Сумрачный зимний рассвет плыл над аэродромом. Авиагарнизон просыпался. От стоянки к стоянке сновали с тяжёлыми полуприцепами КрАЗы-топливозаправщики, рыча моторами, разъезжались к стоянкам Ту-16 и Ту-22 «Уралы». Всё было, как это бывало в 80-е, когда оба бомбардировочных полка жили напряжённой полётной жизнью. Но теперь в бомболюках подвешивались не практические, а боевые бомбы ФАБ-250, в лентах 23-мм пушек были боевые снаряды, и лететь предстояло не на учебный полигон, а в охваченную войной Чечню.
Над аэродромом прокатился гул. Ту-22 выкатился к исполнительному старту, плавно развернулся и замер, гудя турбинами. Техники-стартовики быстро осмотрели его, дали отмашку. Самолёт тронулся с места, выкатился на взлётную полосу, ещё раз развернулся. Спустя мгновение гул его турбин превратился в громоподобный рёв, из двигателей у хвостового оперения ударили струи пламени, Ту-22 начал разбег, набрал скорость, задрал нос, оторвался от полосы, круто взмыл вверх, скрылся в облачном пологе. Ему предстояла разведка погоды на маршруте и в районе боевой работы.
Второй авиаполк, летающий на Ту-16, стоял на предполётной установке. Опять предстояла работа по так называемому «полигону Грозный». После бездумного предновогоднего штурма Грозного войну начали вести почти по всем правилам военной науки. Вот если бы только всякие разные «демократы» да продажные политики не мешали.
Лётчики полка уже не раз невольно помянули добрым словом тех, по чьей нерасторопности полк так и не перевооружили в своё время. Ту-16 с его феноменальной живучестью позволял работать по целям с минимально допустимых высот, презрительно игнорируя выстрелы 100-мм зениток – бывших градобойных орудий, а порой даже выдерживать и удары 23-мм зенитных автоматов ЗУ-23-2. И хотя возвращались с пробоинами, порой даже с рваными дырами, главное возвращались.
Командир полка полковник Гордеев закончил установку, предоставил слово метеорологу. Тот сообщил имеющуюся информацию о метеорологической обстановке на маршрутах, которую должен был уточнить разведчик погоды.
- Вопросы? – спросил командир полка.
- Когда «боевые» начислять будут? – тут же последовал вопрос из строя экипажей.
Это была самая больная тема. Людям, почти ежедневно рискующим жизнями, не только не выплачивали соответствующих надбавок, но даже не делали отметок в личных делах об участии в боевых вылетах.
- Кто спросил?!! – буквально взвизгнул помощник командира полка по работе с личным составом.
Майора в полку не терпели. И даже презирали. Вознёсся он на разгроме ленинских комнат, выбрасывании на помойки бюстов Ленина и собраний его сочинений. Не имея за душой ничего – ни обычного налёта, ни боевых вылетов – этот офицерик преуспел только в одном – в составлении списков противников «реформ». В этих его списках числились девять десятых лётного и технического состава полка.
- Все говорят! – отозвался ещё один голос.
- Это учебный полёт!
- Тогда милости просим на борт!
- Молчать!!!
- А действительно, Михаил Львович, почему бы вам личным примером не вдохновить экипажи? – обратился к майору Гордеев. – Заодно ситуацию прочувствуете.
Майор опал с лица.
- Ага, как же, полетит он! – хохотнул кто-то в строю.
- Боится, что его вместе с бомбами на «чехов» сбросят!
- Да он им больше вреда, чем атомная бомба принесёт, языком своим!
По шеренгам экипажей прокатился хохот.
- Итак, решено. Начальник штаба!
- Я, товарищ полковник!
- Куда мы можем поставить майора? В плановой таблице место есть?
- Трудно это, с этого типа толку, как с одного животного молока…
- Господин полковник, попрошу не подрывать мой авторитет перед подчинёнными! – взвизгнул майор.
- Невозможно подорвать то, чего нет! – отрезал Гордеев. – А, во-вторых, не господин, а товарищ полковник! Ну, что там у нас, начальник штаба?
- В экипаже майора Воронкова есть возможность поставить майора. Там КОУ прихворнул, да ведь наш политбоец запретил освобождать людей с простудой от боевых вылетов.
- Это как это? – насторожился Гордеев. – С какой такой радости?
- Да я вот тоже только сегодня узнал об этом. У КОУ температура под тридцать девять уже три дня, а этот фрукт, - начальник штаба ткнул пальцем в сторону майора, - высказался, что больные в армии не служат.
- Ну, что ж, пожалуй, этот вариант подходит, - согласился Гордеев. – Раз у нас майор такой крепкий здоровьем, ставьте его в экипаж Воронкова. Прошу, товарищ майор, займите место КОУ.
Майор на ватных ногах двинулся к строю экипажей.
;;;;;
Экипаж капитана Бородина выстроился для встречи своего командира под фонарём кабины штурмана. Александр принял рапорт и осмотрел подчинённых: правого пилота старшего лейтенанта Семёна Ковалёва, штурмана капитана Степана Кукобу, штурмана-оператора старшего лейтенанта Алексея Малахова, командира огневых установок прапорщика Валида Исханова и воздушного стрелка-радиста сержанта Игоря Решетникова.
- А это что? – указал он на три десантных ранца, лежавших у ног штурмана-оператора, воздушного стрелка-радиста и командира огневых установок.
- Дополнительный боекомплект, - отозвался Малахов. – Разжился на всякий неприятный случай.
Александр удовлетворённо кивнул головой. Все экипажи давно уже обзавелись кроме штатных пистолетов ещё и автоматами АКСУ. Но с одним подсумком для запасных магазинов к автомату много не навоюешь. Поэтому десантные ранцы, набитые пачками патронов и гранатами могли стать неплохим подспорьем, если, не дай бог, придётся катапультироваться над Чечнёй.
- И как ты собираешься всё это с собой прихватить при случае? – всё же поинтересовался Александр.
Алексей ловко надел ранец на грудь.
- Оригинально, - усмехнулся Александр. – По местам!
Экипаж быстро занял места в кабинах бомбардировщика. Ту-16 стоял на бетоне, уперев в площадку пневматики шасси и распластав свои крылья. Тридцать шесть двухсотпятидесятикилограммовых бомб ждали своего часа в бомбоотсеке.
К самолёту подъехала АПА – машина аэродромного питания – встала рядом с бомбардировщиком Бородина. Экипаж корабля деловито привычно готовился к вылету. Степан Кукоба в своей кабине, деловито шелестя картами, просмотрел документы, убедился, что всё в порядке. Алексей Малахов прогрел и проверил аппаратуру. Если над целью будет туман или дымка, то именно радиолокационная система штурмана-оператора выведет на цель, обеспечит прицеливание. В завершение процедуры проверки Алексей поднял своё кресло на гидравлике вверх, к блистеру, и пару раз развернул на 360° систему управления верхней пушечной установкой. Закончил свои проверки и Игорь Решетников. Быстрее же всех со своими проверками справился Валид Исханов и начал изводить экипаж жалобами на скуку и безделье.
Словно отвечая на его стенания и жалобы, по лесенке, вмонтированной в люк, в кабину поднялся, заполнив её почти всю, техник их самолёта. В руках он держал запаянную в пластик карту запуска – «легенду», – по которой экипажу предстояло работать, готовя корабль к взлёту.
- Ну, приступим, помолясь, - сказал он и начал отчётливо, хотя и монотонно, бубнить команды.
Руки лётчиков и штурманов метались по панелям приборов. Щёлкали переключатели и тумблеры, оживали стрелки и шкалы на приборах, вспыхивали табло. Наконец, настал черёд запуска двигателей.
- АЗС?
- АЗС включены!
- Стояночный?
- На стояночном!
- Топливная автоматика?
- Топливная автоматика включена!
- ППС?
- ППС включена!
- АГР?
- Гироскопы раскручены!
- Кислород в норме, чека снята, - в завершение по очереди доложили все.
Бородин переключил радиостанцию.
- «Эльбрус»! «Эльбрус», я – Четыре восемь седьмой! Прошу запуск!
- Четыре восемь седьмому – запуск! Давление – семь сорок один, запятая, четыре…
Александр и Семён быстро выставили по давлению приборы. Завыли турбостартеры. Вой турбины и турбостартера нарастал и с хлопком перешёл в ровный и мощный гул.
- Правый запущен, вышел на малые обороты! – тут же доложил по СПУ – самолётному переговорному устройству – Семён.
- Принято, правый запущен, вышел на малые обороты, - отозвался Александр.
Запустили левый двигатель. Техник пожал руки пилотам:
- Ну, ни пуха, ни пера!
- К чёрту! – отмахнулся Александр.
Техник ловко нырнул в люк, и тот плавно пошёл вверх, отделяя кабину от внешнего мира.
- «Эльбрус», я – Четыре восемь седьмой! Предварительный? – спросил Александр.
- Предварительный разрешаю, курс сто девяносто, – отозвался командно–диспетчерский пункт.
- Понял, курс предварительный сто девяносто! Выруливаю! – доложил Бородин.
Чуть опередив их, тронулся с места корабль ведущего их пары майора Воронкова, покатился на предварительный старт.
Александр мягко послал вперёд РУДы – рычаги управления двигателями – и оглянулся налево–назад: там было всё чисто. Точно так же оглянулся направо–назад и Семён, кивнул командиру, что всё в норме. Александр отпустил тормоза, и тут же Ту-16 мягко и плавно покатился по рулёжной дорожке к предварительному старту, где его уже ожидал корабль ведущего.
На предварительном старте под остановившиеся бомбардировщики нырнул один из техников; второй в это время держал красный запрещающий жезл. Завершив внешний осмотр, техник вынырнул из-под кораблей, его напарник сменил красный жезл на белый: «Движение разрешаю».
- «Эльбрус», я – Четыре восемь седьмой, разрешите исполнительный? – спросил Бородин простым и будничным голосом, словно ему предстоял обычный учебный полёт по кругу, а не боевой вылет.
- Четыре восемь седьмому исполнительный разрешаю, условия: ветер двести семьдесят градусов, правый борт, девять метров, видимость тысяча сто, полоса сухая, - ровным голосом ответил руководитель полётов.
- Условия принял.
- Полоса чистая, самолётов на посадку нет, - доложил КОУ.
Ту-16, ровно гудя турбинами, выкатился на полосу, развернулся и занял своё место – справа–сзади, для взлёта парой.
- «Эльбрус», я – Четыре полста девятый, исполнительный сто девяносто, разрешите взлёт? – раздался в наушниках голос Воронкова.
- «Эльбрус», я – Четыре восемь седьмой, исполнительный сто девяносто, разрешите взлёт? – тут же присоединился к ведущему Бородин.
- Четыре полста девятый, Четыре восемь седьмой, полоса свободная, сухая. Взлёт парой разрешаю.
- Понял, полста девятый, разрешили.
- Понял, восемь седьмой, разрешили, - принял разрешение Александр. - Тормоз?
- Снят!
- Автоматика?
- Отключена!
- Двери и люки?
- Закрыты!
- Курс ГПК?
- Гирополукомпас – ноль!
- Планка курса?
- В центре!
- Носовое?
- Носовое колесо – прямо!
- Ну, взлетаем, парни! – подвёл итог Александр и послал вперёд РУДы.
Двигатели отозвались нарастающим громом.
- Держать газ! – бросил Бородин приказ второму пилоту.
- Газ держу! – положил левую руку под РУДы Семён, страхуя самопроизвольный сброс тяги на двигателях из-за перегрузки при взлёте.
Гром двигателей обоих Ту-16 стал оглушающим, и оба корабля с небольшим интервалом начали разбег. Едва заметно навалилась перегрузка.
- Восемьдесят, сто, сто двадцать, сто сорок, - ровным голосом считывал нарастание скорости штурман.
Корабль разгонялся, всё увереннее и увереннее опираясь своими крыльями на воздух. Вот, повинуясь воле своего командира, семидесятидвухтонная машина подняла свой нос.
- Носовое оторвано!
- Двести, двести пятьдесят, триста, - бубнил Степан отсчёт скорости в своей кабине. – Скорость отрыва!
Александр плавно потянул на себя штурвал.
- Отрыв! Колеса в воздухе!
Мгновенно прекратилась мелкая тряска, когда колеса миновали стыки бетонных плит. Земля стремительно ушла вниз.
- Шасси! – резко приказал Бородин.
Семён быстро перевёл кран уборки шасси, и спустя мгновение самолёт едва заметно вздрогнул от перестука гондол шасси.
- Шасси убрано! – доложил Семён, когда на приборной доске вспыхнули красные огни.
- Сорок, шестьдесят, восемьдесят, - перешёл Степан на отсчёт нарастания высоты.
- «Эльбрус», я – Четыре восемь седьмой, взлёт произвёл, на борту порядок! Задание?
- «Эльбрус» – Четыре восемь седьмому! Задание прежнее – «полигон» Грозный.
- Понял, выполняю!
Ту-16, продолжая набор высоты, пробил облачность, и на него обрушились лучи солнца. Чуть впереди виднелся корабль ведущего. Александр заставил корабль скользнуть вправо, и бомбардировщик занял своё место в строю.
- Четыре полста девятый, я – Четыре восемь седьмой – место занял, - доложил Александр.
- Понял тебя, Четыре восемь седьмой! – отозвался Воронков.
Бомбардировщики мощно и уверенно набирали высоту и вскоре достигли полётного эшелона. Ведущий пары развернул оба корабля на курс, выводивший к Кавказу.
- Семён, бери управление, - приказал Александр и откинулся в кресле, теперь, после занятия своего эшелона можно было и чуть расслабиться.
Полёт до «полигона» Грозный должен был занять немногим менее полутора часов, поэтому первая проверка экипажа была назначена через час полётного времени. И время это прошло почти незаметно, в обыденных полётных делах.
- Беру управление, проверка экипажа, - скомандовал Бородин, бросив взгляд на циферблат бортовых часов, и взялся за штурвал.
- Есть, командир, - кивнул головой Ковалёв и начал опрос: - КОУ?
- КОУ в порядке! Вооружение, кислород, состояние – в норме!
