Глубина. Глава 5

5

- Э, Санёк! Алё! Да очнись ты!!!
Пара толчков в плечо, и картинка начала медленно но уверенно преображаться. Салон Артёмовой «шестёрки», почему-то покрытый красными пятнышками, будто распыленными из дихлофоса. Кирилл продолжал упорно встряхивать меня как бутылку колы. Картинка обрела окончательную чёткость, однако краше от этого не стала. Мерцающие пятна уже не бегали перед глазами, но салон по-прежнему оставался в красную крапинку. Забинтованная голова Кирилла тоже говорила о многом.
- Ё-ё-ёлы… - простонал я, пытаясь пошевелиться – всё тело ныло так, будто по мне проехался каток, - чё за на фиг?
- Тёма, живой он, сбавь скорость, - сказал он в сторону и снова повернулся ко мне, - ну, как ты, в целом?
- Пожалуй, промолчу. А с тобой-то что? Томыч, ты цел?
- Нормально, - отозвался водила, - только рука до сих пор как отсохшая.
- Да нормально всё с ним, - хихикнул Хранитель Огня, - вяжущий заговор, пройдёт скоро.
- Повторюсь – а сам что?
- Да ничего, вскользь прошло. Слушай, спасибо, конечно, вовремя подоспели, но зачем ты их так?
- Как «так»? – приподняв ноющую бровь спросил я.
- Ты что, не помнишь?
- Ни-хре-на. А чем это тачку загадили?
- Да вот этим, - он приподнял мою непослушную руку к лицу.
Она была липкой, багровой, и пахла железом.
- Это что за…
- А это, товарищ, вы слегка перестарались, - пробормотал он, испугано поглядывая на меня, - ты как первого свалил, двоих голыми руками порвал. Что, совсем не помнишь?
- А… нет… - я обратил свой взор вглубь себя, - Белозорь, ты что наделал?
Волчара по-прежнему тихо сопел, не реагируя на мой зов. И даже волевые пинки не убедили его выйти на разбирательство.
- Мля, кой чего вспомнил.
- Мы вас слушаем, - с важным видом произнёс Кирич.
- Это Белозорь нагадил. Перед отключкой он что-то тявкнул… А дальше ничего… совсем.
- Ёшкин кот, Саня! Ну ты и дал ему волю! Он же нас чуть не порвал, Тёма тебя еле от Юльки оттащил.
- Да не я это был! Кстать, а где она?
- С Вадиком в «Подвал» пошла, там спокойней будет. Похоже, эти мрази толи под кайфом были, толи одержимые. Я их Яроклем резал, огнём морды палил, и хоть бы хны!
- Твою мать! – осенило меня, - Танька! Надо к ней ехать!
- Успокойся, уже едем…
- Кстать, Санёк, - добавил Артём, - немного наврал ты с прогнозом на тачку.
- Что, думаешь, батя от этого мягче ремень возьмёт?
- Да, и то верно…
Красное око сверкнуло предо мной, и воспоминания молнией пронзили моё ноющее тело.
Утробный рык, протяжный вой в небеса. Трое балахонщиков резко отвернулись от распалённых Кирилла и Вадима, а один упал на землю сражённый ударом самодельного меча в живот. Вспухнув как спичка, он забился в молчаливой агонии.
Резкий прыжок на четвереньках – и мои челюсти сомкнулись на бледном и жёстком горле. Тёплая тёмная кровь хлынула мне в глотку, окончательно затмевая взор. Взмахнув мокрой головой, я повернулся к соседней тёмной фигуре. Силуэт расплылся в чёрное пятно с белой каплей лица.
Апперкот правой – удар отбит,  ногой в промежность – загнулся, и  скользкие окровавленные руки сомкнулись на шее очередного врага. Ярость подкатила к болящим от перегрузок лёгким, я с силой заорал прямо в разукрашенное лицо. Бездумные, ничего не выражающие глаза, и жалкое дёргание в попытке вырваться из оков моей обезумевшей туши.
