Запретная зона. 6 глава

   -Вставай же,вставай!Ты опять проспишь!
   Я с трудом приоткрываю глаза.Моя душа ещё витает где-то в волшебных сновидениях,в голове проносятся отрывки ярких красочных картин,и музыка,вернее,её нежные отголоски,кажется,ещё живут во мне,стирая границу между сном и явью.

   Дед наклонился над моей кроватью;я вижу,как светятся в сумраке комнаты его глаза,и по затаённому дыханию догадываюсь - он улыбается.Дед прикладывает к моей горячей щеке свою,морщинистую и колючую,и звонко целует меня в нос.Я вдыхаю запах табака и мёда,обхватываю его шею руками и чихаю.

   Дед ждёт,пока я оденусь,и потом мы,крадучись, словно злоумышленники в чужом доме,спускаемся в кухню.Огня не зажигаем.Большим ножом,поблёскивающим в руках,дед режет бок хрустящему караваю.Запах горячего хлеба наполняет кухню.Затем дед,кряхтя,спускается в погреб и достаёт оттуда запотевшую бутыль молока.Потом мы сидим за столом друг против друга,молча и деловито поглощаем хлеб,отпивая молоко из старых оловянных кружек,изредка поглядываем друг на друга,заговорщицки подмигиваем и улыбаемся.

   За окном разлита сероватая мгла.Мы тихонько,чтобы не разбудить бабушку,прошмыгиваем мимо её спальни,помогая друг другу,натягиваем ботинки и куртки.Потревоженный кот недовольно мяучит,и мы запираем его в чулан.Приоткрываем тяжёлую входную дверь и,сдерживая весёлый смех,вырываемся на свободу.

   Я попадаю в странный незнакомый мир.Старый сад,который я излазил вдоль и поперёк и где,как мне казалось,не было ни одного уголка,кустика или дерева,мне не известного,вдруг предстал совсем другим - таинственным и неножко страшным в глухой серой тишине,где очертания предметов размыты,неясны,где пахнет сыростью и мокрой землёй.Мне всегда казалось,что мир,в котором я живу,принадлежит мне,что наши жизни - единое,что мир также не может существовать вне меня,как я - вне его.И вот передо мной - чужая неведомая жизнь,которая длилась,пока я спал,текла внутри себя и которая,видимо,будет продолжаться через много-много лет,безразличная к моему бытию или небытию.

   Запахи и звуки ещё не проснулись.Чёрные мокрые ветви деревьев кажутся причудливыми трещинами на старом потемневшем фарфоре неба.Мы идём по траве,погружаясь в неё по щиколотку:брызги летят в стороны,и,оглянувшись,я различаю две тёмные полосы - след,оставленный мной и дедом в новой неведомой стране.

   Я беру деда за руку и заглядываю ему в лицо: что-то необъяснимо спокойное и уверенное заключено в его сжатых губах,чуть нахмуренных бровях,ясном взгляде,устремлённом вперёд,словно он видит что-то важное и удивительно хорошее.Он идёт бодрым размеренным шагом,нежно сжимая мою ладонь,так что я едва поспеваю за ним,и большая сильная любовь к этому человеку поднимается в моей душе.Я подпрыгиваю,висну у него на шее,он высоко подбрасывает меня в небо,мы весело хохочем,разрушая тишину,и нет человека счастливее меня в эту прекрасную минуту.

   Мы идём к садовой калитке.Старый пёс,наш сторож и друг,неохотно вылезает из своей конуры,потягивается,припадая на передние лапы,громко и со вкусом зевает,косится в нашу сторону,лениво виляет хвостом и,бряцая цепью,так же неохотно залезает обратно.Мы уже давно миновали скрипучую калитку и растворились в белом тумане,поднимающимся с лугов,а он ещё долго ворочается в тесной конуре,стучит когтями по дереву и старчески сетует на свою неудавшуюся жизнь...





   На днях я получил письмо от жены.На двух страницах она поимённо перечисляла знакомых,сочувствующих моему незавидному положению.Она писала также,что очень скучает,что в последние дни месяца ожидают появления на прилавках новой коллекции модной одежды,что репертуар театра пополнился работой молодого режиссёра,хотя трактовка образа главной героини кажется ей спорной,что в последнее время много говорят об ожидаемых переменах и что просто много говорят,что мотор автомобиля опять барахлит,что надо красить крышу и нанимать для этого людей,что погода в последние дни ужас как капризна и неустойчива,что у двоюродной сестры с мужем опять неприятности и дело,кажется,движется к разводу,что выходят в свет новые подписные издания и что вскоре предполагается повышение зарплаты.На прощание она целовала меня много-много раз и выражала надежду.

  Я читал её письмо ночью,при свете свечи,да так и оставил его на столе.Проснувшись наутро от грома побудки,в трусах и шлёпанцах на босу ногу я поплёлся к умывальнику.Возле умывальника на сером бетонном полу лежала дохлая крыса,грустно поджав лапки.Из полуоткрытого рта торчал клочок мелкоисписанной бумаги.Я посмотрел на стол - письмо исчезло.Так ей и надо:будет знать,как читать чужие письма!





   Мы с дедом идём в густой молочной мгле,уставившись под ноги,чтобы не споткнуться о кочку,скрытую луговым разнотравьем.Клубы тёплого пара поднимаются вверх,и кажется,что всё вокруг находится в движении:что-то непостижимое,огромное и живое,чья тень мелькает то сзади,то далеко впереди,то совсем близко - протяни руку,и дотронешься до его бугристой влажной кожи,почувствуешь его ровное дыхание и могучую сталь мышц.

