Инесс

       
Разные бывают в жизни встречи: мимолётные незначительные, а бывают такие, которые меняют всё...Для Инесс эта встреча с Платоном была лишь первым шагом, первой ступенькой к восхождению на недосягаемую высоту, к счастью, которое по ошибке судьбы досталось другой.

Проскочив липовую аллею, Платон едет шагом, погружается в непрестанную вешнюю тишину леса. Сквозные дерева еще в целомудренных серёжках. Всё, казавшееся ранее обычным, видится ему особенным: каждое дерево, куст, былинка впитали в себя время и события. У старой берёзы он придержал коня. Причудливо искривлённый, поражённый трутовиками, как проказой, главный ствол клонится под громадой сучьев, раскинувшихся широко и  привольно, будто сами по себе растут. Округлые, крепкие, – они не помнят, откуда пошли есть, соперничают, спорят за пространство, отпуская новые ветви, не зная о том, что стоит подрубить материнский ствол - все они погибнут.

Платон, будто впервые видит берёзу – мать, отрешённое высокое небо, солнце, равнодушное ко всему, что было и будет на этой земле, и тяжелое предчувствие охватывает его.- « Может, не ехать мне в Сибирь? Отец не советует. Мама печалится. А Лиза... Она только смотрит огромными карими очами, в них праведный свет, тонкое движение души... Она ещё надеется, что я передумаю оставлять её одну. Я ещё не уехал, она уже столько душевных мук испытала... Зачем тогда я её мучил столько дней? Она мне верит. Ей нельзя лгать» - Задумавшись, Платон  не видел уже ничего вокруг. Точно, желая избавить его от сомнений, Банзай мотнул головой и вылетел на степной простор.

Зарябила речка. Вода уже убывает, период половодья близится к концу. Банзай смело ступил на мост, поперечные брёвна которого прилегают неплотно друг к другу. Меж ними видна черная вода. За мостом Платону встретились женщины, которые несли на коромыслах полные вёдра белья,уступая дорогу остановились, одна из них выступила вперёд.
- Доброго вам дня, Платон Антониич!
Её дружно поддержали остальные женщины,  свободной рукой одергивая холщовые юбки, поправляя платки. Платон узнал смелую молодую женщину. Это Инесса, бывшая горничная в отцовском доме. Корона светлых кос, большие  глаза под тонкими ровными бровями радостно голубели, будто она ждала этой встречи.
Платон отвел от самобытной красавицы взгляд, тронул коня. Но Инесса  шагнула ему навстречу, задерживая коня.
- Все ли здоровы  - Антоний Ильич, Наталья Андреевна...
- Спасибо, все здоровы, - нехотя, отвечает ей Платон, но Инесса не унимается.
- Низкий им поклон, я им благодарна за доброту.
- А сама, что в город не поедешь?
Инесса радостно зарделась – подумать только, она говорит с Платоном, а он уже сожалеет, что вступил в общение с этой странной женщиной.
- Нет, Мы с Тимофеем в Сибирь поедем. И вы едете?
Платон ничего не ответил ей. - «Чего она разговорилась?»- рассердился он. Банзай рванулся с места, чуть на Инессу не налетел. А она ничего плохого для себя не заметила. Сердце её радостно стучит. Первый раз она не испугалась, сама заговорила с ним. Она предчувствовала эту встречу, ждала. О, как томится её наивная душа с тех пор, как она впервые увидела Платона Антониича.

         Инесса появилась в господском доме накануне возвращения Платна из Москвы. Тихая, спокойная жизнь вдруг забурлила в семействе. Все говорят только о нём: что он любит, чего не любит, какие гостинцы везёт... «За что его все так обожают?» - с завистью думала молодая женщина.
В довершение этой суеты приехала жена Платона из Харькова, где она гостила у своих родителей, Елизавета Петровна. И опять Инесса места не находит себе от зависти. - «Царица!» - Не только имя царское... Инесса имеет представление о красоте. В гимназии для неё и её подруг такие женщины  были образцом для подражания, мечтой.