Пальцы до боли сжались на мягкой плоти, и тело мгновенно обмякло.
Наконец, ярость спала, и наступил одуряющий экстаз. Взор застилала красная пелена, а в ушах стоял оглушающий гул. Где-то на задворках сознания раздавался натужный девичий писк. Пелена лениво сползала с глаз. Передо мной в багровой луже сидела Юла – вопящая, с огромными шариками глаз и потёкшим макияжем.
Мысли текли неуловимо быстро, и на этом пути я обо что-то запнулся. Какое-то смутное воспоминание, почти детская обида непонятно за что. И яростный жар снова пролился по мгновенно ослабевшему телу.
Шатаясь, я неуклюже поднялся с асфальта – члены решительно отказывались подчиняться позывам разъярённого духа. Собрав последние силы в кулаки, я набросился на обезумевшую от страха девушку. Удар в щёку, висок, по рёбрам, снова в висок… Искры из глаз, и я узрел великую Пустоту.
Конечно, это был не я. Это Белозорь… В пылу битвы… Или это сделал я? Ведь воспоминания были моими, тело – моё, дух оставался в нём… Безумие… Что за безумие…
Из пучины раздумий меня выдернула жгучая боль в руках – товарищи вытащили меня из загаженной «шестёрки» и понесли в тёмное чрево подъезда. Кажется, на лавочке у входа сидели вездесущие бабки.
- Здрасте, теть Валь, - прокряхтел Артём, проползая мимо «сарафанного радио».
 Постоянный старушечий трёп сменило гробовое молчание.
- Ай!..
- Киря, аккуратней! Убьешь же его! – шикнул Библиарий.
- Рад бы. Блин, вот отъел себе седалищный нерв! – прорычал Хранитель Огня, - мало я тебя за Юльку по башке приложил!
- Ёлы-палы, давай не сейчас! – простонал я, - ты ж сказал, что Томыч меня оторвал?
- Я-я! Хватка у тебя, блин, железобетонная! Если бы Киря по башке тебя не жахнул, порвал бы ты её как Тузик – грелку.
- Да не я это был, сколько повторять?! Будто сами с духами никогда не общаетесь!
- Ага, но привязываем их к себе! – Кирилл переступил последнюю ступеньку и нажал на древний звонок.
За дверью послышался отчётливый удар, с последующей обязательной тирадой отборных ругательств. Пред нами предстала Таня. Так сказать, не при параде: помятый розовый халат, растрепанная грива, и полное отсутствие боевого раскраса. Дополнительные симптомы: хмурое лицо, отёкшие глаза, подозрительно мощный аромат неусвоенного алкоголя.
- Вашу мать… – протянула она, трезвея прямо на глазах, - это что такое?!
- Нет времени, впускай! – гаркнул Артём, протаскивая меня в ванную.
- Что такое?! Кто вас так оприходовал?!
- Потом, потом! Перекись неси с бинтами. И ваты побольше.
- Щаз… - пискнула она и убежала.
- Ну мы встряли… Сань, на ногах сможешь держаться?
- Вполне, - крякнул я, опираясь дрожащей рукой на стенку.
- Тогда давай отмывайся. Киря, айда лататься.
Товарищи вышли из тесной каморки совмещенного санузла, оставив меня наедине со своими мыслями и грязью. Еле сумел снять одёжку, руки дрожали как после трёх часов активного штангирования. Я и бросил её на пластиковую корзину для белья и подал напор на душевой шланг. Сверху ударил бодрый напор тёплой водицы, смывая грязь тела, усталость мышц, и мрачные думы дурной головы.
Где-то там, в захламленной гостиной, она же спальня, Графиня распевала красноречивые оды нашему раздолбайству, свинству, и ещё куче других качеств, не свойственных стандартной особи Гомо Сапиенса.
