Heinz Koerner Сказка о грустном дереве

Сказка о грустном дереве

Жил-был садовник. Как-то раз взял он жену за руку и сказал:
- Пойдем, жена, посадим дерево. Та ответила:
- Если хочешь, дорогой, - пойдем, посадим. Они пошли в сад и посадили дерево.
Прошло немного времени, и из земли появился нежный зеленый росток. Дерево, которое по большому счету не было еще настоящим деревом, впервые увидело свет солнца.  Ощутив  тепло лучей, оно потянулось навстречу солнцу, приветствуя его по-своему. Дереву казалось,  это так чудесно - появиться на свет и расти.
   - Гляди, жена, - сказал садовник,- не правда ли славное у нас дерево? И жена ответила:
   - Ты прав - хорошее дерево!
Дерево стало расти, становилось все больше, выше и продолжало тянуться навстречу солнцу. Его радовали ветер и дождь, приятное тепло и крепость земли вокруг корней. И всякий раз, когда садовник с женой смотрели на него, поливали водой и называли "наше дерево", ему становилось хорошо. У него был кто-то, кто его любил и лелеял, заботился о нем и защищал. Оно было не одиноко в этом мире. И так росло оно счастливо и не хотело ничего больше, кроме как жить и расти, чувствовать ветер и дождь, землю и солнце, любить и быть любимым.

Однажды заметило дерево, что особенно приятно было ему расти чуть-чуть налево, потому что там его листьям доставалось больше солнца.
- Смотри, - сказал садовник жене, - наше дерево стало расти косо. С каких это пор деревьям позволено расти косо, да еще в нашем саду? И как нарочно наше дерево! Бог создал деревья не для того, чтобы они росли косо, прав я, жена? И жена, конечно же, с ним согласилась.
   - Ты разумная и богобоязненная женщина, - похвалил ее садовник. - Принеси-ка садовые ножницы, мы подрежем наше дерево.
Дерево плакало. Люди, которые прежде с такой любовью за ним ухаживали, теперь отрезали ему ветви, которые были ближе всего к солнцу. Дерево не умело говорить и поэтому не могло спросить, почему. И не могло понять. Но они сказали, что любят его и желают ему добра.  Еще сказали, что настоящее дерево должно расти прямо. И что Богу не понравится, если оно будет расти косо. Так что придется смириться. И дерево перестало тянуться к солнцу.
   - А что, ведь наше дерево выглядит молодцом? - сказал садовник жене.
   - Да, дорогой,- отвечала она,- ты как всегда прав. Молодец наше дерево!
Дерево начало понимать. Если оно делало то, что доставляло ему удовольствие и радость, тогда, похоже, было оно плохим. И было молодцом, если делало то, чего от него ожидали. И так стало оно усердно расти вверх, следя за тем, чтобы не расти косо.
 - Глянь-ка, - сказал однажды садовник  жене,- наше дерево  как-то бесстыдно быстро растет вверх. Подобает ли это дереву? Жена ответила:
 - Конечно, нет, дорогой, не подобает. Богу угодно, чтобы деревья росли спокойно и не спеша. И наш сосед тоже считает, что деревья надо обрезать, его собственные растут медленно, как и полагается.
Садовник похвалил жену и сказал, что в деревьях она кое-что смыслит. И затем послал за ножницами, чтобы подрезать дереву ветви.
В эту ночь дерево плакало очень долго. Почему ему запросто отрезают ветки, которые не нравятся садовнику и его жене? И кто такой этот бог, который, похоже, против всего того, что доставляет удовольствие?
 - Смотри, жена,- сказал садовник,- мы можем гордиться нашим деревом. Жена, как обычно, тут же с ним согласилась.
Дерево сделалось упрямым. Ну ладно, нельзя вверх, стану расти в стороны. Пусть посмотрят, что из этого выйдет. В конце концов, оно хотело только расти, чувствовать солнце, ветер и землю, радоваться и радовать собою.
Глубоко внутри себя оно ощущало, что это правильно - расти. Итак, теперь оно росло в стороны.
 - Но это просто уму непостижимо! Садовник возмущенно вытащил ножницы и сказал жене:
 - Представь себе, наше дерево растет теперь только в стороны. Его это устраивает. Более того - похоже, оно находит в этом удовольствие. Этого терпеть нельзя! И жена согласилась:
 - Этого мы не должны допускать. Надо его снова как следует обрезать.
Дерево не могло больше плакать, у него больше не было слез. Оно почти перестало расти. Жизнь его больше по-настоящему не радовала. Зато, думало дерево, садовник с женой теперь мной довольны. Если все остальное радости не доставляло, по крайней мере, его любили.