         
Работницу на бал, разумеется, не приглашают. Она – за ширмой на балконе, где разместились музыканты, приглашенные из театра. У неё остановилось дыхание от зависти, когда в зале появились Платон и Елизавета.
В провинциальном городе их, часто бывающих в столицах и за границей, принимают за совершенство. Улыбки и сдержанные возгласы восхищения. Одна из молодых барышень захлопала в ладоши и, смутившись, закрыла лицо руками, как маленькая. Её поддержали другие гости. И вот – весь зал аплодирует великолепной паре, как артистам в театре.
Платон, улыбаясь, ведет Елизавету на средину зала... Такую улыбку Инесс видела только в мечтах и во сне. - «Боже мой, оказывается, есть такая красота, есть такие мужчины!» - Инесса была готова расплакаться; сама не зная отчего,чувствовала себя такой несчастной.
Платон и Лиза поклонились всем гостям и первыми закружились в вальсе.Инесса точно попала в чудесную сказку.Она не отрывает восторженных глаз от Платона. «Я люблю его!» - повторяет шёпотом под волшебную музыку.
        А внимание публики сосредоточено на прекрасной Елизавете, на её платье из заморской ткани, мерцающее, точно ночное небо, оно облегает изящную фигуру  до самых тонких высоких каблуков, что было ново для провинциального города. Фантастической красоты сине-фиолетовый бриллиант сверкает на её руке, которая уверенно лежит на плече Платона. Гости, завидуя, думают, что этот перстень с чудесным лазуритом куплен за огромные деньги. Никто бы из них не поверил, что бриллиант этот Елизавете подарило Черное море. Это был самый счастливый период в их жизни: они еще не ездили в Италию, еще жива и весела была Дашенька.
  Может показаться странным, но именно этот бал вспоминал и Платон, после случайной встречи с Инессой,о которой он тут же забыл.

Этот бал перевернул всю жизнь Инессы. Она вдруг решила, что она достойна  другой, счастливой судьбы. Как у всех безнадежно влюблённых в ней разыгрался эгоизм. Её раздражает, что Платон смотрит только на свою красавицу Елизавету. Ищет в них недостатки. «Слишком всё в нём правильно: идеально очерчены брови, совершенный прямой нос. Он высок и прям, как столб!» Она тоже хорошо танцевала до замужества.Устав, Инесса присаживается на перила, неловко покачнулась и только чудом удержалась, не упала гостям на головы. «О, это была бы красивая смерть!» - усмехается она, уходя к себе во флигель.
Она долго лежит с открытыми глазами рядом мужем. Как только она заснула – опять оказалась на том же балконе, перила под ней обрушились, она падает, но Платон подхватил на лету её и несёт... Инесса счастливо улыбается. Но сон был коротким, как все счастливые сны.               
    Через некоторое время Платон Антониич зашёл в магазин, где Инесса помогала раскладывать товар. Увидев его, она чуть не выронила из рук хрустальную вазу.  Он глянул на неё. От синевы его глаз у неё закружилась голова. - «Я для него, наверно, что этот шкаф». Снисходительно улыбнувшись, сын хозяина ушёл. Теперь она не переставала думать о нём, а встретив, не могла вымолвить ни слова. И вдруг эта встреча у реки! В голове у неё возник фантастический план: «Платон едет в Сибирь без жены. Я сделаю всё, чтобы он узнал меня».

Глава 2
Прогремели в Сибири весёлые грозы, и - опять наступили благодатные дни, которые даются Богом не только для радости, но - и для труда. Переселенцы спешат управиться с сенокосом. Весь перелесок в белых платках. Так и мелькают, мелькают деревянные грабли в ловких руках смешливых баб, то одна, то другая звонко и игриво цепляется к мужикам. Те лишь снисходительно поглядывают на них, дескать – погодите, погодите, …молча, подхватывают вилами копны и ставят высокие стога. Не работа, а праздник  после пережитых скитаний по дорогам. Терпкий аромат сохнущих трав пьянит, пробуждает необъяснимые желания. Одно спасение – песня. Песня – исповедь, песня как искупление вины перед родной далёкой стороной покинутой год тому. На пение томно откликнулась иволга – «люб-ви!», всё вокруг – небесное и земное, ослепительно сияя и торжествуя, сплелось воедино.
 