Наверно, со стороны это смотрелось бы забавно, но отёкший разум не позволял душе покинуть розовую квашню размякшего тела. И оставалось только прислушиваться к мерному току воды, да периодическим выкрикам Таньки.
Кажется, там был еще чей-то голос. Низкий, хриплый, с непонятным произношением… Значит, Андрейка сегодня ночевал здесь, поганец этакий. Благо что помогает нашей рыжей бестии квартиру снимать, а то удавил бы к израйлевой матери давным-давно.
- Да, ребята, не везёт вам как чёрному коту.
- Проснулся-таки, - проскрипел я, - не будем тыкать пальцем, из-за кого заварилась вся эта субстанция.
- Думаешь, ты умнее меня? Так не глупил бы, сразу позвал! Как там попы говорят…
- Всё-всё, понял я. Ладно, молодец, хорошо поработал. Только дорого это удовольствие обошлось?
- Это почему? Если бы ты в плясках не участвовал, лапы сами оторвались. Ленивый ты, как сурок!
- Белозорь, хорош! Мне от матери нравоучений хватает. Ты мне лучше скажи, за что девку покалечил?
- Какую именно? Не забывай, что вы для нас все на одно лицо.
- Ты знаешь о ком я! О последней.
- Это которая с белой шерстью и визжала как кабаниха?
- Не знаю на счёт кабанихи, но похоже. Так зачем?
- Не зачем, а почему. А потому, что чувства были твои.
- Как это, мои? Ты же меня одержал!
- Какой же ты недалёкий, - прорычал дух, - помнишь, ты предлагал мне слиться?
Это окончательно вогнало меня в ступор.
- Так это…
- Именно, дружок. Если бы ты не был таким самонадеянным, этого можно было избежать.
- Получается, что я теперь – оборотень?!
- Зови это как хочешь, думать – твоя забота. По нашему договору, как вы говорите: после сытного обеда по закону Архимеда полагается поспать.
Так вот оно что. Вот она, древняя наука воинов-берсерков. Ликантропия, слияние с животным духом на поле боя. Ой, сколько нам открытий этаких готовит нехороший ум. Это и есть путь Истины, дарующей силу? Да, чувство юмора у дедушки Велеса не изменилось…
Стук в дверь:
- Саша, ты там живой? – голос Графини окончательно прочистился.
- Пока не знаю…
- Выйти сможешь?
- Можно ещё немножко посижу, а?
- Сиди-сиди, не торопись. Чаю будешь?
- Да, не отказался бы.
- Тебе как обычно – зелёный, две ложки сахара?
- Оно самое. Спасибочки.
- Да ладно уж, - похихикала она, - шторкой прикройся, сейчас принесу.
Да, золотая девочка. Комсомолка, спортсменка, и просто красавица Побольше бы таких прелестниц на Руси-матушке, и никакого тебе демографического кризиса. Вот куда политики не заглядывают. Ладно, не моё сейчас это дело, нехватку населения исправлять. Надо хорошенько отмокнуть, а потом думать-гадать, во что мы всё-таки вляпались. Эх, просто песец какой-то! Чёрный…
Дверь со скрипом отворилась, и из-за шторки потянулась рука с большой кружкой ароматного напитка. Мои дрожащие пальцы медленно обхватили тёплый фарфор.
- Конфетку хочешь?
- Спасибо, давай попозже.
- Ну как хочешь, - вздохнула Татьяна, - халат на крючке. Блин, ну ты и насвинячил мне тут.
- …Ты не достоин даже смерти, юный шаман… - пробасил голос за шторкой.
- Э, чего?! – недоуменно спросил я.
- Насвинячил, говорю, прибила бы! - повторила Графиня.
- А, ну извини. Как там товарищи?
- Да ничего особенного, здоровые кони, поправятся. Выходи, только тебя не хватает.
- Хех. А как Андрюшко, не против незваных гостей?
- После общения с Тёмой – уже нет. Отлежится ещё. Ждём тебя.
- Ага, спасибо.