Прошли годы. Как-то однажды мимо проходила маленькая девочка со своим отцом. Дерево между тем стало уже взрослым, садовник и его жена гордились им. Оно стало таким, как подобает.
Маленькая девочка остановилась перед деревом.
 - Папа, тебе не кажется, что это дерево немного грустное?- спросила она.
 - Я не знаю,- сказал отец. - Когда я был маленьким, как ты сейчас, я тоже мог видеть, веселый у дерева вид или грустный. Но сейчас я этого больше не умею.
 - Это дерево и вправду грустное. Девочка смотрела на дерево с сочувствием. – Его, наверное, никто не любит по-настоящему. Смотри, оно выросло слишком ровным. Мне кажется, когда-то оно хотело расти совсем по-другому, но ему не позволили. И поэтому теперь оно такое грустное.
  - Возможно,- ответил отец примирительно. - Но кто вообще может расти так, как ему хочется?
- Почему же нет?- спросила девочка. - Если дерево действительно любить, почему не позволить ему расти так, как хочется ему самому? Оно же никому не причиняет вреда.
С изумлением, и затем с испугом взглянул отец на своего ребенка. Потом сказал:
 - Знаешь, никому нельзя расти так, как ему хочется, иначе другие заметят, что они тоже выросли не такими, как им хотелось.
- Но папа, я не понимаю этого!
- Конечно, малыш, ты пока не можешь этого понять. Возможно, ты тоже не всегда росла так, как тебе нравилось. И тебе тоже было нельзя.
- Почему же, папа? Ты ведь меня любишь, и мама меня любит, правда? Отец посмотрел на нее задумчиво.
  - Да,- сказал он,- конечно, мы тебя любим.
  Медленно пошли они дальше, и девочка еще долго думала о разговоре и о грустном дереве. Дерево слушало обоих внимательно, и тоже задумалось надолго. Оно продолжало смотреть в их сторону, даже когда они уже скрылись из виду. Потом вдруг оно поняло. И начало безудержно плакать.


                * * *

Что было дальше


Этой ночью девочка долго не могла уснуть. Она все думала о грустном  дереве, уснула поздно и не выспалась. Когда она встала, лицо ее выглядело бледным и скучным.
 -Тебе приснилось что-то плохое? – спросил ее отец.  Девочка промолчала, отрицательно покачав головой.
-Что это с тобой?- озабоченно заговорила и мать. И тут, наконец, огорчение вырвалось наружу.  Заливаясь слезами, девочка проговорила:
- Дерево! Ему так плохо. Из-за этого мне очень грустно.
Отец взял ее на руки, бережно обнял, дал ей выплакаться, и только время от времени гладил ласково по голове. Всхлипы становились все тише, и постепенно краски вернулись на лицо девочки. Вдруг глаза ее блеснули и, прежде чем родители успели что-либо понять, она вскочила и выбежала из дома.

«Если мне грустно и это проходит, когда меня обнимают и гладят, может, и с деревом произойдет то же самое»- думала девочка. И когда, запыхавшись, она остановилась около дерева, она уже знала, что ей делать. Смущенно оглянувшись вокруг, она стала ласково гладить кору дерева, тихо приговаривая:
-Ты хорошее, дерево! Я с тобой. Я тебя люблю. Только не отчаивайся!
Через какое-то время она снова убежала, потому что ей надо было идти в школу.  И особенно не расстроилась, что опоздала, потому что теперь у нее была  ее тайна и ее надежда.
Поначалу дерево даже не заметило, что к нему кто-то прикоснулся. Оно не могло поверить, что поглаживание и ласковые слова могут предназначаться ему – и вдруг догадка его ошеломила, и внутри его стало необыкновенно тихо.
Когда девочка убежала, поначалу оно не знало, плакать ему или смеяться. Затем встряхнуло  своей кроной на ветру, возможно, несколько резко, и сказало себе, что, наверное, это ему приснилось. Или все же нет? В крохотном уголке своего древесного сердца оно надеялось, что это был не сон.
На пути со школы девочка была не одна. Несмотря на это она прошла совсем близко около дерева и тихонько шепнула: « Я тебя люблю и скоро опять приду». Теперь  дерево в самом деле начало верить, что это был не сон, и совсем новое, незнакомое чувство шевельнулось в нем.
Мать удивилась, что дочка вдруг стала охотно ходить в магазин за покупками. На все вопросы родителей она только улыбалась в ответ и хранила свою тайну. Она снова и снова говорила дереву ласковые слова, иногда обнимала его, и часто гладила. Оно принимало все это тихо, не шелохнувшись. Но внутри его что-то начало меняться. Если бы кто-то к нему присмотрелся, то мог бы заметить, что его кора медленно приобретала все более приветливую окраску. Во всяком случае, девочка  заметила, и ее это очень радовало.

