Гостинец для космонавта

Очень тонкое дело,
Даже для знатока,
Подрумянить умело
У картошки бока.

Ах, картошка, картошка
В кожуре уголёк,
Золотистые искры,
Голубой дымок.
      Михаил Львовский



Раньше в этом городе на берегу Десны было высшее военно-авиационное училище лётчиков, слава о котором гремела по всему Союзу. Оно было основано в 1940 году как военная школа пилотов. Когда началась Великая Отечественная война, школу эвакуировали в Ростовскую область, потом в пустыню Каракумы, а затем в одну из станиц Краснодарского края. Всю войну школа готовила лётчиков-истребителей для фронта, 15 из её воспитанников стали Героями Советского Союза. Лётный состав тоже брал активное участие в боевых полётах-вылетах. Один из лётчиков-инструкторов стал героем дважды. В конце войны школа была преобразована в военное училище и уже в таком ранге вернулась в родной город на Десне.

Славу училищу в мирное время продолжили приносить другие воспитанники, несколько из них стали лётчиками-космонавтами, героями и дважды героями огромной страны. Брать пример было с кого, почётным гостем в училище побывал первый космонавт Юрий Гагарин.

С развалом Союза училище оказалось невостребованным и, не получая финансирования, на глазах начало хиреть. На его территории, в бывших учебных классах, как грибы после дождя, стали появляться, по указаниям свыше, многочисленные кооперативы, разного калибра фирмы. Престижное когда-то учебное заведение с пропускным режимом становилось на глазах «проходным двором». Начальник училища, белый как лунь, генерал смотреть на всё это непотребство, как он говорил, без сожаления и печали не мог: он бросался в высокие кабинеты, просил, требовал сделать хоть что-то для спасения такого уникального заведения. Но республике, которая стала независимой после развала великой страны, было не до училища с его большой и, как оказалось, никому не нужной славой, боевыми и другими традициями.

После очередного возвращения из столицы, где он в который раз обивал кабинеты высоких чиновников, генерал созвал на совещание начальников отделов и ветеранов училища, которых в городе было несколько десятков.

– Ну, так что делать будем? Сдавать позиции без боя разным фирмачам и проходимцам?  А что скажем своим детям и внукам? А чему научим? – генерал обвёл внимательным взглядом лица присутствующих в зале. Это были его единомышленники, его бывшие и теперешние коллеги – его последняя опора и надежда. С ними генерал вынашивал идею открытия на базе училища военного лицея для мальчиков.

Тишина властвовала с минуту, потом все разом загудели-заговорили: про былую славу и мощь училища, про его знаменитых воспитанников, в том числе и космонавтов.

– А давайте к нашим космонавтам обратимся за помощью, вы же помните, с кем я в одном кубрике пуды соли ел? – густой баритон перекрыл многоголосый шум-гам в зале. Он в один миг притих, все повернулись к оратору. С места поднялся коренастый, кареглазый полковник в отставке, бывший военный штурман. Выйдя на пенсию, он работал в областной госавтоинспекции на должности заместителя командира батальона дорожно-патрульной службы по технической части. Была такая гражданская должность на то время. Но училище своё полковник не забывал, брал участие во всех его мероприятиях.

– Боже, где ты, полковник, раньше был со своей светлой головой? – прямо вскочил из-за стола генерал. – Это же гениальная идея! Кто же отважится отказать  нашим космонавтам? Нашим Героям? Они же над всем миром летали, в открытый космос выходили. Звони, немедленно, своему земляку! («земляками» между собой в училище курсанты называли тех, с кем при учёбе делили комнаты-кубрики на четырёх курсантов). На такое предложение генерала зал зааплодировал: многие присутствующие в нём знали, что соседом по «кубрику» нынешнего гаишного зампотеха все четыре года обучения был один из четырёх теперь уже дважды Героев Советского Союза. Кроме его ещё трое космонавтов в разные годы оканчивали это училище. Так какая же административно-бюрократическая машина устоит перед такой силой и авторитетом?