- Принято! ВСР?
- В порядке ВСР. Аппаратура, кислород, вооружение – в норме!
- Принято! Штурман-оператор?
- Я-у?
- Как?
- Сорок пять!
- Что – сорок пять?
- А что – как?
- Лёлик! Шутить будешь в морге! – вмешался Александр. – Доложить, как положено!
- Есть, командир! – верноподданнически гаркнул Алексей. – Докладываю: аппаратура, кислород, вооружение и я сам – великолепно!
Бородин только усмехнулся. Экипаж любил своего весёлого, добродушного и бесшабашного штурмана-оператора.
- Штурман? – продолжил опрос Семён.
- Всё в норме: аппаратура, кислород и я.
- Командир?
- Всё в норме!
- Принято! Командир, проверка экипажа закончена, на борту порядок.
- Принято!
- Командир, через пять минут поворот на курс двести десять градусов, - предупредил Степан.
Через пять минут они выходили к контрольной точке вблизи калмыцкого побережья Каспия, чтобы лечь курсом на Чечню.
Ту-16, могуче гудя турбинами двигателей, мчался в безбрежном воздушном океане.
- Ёжкин кот! – озадаченно крякнул штурман, к языку которого после фильма «Любовь и голуби» намертво прилипло это выражение. – Это что такое? Командир!
Прямо по курсу корабля вдруг начала клубиться, наливаясь тёмно-сиреневым цветом, огромная туча.
- Оператор? – торопливо спросил Бородин.
- Всё чисто, командир! – мгновенно доложил Малахов.
Бородин понял, что уже не успевает отклонить корабль в сторону. И Ту-16 на полной скорости вонзился в необычную тучу.
- Семён, держать! – крикнул Александр.
Оба пилота мёртвой хваткой вцепились в штурвалы. Они знали, что ничего хорошего такие тучи не несли, кроме сумасшедшей болтанки. И их предчувствия не обманули их. Секунду – другую штурвалы ходили ходуном в их руках, а экипаж трясло так, словно корабль катился по булыжной мостовой.
И вдруг всё это прекратилось, сменилось ощущением свободного падения. Бородин рванул штурвал на себя и послал РУДы вперёд до упора. Но ощущение свободного падения не оставляло людей.
- Штурман, высота?!! – зарычал Александр.
- Высота… командир, высота без изменения!!!
- С ума сошёл, штурман?!! Мы падаем!!! Или не чуешь?!!
- Высотомер снижение не фиксирует!
- Ты что, издеваешься, штурман?!!
- Командир, мамой клянусь! Высота не меняется!!!
- Командир, радар ослеп! – вскрикнул Алексей.
- Что-о?!
- Экран чист! Ведущий исчез!
- Командир, ГПК спятил! Ушёл с меридиана! – опять запаниковал Степан.
И тут в глаза пилотам и штурманам опять ударило солнце. Корабль опять был в чистом небе. Мчался в этом небе в полном одиночестве, и мчался на восток.
- Экипажу, осмотреться на местах, доложить! – приказал Александр.
У Семёна, Степана и Валида всё было в порядке, аппаратура и вооружение в исправности.
- Командир, воздух чист, - доложил Алексей.
- Стрелок докладывает командиру, - последним включился в разговор Решетников.
- Есть?
- На всех частотах тишина. Только статика, радиомаяки молчат. Тишина полная, как на кладбище…
- Во, влипли… - только и сказал Малахов.
Александр положил корабль на плавное снижение.
- Командир, - вскоре сдавленно позвал Степан. – Посмотри,… я не знаю, где мы… и что это за земля…
;;;;;
По горному лесу шли трое. Это была группа из разведывательной бригады ГРУ. Старшим группы был старший лейтенант Виктор Логунов – двадцати пяти лет, сто девяносто один сантиметр роста. Вместе с ним шли два сержанта-контрактника, братья-близнецы Игорь и Владимир Коноплёвы. Оба были на голову ниже своего командира, но их кряжистые фигуры выдавали поистине медвежью силу.
Выход в горы для них троих был уже не первым, поэтому их экипировка была простой но продуманной: зимние куртки, брюки от летнего «хб», меховые ботинки с высоким берцем, поверх курток были надеты бронежилеты, а поверх бронежилетови брюк были натянуты грязно-белые, как раз под цвет снега, маскировочные халаты. За спиной у каждого был ранец, с притороченным к нему всевозможным снаряжением, которое удалось достать всеми правдами и неправдами. Карманы-ячейки бронежилетов и многочисленные подсумки на поясных ремнях были под завязку забиты всем необходимым для действий в отрыве от своих сил.
Виктор нёс на плече, держа оружие за ствол, пулемёт ПКМ, четыре запасных коробки с лентами были приторочены к ранцу. Все нагрудные карманы-ячейки бронежилета были буквально забиты пачками с патронами к пулемёту. Кроме того, Виктор был несколько раз опоясан по поясу и через плечи пулемётными лентами, словно матрос 1917-го года. В сумках на поясе и в многочисленных карманах было рассовано десяток гранат Ф-1 и десяток тротиловых подрывных шашек. Во внутреннем кармане куртки покоился АПС с глушителем, на ремне, продетом в петли брюк, висели два подсумка с четырьмя запасными магазинами к этому тяжёлому пистолету. Последним штрихом к вооружению Виктора были два финских ножа. Один висел в ножнах на поясе, ножны второго были прикреплены к голени правой ноги.
У Игоря и Владимира были автоматы АКМ, но вместо рожковых магазинов сержанты обзавелись дисковыми магазинами на 75 патронов от ручного пулемёта РПК. Разведчики ценили АКМ за его бесподобную мощность. А дисковые магазины предпочитали обычным за их ёмкость. Действительно, 75 патронов давали возможность стрелять в два раза дольше, не меняя магазин. На ремнях у разведчиков висели в подсумках ещё по пять магазинов. И, так же как и у их командира, все нагрудные ячейки бронежилетов и подсумки на поясных ремнях у них тоже были заполнены патронами. Да и остальное оружие – пистолеты, финские ножи – было, как и у их командира.
Трое шли молча, их движения были экономными и расчётливыми, словно движения волков. Идти приходилось по горному редколесью, разреженный зимний лес был грязным, снега, несмотря на зимнее время и горы, так и не легли нормально. И в этом редколесье приходилось быть особенно осторожными. В любой момент мог раздаться предупредительный окрик, ударить автоматная или пулемётная очередь. И надо было увидеть врага первыми, чтобы или успеть укрыться, или ударить на опережение.
Разведчики осторожно перебрались через ручей по стволу упавшего дерева и вышли к лесной просеке. Просека на всём протяжении была буквально перепахана. Одна воронка наползала на другую. Тяжёлый запах мертвечины стоял в воздухе.
- Это не «чехи», - тихо сказал Виктор. – Те своих до захода солнца хоронить стараются…
Игорь и Владимир согласно кивнули. Игорь осторожно прошелся вдоль просеки, перевернул стволом автомата один из трупов. Жёлто-голубая нашивка на куртке сказала всё.
- Жовто-блакитников накрыли, - усмехнулся сержант. – По-моему это те самые, о которых перед выходом нам сообщили.
- Неплохо «грачи» их сделали, - удовлетворённо усмехнулся Виктор. – Сотня трупов наберётся?
- Вполне, - отозвался Владимир.
Они замолчали. Ещё раз осмотрели место побоища. Всё было ясно. Штурмовики навели просто идеально. Или наземная группа, или самолёт-разведчик с РЛС бокового обзора. Ударная группа «Грачей» вышла к просеке, прикрываясь хребтом, что тянулся на юго-западе, внезапно набрала высоту и с первого захода накрыла отряд боевиков. Шансов уцелеть у тех просто не было.
- Ти-хо! – шипящим голосом раздельно произнёс Игорь. – Слушать!
До них донёсся едва слышный рокот моторов.
- Две машины, иномарки, внедорожники, дизельные, - определил Игорь. – Похоже, сюда едут…
Виктор оглянулся по сторонам.
- Встретим гостей, - решил он. – Ну-ка, быстро три ствола подобрать, пяток магазинов к каждому. Угостим «чехов» из их же оружия…
Владимир и Игорь быстро пробежались вдоль просеки, выбрали из разбросанного по земле оружия два ручных пулемёта и снайперскую винтовку. Брезгливо морщась, вытащили из подсумков несколько магазинов и гранат. Виктор тоже не терял времени, выбрал места для огневых точек.
- Товарищ командир, - протянул Владимир СВД Виктору.
Виктор взял винтовку, подсумок с магазинами.
- По местам, - указал он Владимиру и Игорю их позиции. – Огонь по моему выстрелу.
Разведчики словно растворились в зарослях, рядом с просекой. Это было их главным умением – мгновенно скрыться от постороннего взгляда.
Рокот моторов приблизился, и на просеку выкатились два полноприводных автомобиля «Тойота». Из первого автомобиля проворно выскочили четверо «чехов», насторожённо осмотрелись.
Виктор напрягся. Достаточно хоть одному из них быть хорошим следопытом, и он всё сможет прочитать по следам. И вычислить их пребывание на поляне. Но следопыта среди «чехов» не оказалось.
Из второй «Тойоты» вылезло пять человек. Одна из них была женщина, ещё один держал в руках видеокамеру. Трое сразу полезли в багажник, достали аппаратуру спутниковой связи, принялись её устанавливать. На их рукавах виднелись жёлто-голубые нашивки.
Виктор в бинокль изучал противника. У аппаратуры связи говорили по-украински, женщина и оператор говорили на каком-то непонятном языке. Не английский, не немецкий, не французский. Он решил, что скорее всего эта парочка откуда-то из Прибалтики. Оператор руководил своей спутницей и «чехами», компонуя группу вокруг аппаратуры связи.
Разведчик убрал бинокль, поудобнее приладил приклад винтовки у плеча. Первой жертвой он выбрал водителя дальней «Тойоты», который, открыв дверь автомобиля, беззаботно расслабился. Прицельная марка оптического прицела поползли по горлу водителя. Виктор придержал дыхание, плавным движением пальца надавил на спусковой крючок. Винтовка сухо щёлкнула, пуля разворотила гортань водителю, и его буквально унесло к противоположной двери.
Трое боевиков, ОУНовцы и прибалты не успели сделать и шага. Владимир и Игорь ударили очередями на всю ёмкость магазинов. Только водитель второй «Тойоты» попытался рвануть с места автомобиль, но это ему не удалось. Пулемётные очереди настигли автомобиль, и он превратился в огненный клубок после взрыва топливного бака.
Лишь один из чеченцев успел нырнуть в воронку от бомбы.
- Эй, сын Кавказа, сдавайся! – крикнул Владимир. – Тогда в живых останешься!
Чеченец огрызнулся автоматной очередью.
- Кончайте с ним, – приказал Виктор.
Владимир короткими очередями не давал чеченцу высунуть голову из воронки. Игорь несколькими быстрыми бросками приблизился к воронке и метко метнул туда одну за другой две гранаты. Чеченец в ужасе заверещал, но его крик оборвал сдвоенный взрыв.
Держа оружие наизготовку, разведчики осторожно приблизились к поверженным врагам. Живых не было. Женщина лежала, устремив в низкое небо остановившийся взгляд. Из уголка губ тянулась струйка крови. Куртку на груди пересекала цепочка пулевых отверстий. Скорчившись, лежали трое ОУНовцев. Два чеченца лежали, картинно разбросав руки и ноги. Третий лежал ничком, его голову буквально разворотили несколько пуль. Оператор лежал неестественно извернувшись. Камера в мёртвых руках продолжала снимать.
- Что закручинились, товарищ командир? – поинтересовался Игорь, взглянув на задумавшегося Виктора.
- Да зря мы, наверное, женщину и оператора ухлопали…
- Не-ет, не зря! – с внезапной злостью возразил сержант. – Это же или латыши, или эстонцы или литовцы. Для меня все эти прибалтийские шакалы одним понятием – фашисты – объединяются! Бабуська наша рассказывала, что они творили во время войны. Немцы-эсэсовцы только руками разводили! И уж если они своих бывших карателей гитлеровских в герои возводят, то и поступать я и Вольдемар с ними будем как с карателями фашистскими!
- Понял тебя, мастер, - кивнул Виктор. – Лады, ребята, закончим наше дело. «Чехов» оставить, а этих пятерых запихиваем в машину.
Разведчики затолкали мертвецов в машину, бросили в салон видеокамеру. Владимир быстро приладил в салоне и в багажнике две гранаты, привязал к кольцам шнурки. Они отошли метров на сорок, укрылись за деревьями, сержант потянул за шнурки. Звонко ударил сдвоенный взрыв, «Тойоту» охватило пламя.
- Ну, вытягиваем колонну, - сказал Виктор. – Странно, туман сгущается.
- И сиреневый какой-то… - добавил Владимир.
Туман обволакивал их своими плотными клубами. Казалось, что их засасывает какой-то кисель. И внезапно они словно куда-то провалились. Это было необычное ощущение: чувствовать, что твёрдо стоишь ногами на земле и одновременно чувствовать, что куда-то проваливаешься, куда-то летишь.
Падению, казалось, не будет конца. Но внезапно туман в одно мгновение исчез, и всё вокруг оказалось залитым ярким солнечным светом. А разведчики оказались по колено в снегу. Гор вокруг не было.
- И где это мы? – первым нарушил затянувшееся молчание Владимир.
- Тот же вопрос адресуем тебе, - отозвался Виктор.
- Ти-хо! – опять предупредил Игорь. – Слышите?
В небесах нарастал гром двигателей самолёта. А спустя несколько мгновений его серебристый силуэт промелькнул за верхушками деревьев.
- Вперёд! – взмахнул рукой Виктор. – Выходим к аэродрому, там разберёмся, где это мы очутились.
Но едва они сделали полсотни шагов к просеке, над которой промелькнул самолёт, как встретили необычное препятствие. Из леса выступило несколько десятков вооружённых людей. Причём Виктора, Игоря и Владимира поразило, что присутствие этих людей невозможно было заметить до того момента, как они сделали шаг вперёд. Но всё равно, реакция разведчиков была мгновенной. Они распластались на снегу, выставив стволы оружия в разные стороны.