Садовник с женой, посадившие дерево много лет назад, жили жизнью размеренной и упорядоченной, но однообразной и безрадостной. Они постарели, жили больше уединенно и часто чувствовали себя  одиноко. О дереве они мало-помалу забыли  так же, как забыли, что такое смех и радость – и жизнь.
Как-то они заметили, что какая-то девочка иногда, похоже, разговаривала с деревом. Поначалу они приняли это за детскую забаву, но со временем любопытство усилилось. Наконец они решили при случае просто спросить, в чем дело. Так и сделали.
Девочка смутилась и не знала, как быть – просто убежать не хотелось, но и рассказать всю правду она  не могла. Наконец  собралась с духом и рассказала. Садовник и его жена вынуждены были улыбнуться, но странным образом почувствовали себя как-то неуверенно, сами не зная, почему. Поскорее вернулись они в свой дом и стали уверять друг друга, что, пожалуй, девочка не совсем в своем уме.
Но эта история их больше не отпускала. Пару дней спустя они снова оказались вблизи дерева, когда пришла девочка. В этот раз уже она задала вопрос, - зачем они так обрезали дерево?  В первый момент они возмутились, но затем вынуждены были признать, что за последние недели вид  у дерева действительно изменился к лучшему. Они призадумались.
Наконец жена садовника спросила девочку:
- Ты думаешь, мы поступили неправильно?
- Я только знаю, - ответила девочка, - что дереву грустно. И что так быть не должно. Или вы хотите иметь грустное дерево?
- Нет! – воскликнул садовник. – Конечно,  нет. Однако же что прежде считалось правильным,  таким тому следует быть и сегодня, и для этого дерева. А его жена добавила:
- Мы ведь желали ему  добра, хотели как лучше.
- Я вам верю,- сказала девочка,- вы наверняка хотели, как лучше, но при этом дерево сделалось очень грустным.  Посмотрите внимательнее! И она оставила стариков одних и ушла, чувствуя, что возможно, любви не хватает не только дереву…
Садовник с женой все размышляли об этой странной девочке и разговоре с ней. Снова и снова поглядывали они украдкой на дерево, часто стояли перед ним, рассматривая внимательно. И наступил день, когда им тоже стало ясно, что дерево обрезалось слишком часто. Они не осмелились, правда, погладить его и заговорить с ним. Но решили позволить ему расти так, как ему хочется.

Девочка и старики вместе испытали радость, когда заметили, как дерево осторожно, поначалу робко и нерешительно, затем все смелее и, наконец, во всю силу начало расти. Вновь ощутив вкус жизни, сначала стало оно расти наискосок вниз, словно чтобы вволю расправить свои члены; затем стало расти вширь, как если бы хотело заключить в свои объятия весь мир, и затем ввысь, чтобы показать всем, как оно счастливо.
Девочка рада была заметить, что с садовником и его женой стали тоже происходить изменения. Они казались теперь моложе и оживленнее, к ним вернулись смех и блеск глаз. И однажды они вдруг поняли, что, наверное, жили до сих пор не так уж правильно. И если прошлого не суждено изменить, захотели, по крайней мере, остаток жизни провести по-другому. Также сказали они себе, что, пожалуй, и Бога они понимали не совсем правильно,  ведь Бог - это жизнь, любовь и радость, а не тюрьма. Так вместе с деревом началась новая жизнь и у них.

Не было в округе ни одного другого сада, в котором радовало бы глаз столь великолепное  дерево со своенравно изогнутым стволом и широко раскинутыми ветвями. Проходящие мимо сада часто восхищались им, вызывая у стариков улыбку спокойную и довольную. Особенно радовало их, что дерево вселяло и в сердца других людей надежду и отвагу.
Этим людям дерево долго глядело вслед, пока только могло их видеть. 
И при этом в сердце дерева начинал звенеть такой счастливый смех, что некоторые могли его даже слышать.


Перевод с немецкого Е. Пономаревой
2012