Секач

Димка стоит на открытой платформе глухой лесной станции Псковской области. Он трясётся от пронизывающего ветра, ноги, обутые в кожаные городские ботинки на тонкой подошве, перестают чувствовать. Он сдержанно бормочет.

- Зазвали! Сказали – езжай в чём есть, всё найдём! От станции довезём, оденем-обуем по-лесному, ружьё дадим, на поле посадим… Поверил! Кому поверил, Димон, а? – спрашивает он сам себя. – Повёлся на слова по телефону… Когда здесь следующий-то поезд пойдёт-то? А? блин. Ни домика, ни сторожки… Люди, аууу!

Сзади, шаркая валенками, к нему подходит бесформенная, закутанная в несколько слоёв одежды фигурка. Безмолвно трогает Димку за рукав. Тот оборачивается и вздрагивает, увидев зияющие в крохотном окошке тщательно навороченного вокруг головы платка огромные голубые глаза.

- Ааа – вскрикивает Димка.

Фигурка цепляет варежкой за его рукав и тащит за собой с платформы.

- Ты что, немой? – испуганно бормочет Димка, потом, вдруг, понимая, что перед ним женщина, - немая, да? А, всё равно, один чёрт на станции сдохну до поезда…

Фигурка дотаскивает Димку до саней, засыпанных сеном, жестами показывает, что в это сено надо улечься, затем снимает с себя огромный овчинный тулуп, укрывает им пассажира и трогает лошадь…
Димка отогревается под тяжёлым тёплым мехом и засыпает.

Просыпается он от того, что его трясёт несколько крепких мужских рук.

- Димон, просыпайся! Димон, харэ спать! Димон, трибунал проспишь!

Дима открывает глаза и видит над собой кудлатую бородатую рожу своего приятеля – участкового охотоведа Зимина, который и зазвал его в эту поездку, наговорив с три короба про охоту на его базе в Теребиловке.

Кроме Зимина вокруг телеги суетятся ещё четыре человека – все однотипно-люмпенского вида, в грязных свитерах, засаленном камуфляже, кроличьих шапках-ушанках.

- Тащи его в дом, надо налить-согреться – командует Зимин и мужики переворачивают Димку на тулуп, завёртывают в него и тащат в большой бестолковый дом – охотничью базу «Теребилово», служащий одновременно жилищем охотоведу.

Димку вытряхивают из тулупа посреди гостиной, прямо перед натопленной печкой, и силком вливают в него стакан вонючего самогона.

- Тьхху, - кашляет Димка. – А охота где?

- Так здесь и есть вся охота, - регочет мужик постарше, - мы с этой охотой уже неделю пьём, - протягивает Димке руку и знакомится – Сергей.

- Вообще, у меня идея – говорит Зимин. – Пока Димка из нас самый трезвый, пусть едет на охоту и что-то убьёт. Ирка!

Комок тряпок распался и среди него оказалась грязноватая светловолосая хрупкая женщина непонятного возраста, с огромными глазами, которые в художественной литературе принято называть «блюдцами». Она, не обращая внимания на мужиков, перешагнула свои одёжки, нетвёрдым шагом подошла к столу, налила себе стакан. Выпила и уставилась на всех своими совиными зенками.

- Что - Ирка? Я мужика в лес не повезу. Он на станции чуть дуба не дал, я ему жисть, можно сказать, спасла…

- Ирка, вези на поле, пусть он там кабана хлопнет, дома жрать нечего! – приказным голосом, в котором, впрочем, слышались заискивающие нотки, стал упрашивать Зимин.

- Ага, там что – кабаны привязанные что ли стоят, - слабо сопротивляется Димка. При этом в душе его всё ликует – он всё-таки попадёт на настоящую охоту, какой её расписывали товарищи – в настоящей деревне, на настоящем поле, настоящей зимой…

В то время Ирина вытаскивает из боковой комнаты изрядное количество поношенных шмоток. Критически оглядывает засаленные валенки и протягивает Димону.

