Покушение

— You are gangsters?
— No, we are russians (из кинофильма брат 2)
Рассказ фантастический, все сходства с реальными происшествиями случайны.
Хоть у неё ни черта не осталось,
У неё в кошельке три рубля,
Но моя бабушка курит трубку,
Трубку курит бабушка моя. (Сукачёв)

Вот она сидит передо мной, пожилая худая женщина, с усталым, тоскливым лицом, полным безнадёжности.
- Мне больше не к кому обратится, я не знаю, что можно сделать.
- Вот что она говорит, и кисти её рук, на которые я кошу глазом - с признаками нервозности и отчаяния в своих движениях.

Это Свисток насвистел. Свистком правда местного типа блатного – «не встать ни лечь ни сесть», по имени Миша, кликаю только я. Таково моё заслуженное право, за которое горазд отвечать - особенно когда посчитаю это правильным и нужным. Думаю, он бы меня с удовольствием бы прирезал, окажи я ему любезность подставится. Но мне не хочется. Спросите за что? Да есть косяки за мной, ну не в том смысле что аж ****ец, но такие что затрагивают его честь вора, если можно это называть вором.

Ничего такого – просто пару раз обломал его, в движухах. На это правда он мне сам дал повод, попытавшись однажды меня обуть, а потом, когда я встал на собственную защиту – кинулся на меня с хлеборезкой в растопырке. Поставил меня сука - в положение ломится или накидать ему.

Ну а потом, сами понимаете, при любом удобном случае как мне не продемонстрировать своё к нему презрение? Как только Свисток кого где обует  - и, мне становится это известно, я его вылавливаю и заставляю возместить взятое. Ещё бы ему не исходить на гавно.

При чём одновременно я признаю в Свистке личность достойную – он довольно правильный, хотя и примитивный, одновременно с острой чувствительностью. Стандартная ***ня как и у всего ворья – чувствительность и примитивность, вот те русла между которыми текут его мотивы. Что он добудет - он всегда просаживает, причём неважно с кем и чего – часто бывает, что он поит винцом и тех, кого вчера обул. Вот я его и мотивирую – прыгнуть выше головы, играю как кошка с мышкой. Но тут вот ему в руки нежданно выпал козырь - и он сделал свой ход.

Как эта тетка вышла на Свистка? Да как, начала искать людей из криминала, вот кто-то и кивнул на Мишу, а Миша в свою очередь перевёл стрелки на меня, мол у самого - ни таланта к подобным делам, ни возможностей. Зато потом, если почувствует во мне тухлятинку по поводу что я облажался – будет меня так же презирать, как я его с момента знакомства – одновременно с уважением. А сейчас он вынужден ограничиваться вместо презрения злобой, а это не есть гут. Поэтому он ограничен – ему приходится злобу свою гнобить и выкидывать поганой метлой. Иначе она испортит его жизнь, он это остро чувствует. А в одной только «плоскости» уважения, ему существовать тоже невозможно – серьёзно я его «покусал».

Впрочем, кому какое дело до тонкостий личных самочувствий?

Дама же, всё это время, что в моей голове параллельно с её повествованием, носятся приведённые выше отзвуки существующих эмоциональных состояний в полувербальных формах - ведёт свой грустный рассказ. Она наверное, уже хрен знает сколько раз его рассказывала – в прокуратурах, судах, следователям. Везде её понятное дело слушали, везде ей сочувствовали, переживали. Но если кто и хотел реально чем то помочь – то не смог всё равно.

Тот кто её обидел, крутой, шишка - короче говоря. А история её по сути проста. Дочка, ну и итог всех перипетий - всяких модельных агентств и попыток вылезти «наверх» на обложки глянцевых журналов – «положившая» на её дочку «глаз», может даже по чистой случайности наша «шишка». Пристроившая дочке свою «шишку» между рогаток. Дочка, такое вмешательство в свои мечты, идеалы и прочее романтичное наполнение головы через половые органы перенесла очень плохо, стала угасать и в один прекрасный день покончила самоубийством.

Следует ещё сказать, что они кинулись в объятия мусоров сразу. Но тут вот какое дело – оказалось, что дочка её чуть не сама изнасиловала нашу шишку. Нашлось свидетелей давших такие показания. И как итог всех этих фарсов, терпилам пояснили, что пусть тусанутся по полной – иначе сами поедут мотать срока за клевету.

И вот она передо мной – а я последняя, или не последняя надежда её на справедливость. Это не важно – пока человек живёт, он всё равно надеется на что-то. На дядю, на тетю, на государство, на чудо, на бога. Надежда - это показатель наличия жизни в материи. А что лично с ней, так хрен его знает - что там дальше будет. Она замолчала и подняла на меня глаза, даже руки теребить перестала.

- Полностью с тобой согласен – сказал я – его надо уничтожить. Только вот какая заковырка – в честь какого праздника мне этим заниматься? Была б у меня воля и возможность, так чем бы только занимался – что выслеживал всю эту наглую мразь и гасил. Но их много - а я один. И жертвовать свою жизнь на приведение всякой мрази к логическому концу их достижений в жизни - у меня нет ни возможностей ни желания.