Ближние берёзовые колки в жарком мареве, золотые вспышки солнечных лучей, проникая, стелются по синей глади реки. Ольга и Инесс рассмеялись беспричинно, бросились в воду, обожгли ноги донными родниками, плавают. Инесс распластала красивое точёное тело на теплой поверхности, следя за белыми пушистыми облаками, слушает, как  сильно стучит сердце, что вздрагивают бутоны грудей тоскующие по материнству
 – Оля, я люблю его! Я люблю его!  Завтра, нет, сегодня Платон Антонич будет у нас! Я знаю, я чувствую, – страстно шепчет Инесс, Ольге, а та не хочет слышать её грешные стенания.
– Догоняй! – Звонко крикнула Ольга. И они враз на одном глубоком вдохе перемахнули неширокую речку. Стоят среди чудесных белых лилий, Инесс наклонилась  целует холодные лепестки.
 – Какая чистота! Какая красота!
– Нельзя рвать! Они волшебны, – предупреждает её Ольга. – Ни руками, ни ножом срезать, кто ранит одолень-траву, кровью будет истекать, тому видения  страшные будут являться, а того  русалки утопят и к себе утащат.
– Если Платон меня не полюбит, я сама утоплюсь, стану русалкой. Ты будешь приходить ко мне на берег? – шутит Инесс, усаживаясь на траву.
– Какие ужасные вещи ты говоришь, Платон Антонич женат! – Ольга, выбралась на берег, расплела мокрые косы. Чёрные длинные локоны опутали её белое тело, изменив до неузнаваемости. Инесс удивлённо смотрит на волшебное преображение подруги, не находя слов, чтобы выразить удивление.
– Магдалина! Святая Магдалина! –  восхищённо запинается Инесс, тянет за руку Ольгу, усаживая  рядом с собой. Задумались обе на мгновение, глядят вдаль, точно две сирены: одна тёмновлася – другая златовласая, или языческие Богини – Берегини, заботящиеся о посевах, о дождях для нив. Они во всём разные, не только внешне, но это не мешает им дружить. Набожная Ольга знает много народных поверий, часто поучает подругу, а образованная Инесс иногда пересказывает ей содержание романов. На этот раз уместна только сказка, или миф.

– А знаешь, Оля, греки считали, что водяная лилия возникла из тела прелестной нимфы, погибшей от любви к Гераклу, который был равнодушен к ней. – В тёмной воде отразилось лицо, глаза полны слёз. Ольга испуганно отодвинулась от Инесс.
 – Бедная моя! Как не любить тебя? Ты прекрасней этих лилий, но коммерсат женат. Что толку от такой любви?
– Пусть! Я люблю его и буду любить! Он – моё спасение, моя надежда. Не хочу жить без любви, нельзя без любви жить и, только любовь уравновешивает в нашей жизни плохое и хорошее, горе и радость.
– Инесс, побойся Бога, забудь его, страшно даже представить, что может случиться. Это тебя цветы околдовали, – одолень-трава!

– Я знаю, Оля, ворожеи готовят из её лепестков напиток, пробуждающий страсть даже в самых холодных сердцах. Запомни, Оля, это судьба! – таинственно шепчет Инесс, изменившись вся. Ольга только крестится, потеряв всякую надежду образумить подругу, шагнула в воду и поплыла. А Инесс – вдруг вскочила, кричит:
 – Вот увидишь: он скоро, скоро будет здесь! –  Он полюбит меня! – голос её со звоном полетел над водой. Ольга с ужасом взглянула на подругу и бросилась от неё. Инесс догнала её уже на берегу, где под берёзой обедают мужики и бабы, оттуда доносятся шутки и смех. Ольга и Инесс не пошли к ним, продолжают спорить.
– Инесс не сходи с ума. Ты погубишь себя. Грех! Он женат...
– У Елизаветы нет детей, а я рожу ему сына – наследника. Если не женой, то любовницей, преданной помощницей его буду. Я дворянка. Я училась в гимназии. А Елизавета не поехала с ним в Сибирь. Ей нужен Манилов...
– Манилов? Это её любовник?
– Нет, это тип людей, которые любят мечтать, ничего не делая, – засмеялась Инесс. А Ольга опять взялась её поучать.

