Сказка о Пантелееве и его жене

Жил-были в глухой провинции Егор Пантелеев и его жена Валя. И был у этой Вали прекрасный голос. Бывало, соберутся у них гости, по случаю праздника или другого торжества, посидят за столом, выпьют, а потом обязательно просят её петь. Голосила она так, что многие слезу отпускали, а кто-то грустно вздыхал: «Эх, тебе в столице бы, на сцене выступать! Какие деньги могла бы иметь!» А муж при этом мечтательно ёрзал на стуле...
И случилось дальше непредвиденное. Но начну издалека. Как известно, многие сегодня пренебрегают телеканалом «Культура» и предпочитают смотреть развлекательные телешоу и проекты. Пантелеев тоже предпочитал зрелище. Особенно он любил песенные конкурсы.
Как-то раз, в одном из них финалистка затянула любимый романс жены. Пела она неважно, хуже Вали, но выиграла автомобиль, да ещё целый миллион. В конце показали номер телефона: мол, звоните, приезжайте на кастинг и вам улыбнётся счастье! Это и завело Пантелеева.
– Валя, иди-ка сюда! – крикнул он в кухню, почёсывая под майкой круглый живот.
– Что, дорогой?
– Вот что я думаю: пирожки стряпать это, конечно, хорошо, но пора тебе в Москву ехать!
– С ума сошёл! – испугалась она. – Чего удумал!
– Надо, Валя, надо. Отпуск без содержания возьмёшь, съездишь на кастинг, а дальше... – тут он мечтательно закрыл глаза.
– А как же хозяйство? Кто стирать будет? Кто поросят кормить? Кто корову доить?
– Я доить буду! Самолично! – твёрдо отрезал он, хотя кроме своих и Валиных сосков давно ничего трогал.
На следующий день начались сборы. Переживая, Валя только охала: так не хотелось ехать, но мужу перечить она не посмела.
Уже на вокзале, заходя вагон, она прослезилась и сказала грустно:
– Только Зинке сиськи не оторви!
– Какой это Зинке?.. – недоумевал муж.
– Корове нашей!
И стал Пантелеев ждать из столицы хороших весточек. И однажды услышал по телефону:
– Егорушка! Представляешь – я прошла кастинг!
Заёрзал Егорушка на стуле, потекли слюнки, словно кто ложку с мёдом поднёс.
– Но, – продолжала жена, – я немного расстроилась. Из-за некоторых условий...
Ложка с мёдом на миг исчезла.
– Чего тебя не устраивает? – грозно спросил он. – Объясняй!
– Егорушка, меня под своё крыло взял один известный продюсер. Очень культурный и добрый человек. Но его не впечатляет мой внешний вид. Надо, говорит, вам чуть-чуть фейс поправить. Деньги, мол, вложу, отработаешь потом.
– Так поправляй! Чего ерепенишься?
– Хорошо, Егорушка, как скажешь... После отпрошусь у него на денёк домой, чтобы ты посмотрел и одобрил.
Через неделю Панкратов встречал жену на вокзале. Выйдя из вагона, она прикрыла платком лицо.
– Ты чего Гюльчатай из себя строишь! Ну-ка, сейчас же открой лицо!
– Не могу сейчас, Егорушка! Людей вокруг полно. Дома уж...
И дома она долго не решалась сбросить платок, пока Пантелеев не топнул ногой. А как увидел он эти поправки – зашатался, спасибо, дети успели подхватить за руки.
– Наша мама – Леди Гага! – радостно закричали они.
– Мда... – нерадостно вздохнул Пантелеев. – Не зря говорят: искусство требует жертв!
– Это современный сценический образ, – пояснила простодушная Валя.
Уехала Валя в Москву с одобрением. Но потом она долго не выходила на связь. Только через неделю Пантелеев смог дозвониться.
– Куда пропала? Почему молчишь? Иль меня забыла?
– Нет, Егор, помню тебя...
– Приезжай скорей, – взмолился он, – мочи нет. Зинке второй сосок оторвал.
– Не могу пока... Две операции сделали мне, только сейчас в себя пришла...
– Какие, к чёрту, операции? – Пантелеев словно ложку дёгтя проглотил.
– Мой продюсер... Он сказал, так легче будет вписаться в шоу-бизнес. Губы и грудь мне увеличили. Ты ведь одобрял, я и согласилась. Извини, говорить долго не могу, губы устали... Как поправлюсь, приеду на денёк...