- Я заплачу - сказала она - продам квартиру.
- Тогда да! - Ответил я – только слушай теперь сюда. Деньги вперёд. Придешь с деньгами, я тебе расскажу что делать дальше.
- Почему это вперёд? Сказала она, сначала берут задаток, а потом по выполнению работы получают остальное. Так делают.
- Посмотри на меня, что ты видишь? – сказал я ей.
- Что вижу, что вижу, начала она мучительно подбирать слова чтоб не оскорбить, не польстить, удержатся в тончайшем промежутке между Сциллой и Харибдой.
- Отставить - усмехнулся я - смотри в самую суть, ты видишь живого человека, который умирать не собирается. Это значит, ошибок я делать не намерен. Откуда ты знаешь, как работают мстители, берут задатки, получают расчёт, в газетах прочитала?
- Ты слышала что я сказал, так и будет, или не будет никак.
- Сколько надо денег? - спросила она.
- Вопрос неправильный – ответил я – никаких тарифов не существует. Ты приходишь с деньгами, которые готова выделить на это дело, я смотрю сколько – и решаю, достаточно или нет. Если посчитаю недостаточным - мы расходимся по своим норкам при своём.
- Если я продам квартиру, этого хватит? – начала приставать она.
- Сказал же, приходишь с деньгами, а там я тебе скажу – сговорились или нет.
- Хорошо – ответила она и ушла.
А почему так? - Может спросить «незамысловатый» читатель. А потому! – ответит «замысловатый» автор. Потому-что, посмотрю, когда она придёт с деньгами - и насколько почувствую что она сжучила, т.е. припрятала чего из средств для собственных нужд, настолько и исчислю для себя право спрыгнуть с темы, коль что не так.

Через три недели она пришла и положила передо мной набитую сумку. Сколько здесь? - Поинтересовался я. Тридцать тысяч долларов – ответила она. Хорошая походу у тебя была квартира - заметил я. Да - сказала она – двухкомнатная сталинка.
(Только не надо сравнивать цены на жилплощадь в современности и времена хаоса – времена начала перестройки социалистического общества в капиталистическое)
- Себе то оставила чего? – поинтересовался я.
- Да - сказала она – тысячу долларов, но если надо я и их принесу.
- Не надо – сказал я. Открыв сумку я отсчитал оттуда четыре тысячи долларов и сказал – это тебе.
- Зачем? – встрепенулась она. Затем. – Сказал я. – Вот ручка и тетрадка, сейчас ты присядешь здесь и напишешь всё что знаешь - и всё что вообще слышала о подопечном, вплоть до баек и слухов. Потом ты отсюда уйдёшь. Больше не приходи. Ты вообще уедешь. Уедешь в любую глухомань, чем глуше – тем лучше. Там снимешь себе домик, причём сделаешь это так, чтоб твои паспортные данные никуда не попали, я имею ввиду – государственные структуры. И вообще, лучший вариант - если вообще никто толком не будет знать кто ты и чего.

В деревнях не обязательно тыкать паспортом в носы. Достаточно – придумаешь какую байку про поправить здоровье на природе, назовёшься Глафирь Петровной – там тебе на слово поверят, если будешь вести себя мирно, никого не трогая.

Вот за что я тебе даю эти деньги – а не за красивые глаза. И будь осторожна, за меньшие деньги убивают, будь осторожна, чтоб с этого момента никто не знал, сколько у тебя есть и где. Не думай, что я забочусь о тебе, о себе забочусь – если ты где засветишься и тебя выловят, разве не вероятно что ты начнёшь болтать? Так что тебе придётся исчезнуть на пару лет, чем быстрее, тем лучше.
- Она попыталась о чём то разговаривать, но я пресёк, сказав - что чего не понятного в том что я сказал? - Потом, она с час сидела, вспоминала всё что могла и записывала в тетрадку. Потом мы ещё раз обсудили как ей испарятся, причём я подал ей пару идей куда. Потом она ушла – и больше я её никогда не встречал.

На следующий день я собрал «реввоенсовет».
Вернее какой там совет? Трёх граждан которых собирался привлечь к этому делу, в которых был уверен. Толстого, Рыжего и Музыку. Обрисовав ситуацию, я поинтересовался как кто думает? Какие предложения? Народ ответил – мало ли что бывает? Чтож тут поделать – разве этот мир исправишь? А если дадут денег? - Спросил я.

Кто-то осторожно высказался, что мол, если нормальные деньги, почему бы нет? С этим согласились все. Я выкинул карты на стол: по шесть кусков зелени на рыло, плюс два на расходы. И дело закрутилось. Толстый закрутился по поводу закупки такой нужной вещицы как снайперская винтовка - а мы, все остальные, начали слежку за пациентом.

Удача Толстому не сопутствовала – я сказал ему быть предельно осторожным, а реальная покупка, если нет четких связей, вот так с панталыку – это только в кино возможна. Да впрочем, возможности подстрелить себя пациент не предоставлял. Если только прямое и наглое нападение, бой с охраной. Но это голимая лажа, согласитесь? Бой в огромном городе на улицах.

Резиденция, где он обитал в городе, представляла полный «колодец» - дом вокруг дворика. Единственный доступ внутрь колодца перегорожен воротами с постом. Причём пост в помещении, откуда нажимает кнопочки. Ну и прочие прелести – в виде двух мордоворотов охранников, с шофером ещё дополнительно – когда он за пределами резиденции.

Ссал видно за свою жизнь, небось кому-то ещё могло захотеться его убрать. Но тут мне в голову пришла идея. По пути в свою резиденцию, он часто проезжал по одной не слишком оживлённой улице. Для нападения она совершенно была неудобной, а вот чтоб взорвать его – в самый раз.

Представление как чего нужно сделать - родилось в моём мозгу мгновенно. Из «Волховских джунглей», достаточно хорошо знакомым мне по чёрноследопытским экспедициям, мы привезли три объёмных вещмешка тола, вперемешку и засыпанных сверху купленной в одном из тамошних посёлков картошкой. Моя братва поворчала на такое количество – что мол Белый дом на крошки раскрошить можно, но я сказал – запас в жопу не ****, пусть лучше останется чем не хватит. Чем прекратил всё ворчанье.

Потом на кухне в смрадном дыму, я плавил этот тол в кастрюльке и заливал в форму из обрезка трехсотмиллиметровой трубы. Подвывая и дергаясь в такт ритмам орущей из магнитофона Арии: «Все во что ты навеки влюблен Уничтожит разом, Тысчеглавый убийца-дракон, Должен быть повержен он.» Ну и т.д. т.е. прочая хохма.

