В пелене

Дождь. Нудный, непрекращающийся с самого утра. Практически всё в городе промокло или пропиталось влагой. Весь день небо серо, сумеречно. Еду в троллейбусе с женой и малым совсем сыном. Троллейбус не переполнен, но пассажиров много. Напрочь запотевшие стёкла. Люди, как нахохлившиеся вымокшие птицы, усталые, неподвижные, тоскливые, молчаливые. Если бы не скрипы самого транспорта и звуки воды, было бы совсем тихо, почти как в тумане. Лишь моё семейство негромко разговаривает.

Сын сидит у меня на коленях. Одной рукой придерживая его, другой медленно вывожу на стекле буквы и произношу: "м" - м. Малыш заинтересованно повторяет: мм. Учимся читать. Следом за "м" пишу "а" - аа. Ученик вторит - аа. "Мм, аа, вместе - маа", - говорю. Ребёнок довольно и чуть громче повторяет: "Ммаа".

Всё больше лиц поворачивается к нам - хоть какое-то развлечение. Следят за продолжением.

За уже нанесённым на стекло "ма" с небольшим пропуском пишу пальцем снова "м". Малыш, догадываясь, что я жду, когда он прочтёт написанное, и, радуясь, что может, смачно выговаривает: ммм.

Люди расплываются в улыбках вместе с ним.

За "м" снова пишу "а". "А", - сын деловито краток. "А вместе: "м" и "а"?" - спрашиваю его.

Все в ожидании детского ответа.

Чуть замявшись, слегка вопросительным тоном произносит: "мма".

Люди выдыхают.

Резко подчёркиваю на стекле слово полностью (_ма_ма_): "Всё вместе будет что?"

Без паузы, уверенным знанием правильного ответа счастливый малыш в голос выдаёт: "Полоса!"

Хохочут, всхлипывают все ещё долго, может оттого, что такой большой и долгожданной показалась эта невинная радость уставшим от промозгло-тягостного дня людям. А сын не может разобраться в собственных эмоциях: неожиданно оживший троллейбус удивил и слегка напугал его, окатив волной веселья. Он вертит головой по сторонам, заглядывает в глаза жене, мне, другим. Ему улыбаются, подмигивают, что-то говорят. Наконец, что-то уже решив для себя, он вдруг становится важным и напыщенным. А через несколько мгновений, хихикнув, утыкается мне в грудь.

Так же поскрипывая и похлюпывая, заметно более оживлённый и посветлевший изнутри троллейбус продолжает плыть через дождь, уже никому не кажущийся безнадёжно вечным.