3. Сопровождение. Начало дороги

   начало  http://www.proza.ru/2013/02/05/2127
           http://www.proza.ru/2013/02/06/1878
            
 На диване две распахнутые сумки, шкаф раскрыт, всюду лежат вещи, которые
Лариса придирчиво рассматривает, примеряет, потом бросает на пол. Дорожная
сумка не наполняется.

     Вот мамина юбка. Она явно на пять размеров больше, давно забытая блузка,
 неудачно постиранная белая кофточка, недошитый сарафан…

     Лариса устало садится на диван, кот немедленно запрыгивает ей на колени.
 С ним под мышкой, она встаёт и открывает дверь в кладовку.
 
     Чего там только нет. Рулоны бумаги, старые вешалки, манекен, пачки старых
журналов. И вот он, наш любимый чемодан.
 
     Кот осторожно отпускается на волю, а девушка принимается за  раскопки.
 В чемодане борода Деда Мороза и мамины платья.
     Лариса бережно раскладывает эти воспоминания на спинке дивана, выбирает
одно из них, одевает. Из зеркала смотрит на нее мама, она что-то говорит ей.
Видение растворяется. Лариса разглядывает себя в этом платье, потом приступает
к другому. И каждая примерка – это маленький калейдоскоп воспоминаний.

     Платья старомодные, но надо что-то решать. У одного она отпарывает
кружевной воротник и берется за иглу. Незаметно приходит вечер. Она все еще
шьет.
     Наконец погашен свет, но сон не приходит. Лариска встает, идет на кухню,
выставляет на кухонный стол термос, пластиковую посуду, чайные ложки, потом идет
в ванную за мылом. В мыльнице пусто. Она тяжело вздыхает, снова ложится в постель.

      Кот недовольно освобождает нагретое место. И снова глаза в потолок.
Что еще надо взять? Вспомнила, где хранится мыло. Идет в ванную. Шарит в тумбочке,
 но ничего не находит. Идет на кухню. Из шкафчика достает коробку из-под обуви.
В ней три куска хозяйственного мыла. Берет один, взвешивает его на руке,
заворачивает в полотенце и кладет в дорожную сумку. Садится на кровать. -
Столько места свободного!
 
     -Да, небогатая я невеста. Ничего, я там я на  своих  500  зелёных  в неделю разгуляюсь.
     Горка  белья с парочкой маек очень сиротливо смотрелась в недрах   
чемодана. Лариса вышла на балкон. Отсюда виден заброшенный сад с деревьями,
на которых сидят гроздьями мальчишки из соседних домов. И что  им так нравится
залезать на эти яблони.  Яблоки такие кислые, от одного воспоминания скулы
сводит.
 
-А пойду- ка я пособираю  кислых яблочек. В дороге ведь есть что-то надо. Будут мне пирожки с кисленькими.


      Ночь она почти не спала. Казалось, что будильник испортился и никогда не
зазвонит. Она даже разок встала и поднесла циферблат поближе к глазам, чтобы
увидеть секундную стрелочку и ощутить её движение. Покрутившись в постели,
поняла, что уже  больше не заснёт и решительно пошла в душ.

                *  *  *
Длинный Данила был в черных очках, его волосы были аккуратно причесаны и схвачены
сзади резинкой. Сестра его помахала издали рукой и уставилась на огромный чемодан.
 
     - Что это у вас ?

      -Надо признаться дурацкий вопрос, который заслуживает дурацкого ответа.

       -Походная типография.

       - Зачем? – охнула сестрица.

     - Ну, шутит она так, - стал успокаивать сестру Данила. Она  же его спокойно
несла. Если бы волокла – то я бы услышал. У ней там зубная паста и кусок мыла, 
 немножко бельишка и какой-нибудь маленький секрет . ( Ишь ты, про секреты знает)
 А что у меня может быть секретом ? Конечно, пирожки!
 
     Мы вошли в вагон. Место было внизу и на верхней полке, в купе. Попутчиков
не  было.
      -Деньги у Данилы. Вот твой паспорт и его. Смотри не потеряй. Вот телефоны.

     Несколько минут до отправления – мучительных, потому что не знаешь, что
 говорить и что делать. Данила с сестрой вышел из вагона и на перроне у них
разгорелся очень  эмоциональный разговор.
     Лариса смотрела на длинную фигуру Данилы, его волосы, связанные  сзади в 
небрежный хвостик. Какая ужасная борода. Ну, дьячок или хипарь. Пусть бы его
сестрица постригла, побрила. Ой, кто там тащится по перрону?  Каблуки
подкашиваются в разные стороны, юбка закончилась, а ноги не начались,
крашеные волосы – факелом над головой. Знакомая клетчатая сумка, повидавшие 
разные виды. С такими ездят челноки на свои закупы. Сельская девчонка, изо
всех сил старающаяся выглядеть модно и по- городскому. Знакомьтесь – это моя
 знакомая Зинка.