Во всех кроме одной, этих толовых «таблетках» в центре я просверлил трехмиллиметровую дырочку. А в одной из чудо таблеток я устроил конусовидное углубление, при помощи вставленного в форму конуса из картона. В то же время Рыжий с Музыкой продолжали пасти пациента, а пробивной Толстый был отправлен на поиски серной кислоты или соляной кислоты.

Соответственной бомбе нужен соответственный взрыватель, который я планировал соорудить из грамм полтораста ТА. Или триперекиси ацетона, другими словами. После тола, я возился с реактивами, опять же подвывая Арии: «Смертельной данью обложен мир, Лишен покоя и сна Многоголосо гудит эфир - Опять на старте война.» - Но уже не дергаясь – это себе дороже, когда возишься с такими штуковинами как реактивы и ТА.

От облюбованного для дела «колодца» на проезжей части, прикрытого чугунным люком, как и всё подобные ему, мы белым днём продолбили в асфальте «канавку» до ближайшего жилого дома. Проложили в канавке провод, видели где, какие провода используют для радио проводки? Вот такой. Расплавленными в ближайшем скверике на костерке осколками асфальта - отбитыми при выдалбливании канавки мы заделали всё как и было на проезжей части и тротуаре.

Прелесть эта старинная кладка на извёстке. Мы выщербили сколько нужно извёстки в кладке меж кирпичей, чтоб довести провод до нужной водосбросной трубы, а потом заделали его (провод) алебастром. Чтоб провод был в сохранности и неприметным для посторонних глаз. Музыка как всегда притащил с собой музыку - и мы дружно в процессе работы подвывали Арии: «воля и разум сильнее всяких войн!».

По трубе вывели провод до крыши – и дальше, на чердак дома. Кто-то скажет, зачем такие сложности? Можно же соорудить радиовзрыватель? У меня мелькала такая мысль. Но я от неё отказался. Допустим, соорудишь взрыватель в УК диапазоне, а город - он наполнен сигналами в УК диапазоне сверху донизу. Лучше уж такой трудозатратный и наглый способ, чем не планированный подрыв.

Рыжий будет наблюдателем. Нашли место, где ему заседать наблюдать. Один знакомый электронщик, за небольшую мзду настроил нам четыре дешёвых рации на общую волну. С Толстым мы провели несколько дополнительных тренировок. Он должен будет мне по рации цинкануть, когда кнопку нажимать. Чтоб он это видел, мы сделали приспособу, прикрепив на крыше дома, откуда я буду нажимать пуск - лампочку. Нажимаю у себя кнопку – она загорается.

Пару дней мы тренировались на проезжающих машинах. Чтоб на своей шкуре почувствовать особенности своих переговоров вместе со скоростями проезжающих машин. Моё дело маленькое – услышал, как Толстый хрюкнет в трубку, нажал. А от него требуется - чтоб салон был в этот момент над люком. Тут и доли секунды важны – если машина будет лететь на скорости 80-100. Что говорить, даже до сигнальной лампочки экспериментов - провода были сделаны такой же длинны, как и для бомбы. Всё предусмотрено, даже длинна пробега электронов.

Сама бомба, представляла из себя стальную трубу, в которой слесаря с одной стороны нарезали резьбу и ввинтили туда поддон. Именно из обрезка этой трубы я сделал форму, в которую заливал толовые «таблетки». На самый низ, была затолкнута «таблетка» в которой не было отверстия. Укладывая последующие, я обильно поливал их края клеем момент. Это чтоб как можно лучше оградить нестойкое ТА от контакта с окружающей средой.

Самая верхняя – таблетка с конусовидной выемкой, выемкой в направлении взрыва естественно. Саму поверхность конуса я обклеил фольгой, оставив только отверстие. После того как эта конструкция полежала некоторое время (откуда мне знать, как могут подействовать испарения момента на ТА?) я засыпал в дыру ТА. Насыпав небольшую «лужицу» поверх дырки. Потом загерметизировал все, при помощи куска целлофана и лейкопластыря, так что целлофан прочно прижимал «лужицу» ТА, не давая ей болтаться по конусу.

Три пятивольтовых лампочки я спаял в параллельную схему, т.е. к одному проводу на собственных для каждой «усиках». Трёхглавый дракон короче. В стекле лампочек аккуратно паяльником я прожёг дырочки. В эти отверстия, я насыпал всё той же ТА и заклеил дырочки лейкопластырем. А три – запас как всегда в жопу не ****. Мало ли что, вольфрамовая спиралька в лампочках - она такая хрупкая.

Лампочки я положил на кусок целлофана, фиксирующий «лужицу» ТА и закрепил лейкопластырем. Вот то-то было и оно – подобие кумулятивного заряда в куске трубы, из горловины которой торчал кусок провода. Ранним утром, между 4мя 5ю часами утра, мы доставили бомбу к колодцу, подняли крышку и установили бомбу, используя для установки приготовленные заблаговременно ящики из деревянных планок. Я соединил и заизолировал провода, люк закрыли, забив на всякий случай в щели между крышкой и её ложем несколько кусков от гвоздей. Заклинили зачекеровали короче. Бережёного бог бережёт.

Один день – взрывать не стали – в близости от люка «грязно» было – посторонние прохожие. Второй день – та же фигня. И вот третий день, я пил чай из термоса, с бутербродом в котором колбасы было больше чем хлеба, тут Рыжий хрюкнул: едет - и у вас чисто. Толстый тут же отозвался: готов. И я – тоже сразу сообщил им: готов! Переключил рацию опять на приём. Пересел к притащенному для подачи электроэнергии аккумулятору. Взяв в руку не прикреплённый к клемме провод с оголённым концом – поднёс его как можно ближе к контакту аккумулятора. Жду. Вот трубка хрюкнула – торкаю провод в клемму.