– Не рви себе сердце зря. Любовь твоя сильная и мучительная. Так любить грех: снадобье  из одолень-травы  должно быть предназначено только мужу и жене, чтобы от любви их дети родились. Не накликай  беду...
– Беду? – резко обрывает Инесс подругу, - Ты не знаешь, что такое беда! Григорий тебя жалеет, а Тимоха об меня кулаки греет. Он ненавидит меня за всё: за красоту, за дворянское происхождение – относится ко мне, как к врагу. Не переживай за меня, Оля. У меня только один выход: не полюбит меня Платон – я утоплюсь, буду русалкой. Ты ко мне будешь приходить ночью. Мы сядем с тобой на бережок, ты мне будешь рассказывать, что у людей происходит. Днём  я буду прекрасной водяной лилией...
– Инесс! Перестань, пожалуйста. Молись, наваждение отступит от тебя. Только Бог должен определять нашу жизнь.
– Я тоже так думала. Смирилась. Не стала бороться с тёткой, обобравшей меня сироту, вышла за Тимоху. Теперь я должна сама исправить свою ошибку.
– Ладно, хватит, крестится Ольга, чуть не плача. – Я буду за тебя молиться...
Жаркий день близится к концу. Это лучшее время для уборки сена.  Ольга едва  успевает, за Инесс, хмыкает про себя: «Чудная – дворянка, сноровистее крестьянки», она сочувствует Инесс, но понять до конца не может. Ольгин муж  непьющий, хозяйственный, работящий... У неё добрая дружная семья без высоких запросов. Таким же ей кажется и муж Инесс – Тимофей..
- Тебе хорошо, Оля, ты другой жизни не знаешь. А я росла среди красоты, в гимназии училась. Будущая жизнь мне представлялась чудесной сказкой. Внезапно мои родители один за другим умирают. Я - без средств существования. Меня не исключили из гимназии, но тётка Марья Власьевна решила, что учиться бедной девушке - ни к  чему, - рассказывала Инесс, не переставая при этом работать. Русскими женщинами накоплен вековой опыт – сочетать работу с пением и разговором.
Через несколько дней Платон действительно приехал. Долгожданный гость беседовал с мужиками, хвалил, удивлялся тому, как много они успели сделать на новом месте, хотя поселение состояло из нескольких землянок, шалашей, навеса для коней. Для Платона уже поставлена палатка. Он сидел с мужиками за длинным дощатым столом. Несколько раз, будто случайно, мимо него пробегала Инесс. Она уверена: это её колдовство, заклинания заманили Платона к переселенцам. Никто не замечал, что Инесс, точно в бреду. А её возбужденный мозг ликовал: «Он здесь, о ком я неустанно и долго мечтала, кого ждала. Он пока не смотрит на меня – не имеет значения. Посмотрит!» У Инесс вся надежда на эту ночь, на её тёмные магические силы, пробуждающие сладострастие. Ночь – единственный её союзник. Платон не почувствовал, не знал, что ступил на перекрестье – на средоточье вредоносных сил.
 Елизавета тоже не знала, но чувствовала, что вовлечена в какой-то роковой конфликт. Всё, что недавно безумно радовало её: липовая аллея, тропинка к пруду, цветы... «Зачем я здесь? – спрашивает себя Лиза. - Шесть часов вечера. У Платона уже ночь. Что он делает?» Она ставит шкатулку с письмами на стол. Из открытой двери доносятся далёкие раскаты грома. Лиза вышла на балкон. Погода быстро меняется. Чёрно- белая волна катится через всё небо. Деревья заметались в страхе, теряя листья. Лиза закрыла балкон.
А там, где Платон тихий летний вечер. В Сибири почти до полуночи не темнеет. Он сидит с переселенцами за столом. Инесс подаёт ему колдовской чай. Восторг и веселье не сходят с её лица. Потом она прячется от всех. Её горячие губы шепчут слова страшных заклинаний: «Духи расточитесь! Цепи распадитесь! Отторгни, душа Платона Любовь к Елизавете. Да развяжется обет верности к жене немилой. Да умрёт она от тоски смертью мучительной! Умрет! Умрёт! – кричит Инесс, не помня себя, рыдает, припадая к земле, вскакивает, возносит руки к небу. Вдруг две звезды сорвались, летят - одна за другой погасли.- Так будет! Так будет!» – дико хохочет Инесс, потом упав на колени, опять исступленно бормочет заклинания.
И стрелы зла, преодолев тысячи километров, вонзаются в чуткое сердце Елизаветы. От их яда она чуть не умерла в грозовую ночь. Её комната каждое мгновение озаряется фосфоресцирующим светом. Загудел ливень, загремел по железной крыше. Набесившись, непогода мало-помалу затихает. Мягче зашуршал дождь, усыпляя Лизу.