Таня медленно ушла из ванной, тихо стукнув дверью. А кто это там еще был? Не на столько же Танька пропила глотку. Наверно, показалось. Хотя, если верить Леви, Кроули, Кастанеде, и прочим умным дядям – всё что мы видим, слышим, чувствуем – реально. Вопрос лишь в том, на сколько, и почему мы это узрели.
Тёплый чай медленно бежал по горлу, дополнительно прогревая кислые телеса. Ладно, хватит. Надо подниматься…

- Так вот. Какие будут соображения?
Тишина.
- Я не понимаю лишь одного – кому это надо?! Для конкурентов слишком мелочно, инквизиторов сами давно извели. Сектанты?
- Вполне возможно, - подал голос Артём, - какие еще идиоты средь бела дня в мешках и раскрашенными рылами бегать?
- И глаза у них стеклянные, - добавил Кирилл, - простой наркотой такого эффекта не получить. Или я просто чего-то не пробовал.
- Да ты ничего кроме трын-травы и не пробовал, - встряла Танька, - в конце концов, даже если это и сектанты, их же кто-то навёл.
- И что предлагаешь? – спросил я, - всех буржуев переполошить, или наших на кол посадить?
- Эх, Санька, а еще провидец! – покачала головой она, - сам же знаешь – всегда есть кого спросить… 
- Что-то я немного недопонял…
Три пары глаз пристально уставились на меня.
- Э-э-э, нет, товарищи, не рекомендую…
- Да чего такого? – спросил Артём, - просто спросишь и всё.
- Думаете это так просто?! – струхнул я, - Танька, у тебя ж три колоды Таро! Спроси у них! Да хоть руны мои возьми…
- Саня, - голос Тёмы стал настойчивее, - Партия требует твоего участия. Если наши задницы тебя не волнуют, хоть о своей поберегись.
- Я и берегусь! В конце концов, чем вы их приманите?!
- Об этом не волнуйся, разберёмся по ходу дела, - сказала Таня, вытаскивая из чехла изогнутое лезвие своего атама, - работать с духами – твоя обязанность.
Как там пелось в одной страшной песенке: «И попал в другого принца. Делать нечего – женился». Арсенал Графини был хорош – такого собрания инструментов магического искусства не было, пожалуй, ни у кого из нас. Бутылки с настоями, палочки, монеты, печати, талисманы, ковры, зеркала, целая полка толстеньких гримуаров, и было решительно непонятно, как всё это великолепие умещалось в малогабаритной однокомнатной «хрущёвке». Предварительно пришлось оперативно разгребать последствия многодневной пьянки: мусор – в кладовку, тряпки – в стиральную машинку, Андрюшку – ванную. Причём последний товарищ и не особо сопротивлялся, между глаз у него сияло мощное пятно псионического удара. По крайней мере, разницы от похмелья он не заметит, а свидетели нам ни к чему.

Да, нелёгкая это работа – быть шаманом. Колдовать – обязан, Богов молить – обязан, медиумом пахать – опять обязан! Песец какой-то!.. Так, что-то я уже, того, заговариваюсь. Усадили меня на стул резной, обвязали верёвкой заговорённой, из пеньки, и обложили вазочками с аромопалочками. Перед ответственным делом – обязательные сто грамм наркомовских, чтоб не покалечиться излишне, задёрнули шторы.  Зловещую тишину ритуального призывания нарушали лишь звуки с улицы, да несмолкающая ни днём ни ночью пьяная ругань соседей сверху.
- Ну как, готов? – шёпотом спросила Таня.
Я молча кивнул. Белозорь уже ожидал нового гостя, прячась в глубине моей грудной кости. Скоро нас будет трое, ёлы-палы. Эх, я только недавно привык отдавать тело в распоряжение этого белошёрстого людоеда, а теперь ещё придётся соображать на троих.