- Ну, ни хрена себе! – ошеломлённо присвистнул Виктор, когда разглядел необычных людей.
Перед ними были ратники Древней Руси. Остроконечные шлемы, кольчуги, опускающиеся почти до колен, поручи и поножи, длинные копья, длинные мечи на поясах, боевые топоры, округлые сверху и заострённые к низу щиты.
В морозном воздухе звонко щёлкнули предохранители ПКМ и АКМов.
- Мы не враги вам, люди другого мира! – услышали они чей-то голос. – Волхвы послали встретить вас! Мы проведём вас к ним!
Было странно и необычно слышать эту речь, эти необычные обороты, необычные слова и, тем не менее, понимать всё, что говорится.
- Оружие мы не отдадим! – предупредил Виктор.
- Никто не собирается забирать у вас оружие! Оно принадлежит вам. Вас позвали ради этого оружия!
- Тогда ладно. Куда идти?
- Ратники проводят вас.
К разведчикам подъехал всадник на сильном высоком коне.
- Я – сотник ближней государевой дружины Хорив. Я провожу вас к волхвам. Они хотят говорить с вами. Идите за мной, вас ждут сани.
Сотник развернул коня и двинулся к просеке. Виктор, Владимир и Игорь последовали за ним. Но оружие они на всякий случай держали наизготовку. На просеке их ждали розвальни, не меньше двух десятков розвальней стояли одни за другими. Хорив указал Виктору, Игорю и Владимиру на первые розвальни, разведчики осмотрели сани и уселись в них, ратники, сопровождавшие их, расселись по другим саням. Возницы взмахнули вожжами, и тройки стронули сани с мест.
- Нич-чего не понимаю! – затряс головой Игорь. – Лучники, копейщики, старославянский язык. На съёмочную площадку попали, что ли?
- А ты проверь по рации, - посоветовал Виктор.
Игорь с размаха саданул себя рукой по лбу и схватился за сумку на боку, где у него была компактная радиостанция с большим радиусом действия. Но эфир молчал. Автомат настройки пробежал все частоты, и никакого результата.
- Тишина, командир, - доложил Игорь Виктору.
- Значит, не на съёмках, - вздохнул офицер. – Что и следовало ожидать.
;;;;;
Ту-16 мчался в небе неведомого мира. А под ним простиралось бескрайнее море заснеженных лесов.
- Ну, экипаж, у кого какие предложения будут? – спросил Бородин. – Что будем делать?
- Снимать штаны и бегать, - тут же предложил Малахов; он никогда не терял чувства юмора.
- А по сопатке? – голосом генерала из «Особенностей национальной охоты» поинтересовался Бородин.
- Нэ надо! – ответил Алексей.
- Командир, КОУ докладывает.
- Есть?
- Предлагаю встать в круг. Но для начала забраться на высоту, чтобы оператор своим радаром всё прощупал, потом снизимся, чтобы в шесть пар глаз смотреть.
- КОУ, ты моё ноу-хау слямзил, - рассмеялся Александр. – Так и сделаем. Если же ничего не удастся выяснить, выберем место, где есть люди и попытаемся сесть. Бомбы сбросим перед посадкой. В крайнем случае – катапультируемся. Ещё предложения есть?…
- Слов нет, одни слюни… восторга, - отозвался Алексей.
- Лёлик, ты не плюйся, ты своим радаром окрестные места щупай. Ищи то, не знаю что! Усёк?
- Яволь, герр гауптман! – гаркнул Алексей и тут же защёлкал клавишами и тумблерами аппаратуры, устанавливая радар на максимальный захват.
Александр положил бомбардировщик в разворот, одновременно набирая по спирали высоту.
- Высота девять семьсот пятьдесят! – отсчитывал штурман. – Девять восемьсот, девять восемьсот пятьдесят…
- Есть! – радостно завопил Малахов, так, что все невольно вздрогнули.
- Что, есть? – не понял Александр.
- Пеленг двести шестьдесят градусов, удаление сто семьдесят, на излучине реки большая группа правильно расположенных объектов. Предположительно искусственного происхождения!
- Понял, разворот на курс двести шестьдесят градусов, - сказал Бородин и повернул штурвал. – Штурман, глиссаду снижения, чтобы в точке выйти на высоту тысяча двести.
- Айн момент, командир, - Степан деловито зашуршал картами, застучал пальцами по кнопкам калькулятора. – Даю глиссаду, командир… - и штурман быстро продиктовал параметры глиссады.
- По-онял, - отозвался Александр, оттягивая РУДы назад. – Семён, закрылки двадцать пять!
- Есть! – отозвался правый пилот.
На крыльях «пошли» закрылки. Бомбардировщик «вспух». Механизация крыльев сразу же компенсировала потерянную, было, из-за снижения скорости подъёмную силу.
- Пеленг двести шестьдесят, удаление сто двадцать, - рубил отсчёт Алексей.
Бомбардировщик плавно шёл на снижение.
- Пелен двести шестьдесят, удаление сорок пять… командир! Цель воздушная, удаление тридцать, пеленг двести восемьдесят, высота два сто пятьдесят! Идёт с понижением, встречным курсом! – удивлённо воскликнул Алексей.
- К бою! – мгновенно отреагировал Александр, сбросив на штурвале предохранительный чехол курсовой 23-мм пушки.
Алексей тут же взвился под блистер и крутанул систему дистанционного управления турельной пушечной установки по курсу, и тут же невероятным образом перегнувшись через подлокотник кресла, вжался лицом в нарамник экрана локатора.
Ту-16 продолжал пологое снижение.
- Цель вижу, удаление восемь, пеленг не меняется! Удаление пять! Удаление три! Цель под нами! – отсчитывал дальность Малахов.
- Степан, что видно было? – спросил Александр.
- А чёрт его знает! Вихрь какой-то пронёсся, - отозвался штурман.
- Всем смотреть! – скомандовал Бородин. – КОУ, ВСР, тоже ничего не видели?
- Вихрь был, это точно, - в один голос доложили Исханов и Решетников.
- Ну, и?
- И больше ничего.
- Командир, мы на подходе! – сообщил Малахов. – Пеленг на объекты не меняется, удаление двадцать пять…
- Есть люди, командир! – радостно закричал Кукоба. – Всем вниз смотреть!
Внизу промелькнули какие-то поля, деревня, дворов на двести, люди, ошеломлённо смотрящие на небо.
- К…командир, ц...цель справа по б…борту на… на ч…четыре часа… - запинаясь, доложил Валид и вдруг почти истерически закричал: - Смотри, командир!!!
- Да чтоб вашу через коромысло! – ахнул Малахов. – Глюки какие-то!
Семён оглянулся вправо–назад и ошеломлённо затряс головой, словно пытался отогнать какое-то наваждение.
- Бери управление! – рявкнул Бородин на правого пилота, чтобы привести его в чувство, и когда Семён ухватился за штурвал, вперив полубезумные глаза вперёд, осторожно выбрался со своего места, стянул пребывающего в шоке Алексея с его сидения, взобрался под блистер.
То, что он увидел, тоже повергло его в шок. Рядом с Ту-16, в десятке метров от него, верхом на необычном коне-вихре мчалась с шестисоткилометровой скоростью девушка. Она сидела, изящно поджав сбоку ноги в расшитых сапожках, одетая в шапочку из белого меха, полушубок, отороченный таким же мехом, длинную юбку. И казалось, что воздушные потоки расступались перед ней. Длинные волосы девушки, заплетённые в две толстые косы, свободно лежали на её спине. Девушка уверенно правила своим конём-вихрем.
Александр спустился на своё место, водрузив предварительно на штатное место Малахова. Штурман-оператор прижимал руки к вискам и бормотал что-то вроде: «Горячка белая,… белая горячка…».
- Оператор… твою мать! – рявкнул Бородин на Алексея, не столько, чтобы привести его в чувство, сколько чтобы прийти в себя самому. – Не слышу доклада! Что с объектом наведения!
- Сейчас, сейчас, я сейчас… - забормотал Малахов, бестолкова тыркаясь в своёй кабине то туда, то сюда.
- Штурман! Степан! Смотреть! – рявкнул ещё раз Александр, чтобы окончательно привести себя в чувство.
- Здравствуйте, люди другого мира, - зазвучал вдруг в ушах Александра девичий голос.
- Что такое?! – вновь взвыл Малахов, он тоже услышал этот голос.
- А ну, цыть?! – в очередной раз рявкнул на него Бородин. – Кто говорит?
- ВСР докладывает командиру… - донесло СПУ спокойный голос Игоря Решетникова.
- Есть?
- Я тут уже замучился держать эту фифу в прицеле. Что дальше делать-то?
Какие-то мгновения в СПУ стояла тишина, а затем после двух-трёх сдавленных смешков раздался оглушительный хохот. Хохотали все: пилоты, штурманы, КОУ. Даже корабль подрагивал крыльями, словно смеялся.
- О-хо-хо! Ха-ха-ха! – задыхался от смеха Степан. – Один нормальный всё же нашёлся в стае идиотов!
- Игорёк, солнышко! Ты молодец! – оглушительно ржал Малахов.
Утирая слёзы, хохотали Александр и Семён.
- Ой, спасибо, ВСР! Ой, спасибо! – поблагодарил, прохохотавшись, воздушного стрелка-радиста Бородин. – Привёл таки нас всех в чувство.
- Чему вы так смеётесь, люди другого мира? – услышали все опять девичий голос.
- Так вы нас слышите? – изумился Бородин.
- Волхвы даровали мне эту способность, - последовал ответ.
- А смеёмся мы, сударыня потому, что у самого молодого из нас оказались самые крепкие нервы. Обратите внимание на два ствола, что на вас смотрят. Вы догадываетесь, что это такое? Угадайте с трёх раз.
- Оружие?
- Прелестно, сударыня! Это именно оружие!
- Почему вы хотите меня убить?
- Мы этого не хотим. Это наш стрелок- радист себя от сумасшествия спасал. ВСР?
- Здесь ВСР!
- Оружие в «ноль»!
- Есть.
- Отлично! Сударыня…
- Вы как-то странно меня называете.
- Прошу прощения, но не знаю вашего имени.
- Зоряна.
- Очень приятно. Зоряна, вы не подскажете, где и как мы оказались?
- Вам всё расскажет мой отец на земле, когда вы опуститесь.
- Она что, думает наш «Тушка» вертикального взлёта-посадки? – хмыкнул Алексей.
- Зоряна, во-первых, не опуститесь, а сядете, а, во-вторых, как это всё будет выглядеть, посадка? – поинтересовался Бородин.
- Волхвы послали меня к вам, чтобы я привела вас к озеру, скованному льдами. Они знают, что надо сделать, чтобы вы опустились на землю. Когда вы будете над озером, они начнут говорить с вами. Летите за мной.
Девушка тронула поводья своего коня-вихря, и тот послушно отвернул чуть в сторону. Бородин тут же отклонил штурвал вправо, и корабль последовал за своим необычным провожатым.
- Командир, следи за скоростью. Высота всего полтора, а мы к пикированию и штопору не приучены, - встревожено предупредил Степан.
- Понял тебя, штурман, - согласился Бородин и слегка послал вперёд РУДы.
Двигатели тут же отозвались усилившимся гулом. Александр вывел самолёт на привычное место ведомого – справа и сзади – от девушки на коне-вихре.
- Командир, слева город, - доложил Степан через некоторое время.
Бородин чуть накренил корабль, чтобы было удобнее смотреть, и увидел поселение. В излучине реки стоял каменный детинец, окружённый обширными посадами. Посады тоже были опоясаны стеной, только деревянной. Но стена была внушительная, из нескольких рядов брёвен. И, по всей видимости, между рядами брёвен были засыпаны земля и камни. Бросалась в глаза строгая геометрия кварталов в посадах. Улицы тянулись от ворот детинца, словно натянутые струны, не отклоняясь никуда, до ворот в стене, окружающей посад. На глаз детинец был размером с Московский Кремль. А с посадами всё поселение имело размеры примерно два на три километра.
- Парни, а город ничего, вместительный, наш гарнизон здесь точно поместится, - весело сказал Малахов. – Ну, может, только полосы за габариты вылезут.
- Лёлик, ты уже от своей горячки белой, белой горячки отошёл? – вкрадчиво поинтересовался Бородин.
В СПУ прокатился дружный смех.
Город и излучина реки ушли под крылья бомбардировщика. Девушка на своём коне-вихре продолжала уверенно лидировать корабль.
- Люди другого мира, вы слышите меня? – зазвучал вдруг у них в ушах мужской голос.
- Слышим, слышим, - отозвался Бородин.
- Мы просим вас опуститься на лёд озера. Волхвы хотят переговорить с вами.
- Во-первых, не опуститься, а сесть, во-вторых, у нас – семьдесят тонн полётного веса, и нас не всякий лёд выдержит, а в-третьих, мы должны сначала от бомб освободиться.
- Прошу вас не делать этого! Нам нужно всё ваше оружие! А лёд на озере наморожен. И он выдержит вашу тяжесть.
- Хм, это интересно. Ну, что, экипаж, садиться будем?
- Командир, с бомбами, с двадцатью тоннами топлива… это… м…м очень оригинально, - с сомнением произнёс Кукоба.
- У кого ещё какое мнение? Правый пилот!
- Наше дело правое – не мешать левому!
- Сёма-а! Ещё раз такое услышу – дам в ухо!
- Выхода нет, командир, или садиться, или катапультироваться. Горючее, оно ведь когда-нибудь кончится. А что с бомбами, будем надеяться, что предохранители выдержат. Бомболюк не открывали ведь. Надо рисковать.
- Правого пилота понял… оператор?
- Если катапультируемся, то останемся безлошадными, если будем садиться, то можем взорваться. Обрубать хвосты надо одним махом, давай садиться.
- КОУ, ВСР?
- Если взрываться, то всем вместе, командир, - отозвался Исханов.
- Понял всех… экипаж, садимся! Алло, эй вы там, на земле, давайте привод!