- Переодевайся!

- Ирочка, золото! – хохочет Зимин. - Она – мой переходящий приз. Представляешь, я на работу сюда устроился… Ну, Серёга и устроил, - он протягивает руку к первому мужику, - он у нас районный прокурор, представляешь? Ну, как я сюда приехал, забухали мы… Через три дня очнулся – а в хате тепло и на кухне вот она – Ирка! Кто ты, спрашиваю? А она – да я твоя жена, не помнишь, что ли? Я прописана по этому дому, до тебя была Митькина жена, щас твоя. Она здесь вообще выросла, всё где что лежит знает. Ирка, карабин Димке найди!

- Да кто ж его помнит, где этот карабин, - задумчиво произносит Ирина. - Его шесть лет надад, спрятал Семёныч – тот, который до вас с Митькой был. Ещё один муж мой. Помню, что в доме, не помню где.

- Петрович! – рычит Сергей. Видно, что в доме он за старшего. – Опер ты или нет – найди карабин для парня!

- Кончай по хате рыться, - рявкает на мужиков Ирина, - Порядок тут после вас наводи…

Затем берёт от печки топор и исчезает в другой комнате. В гостиной же мужики с пьяной заботливостью обряжают Димона словно космонавта для выхода в пространство. Наконец появляется Ирина, которая держит в одной руке замусоренный немецкий армейский карабин, в другой топор, и торжественно вручает его Димону.

- На винтарь и ступай в сани. Я щас пол обратно забью.

- Видал, Петрович, где она нелегал прячет? Запомнил – протрезвеем, обыск сделаем и найдём. Уголовное дело откроем, Зимина посадим - типа вскрыли преступление и тут же наказали – шуткует Сергей.

На базе, судя по всему, происходит гулянка у «сливок» местных правоохранительных органов.

- Хрена вы у меня найдёте, - отвечает Ирина. – Я его обратно прятать буду, когда вы пьяные повалитесь. Он здесь, на хуторе с самой войны живёт, прописан как и я.

Ирина сажает Диму в сани и они выезжают к полям.

- Смотри, здесь картошку садили, убрать до снега не смогли. Бульдозер дорогу делал, мимо просёлка попал, прямо по полю прошёл. Картошку всю поднял с грядок. Садись на бровку, сейчас темнеет, хряки побегут из леса – целься и стреляй.

Димон с недоверием смотрит на карабин, Ирина выдёргивает его из рук, приоткрывает затвор хмыкает – «заряжено!» и возвращает его Диме.

После чего сани со скрипом и топаньем уползают за поворот.

Дима собирается мёрзнуть.

Он вытаскивает ладони из массивных овчинных рукавиц, берётся за карабин, затем снова прячет руки в овчину.

Проходит минут десять. Димка приподнимается на сугробе, но мощный овчинный тулуп давит его вниз.

- Блин, обратно отсюда не уйдёшь… Да и идти куда? Километра три проехали, ночь, волки, кабаны… Съедят…

На белой ленте дороги появляется тёмное существо. Оно быстро приближается. Димон видит горящие глаза, слышит прерывистое дыхание, видит сверкающие клыки. Чудовище идёт точно в канаве между двумя валиками сугробов, и должно пройти в двух метрах от Димы! Дима вскидывает карабин, стреляет, и падает снова на сугроб. Тулуп, алкоголь и лень не дают ему сойти с места.

Через пять минут подъезжает Ирина. Видимо, дожидалась на опушке и вернулась на выстрел. Подъезжает к убитому зверю, брезгливо поворачивает его пинком.

- Говорила Нытику чтоб собак своих из усадьбы не выпускал! Развёл волкодавов, мудак, шарятся по округе, шакалят где бы чего украсть… Ну, кидай своего секача в сани, повезём нашим алкашам, пусть его глодают!