Мне показалось, что дом сейчас рассыплется, так его тряхнуло. Какая-то ***ня упала на кровлю и произвела ужасный грохот. Но мне было некогда. Я откусил болтавшуюся на виду часть провода, сунул в сумку вместе с аккумулятором. Туда же покидал все следы жизнедеятельности. Посыпал по чердаку нюхательным табаком и свалил, прихватив с собой и замок, купленный нами, чтоб закрывать дверь на этот чердак, когда нас там нет. Подобное проделали и Толстый с Рыжим – уничтожили следы своего пребывания на чердаках где сидели и свалили.

Музыка, играя роль зеваки не при делах, должен был поглазеть, как чего там получилось. Если что, у него при себе ничего такого, на что могли бы обратить внимание мусора не было. Я шёл с сумкой к месту встречи и дислокации – и в душе моей пело: Кто ты, кто ты - размазанные по асфальту ошмётки мяса? Ты пил, ел, **** баб, покупал чрезвычайно дорогое и престижное, чтоб произвести впечатление. Ты прятался от мира – но он тебя нашёл! Нашёл раньше чем ты это планировал. Теперь, твои благодарные за то, что им столько оставил родственники, купят самую дорогую «шкатулку» гроб. Последний приют для подходящих ошмётков.  В «шкатулку» сложат те ошмётки плоти, что посчитают твоими, произнесут множество пафосных речей, о том какой ты был – и закопают.

И над кладбищем будет неуловимо звучать с насмешливым оттенком: «знаете каким он парнем был»? Как дрочил он или не дрочил, был дебил он или не дебил, что он заслужил – то получил. Благодарные родственники поставят помпезный памятник в граните, а в тех кругах, где ты был, пойдут мутные мысли – кто. Начнут думать на друг друга и опасаться за собственную шкуру. В твою честь ещё кого-нибудь подстрелят ошмётки мяса, вероятно не одного. Впрочем, тебе это уже не важно. Ты перевел положенное тебе количество добра на гавно. Баста! – сказали на самом верху - и чугунная крышка люка с огромной скоростью пробила салон твоей навороченной тачки, а вслед за ней ворвалась рвущая всё в клочки и сжигающая взрывная волна.

Ты жил, дышал, чувствовал, стремился к благополучию, играл в игры этого социального пространства – и вот ничего этого не стало. Было, что в существующей системе накопились неразрешимые противоречия, система начала разрушатся, нужны были совестливые люди со здравыми головами, чтоб поправить положение дел. Но пришли вы. Вы стали умертвлять погибающее, чтоб урвать себе побольше – как падальщики около погибающей скотины. А тех, кто не захотел быть падальщиками, ты и тебе подобные обвиняли и обвиняете – мол сами виноваты.

У той системы была своя правда, её отняли. Многие не смогли принять такое положение дел, их психики разрушились и продолжают разрушатся – а вслед за ней, психикой своей - они гибнут и как организмы. А вы говорите – сам виноват, не захотел подстроится, мало старался. Так падальщик обвинит и орла и сокола, не желающих жрать мертвечину и умирающих с голода. От падальщика воняет скверной падалью, правда сам он этого не чувствует, привык.

Они как бы делают вид не понимают, чтоб выжить и быть достойно в тех условиях куда повернули – надо рвать всё существующее, разрушать. Лазейки, лазейки! Все всегда ищут для себя лазейки, «пролезть в игольное ушко». Те кто при разрушителях – т.е. кормится при них, как бы прямо не решающих. Лазейка стара и известна – «я не знал», «я выполнял приказ» «я делал что мне диктует долг». Долг человека – его человеческая совесть – смерть тебе, пес неверный!

Если разобраться, какая тут нахуй возможна хорошесть, когда предали миллионы своих соотечественников, тех, кто не вписался в поворот, или не захотел вписаться – в жертву Молоху? Тоже самое все покорно их принимающие. Какая тут мораль, когда отдаёшь и дальних и ближних на съедение, чтоб спасти свою шкуру и остаться высокоморальным существом? Гавно такая мораль! Любая раковая опухоль, вырезается с запасом и как бы здоровых клеток вокруг опухоли.

Смех сказать, много академиков роняло на пиджаки щёки по телевизору, обещая привести страну к благам. Самый главный тогда, этот занюханный Ельцин, своим высокомерием умудрился из целой нации сделать врага – из чеченов. Вся проблема то была только в том, что нужно было относится к Дудаеву не так как он, залез на трон – вы там все сявки, а я тут царь горы. А Дудаев понял правильно – в его лице оскорбляют всех чеченов. Я не одобряю Дудаева, но с другой стороны, оскорблений прощать нельзя – это правильно. Особенно всякой мрази. А после того, как сам Ельцин с подручными обосрались и по уши в дерьме – запил дешёвый клоун, заливая осознание собственной никчёмности и неспособности реально управлять.

Сколько он лизал жопу всем кому мог, пока лез наверх? Сколько мелькал тёрся? И ведь не нашлось ни добровольцев, ни заплативших, сделать маленькое зло для общего блага. И это так называемые люди с чувством собственного достоинства – особенно те, кто кормится при его окружении – пес лижет руку кормящую. Так и везде.

Почему бы тебе самому не принять живое участие в построении этого мира, скажете вы? А мне западло. В падлу строить новый феодализм. Что будет, куда направлено общество - соображаете? К тому, что будут сеньоры и их кланы с охраняющими их воинами, а также быдло и третья категория «духовники» - ну эти попы с псевдохристианским своим бредом.

Взвоют, взвоют моралисты в попытке оградить себя от ответственности: «все должно быть по закону». А закон этот ваш – несправедлив (не соответствует известным реалиям) Поэтому даже если бы и исполнялся – не стоил бы той бумаги, на которой изложен. Поэтому все стенания беспочвенны, как и попытки уйти от личной ответственности. Если сам не знаешь что делать – поинтересуйся у тех кто знает, они тебе скажут что надо делать. Не знаешь кто чего стоит, чтоб спросить? А нахуя ты тогда вообще живёшь? Не жалуйся тогда – если попадёшь под раздачу в чужих разборках, в этом никто не виноват - кроме тебя самого.