- Спасибо вам, люди другого мира. Мы рады, что не ошиблись в вас. Следуйте за Зоряной, она выведет вас к озеру и просеке. Вдоль просеки вы сможете опу… снизиться и сесть.
- Понял вас, мастер, - отозвался Бородин.
Корабль как привязанный мчался за девушкой, повторяя все её манёвры. И за заснеженным сосновым бором открылось большое озеро. Бородин сделал круг над скованной льдом водной гладью.
- Оба-на! - присвистнул Степан. – Да они не только полосу, они рулёжку и стоянку оборудовали. Серьёзные ребята.
- Вынужден отметить серьёзный недостаток в оборудовании места базирования, - менторским тоном произнёс Малахов. – Отсутствие КДП и будки исполнительного старта не позволяет считать композицию законченной.
- Слушай ты, композитор, за обстановкой следи. Радар у тебя уже заснул, наверное, - приказал Бородин, и Алексей послушно уткнулся лицом в нарамник экрана РЛС.
Александр выровнял корабль, он уже увидел всё, что ему было нужно.
- Командир, заходить будем по курсу двести тридцать пять, - сообщил Кукоба.
- Понял, штурман.
Он положил Ту-16 в пологий разворот.
- Ну, вперёд и с песней, гвардия, следующая станция конечная, приготовьтесь освободить вагоны! – громко сказал он. – Шасси выпустить!
- Есть! – тут же отозвался Семён, ему вторил тройной перестук вышедших из гондол стоек шасси, вспыхнули зелёные табло. – Шасси выпущено.
- Двести, сто восемьдесят, сто шестьдесят, - повёл отсчёт высоты Кукоба.
- Закрылки!
- Командир, закрылки полностью, тридцать пять!
- Принято!
Бомбардировщик «вспух» на полностью выпущенных закрылках, увеличивших площадь его крыла.
- Сто сорок, сто двадцать, - бубнил штурман.
- Выравнивание! – Бородин кивнул Ковалёву, и они синхронно потянули на себя штурвалы, задирая нос корабля вверх и выводя Ту-16 на угол касания.
- На курсе, на глиссаде, с посадкой двадцать пятьсот! – автоматически произнёс Александр, забыв, что никакого КДП здесь нет, и его никто не слышит кроме бортовых магнитофонов.
Под крыльями Ту-16 промелькнула груда брёвен, выложенных на кромке берега.
- Ближний привод! – догадался Кукоба и тут же продолжил отсчёт: - Двадцать, Десять! Пять! Высота касания! Нет высоты! Земля!!! Касание!!!
Корабль вздрогнул, проседая, шасси приняло на себя весь его вес. На мгновение установилась мертвящая тишина. Или – или! Или жизнь, или мгновенная гибель в огненном клубке взрыва девяти тонн бомб и двадцати тонн топлива…
Носовое колесо мягко опустилось на лёд.
- Реверс! – тут же приказал Бородин.
- Есть реверс! – переложил РУДы Ковалёв.
Двигатели взвыли на реверсе, бросая людей вперёд, заставляя врезаться в плечи привязные ремни.
- Тормоз!
- Есть тормоз! Не тормозиться! Не тормозиться!! Не тормозиться!!!
Корабль мчался юзом с переложенными на реверс двигателями, и казалось, что никакая сила не в состоянии остановить это скольжение. Александр вместе с Семёном с трудом удерживали корабль на прямой линии, не давая ему занести хвостовую часть и пойти боком. Но просторы озера казались бесконечными, а реверс и тормоза делали своё дело. Скорость падала, падала, падала…
Бородин оттянул РУДы назад, сбросив тягу двигателей до минимума. Ту-16 медленно катился по льду озера, и перед экипажем вставала тёмная стена соснового бора. Александр развернул корабль, направил его к кромке берега, где была видна расчищенная площадка под сенью сосен. Ту-16 вкатился на площадку, ещё раз развернулся и замер, скрипнув тормозами.
- Алло, друзья, что с движками делать? – поинтересовался Бородин. – Если я их остановлю, то без турбостартера не запущу потом.
- Останавливайте их, люди другого мира, - отозвался мужской голос. – Мы поможем их запустить.
- Тогда ладно, - согласился Александр и оттянул РУДы до упора назад, остановил турбины.
Наступила звенящая тишина.
- Ну что, командир, пойдём вступать в контакт с аборигенами? – спросил Малахов. – Меня жутко интригует – куда это мы попали.
- Пойдём, сходим, - согласился Бородин. – Только «стволы» не забудьте.
Плавно ушёл вниз люк в полу кабины, и пилоты со штурманами спустились на землю. Валид и Игорь тут же присоединились к ним.
- Морозец не слабый, ёжкин кот, градусов за двадцать будет, - поёжился Кукоба. – А я свитер не поддел…
- Скажи спасибо, что нам вообще зимнее обмундирование дали, - сказал Семён. – А то бы вымерзли бы здесь как динозавры.
Их отвлёк стук копыт по льду, звон конской сбруи. К кораблю подъехали несколько розвальней, из них выпрыгнули люди, облачённые в кольчуги, шлемы, с боевыми топорами в руках, с мечами на поясах. А следом вышли трое, одетые в белые маскировочные халаты поверх курток и брюк, с пулемётом и автоматами в руках.
- Отпад, - констатировал Малахов. – Полный офанариоз и апофигей!
Александр шагнул навстречу приехавшим на розвальнях людям. Опытным глазом он определил, что самый высокий из этой троицы и есть старший.
- Капитан Бородин, ВВС России, - откозырял Александр.
- Старший лейтенант Логунов, ГРУ МО! – представился высокий с пулемётом и указал на своих спутников. – Мои разведчики. А вас, я вижу, вместе с машиной пригласили?
- Вместе, - кивнул Бородин. – Говорят, волхвы с нами страстно желают пообщаться.
- Ну, что ж, послушаем, может, они что-нибудь интересное расскажут, - усмехнулся Виктор.
;;;;;
Разведчики и лётчики сидели на скамьях вдоль стен просторной комнаты. Высокие стрельчатые окна были завешаны тканью, и в комнате царил почти полный мрак, разгоняемый лишь огоньком, горящим в маленькой плошке. В центре комнаты стоял волхв в накидке, с наброшенным на голову капюшоном. Он двумя руками опирался на посох, увенчанный многогранным кристаллом.
Волхв небрежным жестом заставил погаснуть огонь в плошке. Но тут же засветился кристалл на посохе. Мягкое свечение заполнило комнаты и показалось, что стены словно растворились в этом свечении, а лётчиков и разведчиков мягко подняло в воздух.
Под ними был лес, озеро. Они поднялись ещё чуть выше, стали кружить по спирали.
- Чёрт возьми, да нас же на Плещеево озеро посадили! – охнул Степан.
Но лётчики и разведчики и так уже видели, что перед ними раскрывается картина междуречья Оки и Волги, а так же земель между Волгой, озером Ильмень и рекой Волхов, между Ильменем и Псковским озером.
- Вот наши земли, - услышали они в своём сознании голос волхва. – От берега моря, от озера, что вы зовёте Чудским и реки Великая, по рекам, что вы зовёте Западная Двина, Березина и Днепр, Десна и Сейм, Ока, по заокским холмам. Раньше наша страна простиралась на запад до Немана и Буга, до южного моря. Но наших братьев, что жили к западу и вдоль Днепра, сумели покорить враги. И сейчас эти враги идут против нас, чтобы навсегда стереть с лица земли всякое напоминание о русичах. Смотрите.
Панорама сместилась.
- Да ёжкин кот! – ахнул Кукоба.
Это было поразительное зрелище. Два потока накатывались на Русь. Один поток представляли викинги. Огромная масса их кораблей, вытащенных на берег, чернела у города на Западной Двине. Посады города были сожжены, но каменный детинец всё ещё оставался неприступным.
- Похоже на этом месте потом Витебск стоять будет, или где-то поблизости, - определил Кукоба.
Викингов были десятки и десятки тысяч. Рогатые шлемы, копья, боевые топоры, длинные мечи, характерные щиты, кольчуги и панцири. Викинги явно не собирались дожидаться падения детинца. Там оставался лишь осадный отряд. А основная масса варягов густыми колоннами тянулась к Днепру. Шли викинги уверенно, не плутая. Хотя, если точно говорить, не шли, а ехали. Транспортом им служили длинные сани, в каждые из которых были запряжены шестёркой могучих коней, похожих на першеронов. Закутанные поверх доспехов в длинные меховые дохи, викинги сидели на этих санях спинами друг к другу человек по двенадцать – шестнадцать. Следом за колоннами саней с людьми двигались обозы из саней, запряжённых чётвёрками першеронов, загруженные доверху различными грузами. А путь конным упряжкам прокладывали полторы дюжины двенадцатиконных упряжек, впряжённых необычные конструкции. На деревянные оси были нанизано по несколько каменных дисков, диаметром в рост человека и толщиной в метр, примерно. Влекомые двенадцатью конями, диски уминали и утрамбовывали снег. Когда кони первой из упряжек выбивались из сил прокладывать торный путь, её сменяла следовавшая за ней упряжка, а первая упряжка становилась замыкающей. За собой импровизированные путепрокладчики оставляли неплохую торную дорогу, сани с людьми и грузами могли вполне сносно двигаться по утрамбованному снегу. По всему чувствовалось, что враг готовился к этому вторжению тщательно.
Второй поток тянулся вверх по скованному льдом Днепру. Впереди шла степная конница. Даже неопытный глаз мог определить, что это был не обычный для степняков набег. В глаза бросалась причудливая смесь многих кочевых племён. Когда-то только железной воле Батыя и Субудая и их элитным монгольским туменам было под силу удерживать в повиновении такое разномастное сборище кочевников. Но это были не Батый и не Субудай. Чья-то другая злая воля держала это разномастное воинство в повиновении. Степняки шли, оставляя после себя по берегам Днепра выжженную землю, хотя сразу было видно, что почти все поселения давно уже покинуты людьми.
- Мы впервые видим таких степняков, - опять зазвучал голос волхва. – Обычно они налетали на города наших братьев по Днепру, тревожили наши рубежи по Десне, южнее Оки. Но то были хазары, степняки, что обитали между низовьями Днепра и Дона, в задонских степях. Но позапрошлой зимой и в этом походе появились новые, неведомые племена.
- Печенеги, - пробормотал Ковалёв. – Из-за Волги пришли. Пакостные личности.
Следом за степняками шло ещё одно воинство. Способ движения тут был такой же, как и у викингов. Но это были какие-то западноевропейские воины.
- Этой рати помогли варяги. Они дали многие сотни кораблей, которые сначала поднялись по рекам, которые вы называете Висла и Западный Буг. Затем их перетащили волоком на реку, которую вы называете Припять. По этой реке они спустились в несколько заходов к Днепру. И там стояли, ждали подхода степняков, потом дождались ледостава, - пояснил волхв. – И теперь идут вместе с ними. А корабли варягов, вернулись к морю по тем же рекам.
- Так, так, так, - протянул Логунов. – Ребята явно стремятся собраться вместе. И это у них получится недельки через две с половиной. В районе, где будет город Орша впоследствии, вся эта компания встретится. И получим мы нашествие двунадесяти языков, только с мечами и копьями вместо ружей и пушек.
- Враг хочет воспользоваться замерзшими реками как дорогами, - сказал волхв. – Другой возможности провести на Русь такие огромные рати, у него нет. Хотя наш государь и поддерживает дороги в хорошем состоянии, если по ним двинутся сотни тысяч лбюдей, лошадей, повозок, то они быстро станут непроезжими.
- Понятно, - сказал Степан. – Собираются добраться до верховий Днепра, а там перебраться на Волгу, потом… а что потом? Долго идти придётся, Волга-то извивается, хотя от Твери смогут расползтись…
- А потом они воспользуются волоками, там, где мы перетаскиваем ладьи с Волги на Москву-реку, - пояснил волхв. – И они сразу же прорвутся в сердце наших земель…
Видение исчезло, а в помещении уже оказались проворные отроки, быстро сняли с окон материю, и в горнице стало светло.
- Чья-то неведомая тёмная сила держит в узде и франков, и тевтонов, и варягов, и степняков. Они беспрекословно приняли главенство франкского короля. И беспрекословно ему подчиняются. Их силы огромны. Превосходят наши в несколько раз. Если они победят, то никогда уже на этой земле не будет русичей. Никогда. Поэтому мы позвали вас на помощь. Вас и ещё нескольких людей. Они уже давно здесь у нас и многое сделали. Но без вашей помощи все их усилия не принесут успеха.
- Я что-то не пойму, - посмотрел на волхва Виктор. – Почему не Киев? Почему вдруг в это время стали так сильны вы здесь, на Севере и Северо-востоке? В нашем мире Северо-восток усилится лишь через триста лет. В это время на северо-востоке славяне только-только власть Киева признали и только начали первые города закладываться. И почему не Новгород?
- В нашем мире всё происходит чуть иначе, - ответил волхв. – От Великого Новгорода наши государи обратили свой взгляд не на Киев, а на юго-восток. Мы соединили свои силы и силы вятичей, пришедших на эти земли много поколений назад. А поколение назад, когда страшный натиск объединённых ратей франков и тевтонов отбросил на восток народы бодричей и велетов, им были так же отданы эти земли, между Волгой и Окой. Государь Востомысл радушно принимает народы, готовые жить в общем доме. Кроме того, в наших землях нет такой опасности набегов степняков как в Поднепровье, и нет таких болот и пустошей как за Днепром и Березиной. Поэтому сейчас столь населёны эти земли, столько городов поднялось.
Государства наших братьев на юго-западе и западе пали под натиском объединённых сил врага позапрошлой зимой. Они гордо отвергли нашу помощь, но не смогли оказать сопротивления. Кто смог – бежали в наши пределы. Остальные погибли или попали в рабство. И сейчас франки, тевтоны, варяги и степняки объединились и идут на наши земли.
- А как хитро идут, - покачал головой Виктор. – Если бы вы бросили бы свои рати против викингов, они бы не стали вступать с вами в бой, а начали бы отходить по льду Западной Двины к морю, пока не подтянулись бы два остальных войска. И оказались бы русичи между молотом и наковальней. Если бы вы не успели перехватить викингов до их выхода к Днепру, они бы просто отступали бы до соединения со степняками, франками и тевтонами. А потом бы всё равно разделались с вами. Умн; поступают ребята. Умн;! Что ж, будем думать, как вам помочь.
