Рассказ на прогулке

- Привет, Нина! – сказала моя приятельница, увидев вышедшую из магазина женщину.
- Ты знаешь её? – спросила я.
- Да! – ответила Люся, с которой мы гуляли, - жаль, что она пьёт, а ведь хорошая женщина!
- Здоровая ли она? – спросила я.
- Кажется, здоровая, а почему ты об этом спросила? – сказала Люся, посмотрев на меня.
- Не хотела бы я, чтобы ещё один грех совершился, чтобы и эта женщина пострадала, как тот умерший недавно старик.
- Тот, Петрович? А что случилось? Почему это было из-за греха? Расскажи мне, а то ты говоришь какими-то загадками.
  Мы с приятельницей Люсей гуляли  недалеко от дома, Где и был тот магазин, из которой вышла Нина. Эту Нину я знала по дому. Она жила на третьем этаже, и я видела, что к ней стала часто бегать моя бывшая приятельница Лиза. Я знала, что Лиза просто так не бегает никому, но не могла предупредить Нину, зная, что та сразу передаст Лизе, и я снова наживу врага.
Но теперь я рассказала Люсе о Лизе, так как Люся ещё не знала Лизу, но очень хотела её узнать. Мы отошли от магазина и я начала рассказывать:
  Лизу я часто предупреждала, что она делает большой грех, так используя людей, а особенно того больного старика. Старик тот по-настоящему влюбился в неё.  Она и это повернула на пользу себе. А мне всё рассказывала и жаловалась, что он пристаёт к ней, несмотря на то, что между ними больше двадцати лет. Я говорила ей, чтобы она внесла ясность и сказала бы старику прямо, что он не нужен ей, как мужчина, что она ему, как младшая сестрёнка. Но Лиза по-прежнему вертела тем больным стариком. Он построил ей теплицу, сделал ей три парника. Огородил огород тёсом, который у него лежал в огороде. Он работал у неё по дому и делал все мужские работы. И всё это бесплатно,  ничего от Лизы не получив. А в ноябре прошлого года, Лиза выгнала его со скандалом. Видно он много переживал и умер.
 - А когда ты узнала эту Лизу?
- Семь лет назад, когда переехала в этот посёлок. Тогда людей я не знала и  так же не знала историю этого посёлка, а очень зотелось узнать. Я тогда хотела завести приятельницу, с которой бы я общаясь, узнавала историю этого посёлка.
  Так вот, однажды на собрании в библеотеку, меня пригласила местный библеотекарь, для обсуждения исторической книги, которая только что поступила в библеотеку. Но до этого она нам давала эту новую книгу, чтобы мы могли составить о ней наше мнение. Библиотекарь образовала нам чаепитие, где мы за чашкой чая беседовали. Со мною рядом сидела уже немолодая симпатичная женщина. За разговором, познакомившис с ней, я пригласила её в гости к себе. Она пришла в суботту. Мы пили чай и она, между разговором, предложила купить у неё пластиковые лыжи. А я уже в то время дружила с Лизой. Когда Валентина, моя новая знакомая ушла, Лиза пришла ко мне. Я за чашкой чая рассказала ей о Вале и о том, что она мне предложила лыжи. Лиза узнала от меня адрес Вали. Уже через час, когда она от меня ушла, я смотрю в окно, а Лиза тащит в руках лыжи.  Потом, когда я снова глянула в окно, на горку, я  там увидела катающуюся Лизу.
   В следующий раз, мы с Лизой вместе пошли к Валентине.  Так мы дружили втроём Лиза, Валя и я. Мы были ровестницы, нам было уже под пятьдесят. Мы с Лизой вырастили детей и переехали в этот посёлок. Валя была местная. Она никогда не выходила замуж и с первой нашей встречи, говорила, что она, почти, ненавидит мужиков. Разговоры у нас были разные. Дружили мы до весны. У Лизы был огород, и она часто говорила о своём огороде. Я  была простодушной и не понимала, что она намекает мне стать её батрачкой. Когда настало время копать, она позвала меня , якобы, отдохнуть на природе в свой огород. Потом, как будто шуткой, дала мне в руки лопату и сказала, что мы немного позанимаемся полезным трудом. Через час работы, я сказала, что у меня больные руки, что я раньше не копала и что, живя в большом городе, не имела ни дачи, не огорода. Но она продолжала копать и уговаривать меня, что вот только мы сделаем с ней эту грядку и закончим. За «этой грядкой» последовало ещё других семь грядок. Наконец, я не выдержала и бросив лопату, ушла. Она смеялась и ушла со мной, что-то говор и смеялась. Мне было не до смеха, у меня болели руки, болела спина и болели ноги. Я сердилась на себя, что меня использовали так нечестно.
 Как пришла домой, я рухнула на кровать и застонала. Болело всё тело. Я думала о Лизе, что она знала, что я больная, и знала то, что я недавно из больницы, после опирации, заставила меня работать шесть часов. Я возмущалась и молилась, чтобы Господь простил её, чтобы Он открыл Лизе разум.  «Вот это прогулка, физический труд на свежем воздухе!» - думала я.  После этого труда, я лежала три дня, но Лиза ни разу не зашла навестить меня. Это был мне ещё один урок! Но я не сказала ей ниодного плохого слова, не напоминала ей о «физическом труде в пользу неё». Но с той поры, потом, когда она приходила ко мне, и со смехом, будто внезначай, приглашала ей помочь полоть или поливать в огороде, я тоже со смехом отказывалась. Так, как ей не удавалось меня ещё раз обмануть, а сама не хотела или не могла работать на своём огороде, она взялась за Валентину.   
В то время, иногда, гуляя на улице, я встречала Лизу, накрашенную и с блесками на рестницах.  Она уже узнала, что Валентина в молодости имела любовницу, и  что Валентина бывшая лесбиянка, и поэтому, всяко старалась соблазнить Валентину. А к этому времени, я уже не дружила не с Лизой, не с Валентиной, так как та тоже мне однажды намекнула, что у неё есть секрет. Я тогда ей ответила, что секрет пускай она хранит в себе. А я уже знала её «секрет».  Люди уже сказали мне, что она была лесбиянкой. Мне было это противно и я перестала с ней гулять. А потом, однажды, встретив её на опушке леса, когда она была в слезах, я сказала ей, что она словно как слепая.  Ведь мне и другим давно очевидно, что Лиза использует её, что Лиза вертит ей, как хочет.
 Но  она говорила, что давно расскусила Лизу.  И хотя она,сказала так,  сама же через день рассказала Лизе то, что я говорила ей про неё, добавив десятки не лестных слов о ней, которые, будто бы, я говорила о Лизе.
 Лиза почти сразу прибежала ко мне ругаться. Хотя я говорила с ней тихо и спокойно, и говорила грех эксплатировать и пользоваться людьми, и говорила ей, что не надо бы ей этот огород, ведь Господь даёт по силе всем, и что она ответит перед Богом за всё, и что мне не нужна не Валентина и не сама Лиза, что у меня есть Лучший Друг – Бог, но Лиза, не слушая меня, не переставала обзывать меня. Она хлопнула тогда дверьми и ушла. Теперь она, когда увидит меня издали, поворачивает на другую тропку, будто бы она не заметила меня. Когда мы встречаемся неожиданно, она опускает голову и не здоровается со мной.
- Хорошо, что ты мне это рассказала, - сказала мне Люся, - я буду с ней ухо держать востро…