Рыжий уже был на месте и кипятил чай. Толстый с Музыкой прибыли одновременно, встретились по дороге. – Ну чего там Музыка? С порога в унисон высказались навстречу Музыке мы с Рыжим. – ****ец! – вот что сообщил Музыка первым делом. – Во всех окрестных домах вылетели стёкла, членовозка в клочья. Одно колесо чуть меня не убило, застряло в ветвях дерева под которым я стоял. Я ж тебе говорил, слишком дохуя тола вбухал – с важным видом заявил мне Толстый.

Короче! – там из земли вода начала хлестать, где взорвали, - продолжил рассказ Музыка. - Всё залило. Вот мусорам проблема будет ковыряться – засмеялся Рыжий. А что там, терпилы какие есть? – врезался я в их перекидку словами. Вроде нет, не видно было, - сказал Музыка – правда, к одному дому скорая приехала. А чего там и как - я не узнавал.

На оставшиеся общаковые деньги, т.е. то, что осталось от двух кусков на расходы, я увез всю банду в один из небольших домов отдыха на берегу залива. Стимулировал невозможность рвануть когти тем - что не поделил бакшиш. Отыгравшись – что всё понимаю, всем доверяю, но на ближайшие две недели считаю операцию не законченной. Нужно спустить пар, охладится, проболтаться каким-нибудь шалавам.

Банда моя оттягивалась как могла, сам я особо не расслаблялся, присматривая чтоб не упорол кто косяка. Потом мы собрали последний реввоенсовет с литрушкой водки на толпу, на котором и поделили куш. И разбрелись по своим делишкам.

Если какие вопросы – так совесть меня не мучила. Я не переживал о сделанном. Но моё мировоззрение изменилось – как меняется мировоззрение волчонка, впервые после материнского молока попробовавшего вкус крови. Эти ходящие по разным в разные стороны люди вызывали во мне недоумение. Мне не нравился этот мир – вернее не сам мир, а то, что делают с ним люди. И «не нравился» - это не правильные слова. Правильные вот такие: «я не мог это принимать».

И теперь мне этот мир не нравился – только теперь я помнил уже, знал кровь. И был в растерянности, что мне делать с этими людьми? Гвоздить? Так они и не знают, в чём виноваты. Разве обвиняемым не сообщают сначала их вину? Ладно этот – за ним много косяков и он ожидал что его могут попытаться убрать. А эти жучилки – если они мне свои, так почему их не несёт как «саранчу» - тем же «ветром» что и меня? А коль не понятно, кто годен в свои, а кто не годен, как их рассортировать?

В общем, я решил сделать умный ход – отправится на историческую родину в российский небольшой городок. Устроить себе отпуск на неопределённый срок – гори всё синим пламенем! Особенно это так называемое человечество. И, мне было понятно, что будет с этой страной в дальнейшем. Правящий клан, найдёт ей харизматичное лицо «надежды» нации. Но всё останется по прежнему – какой бы клоун у власти не торчал. Сеньоры будут и дальше рвать и делить наследство, мусора всех мастей выполнять их команды, жители – терпеть, приспосабливаться или пускать свою жизнь под откос – в пьянство и наркоманию. А я, а я - пока живой, буду и дальше искать возможность доставить неприятностей «господам» - другого выхода у меня нет.

Бух-бух, бах-бах?


Эпизод второй.


Где чья вина, где чья жена?
Жена теперь нам не нужна
Теперь война у нас жена -   
Вперёд пехота!
К нам в городок приезжает Чумомордин. Новость не передаётся из ушей в уши, хотя и поделила город на две части – посвящённых и непосвящённых. Сколько посвящённых? Да хрен знает, может несколько десятков, может больше, возможно и намного меньше – несколько человек. Возможно, некоторые из них болтают, но чтоб бабки месили это языками в очередях не слышно. Откуда я знаю? Из логова местного как это сейчас называют мэра. Знаю число, знаю куда и зачем приедет.

Почему знаю, или другими словами, почему тот человек - что мне сказал, сказал мне про это? Да всё это просто – если у меня будет интересная информация, я ему тоже скажу. Возможно скажу. Такой вот негласный «договор» о взаимной информированности. Т.е. он расскажет мне всё, всё - что не затрагивает его личные интересы и является новостью. А если что-то такое - и он мне не расскажет - а я почувствую, что он знал, но не рассказал, то ничего конечно не будет. Ровным счётом ничего – и я ему перестану рассказывать о том, что узнаю - и могу ему рассказывать или не рассказывать.

А у меня дофига глаз и ушей, ровно столько сколько нужно для эффективного маневрирования в этой мутной воде, что являет из себя современный мир. Чего стоит только один мой дядька, Василий Константинович - такой агент стоит тонны золота, а мне он обходится в бутылочку раз в месяц – и то я над ним постоянно прикалываюсь: Вась, а может нынче красненьким обойдёмся? Он хоть и безобидный нынче пьяница из сломанных жизнью воровских авторитетов - но чутьё у него будь здоров. Кроме этого, он всех тут знает – «блатных кривых и бешеных», а благодаря своему чутью способен видеть «насквозь» довольно многое.

В общем, этот городок, был когда-то крупным центром по выпуску дешёвых х/б тканей. Большую часть производства здесь развалили, например бывшую фабрику Рябушинского, которую приобрёл подставной «хозяин», бывший мусор в звании майора. Работяги фабрики, имели свою долю в производстве – полученную за ваучеры. А так как их было как муравьёв – и доля их в числе была значительна. А у «хозяев» не хватало доли в собственности, чтоб обанкротить развалить разрушить. Но ничего, выкрутились – таскали работяг на ковёр к начальству - и под угрозой увольнения требовали продать им долю собственности. Как только набрали нужный процент – мигом развалили.