Разговор Пантелеева озадачил. «Ничего, ничего, – утешал он себя, – без этого там, видимо, никак. В Москве лучше знают, что надо. Главное, цель близка. Взялся за гуж – не говори, что не дюж!»
Ещё с десяток пословиц вспомнил он – и успокоился.
На вокзал, встречать её, он пришёл с детьми. В этот раз Валя лицо закрывать не стала. Увидев её новые губы и бюст, он снова зашатался, и дети снова подхватили вовремя.
– Валечка, лицо хоть прикрой, – придя в себя, просил он. – Срам-то какой! Перед людьми стыдно.
Но Валя только усмехалась и брезгливо смотрела по сторонам.
– Фу! Какую я вижу серость! – недовольно вытянула она губы-вареники. – Не подозревала раньше, что так серо здесь выглядят люди! А ты почему меня в таком задрипанном свитере встречаешь? Деревня! Мужик!!
Дома он ходил вокруг неё и махал руками, не зная с чего начать.
– Не узнаю я тебя! – воскликнул, наконец. –  Две недели в Москве пожила, а как зазналась!
Валя не отвечала, только ухмылялась. Такая её перемена досаждала, но когда сели обедать, он смирился, притих, и только искоса, с любопытством, стал наблюдать за её ртом. Было интересно, как она, этими рыбьими губами, будет захватывать пищу. Ему даже стало жаль её, и захотелось покормить с ложечки. «Дай бог силы всё это пройти!» – вздохнул он.
В назначенный день Валя собралась в Москву, уже на финал проекта.
– Главное – слушай продюсера! – напутствовал он в дорогу.
Дела шли как нельзя лучше: жена уверенно продвигалась к главному призу. Глядя в экран, Пантелеев даже не подскочил в кресле, когда в конце огласили имя победительницы. Он только потёр ладошки и, хитро подмигнув, сказал невидимому собеседнику: «Ну, и как? Не я ли это придумал? У кого светлая, умная башка?»
Готовясь к приезду жены, Пантелеев в этот раз испытывал настоящую робость, а мысли донимали всякие: «Жена знаменитость, а я кто? Чем-то надо соответствовать…»
И пришёл с детьми встречать её в новом обличии.
– Вау! – воскликнула жена, как только вышла из вагона и увидела их. – Вау! Нищак, мля! Рокеры! Посмотри на них, Тамерлан!
Это она обратилась молодому человеку, который следовал за ней. Пантелеев услужливо семенил перед ними, схватил сумку и повёл прямо к такси.
– Валя, как я рад нашей победе! – задыхаясь от счастья, твердил он.
– Какая я тебе Валя! – недовольно скривила жена губы-вареники. – Забудь Валю! Теперь я – Валенсия!
– Ага, понимаю... – растерялся он, – сценическое имя... А вы, – обратился он к молодому человеку, – наверное, продюсер?..
Тот лишь загадочно усмехнулся.
Дома Пантелеев долго подбирался к главному вопросу.
– Валенсия, где же наш автомобиль с миллионом?
– Вау! Во даёт! С ума спятил! – жена захлопала огромными ресницами-веерами. – Я приехала забрать детей и написать заявление о разводе, а он про машину! Теперь я москвичка,  – и добавила: – Коренная! А это мой новый муж, Тамерлан.
– Как, муж?.. – Пантелеев зашатался, но дети удержали. – Как?..
– А так! Кто просил не ерепениться? В шоу-бизнесе негоже в нашем возрасте держать ровесников мужей и жён. Все с молодыми живут! С таким древним мамонтом, как ты, в свет появляться неприлично!
Панкратов хотел было разозлиться, кулаки сжал, но как глянул на бицепсы молодого качка, так тут и обмяк:
– Понимаю, Валенсия... понимаю... это продюсер... условия... негоже... негоже... куда нам, мужикам... мамонтам... сидеть... сидеть, смирно... а что же я?.. с Зинкой остаюсь?..
На другой день Валенсия, с молодым мужем и детьми, уехала в столицу. Там у неё контракт, и там предстоит ей стать светской львицей, акулой шоу-бизнеса.
А что же Пантелеев, спросите? Он живёт холостяком, с своими поросятами и коровой Зинкой, которой от злости оторвал последние соски. По вечерам он так же смотрит телевизор, но всевозможные шоу и проекты его больше не интересуют. Вы уж и сами догадались: теперь он смотрит исключительно телеканал «Культура»!