- А чего думать, - сказал Ковалёв. – Дождаться, пока все эти три потока соберутся в одном месте и шарахнуть залпом на все тридцать шесть штук, что у нас в бомболюке.
- Нет, - покачал головой Виктор. – Во-первых, франки, тевтоны, степняки и викинги вряд ли соберутся в одном лагере. А во-вторых, за бомбовым ударом должен последовать немедленный удар ратей русичей. Эх, заманить бы всю эту шушеру в лесное дефиле, чтобы скучились они, присыпать бомбами, да ударить.
- Это и есть наш план, - сказал волхв. – И вы можете помочь его осуществить. Между верховьями Днепра и Волги есть несколько узких лесных проходов. Мы хотим заманить всю вражескую рать, или большую её часть, в один из таких проходов и ударить. С вашей помощью.
- Ну, раз план уже есть, осталось только его исполнить, - сказал Виктор. – И не дать врагу его сломать. Давайте дело делать, раз все планы уже составлены.
Действовать Виктор начал, не теряя ни часа. И для начала посмотрел, что же представляло собой воинство русичей. Войско ему понравилось. Те, кто, по словам волхва, уже давно помогал русичам, знали своё дело. Во-первых, государева дружина набиралась по рекрутскому набору. Состояла она из Ближней дружины – что-то вроде лейб-гвардии – и Большой дружины. У удельных князей тоже были дружины, но очень небольшие. Виктор внутренне усмехнулся: тот, кто организовывал государеву дружину, всё рассчитал очень точно. Государевы тысячи, расставленные по всем уделам, были в два-три раза больше по численности, чем любая из дружин удельных князей, а созывать ополчение имел право только государь. Кроме государевой дружины и дружин удельных князей – постоянного войска – были ещё крестьянское ополчение и городовые полки. Городовые полки оснащались за счёт горожан, а вот крестьянское ополчение получало мечи, кольчуги, поручни, поножи, шлемы и щиты из государевых запасов в ближайшей волости. Городовые полки обучали специально назначенные государевы дружинники, а крестьянское ополчение было отдано на обучение воеводам удельных князей. В итоге государь получал тяжёлую и лёгкую конницу, тяжёлую и лёгкую пехоту, ядром которой были профессиональные воины.
Ещё Виктор увидел, что те, кто трудился над обучением ратей русичей, многого добились. Хотя городовые полки и крестьянское ополчение по своей выучке и уступали государевой и княжеским дружинам, разница эта была не столь велика, как могло представляться. Виктор сразу заметил, что люди, помогавшие волхвам, хотя и были не из его времени, но пришли из времён более близких ХХ веку, чем веку VII – VIII. Действия ратников русичей больше напоминали действия солдат времён Отечественной войны 1812 года. Тренируясь вести бой, ратники не стояли «стеной» и не набегали на врага нестройной толпой, а двигались сомкнутыми колоннами, быстро и умело перестраивались, то смыкали свои колонны, то размыкали их. Лёгкая пехота русичей вместо луков была вооружена самострелами - аналогом арбалетов. И самострельщики были хорошо обучены действовать впереди колонн тяжело вооружённых пешцев. Одним словом русичи были обучены сражаться в боевых порядках сочетания колонн и рассыпного строя.
Рати русичей были уже собраны в одном месте и ждали только сигнала. Чтобы двинуться навстречу врагу. Но в ожидании сигнала ратники продолжали старательно готовиться к боям, не жалея времени на совершенствование своего умения.
На второй или третий день, мотаясь от одной стоянки полков к другой, Виктор вдруг подумал, что неплохо бы было посадить на розвальни пешцев русичей. Создать этакую конную мотопехоту. Если викинги и тевтоны двигаются на санях, то почему бы и русичам не воспользоваться розвальнями? Раз тут нет драгун, которые были как бы конной пехотой, надо сделать ездящую пехоту. Розвальни ведь могут двигаться раза в два быстрее пеших ратников, но сами ратники при этом не выбиваются из сил.
Волхвы и воеводы всё поняли с полуслова. И в три дня было собрано розвальней столько, что почти пятую часть ратей русичей можно было усадить в них. Виктор и его сержанты с азартом взялись за обучение возниц и пешцев. Главное было научить возниц рассыпаться из одной длинной вереницы в несколько параллельных, затем чтобы эти колонны дробились еще на несколько, пока бы не образовывались две или три линии розвальней. Возниц тренировали от темна до темна. Это всё должно было, у них в кровь въестся.
По вечерам Владимир и Игорь возились с музыкантами. С каждой тысячью, с каждой дружиной обязательно была ватага музыкантов и скоморохов. Сержанты играли в музыкальном ансамбле, и поэтому взялись за эти ватаги со знанием дел. Они решили научить ратников под музыку и барабанный бой ходить. Правда, с барабанами пришлось помучиться, но умельцы нашлись, и скоро по всем бивуакам ратников русичей нёсся рокот барабанных палочек. Конечно, очень несовершенный рокот, но вполне приличный.
Лётчики, не обращая внимания на мороз, ощупали и проверили буквально каждую заклёпку на своём Ту-16. Бородин и Кукоба долго и упорно высчитывали различные варианты бомбометания, на какой скорости, с какой высоты. Чтобы тридцать шесть двухсотпятидесятикилограммовок легли с максимальной эффективностью. Прикидывали то так, то этак. Решетников договорился с Игорем о частоте, на которой будет работать радиостанция разведчиков в режиме маяка.
Однажды вечером Виктор не выдержал и решил разрешить терзавшие его сомнения.
- Вы обладаете немалым могуществом, неужели нельзя разрушить единство франков, тевтонов, степняков и викингов, заставить их драться друг с другом? – спросил он у волхва.
- Мы могущественны, но не всемогущи, - ответил волхв. – Тёмная сила, властвующая над нашими врагами, не позволяет этого сделать. Мы пытались, но получили жестокий отпор.
- Да, уж, - потёр подбородок Виктор. – На всякое действие есть противодействие…
Вражеские силы соединились на шестнадцатый день. И сошлись, как и предположил Кукоба, в районе будущего месторасположения Орши. Единый лагерь вражеские войска разбивать не стали, викинги встали отдельно, франки и тевтоны отдельно, степняки отдельно. И подтверждались слова волхва о могуществе врага. Словно неведомая стена вставала на пути взгляда волхвов, когда те пытались заглянуть вглубь занятой врагом территории. Лишь изредка мелькали смутные картины смерти и разрушений. Медлить более было нельзя. Рати русичей двинулись навстречу врагу.
К удивлению Виктора и Александра, у волхвов оказались неплохие карты. Только странно было их видеть вытканными на ткани. И разведчиков, и лётчиков очень заинтриговало, откуда у волхвов такие карты, но те не открыли секрета. Именно на такой вот карте Первый государев воевода показал Виктору и Александру несколько проходов в лесах, которые вели от верховьев Днепра к верховьям Волги. И именно в эти проходы намечалось заманить врага.
Теперь всё зависело от воинского умения государя русичей и его воевод. Ратям русичей предстояло обозначить своё присутствие, а затем стремительно отойти в район, откуда они могли бы быстро достичь того из проходов, через который двинется враг. А нескольким отрядам предстояло играть роль приманки, чтобы не дать врагу разделиться, имитировать близость главной рати русичей, завлекать.
Ну, а там всё должно было произойти очень просто. Русичи перекроют проход, заставят врага развернуть главные силы для удара, подставят его под бомбовый удар. А затем ударят сами, чтобы уничтожить деморализованного врага.
Александр и Кукоба рассчитали запасы топлива. Их вполне хватило, чтобы сделать пробный вылет и несколько раз пройтись над ратями русичей, которых об этом заранее предупредили волхвы. А то ведь могло случиться так, что после бомбового удара враг в панике рванется на запад, а русичи – на восток.
Затем Бородин, Малахов и Ковалёв поколдовали над бомбами. Удалось выставить взрыватели практически на мгновенный взрыв. Эффект ожидался сногсшибательный. В прямом смысле слова. На десятки, если не на сотни метров во все стороны люди будут убиты осколками или сбиты с ног взрывной волной.
И, наконец, настал час расставания.
- Ну что, как только волхвы дают мне сигнал, я взлетаю, - сказал Александр, пожимая руку Виктору. – А там иду по пеленгу на твою радиостанцию. Ты уж не оставь меня без пеленга…
- Не боись, всё будет в лучшем виде! – усмехнулся в ответ Виктор. – Устроим тёплый приём незваным гостям.
;;;;;
Конные разъезды русичей метались вдоль вражеского фронта, высматривая каждый шаг противника. Основные рати русичей уже стремительно отошли, и теперь перед врагом маячили несколько арьергардных отрядов, изображавших замыкающие колонны отходящих ратей. Враг пока что не разгадал замысла русичей. Пока. Но в любую минуту это могло произойти. Поэтому Виктор без устали метался на розвальнях от одного разъезда к другому, от арьергарда к арьергарду. Оставались буквально считанные километры перед вступлением врага в проход, зажатый с двух сторон лесными массивами.
Виктор, Игорь и Владимир с тревогой всматривались в мчащихся к ним всадников. Десятник, что возглавлял разъезд, безжалостно нахлёстывал коня.
- Беда, воевода! – отчаянно закричал он, осаживая скакуна. – Ворог прошёл!
- Как это? – не понял Виктор.
Десятник начал докладывать. И Виктор застонал от отчаяния. Вражеские военноначальники оказались тоже не лыком шиты, у них тоже оказалась домашняя заготовка. Они оставили преследовать русичей сильные авангарды, а основными силами резко изменили направление движения и устремились к реке Угра. Той самой, на которой в их мире Иван Третий когда-то перестоял ордынцев.
- Гони! – резко крикнул вознице Виктор, и они помчались вслед за разъездом. Десятник знал местность как свои пять пальцев, и они легко настигли головные вражеские колонны, которые по глубокому снегу двигались гораздо медленней, чем по скованным льдом рекам. Хорошо ещё, что разъезд русичей обнаружил движение вражеских колонн, едва те отвернули на новый маршрут.
Виктор расстелил прямо на снегу карту и принялся её внимательно изучать. И радостно вскрикнул. Вражеские стратеги едва не перехитрили их, но теперь они сами загнали себя в угол. Чтобы выйти к Угре в этом месте, они могли пройти через один единственный проход, узкий и извилистый. Виктор достал вторую карту, карандашом нанёс движение вражеских колонн, обвёл кружком и пометил крестом самое узкое место прохода, где можно было встретить врага.
- Отвезёшь государю, - протянул он карту десятнику. – И передашь на словах, что надо спешить, пусть высылает вперёд пешцев на розвальнях. Да все рати пусть посадит, сколько можно, на розвальни, пусть меняются местами по очереди. Одни отдыхают на розвальнях, другие идут. Так будет быстрее.
- Будь спокоен, воевода! – отозвался десятник. – Доставлю холст государю и на словах передам.
- Поспешай! А мы на перехват рванём! – кивнул головой Виктор.
- Стволы в дело пустим? – деловито осведомился Владимир.
- Именно!
Десятник умчался вместе со своими людьми. Но Виктор и разведчики недолго оставались в одиночестве, на них выскочила ещё одна стор;жа русских ратей. И быстро вывела розвальни Виктора к небольшому городку. Он имел привычный вид: каменный детинец в виде неправильного семиугольника, окружённый посадами. Посады в свою очередь были опоясаны ещё одной стеной из нескольких рядов брёвен, с засыпанной между рядами землёй и камнями.
Вступив внутрь детинца, Виктор оценил искусство его строителей. Внутренние постройки делили его на несколько просторных дворов, при этом постройка сами по себе были укреплениями. В детинце было всё, чтобы выдержать длительную осаду. Просторные и сухие подземелья, куда было ссыпано зерно, прочие продукты, корм для скота. Подвалы могли принять в себя лошадей и скот, дать им укрытие и пропитание. Было предусмотрен даже способ, как избавляться от навоза. Множество колодцев гарантировали бесперебойное снабжение водой.
Но сейчас осады не могло быть. Численное превосходство врага было ошеломляюще подавляющим. Он мог взять город одним штурмом. Поэтому князь, правивший в городке, был встревожен. У него были чёткие указания от государя не оборонять город, а немедленной уходить при приближении большой вражеской рати. Тем более что кроме его удельной дружины – двести ратников – и двухсот ратников городового полка, у него ничего не было. И с этими силами город было не удержать. Все остальные воины – и городовой полк и крестьянское ополчение – были отосланы в государевы рати. Но князь так же знал, что поблизости нет ни одного полка русичей. А враг шёл на городок своими главными силами.
- Что делать, воевода? – вопросительно взглянул он на Виктора.
- Уходить, - твёрдо сказал разведчик.
- Это верно… - вздохнул князь. – Только если мы в отход двинемся, за нами такой санный путь останется,… только ворога к Угре пригласим. По-другому сделаем.
Он приоткрыл низкую дверь, ведшую из горницы в коридор, и пронзительно свистнул.
- Гордзя!
Через минуту в горнице оказался юноша лет четырнадцати.
- Вы звали меня, отец?
- Вот что, Гордзя. Берёшь отроков, своих погодков, берёшь весь обоз и уходишь.
- Я не…
- Заткнись!!! Уведёшь всех: жён, детей, старцев. Уведёшь не к реке, уведёшь на юг, за засеки. И не забудь проходы заваливать и следы заметать. Затаишься в лесах, и чтобы носа не высовывал! Потом вернёшься в город,… держи.
Князь снял с шеи медальон и протянул его сыну. Княжич не стал устраивать сцен. Взял медальон, прижал его ко лбу и повесил на шею, развернулся и выскочил за дверь.
В городе, видимо, уже всё было давно готово к уходу, и через полтора-два часа, самое большее, на юг потянулся большой обоз. Рядом с розвальнями и санями ехали на конях и шагали отроки в полном вооружении, шли старики, способные ходить. В розвальнях и санях ехали женщины, дети, старики, старухи. В воздухе стоял женский плач. Но остающиеся в городе мужчины не обращали внимания на голосящих женщин.