Немцы всё это финансировали, им конкуренты их промышленности не нужны. А майора того - я скорей всего как-нибудь прикончу при первом же удобном случае – для нас двоих тут места мало на этой земле. Я уже с ним познакомился, был у него дома, он мне рассказывал - как любит смотреть на огонь в камине и размышлять при этом. Согласен - весьма навевающие на философию зрелища – огонь, текущая вода, но к делу это не относится. Мне не нравится жить с ним в одном месте, а так как, переезжать я пока не намерен, переехать по всей видимости придётся ему. Место на кладбище найдётся, если не придётся ему правда, пропасть безвести. Такой вариант тоже возможен, я и местечко знаю подходящее.

Так вот, уцелевшим х/б производством владеет клан Чумомордина. Видно, ему тут что-то надо, вот он сюда и приезжает. Раз по поводу производства, так значит, будет на самой фабрике, верно? Шариться по цехам то он не пойдёт – что ему там делать? Но в контору нос засунет. А фабрика так хорошо расположена, так хорошо! – просто ужас как хорошо. Подъедет он в нужное место, оно одно единственное из всех возможных. Это я могу попасть на территорию фабрики с любой стороны, а Чумомордин только с одной. С одной стороны и с одной улицы, где с одной стороны забор, с другой двухэтажные дома. И фабричная контора. Где ему придётся вылезти из машины. А в трехстах метрах от этого места, этакая как башня что-ли? Было какое-то производство, вот в эту «башню» тянул что-то транспортир по наклонной пристройке.

Подобная ***ня есть на ЖБИ, там в подобную постройку тоже что-то тянут по наклонному транспортиру. Ну да хуй с ним. Главное, все будет как на ладони оттуда. Лестницу на первый этаж башни снесли, чтоб уберечь содержимое верхних этажей от мародёров. И сам проем закрыли куском ДСП, навалив на него досок и всякого хлама. Умные бля! Мы залезли так же, как те, кто баррикадировал оттуда вылезли – по остаткам транспортира и выдернули медные шинки из статоров огромных движков. Впрочем, я могу и не участвовать в подобном мародёрстве – деньги у меня есть, хотя и просрал много на пьянки с друзьями и ****ей.

Я вытащил «на гора» свой арсенал и рассмотрел. Эхо войны: пехотная трёхлинейная винтовка, чуть больше трёхсот патронов к ней. Примерно каждый десятый даёт осечку. По крайней мере, из 70ти отстрелянных патронов, у меня было шесть осечных. Вот они лежат голубчики – капсюли то можно и другие вставить, не так ли? А я даже гильзы стрелянные собрал – зарядить можно по новой, много для этого не надо. Что поделать – во время войны к качеству особо не стремились, да и цинк в котором их нашли, успел чуть-чуть прогнить, внутрь попала вода. Что хотите, сколько лет прошло с той войны?

Ну да ладно! Одна две вероятных осечки роли не сыграют. Больше двадцати маслят к винтовке мне не нужно – двадцать смертей - это почти целый взвод. Гранаты, да-с, хотелось бы иметь под рукой отечественные лимонки – убойные штучки, есть парочка, только вот - в их взрывателях я не уверен ****ец как, а искать новые, современные (они подойдут и к этим гранатам), времени нет. Придется ограничится немецкими колотушками, в них я уверен на 95%.

Ну и наган естественно - и десятка полтора маслят к нему в запас. Впрочем, я уверен, что если мне придётся принять бой, то меня уничтожат быстрее двадцати прицельных выстрелов из винтаря. Но на всякий то случай! Откуда знаешь, что пригодится? Брать лишнее не хочется – на себе таскать, как и остаться с голыми руками.

Одну вещицу пришлось выдумывать – сымпровизировать творчески. Это звуки стрельбы на магнитофоне. Ничего - и тут выкрутился – у соседа трактор Беларусь, как заводится – так стреляет как пулемёт из своей выхлопной трубы. Вот я к соседу и прирулил - с мол, мне нужны звуки его заводящегося трактора. Чё там ему наплёл, уже и не помню, он всем видом демонстрировал: *** поймёшь - не для средних умов, но записать свой трактор милостиво позволил – что жалко что-ли?

Остальное: пластиковый тазик, десятилитровая канистра с самым низкокачественным бензином, две свечки и куски х/б бечёвки, замоченной в 30% водяном растворе натриевой селитры, а затем высушенной.
Диспозиция №1 - или идеал.
Я чувствую - что «башню» проверять не будут. Диспозиция №1 один исходит из того, что башню проверять не будут и вообще - всё будет идти как «по маслу».
Итак, я стреляю, валю тухлятину, стреляю в одного из охранников, в идеале - не наглушняк (охранника), а что-нибудь типа раздробить пулей лодыжку или коленку. Чтоб валялся и верещал, создавая в своих окрестностях нужный психологический фон. Потом я включаю магнитофон, поджигаю свечи и рву когти, пока охрана затевает перестрелку с магнитофоном. Ещё сам Сунь в Цзы сказал - что война это путь обмана.

Через заранее разгромождённый проход - откинув лист ДСП, эвакуируюсь из башни, полста метров на рывок до крутого берега речки - и приемлемый путь оттуда - он один единственный. 500 метров по довольно безлюдной местности вдоль речки, заросшей ольховником и кустарником. Так до чугунки, там через речку мост. Через мост, там ещё полтораста метров и начинается опушка леса. В лесу мне уже и сам чёрт не брат.

Кое-что об аппаратуре: магнитофон древний, Томь 303. К выходу его я подвешу пятивольтовую лампочку, будет мигать при звуках. Лампочку расположу, чтоб вспышки были видны оттуда, где будет вражья шобла. Да и магнитофон поставлю так, чтоб туда звучал.