Таня, Киря и Тёма поочерёдно вдохнули и запели. Пела, в основном, Графиня, элементарно потому, что заклинание не было им знакомо. Кажется, это было что-то греческое. Есть у неё такая черта – жуткая нелюбовь к родной речи при использовании её в Искусстве.
От ожидания неизбежного меня невыносимо трясло, и для успокоения бушующих чакр пришлось заблаговременно выйти наружу. Из нижних слоёв Астрала открывался лучший обзор на панораму нашего действа. Среди обширного пространства, под завязку наполненного бездумными стадами лявр, кружился алый бархатный вихрь. К нему тянулись сотни ручейков самых разных расцветок, но лишь некоторые продолжали перетекать вглубь, не обжигаясь о сверкающие края.
Картина не менялась довольно долго, и было хорошо заметно, как натужно фальшивят надрывающиеся глотки колдовского трио. Конечно, время для мира духов – вещь довольно относительная, но даже тут есть от чего заскучать. И от этой самой скуки я начал подвывать в тон уставшей партии. Да, хорошо что никто кроме волшебников эти завывания не слышит. Ну, не считая пациентов домика с мягкими стенками, да маленьких детей. Верно сказал кто-то мудрый: «Дети – Боги, а мы делаем из них людей». Сколько талантливых и сильных духов сгноили в своих стенах «лечебные», «учебные» и «воспитательные» учреждения. Эх, а ещё и эти проклятые церковники, житья от них нет!.. Всякое добро должно приходить через муки… А откуда вы знаете, какие муки терпим мы?! Чем нам приходится платить за нашу силу?! С кем нам приходится сражаться каждый день?! Да самый захудалый шаман в разы святее всех епископов вместе взятых!!!
Похоже, такого рода излияния наконец привлекли чьё-то внимание. В центр водоворота силы потянулся чёткий оранжевый жгут. Вихрь мигом оборвал все оставшиеся нити, и званный гость червяком заполнил неподвижное тело. И ловушка захлопнулась – Белозорь крепко сжал нерадивого духа за хвост.
- Пустите, больно!!! – истерично заорал он моим голосом, - пустите, лжецы! Я вам не дамся!..
Красноокий волк сильнее сжал прозрачные челюсти, от чего гостья скрутило немой судорогой.
- Назови своё имя, непокорный дух! – властно потребовала Таня.
Одержимое тело застыло как в морозилке.
- Назови, станет легче, - тихо посоветовал я.
- Мы вас знаем, обманщики! – прорычал гость, - можете пожрать меня! Лучше уйти в небытие, чем быть рабой у жалких колдунов!
- А ты красноречив, дух. Назови своё имя, и мы вознаградим тебя.
После секундного молчания Белозорь вырвал у гостя кусочек души. Эх, бедный я, бедный… Они ж меня всего искалечат! Вон, аж на стуле скачет!
- Или ты скажешь имя, демон, или он медленно растаскает тебя по клочкам!
- Ух… Айлия… - прокряхтел дух, - Моё имя – Айлия!
- Вот и молодец, - улыбнулась Таня, - Саша, успокой волчонка.
Я взмахнул щупальцем, и людоед ослабил свои силки. Айлия тихо поскуливала на полу, вяло дёргая моими конечностями. Ох, я с них за это спрошу! Тут тортиком с вафельками не отпишетесь!
- Замечательно, Айлия, - продолжала Графиня, - Теперь мы, пожалуй, сможем договориться. Знаешь, чего мы хотим?
- Знаю…
- Это хорошо, дорогая. И ты нам всё расскажешь. Кто на нас охотится?
- Люди… Недобрые люди… Духов они не любят, колдунов не любят, - хныкала дьяволица, - всех убивают…
- Что им от нас нужно?
- Владеть. Они хотят владеть…
- Кем? Говори точнее.
- Всеми. Сильнее всех хотят быть. Их много, во всём вашем мире – сотни…
Мы удивлённо переглянулись. Результат, надо сказать, неожиданный. Хоть демоны и большие любители приврать, но теперь у нас есть имя этой стервочки…