Князь решил попытаться сколько возможно задержать противника обороной города. Детинец стоял над узенькой – метров двадцать пять, не более – речушкой. Она извивалась в северо-западном направлении. Но уже в трёх-четырёх километрах к востоку и юго-востоку ручьи текли в другом направлении. Это был водораздел. Вокруг города расстилалось небольшое открытое пространство, летом занятое выпасами скота горожан и их огородами, а дальше стеной стоял вековой лес. Обойти город было возможным, только прорубаясь через лесную чащобу. Времени на это у врага не было, поэтому он должен был пойти напролом. Через город, через посад, обтекая город по открытому полю. А на стенах детинца и посада стояли метательные машины для камней, стрел и прочих снарядов. И всё поле до опушки леса простреливалось со стен метательными машинами и луками.
Они едва успели управиться. На горизонте над лесом поднялась стена снежной пыли. И почти тут же в ворота посада влетели всадники стор;жи.
- Воевода, ворог на подходе! – крикнул десятник, возглавлявший её.
- Давай, воевода, - кивнул князь. – Твой бой ещё впереди.
Виктор вскочил в розвальни, возница тронул коней с места. Он оглянулся на князя. Но тот не устраивал долгих прощаний, и сразу скрылся в воротах посада. Дружинники закрыли тяжёлые, окованные железом створки. Возница нахлёстывал лошадей, и те быстро вынесли розвальни с разведчиками по накатанной дороге к восточной опушке леса, окаймлявшего поле вокруг города. Въехав в лес, стор;жа начала усиленно заметать следы, петлять, несколько раз расходились в разные стороны, пока не выбрались к лесному холму, на вершине которого стояли несколько исполинских сосен. Виктор, Игорь, Владимир и ратники стор;жи вскарабкались на эти сосны, и убедились, что не ошиблись, предположив, что отсюда они увидят всё, что будет происходить у города. Вот только мороз донимал.
Первыми у городка появился конный авангард степняков. Они покружились вокруг города, несколько воинов попытались приблизиться к стене посада. Но их сбили стрелами лучники, засевшие на ней. Степняки отхлынули. На подмогу к ним подошла тяжёлая конница франков и тевтонов. Прикрываясь щитами конники попытались разбить ворота посада топорами, но лезвия топоров оставляли только царапины на окованных железом створках. А сверху на всадников сыпался град стрел, выбивая их одного за другим из седел.
Тогда конница начала медленно обтекать городок. Но со стен посада и детинца тут же ударили самострелы и метательные машины. Густая россыпь стрел обрушилась на конницу, десятками выбивая вражеских ратников из сёдел. А тяжелые камни не просто сбрасывали на землю людей, а ещё и калечили лошадей. Конники подались от стен городка к самой опушке леса. Но и здесь они не нашли спасения. Длинные тяжёлые стрелы вылетали из бойниц на стене и достигали опушки. У наконечников эти стрелы имелись венцы из восьми лезвий, размахом более полутора метров. И, попадая в плотный строй конницы, вбивали из сёдел сразу по несколько всадников.
Следом по навесной траектории опять полетели россыпи округлых камней. Конники прикрывались щитами, вертелись на месте, но то одного, то другого удар камня сбрасывал на землю, под копыта коней. Конница заметалась, одни всадники повернули коней назад, другие рванулись вперёд, проскочили простреливаемое пространство, остановились.
Виктор понял замысел князя. Обстреливая конницу, он давал понять, что медлительная пехота оставит множество своих воинов на этом поле. Умный и проницательный военноначальник без труда поймёт, сколь кровопролитен будет проход под градом стрел, какие препятствия создадут груды трупов. И выход был один – захватить городок, чтобы обезопасить свои рати от обстрела. К чему и приглашал князь.
Очень скоро Виктор убедился, что франкский король, возглавляющий вражеские рати, весьма понятлив. Конница отошла, и вдали от городка начали выстраиваться пешие рати франков, тевтонов и викингов. Виктору стало нехорошо на душе оттого, что он увидел в бинокль. Франков, тевтонов и викингов были не тысячи. То, что он увидел, тянуло тысяч на сорок пять, а ведь это была только пятая, если не шестая часть вражеских войск. И они возьмут городок одним штурмом.
Но франки, тевтоны и викинги почему-то не торопились. Солнце уже садилось, и башни со стенами детинца отбрасывали длинные тени. Виктор озадаченно покачал головой. Похоже, вражеские рати выжидали темноты, чтобы под её покровом пойти на приступ. Но тут же хлопнул себя рукой по лбу. Дело было в другом. Князь всё рассчитал правильно. Штурмовать детинец, даже имея подавляющее превосходство, без штурмовых лестниц и фашин, чтобы забросать ими ров перед стеной, невозможно. Вражеские рати ждали не темноты. Они ждали, когда им приготовят всё необходимое для штурма. А время шло, шло, шло.
Вражеские рати двинулись на приступ уже в темноте. Хотя темнота эта была относительной, в полнолуние в зимнюю ночь светло почти как днём. Впереди каждой штурмовой колонны катились импровизированные тараны из толстых стволов срубленных деревьев, которые толкали восьмёрки лошадей, облачённых в защитные доспехи. Тараны набрали скорость, с разгона ударили в ворота стены, опоясывающей посад, перекосили их, затем отступили назад, вновь разогнались, ударили. С третьего раза ворота рухнули. Лошадей заставили попятиться, оттащить тараны. И тут же в проломы хлынула вражеская пехота, пешие воины франков, тевтонов и викингов быстро побежали вдоль улиц, прикрываясь щитами, выставив копья и боевые топоры. Большая их часть сразу устремилась к стенам детинца, другие растекались по подворьям, чтобы убедиться, что там не спрятались ратники русичей, третьи карабкались на стены посада.
Но врага ждал сюрприз. Русичи не оставили никого в посаде, едва только враг начал крушить ворота, все воины стремительно отступили в детинец. Но они не просто ушли в детинец, чтобы не нести напрасных потерь на стенах посада. Русичи дождались, когда противник заполнит всю открытую площадь перед стенами детинца, все улицы, и в воздухе засвистели десятки горящих стрел. Они впивались в стены и крыши домов посада, падали на подворья. Мороз иссушает не хуже засухи. И в десять минут весь посад был объят пламенем. Штурмовые колонны оказались в ловушке. Перед ними была стена детинца, сзади – стена огня, в одно мгновение поглотившая тех франков, тевтонов и викингов, шнырявших по дворам и теснившихся на улицах, которые не успели выскочить за стену посада.
Началось избиение. На врага со стен обрушился поток стрел. Укрыться на открытом пространстве было негде. Самострелы с небольшой дистанции пробивали и щиты, и защитные доспехи насквозь. И даже притвориться мертвыми не было возможности, нестерпимый жар заставлял искать укрытия, и вражеских воинов настигала беспощадная стрела.
Второй штурм враг начал уже на рассвете, когда спал жар на пожарище. Штурмовые колонны франков, тевтонов и викингов растеклись по сгоревшему посаду, по стене поднялись штурмовые лестницы, и вражеские воины, словно муравьи, полезли по ним наверх. Лестниц было столько, что казалось, стены города захлестнула тёмная волна.
Продрогший Виктор спустился вниз с дерева. Теперь исход боя был предрешён. Вопрос был в одном: сколько вражеских бойцов ещё поляжет у стен и на стенах этого городка.
У подножия холма горел костёр, разведённый ратниками в углублении. Виктор, Игорь и Владимир протянули руки к огню, дождались, когда живительное тепло растечётся по всему телу. Один из ратников подбросил в огонь ещё хвороста.
Виктор взглянул на небо: восточная часть небосвода стремительно светлела.
- Поехали, - приказал он десятнику. – Надо ещё самое узкое место найти, посмотрим, что можно там будет сделать.
;;;;;
Ратмир, возница розвальней, нахлёстывал лошадей. Тройка несла розвальни по снежной целине. Справа и слева в предутренней дымке темнела стена леса. А впереди лес начинал расходиться в стороны, открывал просторное поле, и сразу у кромки леса начинался длинный и пологий спуск к далёкой Угре. Места там, в пойме Угры, по словам десятника, были просторные, будет, где разгуляться коннице франков и степняков. И сама пойма была словно самой природой предназначена, чтобы по ней могла пройти огромная армия.
Виктор оглянулся. Над лесом взвивалась снежная пыль. Это шла головная колонна конницы степняков, франков и тевтонов. А за ними двигалось всё воинство. Оно тянулось длинной колонной, стараясь как можно быстрее наверстать время, потерянное на штурм города князя Доброслава, и проскочить стеснённый лесами проход, чтобы выйти на просторную пойму Угры.
Он ещё раз окинул взглядом проход в стене леса. Проход начинал расширяться. Розвальни и стор;жа выходили на простор.
- Осади коней! – приказал Виктор.
Ратмир натянул вожжи.
- Мы здесь встретим франков и степняков, - сказал Виктор, когда разведчики спрыгнули с розвальней. – А вы всей компанией дуйте навстречу нашим, пусть поторопятся.
Ратмир и стор;жа хлестнули коней, и те взяли с места в галоп.
- Я в центре, вы – с флангов, - приказал Логунов. – Бьём со всех стволов. Потом я прикрываю вас, пока не поменяете магазины. Если придётся отходить, бросаем по гранате и делаем бросок метров на триста. Встаём опять. Если окажемся у выхода на поле, и подмога ещё не подойдёт, встаём на месте и стоим пока, или нас не сделают, или помощь подойдёт. Вопросы?
Игорь и Владимир отрицательно покачали головами.
- Расходимся по фронту…
Игорь и Владимир отбежали метров на тридцать-сорок вправо и влево, опустились на колено. В белых маскхалатах они походили на снежные холмики. Виктор сделал то, что давно уже задумал. Отстегнул коробку с лентой от пулемёта, приладил её сбоку. Быстро сбросил с себя три из пяти лент, которыми был опоясан и обмотан. Ловко соединил эти три ленты, получил одну, с тремя сотнями патронов. Расправил ленту на снегу, чтобы пулемёту было удобно её поглощать.
Земля начала содрогаться от ударов тысяч и тысяч копыт. И в проходе, стиснутом с обеих сторон стеной леса, показалась вражеская конница. Это был авангард, боевое охранение вражеской армии. Справа шли франки и тевтоны, слева – степняки. Конные воины надвигались сплошной тёмной массой. Триста, двести, сто пятьдесят, сто, пятьдесят метров. Виктор вскочил, следом тут же оказались на ногах близнецы.
Издевательский вой, свист и улюлюканье вражеских конников разнеслись по заснеженной равнине.
Виктор ударил из ПКМ от бедра. И тут же загрохотали АКМ близнецов.
Да, ПКМ и два АКМ с сорока метров – страшная сила. В плотном строю, когда всадники шли локоть к локтю, две из каждых трёх пуль находили цель. Франки, тевтоны и степняки пачками вылетали из сёдел, убитые и раненые кони летели через головы. В пять секунд пред разведчиками образовался завал из убитых и раненых людей и лошадей. Вой, свист и улюлюканье сменились криками боли и ужаса, оглушительным ржанием раненых лошадей.
Виктор теперь стрелял один. Игорь и Владимир меняли магазины. Это заняло у них какие-то секунды, и опять разведчики поливали врага свинцом из трёх стволов. Патроны в ленте пулемёта и во вторых магазинах автоматов закончились почти одновременно. Виктор, Игорь и Владимир быстро выхватили из сумок на поясе «лимонки» и с силой послали их за завал из убитых и раненых. И, не мешкая, побежали назад.
Звонко грохнули взрывы, сбрасывая на землю новые жертвы, опять взвился вой ужаса.
Разведчики одним броском отскочили метров на триста–четыреста, остановились, изготовились к стрельбе. Но на этот раз они залегли, чтобы не стать мишенью для вражеских лучников. Бронежилеты давали защиту, но шея, руки и ноги оставались открытыми.
Виктор быстро соединил две последние ленты, которые у него были без коробок.
Напор задних рядов авангарда, не ведающих, с чем и с кем столкнулись передние всадники, сделал своё дело, и вся конная масса вновь подалась вперёд. Степняки осыпали всё перед собой тучей стрел.
Виктор, Игорь и Владимир и на этот раз открыли огонь метров с двухсот. И стреляли прицельно, короткими, злыми очередями. И опять летели на землю убитые и раненые, опять бились на снегу кони. И опять всадники в ужасе закрутились на месте. Пытаясь, податься назад, подальше от этого страшного оружия.
Разведчики, пригнувшись, побежали назад. Движение конницы застопорилось. Через лесной проход шли и шли новые конные массы, не подозревая о том, какая участь постигла передних. А передовые отряды наоборот, пытались повернуть назад, чтобы убраться прочь от этих страшных грохочущих и смертоносных молний. Но конные массы, запрудившие проход, были намного многочисленнее, и у первых рядов вражеских всадников не осталось иного выхода, как рвануть во весь опор в новую атаку. Вой и визг, в которых было больше страха и ужаса перед неминуемой гибелью, взвились в воздухе.
Но на этот раз тактика врага изменилась. Франки и тевтоны рванулись в лобовую атаку, а степняки попытались проскользнуть вдоль леса.
- Держать фланги!!! – что есть мочи закричал Виктор.
Игорь и Владимир или услышали его, или поняли всё сами. Их АКМ короткими злыми очередями стали рвать строй степной конницы, сбрасывать степняков одного за другим с сёдел. И те с воем ужаса опять закрутились на месте. Грохнули взрывы ещё двух гранат.
Виктор приподнялся на одно колено и резкими, короткими очередями крошил налетающих на него конников. Заставил их осадить коней, повернуть назад. И тоже завершил свою схватку броском гранаты. Уцелевшие вражеские конники в третий раз подались назад. Метрах в чётырёхстах от разведчиков опять возникла невообразимая толчея и давка. Опять задние ряды напирали на передние, толкая тех вперёд, на смерть. Виктор поднял пулемёт и выпустил одной очередью оставшиеся два десятка патронов. Несколько всадников вылетело из сёдел. Остальные подались ещё дальше назад.