Свечки я поставлю в тихом местечке. В свечках просверлены отверстия, где–то примерно в местах, докуда доходит пламя за 10 минут. Свечки я специально подготовил – сильно согнал диаметр и поэкспериментировал, сколько сгорает за 10 минут такой согнанной в диаметре свечи. В тех местах, докуда догорит за десять минут, вплотную к фитилю просверлены сквозные дырки. В дырки в свечах будут вставлены запальные шнурки, полученные из бечёвок. Концы их в пластиковом тазике, в который налито немного бензина и который стоит на канистре (пластиковой) с бензином.

Надеюсь вам понятно – я ушёл, магнитофон стреляет, свечки горят, догорели до нужного места – пых! Бензин в тазике воспламенился. Тазик расплавился, прогорела стенка канистры – пых! Бой в Крыму, всё в дыму. Я хоть и не оставлю зря никаких отпечатков ни на каких предметах – все равно, погореть там лишним не будет.

Диспозиция №2 – охрана тщательно обшаривает окрестности.
Что-то я не настолько люблю жизнь, чтоб сдаваться им живым. Если так, то, скорее всего, придётся принять бой с охраной. И лучше - как можно неожиданней. Таиться до тех пор, пока не представится возможность ударить эффективно. Как можно больше забрать с собой.
Диспозиция №3 – любые непредусмотренные варианты.
По обстановке.

Жаль, что не приготовил заранее «дум-дум» или как там ещё это называется? Такая фишка – берёшь пулю, делаешь по ней формы, в которые отливаешь пули из свинца. Полученные свинцовые пули рассверливаем с торца. Вот эти допустим 7,62мм – оптимальное сверло 5мм. Досверлить почти до предела и внутрь шарикоподшипник. Оставшееся пустое место забить какой-нибудь фольгой. Эта ***ня прохлестнёт шарикоподшипником практически любой броник. А если не в броник – даже в мягких тканях такая пуля рвется на куски, усиливая хрен знает во сколько раз поражающий момент. А если кость – там будет кишмиш из фарша, свинца и кусочков кости.

Да и деформируется такая пуля в любом случае так, что никакой идентификации ствола по её останкам невозможно. Рекомендую всем владельцам охотничьих карабинов - стрелять во врагов народа именно такими пулями.

И вот день икс. Я сижу в башне, прихлёбываю чай из термоса и поглядываю в «смотрящий» в пролом в стене осколок зеркала. Вот я курю, аккуратно пуская дым по стеночке. Вот я лежу на полу и бездумно глазею в потолок. Ждать говорят – самое тяжелое из всех занятий - врут! Ничуть не тяжелое – если ты не забиваешь голову размышлениями что будет - и дополнительно к этому, сам себе интересный собеседник и компаньон.

Но вот пошла какая-то движуха. Я внимательно всматриваюсь в осколок зеркала. Подъехали лимузины, из которых вышли мордовороты и вертят бошками, разглядывая окрестности. Пора выдвигаться на исходные для стрельбы позиции. Пролом в стене треугольной формы, одним углом вниз. Я заранее завесил часть проёма куском целлофана, оставив в районе нижнего угла достаточный промежуток для прицеливания и стрельбы. Маскировка короче – что не делаю, будет незаметно, если сам не буду афишировать.

Патрон заранее уже в патроннике, я ложусь ничком на кучу ветоши вперемешку с досками, кусками резины и прочим мусором. Куча эта мусорная, заранее приспособлена так, чтоб не высовывая наружу ствол обеспечить мне нужный угол стрельбы. Эх красиво стоят мордовороты! Была бы у меня самозарядка - двух бы завалил на все 100%. Конец ствола уперт в кладку - создавая дополнительную опору для стойкости прицела. Т.е. – чем меньше будет дёргаться край ствола, тем проще мне наводить на следующую мишень.

А вот и он, бесформенный кусок мяса, мне кажется я слышу аж здесь - как он пыхтит и негромко попукивает. Так он движется, что вызывает в восприятии эту иллюзию. Не мешкая прицеливаюсь ему в район поясницы – щелк! Осечка. Передёргиваю затвор, опять прицеливаюсь – опять щелк! Осечка. Успеваю прицелится ещё раз – щелк! Опять осечка. Он уже зашел в контору, а я после третьей осечки и затвор не передёрнул.

По всему телу обильно выступил холодный пот. Мне стало чудовищно холодно, я лежал и стучал зубами от холода, пустой как ледяная пустыня – ни мысли во мне, ни эмоции. Мне показалось что прошло мгновение, но как потом посмотрел на часы – прошло больше 40 минут с того момента как он приехал - и как вышел из конторы, собираясь уезжать. Вот он идёт к машине, передёргиваю затвор и медленно, медленно, с большим усилием заставляю свой палец нажать на спусковой крючок. Мысли и время как спрессовались. Это мне показалось - что медленно нажимаю. Нажимал я, наверное - как обычно, просто в этом отрезке времени, что заняло это действие, уместилось столько ощущений и мыслей про то - как мне тяжело нажимать на спусковой крючок, что в обычном состоянии хватило бы минут на пять.
Щелк! Четвёртая осечка. Тут зубы мои залязгали друг об друга неприлично громко. Они там спокойно расселись по машинам, спокойно развернулись и уезжали, а я лежал, лязгал зубами от ощущения могильного холода и почему-то глазел на часы, внимательно следя взглядом за секундной стрелкой. Они уехали, а я всё лежал, лязгал зубами от холода, и почему-то утратил способность к волевым усилиям и движениям. Лежал, глазея на циферблат часов на своей руке – и так ровно 15 минут.