 Она  налетела сначала на Надежду, потом толкнула Данилу. Остановилась,
поставив свою неподъёмную сумку, и стала закалывать волосы, попутно
огрызаясь на пассажиров, спешащих к поезду, которые теперь толкали её.

     - Да, негостеприимная я, черствая и эгоистичная, будто оправдываясь
перед собой, бормотала Лариса, прячась в купе.

     Заглянула проводница, предупредив, что провожающие должны выйти и тут
же в проёме двери  показался Данила.
     - Я здесь.
      Перед самым отправлением в купе ввалились  двое дядек-командировочных. 
     Они долго и шумно располагались на своих местах.
     Наконец достали из своих черных портфелей бутылку коньяка,  бутерброды с
колбасой и стали предлагать  «по чарочке».
 
      - А что это мы такие грустные? -  Разрезая на дольки большое яблоко,
спросил один из них.
.
     -  Да вот представляю ночь в перегаром, храпом и, возможно, сальными
анекдотами и большими приключениями.

      -Суровая девушка. А вот про большие приключения – вы что имеете в виду?  Командировочный многозначительно захихикал. Вы тут у нас одна на троих.

      Командировочный открыл коньяк и стал наливать в походные рюмашечки,
которые достал из специального футлярчика. В купе запахло спиртным.

  Данила поднялся и, вдруг, будто потеряв равновесие, повалился на
командировочного, судорожно хватаясь за столик, но котором  были выставлены
прысмаки.
     Бутылка с коньяком упала на пол. Салфетка, на которой была разложена
закуска, сдёрнута. Теперь и бутерброды валялись на полу вместе с качающимися
дольками яблока. А рюмашечки… На одну Данила наступил и серебряный край  смялся.

     - Ты что это делаешь! Что за хулиганство! Проводник!

     Проводница появилась мгновенно. Перед нею стояли два красных от волнения государственных человека, на полу -  лужа и  намёки на всенародный праздник.
Над всем этим маячил высокий бородатый мужчина, которого тянула вниз за руку
испуганная девушка. Наконец Данила сел и поле обозрения увеличилось.

     Коньяк вылился частично на брюки командировочного, частично был спасён
им. В бутылке, которую он протягивал проводнице, плескалось грамм сто
пятьдесят.
 Девушка, мы вот как люди, сели в ваш поезд, достали коньячку. Дорогого
между прочим. У нас  повод серьёзный…

    - Спиртные напитки в вагонах  распивать запрещается.

 Девушка-проводница  стремительно вышла
. 
      Командировочный был разъярён. Он с ненавистью смотрел на Данилу,
который держал  свою спутницу за руку и на вид был очень спокоен.
       -Ты, волосатый. Поп или кто там ещё. Что это ты так распоясался. Тебе
говорю. Дядька толкнул Данилу в плечо. Но тут же его рука была перехвачена и
заломлена назад. Данила вытолкал командировочного в коридор. Тут появилась
 проводница с веником и совком. Второй командировочный испуганным фальцетом
пожаловался на Данилу: «Он бешенный, нападает,  устраивает драку.
      - Стыдно вам, мужчина, должно быть. Это больной человек. Он слепой. 
Нечаянно всё получилось, а вы ищите виноватых. Вот сейчас на станции милицию
вызову и вас  высадят из поезда за распитие алкогольных напитков.  Так что
сидите лучше тихо.  А я вам чай принесу.
      -Да разве чаем наешься? – не унимался командировочный.
      - А у меня есть к чаю пирожки вкусные,- предложила мировую Лариса.
А если уж так приспичило коньком баловаться – то у вас там немножно осталось.
Будет чай с коньяком.
 
     Девушка распаковала пакет с яблочными пирожками и они радовали глаз своими
 румяными бочками. Страсти поулеглись. Командировочных звали Василий Иванович и
Пётр Васильевич. Пили чай.  Пирожки всем нравились.
     Она старалась не смотреть, как крошки застревают в Даниловой бороде.
     Легли спать. Командировочные почти сразу дружно захрапели.
Лариса слышала, как ворочался Данила. Ему тоже храп, наверное, мешал.

    Она поцокала языком – старый испытанный способ  успокоить храпуна, но
результата не было. Тогда она попробовала посвистеть.  Храпуны затихли.
Наверное им снились раненые зяблики. Но через минуты две храп даже усилился.

    Неожиданно с верхней полки послышалась  поддержка . Это был не просто
свист, а художественный свист. Он был не очень звонким, но без фальши и с
пешки вырисовывал красивую мелодию. Ну вот, наконец, за  день хоть одно
приятное впечатление.
Командировочные затихли, и Лариска незаметно задремала под Моцартовскую
колыбельную.
 Продолжение следует http://www.proza.ru/2013/02/10/1955