В тот же день, прямо из кабинета генерала, бывший штурман позвонил своему знаменитому земляку, с которым поддерживал редкую связь все годы после окончания училища. Тот, высоко взлетев в прямом и переносном смысле, не чурался дружбы с простыми землянами, такими, как его бывший однокурсник. Выслушав друга, потом генерала, пообещал связаться с коллегами-космонавтами и помочь спасти родную "альма-матер" от уничтожения. После попросил генерала снова передать трубку полковнику. Искренне обрадованный звонком, вспомнил про давние года учебы, когда делили вместе один «кубрик» и бегали к местным девчатам в увольнения, выезжали в подшефное хозяйство помогать убирать с полей свеклу, капусту, картошку; печь её тут же в золе и смаковать-наслаждаться ею вместе с прокопченным на костре салом…

…Наступил день открытия лицея. На церемонию  было приглашено множество гостей,  в том числе: ветераны училища, выпускники разных лет, находящиеся на службе по всему бывшему Союзу, и, конечно же, все четверо космонавтов, которые реально помогли основать на месте бывшего знаменитого училища военный  лицей. Город ждал их как национальных героев и приготовил своим уважаемым «землякам» целый перечень официальных мероприятий.

Они приехали, вернее, прилетели.

Как водится в таких случаях, звучали речи, разрезались ленты, поднимались бокалы с шампанским. Город был особенным – в нём сохранилось много церквей, подземная пещера, другие памятники старины; создано было несколько музеев. По сценарию «культурной программы», космонавтов водили и возили по всем этим историческим местам, а те с увлечением  вспоминали, как некоторые из этих чудесных мест выглядели в  то далёкое время, когда они были курсантами.

Быстро пролетел столь насыщенный день. Полковнику и его знаменитому однокурснику толком не дали пообщаться – космонавты, как говорится, были нарасхват. За пару часов до отлёта звёздной делегации, полковник-штурман исчез из поля зрения своего «земляка». Тот решил, что его товарищ  обиделся за такое малое к себе внимание и явно погрустнел.

Уже стоял готовый к вылету в Москву самолёт. Космонавты друг за другом  поднялись по трапу, собираясь, как это заведено, помахать на прощание рукой тем, кто их провожал и сопровождал до столичного аэродрома, когда с включенной мигалкой на лётное поле влетела «Волга» с номерами госавтоинспекции областного центра, в котором был открыт лицей. Из неё, с картонным ящиком в руках, выскочил зампотех и побежал к самолёту. Ему вслед  автомобиль ГАИ ревнул сиреной, как бы прося самолёт подождать с отлётом. Все решили, что гости что-то забыли. Те, заинтригованные, всё ещё находились в проёме самолёта, а по его трапу бегом поднимался бывший штурман. Ему навстречу, потому что бортпроводницы мигом перегородили путь в салон, на ступеньку вниз спустился космонавт-«земляк».

– Это тебе гостинец, в самолёте раскроешь, – обняв на прощание друга, полковник бегом покинул трап…

– Ну, что там тебе «земляк» подарил, открывай быстрее, – осанистые, в парадных форменных  мундирах с золотыми звёздами на погонах и на грудях, мужчины, как проказливые мальчишки, все, как один, повернули головы к  посылке. Владелец её и сам был заинтригован не меньше своих побратимов по космосу. Сорвав коричневую обёртку, он открыл коробку: в салон самолёта, который в это время набирал высоту, тут же ворвался запах печёной картошки и продымленного костром сала. Картофелины, одна в одну, были упакованы в бутербродный контейнер, сало на деревянных шпажках, стекало жиром в другой посудине. Переглянувшись, космонавты, не сговариваясь, проглотили слюну. Но рядом с этими  вкусностями лежал ещё один свёрток. Уже не ожидая хозяина коробки, старший из космонавтов развернул его. В его руках оказалась внушительная бутылка с самодельной надписью: «Буракiвка».

– Вот это гостинец! Вот это земляк! Ты ему, как прилетим в Москву, позвони и предложи найти ещё что-нибудь для открытия, мы обязательно прилетим! Только про гостинец такой вот пусть не забудет, – не скрывая удовольствия, самый знатный из звёздных пассажиров осторожно открыл посудину с «буракiвкой», глазами ища: куда её налить?

А тот, к кому обращался старший, в это время держал в руках ещё горячую, подпаленную с одного бока картофелину, с наслаждением нюхал её, счастливо улыбался и согласно кивал головой в ответ: мол, хорошо, хорошо – позвоню. Он припомнил, как во время фуршета на открытии лицея пожаловался своему бывшему однокурснику:

– Володька, если бы ты знал, как мне надоели за время приемов все эти заморские деликатесы и как я хочу  картошки, испеченной на костре…



Опубликован в первом номере журнала «Метаморфозы»  за 2013 год.
Перевод с белорусского автора