Когда я лег дома спать в ту ночь, после неудавшегося покушения, видел вот какой сон. Мне снилась серая пустыня, окутанная плотной пеленой однотонных серых сумерек, в которых мелькали какие-то белесые тени. Потом, толи дверь куда-то, толи окно, проём какой-то. И голос, голос откуда-то.
- Сегодня ты познакомился с Молохом. Он долго дремал недоедая, а нынче, когда он пирует и вошёл во вкус - ты хотел сделать дело, которое помешало бы ему пировать. Ты хотел залезть в его блюдо и отнять у него часть пищи. Сегодня он тебе ничего не смог сделать, но вы с ним ещё встретитесь.

Кто ты, голос? - Спросил я у голоса из своего сна. Я тоже ты - ответил он и продолжил - получше используй моё время, оно не бесконечно. Какой вопрос будет правильным? – спросил я. Правильно будет спросить как устроен Молох - сказал мне голос. Как он устроен? – тут же спросил я.

Организм состоит из клеток – начал говорить голос и продолжил - клетка выполняет функции согласно своей специальности. А если у клеток свобода воли? – спросил сам себя голос и сам себе ответил – разве рак не прямое свидетельство факта наличия свободной воли у клетки? У них другой качественный уровень, у клеток - нежели чем у вас, но они тоже имеет нечто собственное, в том числе некоторую волю и собственное удовольствие или неудовольствие.

Так и любое общество состоит из «клеток» людей. Аналогии - клетки, человека и социума конечно, ничего не имеют общего между собой по качествам, но суть организации, общие правила одинаковы. Ты как бы и не знаешь своих клеток, не способен с ними общаться и в то же время ты определяешь в той или иной степени, будущее своего организма – а значит и их всех, клеток своих. Но и они способны на кое-что - как ты знаешь.

Этот Молох, есть паразит в теле организма вашего общества – и он сам, тоже принимает значительное участие в вашем обществе. Примерно как паразит выбрасывает в кровь организма продукты своей жизнедеятельности – яды для организма. Так и Молох. Он пропитал организм ядами - и многие клетки уже давно привыкли пользоваться этими ядами в своей жизнедеятельности, причём и сами научились производить их, этих ядов подобие. Мало того – почти все считают эти яды естественным состоянием организма.

Питается он «клетками» социального организма, так называемыми душами - такова его извращенная природа. Иногда он нажирается и спит сытый. При этом он сдвигает «химию» и «гормональный баланс» «социума-организма» так, что подавляющее большинство «клеток-душ» составляющих социальный «организм» – тоже засыпают. Остаются бодрствовать только те, кто видит сны. Потом он просыпается, не будя «клетки-души» и начинает убивать их «сонных». Т.е. их гибель выглядит как естественный порядок вещей для других «спящих» «клеток-душ» В этом ему помогают некоторые структуры организма, контроля над которыми он добился. Потом, крики погибающих будят некоторую часть «душ» и они начинают искать причины криков. Но Молох как правило, успевает к этому времени насытится и не слишком афиширует себя. Да и отравленные им клетки защищают его изо всех возможных им сил, считая его нормальным организмом.

Что с ним делать? – спросил я – убить? Убить? - Засмеялся голос. Как ты его можешь убить - если тебе это невозможно человечишка? Да и всё уже. Убивать самому - больше не твоё дело, ты уже наубивал своё.

Чтож он, этот «организм» не борется с этим Молохом сам? – сказал я. – Как он может бороться, если его контролирует Молох? - как бы усмехнулся голос. Вся жизнь организма в том, что клетки поступают по своей естественной природе время от времени. Это позволяет социальному организму как-то продолжать своё существование. Да и сам Молох, в некотором роде заинтересован в выживании организма, в котором паразитирует.

Но мир изменился - и теперь все паразиты во всех социальных телах планеты земля, выходят на новый качественный уровень, уровень возможного тотального контроля. Ради этого они проявляли очень большую активность по выпускам ядов. В итоге, составляющие социальные организмы души, практически все отравлены – и многие совершенно не помнят своей сути.

А что? Есть силы способные уничтожить Молоха? – спросил я. Есть – ответил голос, только придётся уничтожить все отравленные клетки. А отравлены все без исключений. А если хоть что-то оставить на расплод – Молох проскользнёт в эту «щелку». Да впрочем, такое уже было. А что до сил, хотящих уничтожить Молоха, тебе ещё рано об этом думать, – высказался голос и продолжил - Нынче, тебе позволили познакомится с Молохом, но в тоже время не позволили ему тебя убить или нанести тебе вред. Неужто ты думаешь, что это следствие тебя самого?

Тебе надо на зону – сказал голос. На какую зону? – не понял сразу я. На обычную и лучше не мешкай, раньше сядешь раньше выйдешь – пошутил голос. Зачем? – спросил я. Там ты узнаешь много интересного – пояснил голос. Ну и ещё кое-что. Вот уж сейчас! – возмутился я - фигушки! Голос засмеялся – ты слишком ловкий, хитрый и осторожный, но тут тебе деваться некуда, лучше не мешкай.

Голос пропал, сон тоже закончился внезапно – я мгновенно проснулся в трезвом уме и светлой памяти, всё помня то что говорилось во сне. Какой дурацкий был день, какой дурацкий сон! Думал я, вертясь в постели. Но на всякий случай досконально этот сон запомнил. Время было уже утро, пусть и очень раннее, но утро. Я поворочался в постели и решил вставать. Настроение было не ****ся в нюх сумбурное, *** поймёшь а не настроение - право слово. Поэтому, куря во дворе свою первую в этот день сигарету, я сам собой негромко запел:
Все вымпелы вьются, и цепи гремят,
Наверх якоря подымают.
Готовые к бою орудия в ряд,
На солнце зловеще сверкая!
От пристани нашей мы в битву уйдем,
Навстречу грозящей нам смерти,
За Родину в море открытом умрём,
Где ждут желтолицые черти!
P.S. Все шестнадцать оставшихся патронов были мной отстреляны. Осечку дал ещё один. Те осечные четыре штуки, были «пущены по второму кругу» - три из них выстрелило.