- Командир! – встревожено закричал Игорь. – Степняки в лес нырнули!
Всё было ясным, как божий день. Степняки решили применить свой излюбленный манёвр – обход. Выбраться из-под сени леса далеко за спинами своих врагов и ударить с двух сторон. Одновременно в воздухе заели сотни стрел.
Надо было отходить. Но почти за их спинами, стены леса по обе стороны прохода начинали расходиться в стороны, лесной проход начинал расширяться. И шагах в трёхстах-четырёхстах за спинами Виктора, Владимира и Игоря было уже начиналось просторное поле. Отступить означало потерять выгодную позицию. Но оставаться на месте, и ждать удара в спину было нельзя.
- Отходим! – крикнул Виктор, и разведчики короткими перебежками, бросаясь из стороны в сторону, устремились назад.
Они оказались на краю просторного поля или луга, полого спускающегося к далёкой реке. И никаких признаков приближения ратей русичей не было видно. Отступать дальше было нельзя. И теперь им оставалось только продать свои жизни как можно дороже. Надо положить как можно больше степняков, франков и тевтонов.
- На сто шагов расходимся! – крикнул Виктор своим разведчикам. – Стоим до последнего!
Но Виктор зря собирался хоронить себя. Ободряюще проревел где-то вдалеке рог. Разведчик на мгновение замер, быстро оглянулся. И увидел мчащуюся к ним во весь опор тройку с розвальнями. Ратмир нахлёстывал лошадей, и они летели словно птицы.
А из-за далёкого языка леса, вытянувшегося к заливным пойменным лугам, вылетала нескончаемая вереница розвальней, в которых теснились ратники. И по всей колонне виднелись бунчуки десятников и сотников.
Ратмир лихо развернул розвальни, не останавливая их, и разведчики на ходу запрыгнули в них. Молодой дружинник хлестнул лошадей и обернулся к разведчикам.
- Воевода Востомысл послал передовой полк на розвальнях! – прокричал он. – Приказал лечь всем, но задержать ворога перед Угрой!
Виктор согласно кивнул и начал бить короткими очередями из пулемёта по степнякам, бросившимся в погоню. Игорь и Владимир стреляли по другим степнякам, вырвавшимся из леса и пытавшимся перерезать дорогу к отступлению. Правда стрельба едва не вышла боком самим разведчикам, кони, запряжённые в розвальни, перепугались грохота выстрелов и понесли так, что разведчики и Ратмир едва не вылетели из розвальней. Дружинник едва смог утихомирить коней.
Стрелять было нельзя и оставалось только оглядываться на степняков, мчавшихся следом, да всматриваться в приближающуюся вереницу розвальней с ратниками.
- Что они медлят, ну, давай же, давай! – сквозь зубы произнёс Виктор.
И его словно услышали. Хрипло проревели рога, и вереница розвальней распалась натрое, расходясь веером. Возницы, шедшие в голове колонны, придержали лошадей, а те возницы, чьи розвальни стали головными в расходящихся вереницах, наоборот всячески понукали и нахлёстывали коней. Пошли, пошли, пошли колонны! Алели щиты ратников, горели на солнце шлемы и наконечники копий.
Виктор вдруг почувствовал, что Ратмир обмяк. Он подхватил его под руки и увидел две стрелы, торчащие из правого плеча и бедра дружинника.
- Бери вожжи! – крикнул Виктор Игорю. – Вольдемар, перевяжи!
А сам он вскинул пулемёт. Кроме двух стрел, попавших в Ратмира, в сене розвальней и в их деревянных частях торчали ещё с десяток, это было просто чудо, что только один из них пострадал. Осмелевших степняков надо было проучить. И Виктор ударил короткими, злыми. Прицельными очередями. Правда, после этого опять заметались кони в их розвальнях, но Игорь быстро их укротил.
А вереницы розвальней с ратниками продолжали расходиться веером. В конце концов, розвальни выстроились в две лини, почти полностью перекрывая поле, от одной лесной опушки до другой. И тут же возницы натянули поводья. А затем ратники сделали то, чего Виктор совершенно не ожидал. Возницы сноровисто выпрягли лошадей и помчались назад, ведя коней за поводья, а ратники развернули розвальни и перевернули их. Вытащили из розвальней заострённые колья и воткнули их под полозья. И всё поле оказалось перегороженным двумя рядами заграждения, ощетинившегося частоколом. А за первой линией заграждения стояли несколько шеренг ратников.
Ратники раздвинули двое розвальней, и Игорь направил туда лошадей. Едва розвальни с разведчиками и раненым дружинником проскочили в проход, его тут же наглухо закрыли.
- Врубай радиостанцию на маяк! – крикнул Виктор Игорю и огляделся. Его озадачили большие копны сена под каждыми розвальнями, но горящие факелы, воткнутые в снег, всё объяснили. Русичи готовились поставить огненную преграду, если надо будет отойти с первой линии обороны.
Ратники стояли, опустившись на одно колено за перевёрнутыми розвальнями. Тут же изготовились к стрельбе стрелки с самострелами. Но атаки с ходу не последовало. Конница степняков, франков и тевтонов закружилась, всадники носились вдоль фронта русичей, стараясь выяснить, какие силы выбросил навстречу им государев воевода Востомысл. Степняки сунулись в открытое пространство, что оставалось на флангах между линией заграждения и лесом, но сотник ближней государевой дружины Хорив, возглавлявший заградительный полк, был опытный военноначальник. И фланги были прикрыты рогатками, перед которыми в снегу были обильно рассыпаны «ерши» - металлические поковки с торчащими во все стороны шипами, наступив на которые лошади калечили ноги. Степняки закружились на месте, а из леса по ним ударили из самострелов стрелки, засевшие в засаде.
Но затем в атаку ринулись свежие конные массы, вырвавшиеся из лесного прохода. Враг попытался смести неожиданную преграду массированной атакой своей конницы. Конница франков и тевтонов перешла с рыси на галоп, затем пустила коней в карьер, вдоль леса опять устремились вперёд степняки.
И вдруг передние ряды конных воинов начали натягивать поводья, поворачивать коней. Они увидели, что прямиком мчатся прямо на заострённые, окованные железом оконечности рогатин, торчащие из перевёрнутых розвальней. Но опять навалились задние ряды конницы, и конница рванулась вперёд. Всадники пытались или обрубить рогатины, или протиснуться между ними и поразить ратников русичей копьями. Но удавалось это немногим. Воздух огласило отчаянное предсмертное ржание лошадей, вопли всадников перед неминуемой смертью на остриях рогатин. И вскоре почти на всех рогатинах висели бессильно обмякшие туши коней или мертвые вражеские воины. Но другим франкам и тевтонам удалось протиснуться между рогатинами, кое-где обрубить их, кое-где сломать.
Зазвенела сталь наконечников копий, встречаясь со щитами русичей, зазвенела о щиты и брони вражеских всадников сталь наконечников русских копий. На флангах устрашающий визг конницы степняков перешёл в визг бессильной ярости, когда эта конница наткнулась на рогатки и «ершей».
Бой был яростный, но не долгий. Вражеские конники не смогли сделать и шагу за линию заграждений. И их предводители поняли, что одна конница не в силах справиться с русичами, преградившими им путь. Шум битвы перекрыл многоголосый рёв труб и горнов. И конница тут же подалась назад.
Но легче от этого не стало. На поле выходили вражеские пешие рати. И их было столько, что даже у видавших многое бывалых воинов русичей стало нехорошо на душе. Они поняли, что сеча только начинается.
И едва конница отхлынула в стороны, рёв труб и рогов бросил пешие рати врага вперёд. Те двинулись в атаку скорым шагом, сомкнув щиты в сплошную стену, ощетинившуюся копьями.
Против пехоты частокол рогатин не эффективен, вражеские воины быстро обрубили острия рогатин топорами и полезли через перевёрнутые розвальни. Многие из них тут же нашли смерть от ударов копий ратников русичей. Но другие, обрубив наконечники копий, заставляли русичей браться за топоры и мечи. И всё больше и больше схваток закипало по эту сторону заграждения.
- Помогай, воевода! Твоё время пришло! - закричал Хорив, осаживая коня рядом с Виктором.
- За мной! – взмахнул рукой Виктор и первым бросился вперёд.
Он выбрал место в центре, где пока ещё удавалось отбивать наскоки франков, растолкал ратников, короткой очередью сбросил с розвальней нескольких вражеских воинов, вскочил сам, следом вскочили Игорь и Владимир, и они ударили из трёх стволов.
Грохот пулемётных и автоматных очередей перекрыл даже шум и гром битвы. Франки, тевтоны и викинги шарахнулись назад. Правда, шарахнулись назад и русичи, и в одно мгновение с обеих сторон заграждения образовалась пустота. Казалось, русичи упустят драгоценные мгновения, но у Хорива оказались железные нервы, хотя он всего лишь один раз до этого слышал звуки выстрелов. Он мгновенно оказался рядом с несколькими сигналистами. И тут же громогласно взревели сигнальные рога и трубы. Едва они умолкли, как под розвальни полетели факелы. Сухое сено вспыхнуло в одно мгновение. И через минуту между русичами и их врагами встала огненная стена. Виктор, Владимир и Игорь едва успели соскочить с розвальней, под которыми ярко разгоралось пламя.
Вражеские воины, отрезанные от своих огненной стеной, были изрублены в одно мгновение. И тут же ещё раз взревели сигнальные рога и трубы. Русичи споро начали отходить, унося с собой раненых, и встали за второй линией заграждений.
- Пеленг летунам даёшь? – крикнул Виктор Игорю.
- Даю, будь они неладны! – отозвался сержант, сорвал с плеча сумку с радиостанцией, проверил, горит ли сигнальная лампочка подачи пеленга, бросил радиостанцию в розвальни Ратмира.
Огненной стеной воспользовались не только русичи. Король франков перестроил свои рати. В центре как таран выстроились пешие полки франков и тевтонов. С флангов, менее стройными рядами стояли викинги. За викингами крутились конные орды степняков. Тяжёлая конница франков и тевтонов выстроилась уступом за пешими полками, готовая без промедления броситься в прорыв.
Огонь утихал, и у неприятеля завыли трубы, сигнальные рога, ударили барабаны. Пешие полки франков, тевтонов и викингов двинулись в атаку. Но словно в ответ на эти звуки за спинами передового полка русичей послышались мелодичные переливы рожков, свирелей, дудочек, и в эти переливы вплетался мерный рокот барабанов.
Виктор оглянулся. Из-за языка леса, вытянутого к речной пойме, выходили и веером расходились по полю колонны пешей рати русичей. В такт шагам мерно подрагивали наконечники копий, которые ратники несли словно винтовки «на плечо». Мерный шаг десятков и десятков тысяч ратников вплетался в музыку.
«Да это же марш преображенцев!» – узнал Виктор мелодию. У него встал ком в горле. Именно с этой мелодией когда-то открывали ноябрьские парады на Красной площади воспитанники военно-музыкального училища. И он увидел, как между колоннами всё бежали и бежали вперёд отроки с инструментами, пристраивались к таким же, как и они, идущим в голове колонн, и их барабаны, свирели, рожки вплетали свои голоса в музыку. И было что-то невероятно устрашающе в их грозно-беззащитном виде, без кольчуг, без броней, в одних лёгких полушубках, сапогах и шапках.
Рати русичей грозно надвигались, готовые в любой момент развернуться, встать полчным рядом. Но даже на этом поле, ограниченном с двух сторон стеной леса русичи не могли надеяться на успех. Враг, в конце концов, всё равно бы смял их своим многократным численным превосходством. Но у русичей был ещё Ту-16…
;;;;;
Алексей Малахов быстро, но отчётливо читал «молитву» – так ещё лётчики зовут карту запуска – и весь экипаж её добросовестно отрабатывал.
- Эй, вы там, на земле! – крикнул Бородин. – Разгоняйте турбостартер!
Волхвы встали, как они это делали и раньше, клином. Их было семеро. Головы их были украшены необычными обручами. И эти обручи переливались особым светом.
Повинуясь воле волхвов, турбостартер начал разгон, завыл, застонал, разгоняя турбину двигателя. С хлопком вышел на малые обороты правый двигатель, затем левый.
- Идём сразу на исполнительный, - приказал Бородин и двинул вперёд РУДы.
Корабль выкатился на лёд, развернулся, встал, устремив нос на скованные морозом просторы озера.
- Полоса чистая, самолётов на посадку нет, – по привычке доложил Исханов.
- Понял, КОУ! - отозвался Бородин. - Тормоз?
- Снят!
- Автоматика?
- Отключена!
- Двери и люки?
- Закрыты!
- Курс ГПК?
- Гирополукомпас – ноль!
- Планка курса?
- В центре!
- Носовое?
- Носовое колесо – прямо!
- Экипаж, взлетаем! – послал вперёд РУДы Александр.
Двигатели отозвались нарастающим громом.
- Держать газ! – бросил Бородин приказ второму пилоту. Ковалёв мгновенно положил левую руку под РУДы.
Ту-16 тронулся с места, начал разбег.
- Сегодня будем садиться без мандража! – весело воскликнул Малахов. – Распрощаемся, наконец, с этим чёртовым боекомплектом…
Корабль плавно оторвался ото льда и начал набирать высоту. И едва они оторвались ото льда, Игорь Решетников в своей кабине начал настойчиво искать в эфире сигнальный пеленг радиостанции Игоря.
Бородин набрал высоту и положил корабль в плавный разворот. Бомбардировщик плавно выписывал огромную «восьмёрку» в небе, ожидая пеленг от радиостанции разведчиков.
- Командир, здесь ВСР! Есть пеленг!!! – вопль Игоря заставил всех вздрогнуть.
- Выводи!
- Пеленг двести тридцать пять!
- По-онял, выполняю! – Бородин положил Ту-16 в разворот. – Штурман! Сброс со второго захода! На первом рассчитаешь плотность сброса с минимальной высоты и скорость! Я снижаюсь до трёх тысяч, а ты смотри в четыре глаза! Лёлик, тебя это тоже касается!
