана Яковлева».
     При составлении послужного списка Герцен показан 31 года, т. е. родившимся в 1810 году, а 10-го декабря 1820 года он вступил уже в службу в ведомство экспедиции Кремлевского строения с чином канцеляриста.
     Затем через каждые три года он последовательно награждается по указам сената, т. е. за выслугу лет, чинами коллежского регистратора, губернского секретаря и коллежского секретаря.
     12-го октября 1831 года, при преобразовании экспедиции в Московскую дворцовую контору, Герцен остался за реформою и из ведомства конторы уволен.
     Через год он снова определен на службу в ту же контору. Состоя на службе и получая чины, Герцен, с дозволения начальства, был допущен к слушанию в Московский университет профессорских лекций. Окончив курс по отделению физико-математических наук, он удостоен степени кандидата и за лучшее на заданный предмет сочинение и за отличное поведение награжден серебряною медалью (5-го июня 1833 года).
     В 1834 году Герцен произведен в титулярные советники, а в 1835 г., по высочайшему повелению, поступил на службу в Пермскую губернию и в том же году переведен на службу в Вятку, где определен в губернское правление переводчиком.
     В Вятке Герцен прослужил два с половиною года и 30-го ноября 1837 г. переведен на службу во Владимир в канцелярию гражданского губернатора, причем ему поручено губернатором занятие редакцией прибавлений к «Губернским ведомостям». «Губернские ведомости начали повсеместно выходить с 1837 года.
     16-го марта 1839 г. Герцен определен старшим помощником правителя канцелярии, а 31-го августа того же года чиновником особых поручений гражданского губернатора. 11-го января 1840 г. утвержден в звании члена Владимирского тюремного комитета, с возложением на него должности секретаря.
     Это было, по-видимому, время самой деятельной службы Герцена. В феврале 1840 г. он, согласно прошения, перешел на службу в министерство внутренних дел, с прикомандированием для занятий к канцелярии министерства (впоследствии департамент общих дел). При этом случае владимирский губернатор в данном Герцену аттестате изъяснил, что в течение двухлетнего служения во Владимирской губернии, исполняя обязанности службы с отличным старанием, при хорошем образовании своем, он был вполне полезен для службы и отличался всегда похвальными правилами нравственности.
     Прослужив год в министерстве, и получив, по выслуге, чин коллежского асессора, Герцен был назначен, в мае 1841 года, советником Новгородского губернского правления.
В послужном списке Герцена значатся, что он женат, имеет сына Александра 2-х лет, а в графах, где отмечается недвижимое имение, коим владеет сам служащий, или родители его, или жена, буде женат, хотя и проставлено: «не имеет», но ниже этого в графе: «благоприобретенное» рукою новгородского чиновника вписано: «у самого в Костромской губернии 229 душ». Эти души составляют, очевидно, позднейшее приобретение и внесены в послужной список не иначе, как по показанию самого Герцена. До получения чина коллежского асессора он не мог владеть крепостными, не будучи потомственным дворянином.  В 1830-х и 1840-х годах этот чин сообщал дворянство.
     Дальнейших сведений о службе Герцена в деле не имеется.

26-го декабря 1687 г.   
                А.Н. М.

Источник: «Русская Старина». 1888. Т. 57. Март. С. 769–770.

Текс публикации подготовил А. Одиноков.