   Я останавливаюсь на миг,чтобы завязать потуже шнурок,приседаю,упираясь коленкой в подбородок.Шнурок мокрый и скользит между пальцами.Наконец я справляюсь с ним,поднимаю глаза и... сердце моё холодеет:я чувствую,как оно покрывается ледяной коркой и озноб бежит от шеи по спине.Дед пропал,растворился в белой зыби,оставил меня один на один со ставшим сразу зловещим и опасным миром.

   Я хочу кричать,но стыжусь своего страха,понимая,что дед где-то рядом.Мне не хочется,чтобы дед узнал о моём страхе;я делаю несколько шагов вперёд,оборачиваюсь,опять иду,спотыкаюсь и падаю лицом в траву.Туман накрывают меня с головой.Где-то совсем близко шуршит трава:мне кажется,я различаю чей-то зловещий силуэт,который крадучись приближается ко мне.Я закрываю глаза и вжимаюсь в землю.Страх рисует мне отвратительный образ чудовища,я чувствую,что оно надвигается на меня,слышу его упругие шаги.Вот сейчас,сейчас оно бросится - и я ору что есть силы,захлёбываюсь слезами.Сильные руки подхватывают меня и прижимают к груди; я слышу ласковый шепот,открываю глаза и вижу улыбающееся лицо деда,вдыхаю запах его одежды,и мне уже неловко за свою минутную слабость,недостойную мужчины.
   -Ну что,здорово я тебя напугал? -утирая слёзы,спрашиваю я. -В следующий раз будешь знать,как теряться!
   
   Дед что-то говорит мне,но я не слышу его слов.Уткнувшись носом в грубый вязаный свитер,я ясно и спокойно ощущаю своё счастье и прислушиваюсь к другому - к стуку его сердца,заглушённому толстым свитером.Я веду счёт ударам,дохожу до тысячи и бросаю,потому что не умею считать дальше...

   Дед долго несёт меня на руках,часто останавливается,отдыхает.Наконец он опускает меня на землю и,указывая впереди себя рукой,говорит: -Вот она,река...

   Я смотрю в ту сторону,куда показал дед,и рядом,в десяти шагах,начинаю различать смутные очертания берега,склонившиеся к самой воде деревья,несколько низких кустиков,казавшихся тёмными размытыми пятнами.А там,чуть дальше,я увидел мерное и спокойное движение,сопровождаемое глубоким сильным звуком - дыхание воды,стремящейся мимо меня далеко-далеко,в другую,неведомую мне жизнь,где всё иначе,всё по-другому и куда необъяснимо зовёт меня этот звонкий чарующий плеск.

   Над рекой тумана не было;дальний берег виделся едва-едва,словно это был конец мира,за которым - ничего,кроме бездны.
   -Пора,-сказал дед.-Сейчас ты увидишь восход солнца.
   -Ты привёл меня сюда посмотреть на солнце?
   -Каждый человек должен увидеть восход солнца.Оно - наша жизнь.Смотри туда,-дед кивнул в сторону реки.

   Я вижу,как в толще воды,которая как будто стала светлее,метнулся красный отблеск и рассыпался множеством гаснущих искр; а через мгновение золотисто-алый шар поднялся со дна медленно и плавно,разбрасывая вокруг себя свет и тепло,погляделся в зеркало реки,расправил острые лучи и устремился вверх.

   Я чувствую,что присутствую при великом таинстве жизни и что сердце моё наполняется восторгом:я весело смеюсь,приветствуя Солнце,новый день,саму Жизнь,которая и во мне,и в реке,и в Солнце.Я смеюсь и прыгаю на берегу,а туман рвётся и тает,обнажая краски и звуки:они просыпаются,множатся,искрятся многоцветной палитрой.Зелень травы и деревьев,голубизна реки и неба,грянувший хор неизвестно откуда появившихся птиц,мелькание стрекоз,стрекот кузнечиков - всё это буйство жизни нахлынуло на меня,оглушило,завертело в ярком хороводе чувств.

   Я,как губка,впитываю тепло Солнца,ласкающего меня лучами,и благодарю его за любовь,дающую мне радость жизни.

   Дед сидит на траве.Он закрыл глаза и подставил лицо Солнцу.Я знаю,что он доволен так же,как и я.
   -Что-то устал я сегодня,-говорит он. -Вздремну-ка немного,пусть меня погреет.
   Он ложится на траву,устраивается поудобнее и,вдыхая запахи разогретой земли,засыпает.

   Я смотрю туда,через реку,где раскинулось необозримое поле.Оно тянется за горизонт,оно не имеет конца,как не имеет конца земля и как не имеет конца жизнь.Я вижу:на его изумрудной глади то здесь,то там вспыхивают яркие огоньки.Огоньки множатся,тянутся к солнцу:жёлтые,красные,розовые.Проходит немного времени,и уже не поле - необъятное море,испускающее волны аромата,плещется от реки до неба.
  - Дедушка,смотри,-кричу я,-тюльпаны распустились!Смотри,целое море тюльпанов!
   Дедушка лежит на траве,обратив лицо к солнцу,и не отвечает.Дедушка крепко,крепко спит...



   Нас нашли только к вечеру.Я несколько раз пытался разбудить деда,но он не просыпался.Приложив ухо к широкой груди,я слушал,как скоро и громко бьётся его сердце:считал до тысячи и начинал считать снова.
   Только потом я понял,что вслушивался в удары собственного сердца...