- Смотрю, командир, смотрю… - отозвался Малахов без своих обычных шуток.
Ту-16 мчался в безоблачном небе, полого снижаясь, а штурман и штурман-оператор напряжённо всматривались вниз, один напрягая зрение, второй своим электронным лучом.
- Командир, пеленг двести тридцать пять, дальность сто десять, - неуверенно произнёс Малахов. – На поверхности какие-то отметки… правда, уверенности нет.
- Понял, - отозвался Бородин и двинул РУДы вперёд до упора, выводя бомбардировщик на максимальную скорость.
Дымную пелену они заметили сразу. Александр сбросил скорость, чтобы Кукоба мог спокойно определить размеры поля, на котором шла сеча, и рассчитать параметры скорости, высоты и бомбового залпа.
- Во, забегали! – расхохотался Валид, когда корабль пронёсся над полем брани. – Эти псы-рыцари сейчас в штаны по полтонны наложили!
Бородину было не до любования смятением, воцарившимся в рядах врага. Он положил бомбардировщик в разворот и с напряжением ожидал, когда штурман выдаст итог своих расчётов.
- Командир, вот что, получается! – доложил Кукоба. – Курс двести тридцать пять, высота две пятьсот, скорость семьсот двадцать, залп в две и пять секунды… ну, а если «змейку» ещё в этот момент сделать, то цены такому накрытию не будет!
- Понял, штурман, выводи на боевой!
Бомбардировщик продолжал лежать в развороте, делая огромный круг, чтобы выйти на курс двести тридцать пять и сбросить бомбы. Одновременно Бородин выводил его на высоту две тысячи пятьсот метров.
- Курс двести тридцать пять! – воскликнул Кукоба.
- Удаление семьдесят восемь! – тут же доложил Малахов.
Бородин мягко тронул РУДы, сбрасывая скорость.
- Восемьсот пятьдесят, восемьсот двадцать, семьсот девяносто, семьсот шестьдесят… - отсчитывал Кукоба.
Александр сделал ещё одно едва заметное движение РУДами.
- Семьсот пятьдесят! – воскликнул штурман. – Высота две пятьсот! Ветер один-два метра, по корме! Выставляю установки бомбового прицела! – пальцы Степана проворно забегали по верньерам бомбового прицела, выставляя установки для прицеливания.
Оба пилота сжали штурвалы. Их взгляды были неотрывно прикованы к указателю курса. Прибор, связанный с бомбовым прицелом штурмана, теперь будет вести их, управлять их действиями.
- Внимание, командир, на боевом!
Они были на боевом курсе. И теперь им нельзя было ни на градус отклониться, ни на метр превысить высоту, ни на километр изменить скорость, иначе бомбы лягут в стороне от цели.
- Цель воздушная! – заорал Малахов. – Пара! Заходят по пеленгу сто шестьдесят! Высота два! Цель воздушная, номер два! Пара! Заходят по пеленгу двести семьдесят, высота четыре пятьсот!
- Мать их через коромысло! – выругался Бородин, как он и опасался, у врага нашёлся туз в рукаве. – ВСР, КОУ! Цель номер один! На восемь часов! С принижением! Оператор! Цель номер два! На тринадцать часов, с превышением!
Малахов взвился под блистер, развернул прицельную колонку системы дистанционного управления верхней пушечной установки. Исханов и Решетников так же развернули стволы орудий навстречу неведомой угрозе.
Первым увидел воздушные объекты Малахов, он перекинул увеличение на прицельной колонке и ахнул. На плоскостях двухмоторных реактивных самолётов отчетливо виднелись жёлтые кресты, а их кили были украшены свастикой.
- Да это же «мессеры» двести шестьдесят вторые! – воскликнул Алексей.
- ВСР докладывает командиру! – присоединился к штурману-оператору Решетников. – Опознавательные знаки истребителей – кресты и свастика!
- Командир! Можно оторваться! – предложил Малахов. – У этих «мессеров» максимальная – меньше девятисот!
- Тогда бомбить не сможем! – отрезал Бородин. – «Мессеры» отогнать! Нам три минуты только и нужны!
- Командир, на боевом! На подходе! – доложил Кукоба.
«Мессершмитты», приближавшиеся справа, заложили крутые виражи и начали заходить в атаку, сближаясь с параллельных курсов. Другая пара заходила в атаку слева сзади, постепенно нагоняя бомбардировщик.
- ВСР, взять ведущего! – приказал Исханов, сам он довернул свою огневую установку почти до упора вправо и держал в перекрестии прицельной колонке ведомого пары истребителей; Валид боялся, что ему не хватит доворота его установки, чтобы справиться с ведущим.
КОУ начал «рубить» дистанцию, отсчитывая дальность до рубежа открытия огня. Внезапно на носовой оконечности фюзеляжа «мессера» ведущего заплясали огоньки, и к Ту-16 потянулись пушистые трассы пушечных очередей. Но вражеский пилот поторопился и трассы ушли ниже бомбардировщика.
- А, «ганс», психуешь! – зло зарычал Валид. – Не встречал ещё таких в воздухе? Не знаешь, чем встретить могут? Издалека решил взять?
И КОУ добавил замысловатое ругательство на башкирском языке.
- Ещё раз то же самое, только по-русски! – попросил Малахов.
- Лёлик!!! – взревел Бородин.
- Не боись, командир, всё под контролем! Ну, фрицы, господа бога душу мать! Получайте!
Малахов нажал на гашетку, и тут же загрохотала верхняя турельная установка спаренных двадцатитрёхмиллиметровок. Огненные трассеры прочертили небо. Пилоты на «мессерах» были классные. Их вираж был безупречен, но, уйдя из-под обстрела, они потеряли позицию, оказались ещё дальше от рубежа эффективного открытия огня.
Загрохотали установки Исханова и Решетникова. И раздался их дружный радостный вой. Игорь чуть запоздал с открытием огня. Валид опередил его. Но получилось так, что ведомый пары вражеских истребителей, уклоняясь от огня установки КОУ, сам влетел в огненную струю пушек ВСР. И «мессер» комком объятых огнём обломков рухнул вниз.
Бородин, Ковалёв и Кукоба ничего этого не видели. Всё их внимание было сосредоточено на управлении. Они должны были выйти на цель как по ниточке.
- Командир, команди-ир, доворотик влево, следи за курсовой планкой! Не спеша! Не спеша! Стоп!!! Теперь вправо на полградуса! Не дёргай! Прелестно! Прелестно! Держать! – вёл корабль Степан. – Держать! На боевом! На боевом! Не уводить! Ноль-пять влево! На боевом! На боевом! Бомболюк?
- Открыт! – перебросил тумблер открытия бомболюка Бородин.
Вновь загрохотали турельные установки. А в прицел штурмана врывалось поле битвы.
- На боевом! На боевом! Сброс!!! – оглушительно заорал Степан.
Руки пилотов едва заметно дрогнули, заставив бомбардировщик слегка «рыскнуть» вправо-влево по курсу. Это и была «змейка», чтобы бомбы легли со значительным рассеиванием по фронту. Корабль ощутимо вздрогнул, освобождаясь от бомбовой нагрузки. И тут же Бородин послал РУДы до упора вперёд. Двигатели отозвались могучим гулом. И бомбардировщик рванулся вперёд как пришпоренная лошадь. «Мессеры» и без того выжимали из своих двигателей всё, что было возможно. И через минуту-другую начали безнадёжно отставать.
- Экипаж, дело сделано, - устало сообщил Бородин. – Идём домой!
- На этот раз точно, домой! – радостно воскликнул Кукоба: прямо по курсу Ту-16 начинала клубиться тёмно-сиреневая туча…
;;;;;
Виктор оценил предусмотрительность волхвов, когда те несколько раз «обкатали» ратников русичей самолётом. Франки, тевтоны, викинги и степняки были ошеломлены. И думать забыли о новой атаке на русичей. Их рати пришли в смятение, заволновались. Но те, кто стоял в тени королей, конунга и хана, по-видимому, были готовы к возможным сюрпризам волхвов. И в тылу вражеских ратей раздался пульсирующий рёв труб. Он странно переливался, то взлетал к высоким нотам, то опускался к низким, странная мелодия была в этом рёве. И смятение в рядах врага начало быстро идти на убыль.
Опять хрипло взревели трубы и рога, и пешие рати противника двинулись вперёд. Вступили на пожарище, начали приближаться ко второй линии заграждений.
А сзади выводили и выводили марш преображенцев рожки, дудочки и свирели, рокотали барабаны. И всё явственней становился мерный шаг пеших ратников русичей. Сотники и тысяцкие, с круглыми щитами, без копий, только с обнажёнными мечами в руках шли рядом с колоннами, зорко следя за стройностью рядов.
И все эти звуки опять стал перекрывать басовитый гром. Виктор вскинул голову, огляделся, заметил в небе серебристый силуэт бомбардировщика. И у него упало сердце. Почти рядом с Ту-16 он увидел дымные выбросы из двигателей ещё четырёх самолётов. Но тут же Виктор с облегчением вздохнул: один из этих четырёх вдруг рухнул вниз, объятый пламенем. Да, летунов так просто, голыми руками, не возьмёшь.
Гром двигателей бомбардировщика перекрыл рёв вражеских труб и опять поверг вражеских воинов в смятение. А потом от самолёта отделились чёрные капли бомб. И тут же гром двигателей стал просто оглушительным. Ту-16 рванулся вперёд, оставляя за собой тёмные струи выбросов из двигателей.
Среди франков, тевтонов, викингов и степняков начала зарождаться паника. А ратники заградительного полка бросились к линии розвальней и начали споро разбирать заграждение, открывая проходы колоннам русичей.
Земля заходила ходуном, когда ударили взрывы тридцати шести бомб калибра двести пятьдесят килограммов. И тридцать шесть чёрно-рыжих султанов взрывов, прочертив поле, взметнулись ввысь.
- Ювелиры!!! – радостно завопил Владимир, глядя на филигранную работу лётчиков.
Бомбы произвели страшное опустошение во вражеских рядах. Но ещё более страшными были паника, ужас и смятение, охватившие франков, тевтонов, викингов и степняков. Страх и ужас были всеобъемлющими. Дымились воронки от бомб, всюду валялись трупы убитых людей и лошадей, целые и растерзанные. Истошно вопили раненые. Тысячи и тысячи людей метались в разные стороны, сталкивались друг с другом, сбивали друг с друга с ног, копошились на земле, вскакивали, опять бежали. Метались тысячи и тысячи обезумевших лошадей с всадниками и без. И никакой пульсирующий рёв труб не мог победить эту панику, вернуть людей в повиновение.
Востомысл молниеносно бросил рати русичей в атаку. Рёв рогов и труб заставил их колонны сначала перейти на ускоренный шаг, затем на лёгкий бег. Вот они миновали проходы в линии заграждений.
- Ур-ра-а-а-а!!! – разнёсся над полем громогласный клич, и колонны русичей рванулись вперёд, в решительный бросок.
Первые ряды колонн ощетинились длинными копьями, для первого, таранного удара, но последующие ряды ратников были вооружены копьями с укороченными древками, и держали их ратники наперевес, словно винтовки или фузеи в штыковой атаке.
Удар сомкнутых масс пеших ратников русичей опрокинул первые ряды мечущихся в панике врагов, раздробил их боевое построение, русичи сразу вклинились глубоко во вражеский строй. Рантики работали копьями как крестьяне вилами на жатве. Засверкали, пошли в дело мечи и боевые топоры. И тут же намётом пошла в атаку тяжёлая конница. Взревели рога, предупреждая пешцев об этой атаке. Закованные в брони, с тяжёлыми копьями и мечами, всадники вихрем пронеслись в промежутках между расступившимися колоннами пешцев, вломились во вражеские ряды несколькими клиньями, стараясь сразу же пробиться как можно глубже во вражеские толпы. На флангах удар тяжёлой конницы опрокинул степняков, обратил их в бегство.
Закрутилась сеча. Одни вражеские воины в ужасе обратились в бегство, бросая щиты, срывая с себя доспехи, другие, словно обезумев, дрались до последнего. Особенно много таких безумцев было среди викингов. Эти воины походили на сумасшедших. Их губы были перемазаны кровью из собственных вен. Дрались они остервенело. Даже смертельно раненые они пытались достать русичей своими секирами. Но русичи умело поражали таких обезумевших противников. Окружали их стеной щитов и разили ударами копий, не давая достать себя секирам викингов.
Но это было ещё не всё. Оказывается, у русичей была ещё и лёгкая конница. Её воины были только в кольчугах, с небольшими круглыми щитами, за спинами у всех были саадаки с луками, вооружены всадники были облегчёнными изогнутыми мечами. И у каждого был заводной конь. Было ясно, что предназначена эта конница для длительного и беспощадного преследования врага. Государь явно хотел не просто разбить врага, а уничтожить большую его часть, отбить надолго, навсегда, желание ходить на Русь. Поэтому лёгкая конница неторопливо продвигалась вслед за боем, ожидая своего часа, когда можно будет вырваться на простор и начать беспощадное преследование врага.
- Командир, мы «пустые»,- доложил Игорь.
- Совсем? – уточнил Виктор.
- Имеем в виду магазины. Из ячеек ещё патроны не трогали.
- Это хорошо… значит так, быстро наполняем магазины и ленты, потом посмотрим, чем мы ещё сможем помочь…
Но едва разведчики начали снаряжать магазины и ленты патронами, вокруг них начал сгущаться тёмно-сиреневый туман.
- Командир, нам ненавязчиво так намекают: а не пошли бы куда подальше, друзья, - фыркнул Игорь. – Вот чёрт! Радиостанцию под розвальнями забыл!
- Ладно, за заслуги перед не нашим Отечеством спишем рацию на «чехов»…
Миссия спасения
© Copyright: Андрей Лобанов, 2013
Свидетельство о публикации №213020602019
Свидетельство о публикации №213020602019
Рецензии
Грамотно выполненный заказ ,только гнильцой слегка отдаёт ,аль не так ?
Витолд Пастарс 18.02.2019 01:45 • Заявить о нарушении
Витолд Пастарс 18.02.2019 01:45 • Заявить о нарушении