А над поселением в ореоле радуги сияет луна, преображая всё в сказку, вызывая умопомрачительные желания, синхронизируя тончайшие нервы... Да, кто же не знает, как обманчива летняя ночь! Что победит: бешеная страсть Инесс или – нежная любовь Лизы? Разобьётся ли лампада любви Платона к жене или – будет сиять неугасимо?
Лизе снится - «Они плыли в лодке по реке. На темной воде – прекрасные белые лилии. Лиза хотела сорвать цветок, лодка сильно покачнулась, не удержав равновесие, – она падает в воду. Глубина её тянет ко дну, где темно, как ночью. Лиза старается не дышать. Течение вращает её обнажённую и несёт куда-то. Всё медленнее бьется сердце. Собрав все силы, она оттолкнулась  от дна и устремляется к поверхности. Сквозь толщу воды к ней пробивается свет не то солнца, не то луны. Ещё одно усилие, ещё одно мучительное мгновение между  смертью и жизнью. Глоток воздуха... «Платон!» - беззвучно зовёт Лиза. Платон её не слышит. Он выходит из лодки у другого берега. И не оглянувшись даже, куда-то удаляется» - ...«Платон! ...» - кричит Лиза в истерике на весь дом. Первой прибежала к ней свекровь, услышав имя сына. Она приподнимает невестку в безумном жаре, трясёт, пытаясь привести её в чувство. «Боже! Она умирает! Лиза! Лиза! Воды! Скорее холодной воды!» - требует Наталья Андреевна. Лизу заворачивают в мокрую простыню, к голове прикладывают лёд. Очнувшись, Лиза долго смотрит в одну точку, припоминая, что с ней произошло. Было ещё только десять часов вечера...
  В поселении глубокая ночь, одна из тех, что завораживают своими  темно-прозрачными покровами, когда естество полнится бессознательными побуждениями. Всё вокруг затихло: речка, травы, ни один лист не шелохнётся на сонных деревах. Покинув супружеское ложе, Инесс вышла на лесную поляну, сняла с себя ночную рубаху. Прохлада пронзила её кожу, но она стала ещё горячей. Закружилась голова от прилива крови и восторга. Инесс прижалась всем телом к самой высокой берёзе, обняла её и,  глядя на луну, сквозь её вершину, заговорила изменившимся голосом: «Царица небесная! Луна – матушка! Свет – батюшка! Силу тайную мне ниспошлите, с Платоном на веки соедините, кровью нас свяжите, чтобы родила я ему сына нами любимого!» Вдохновляясь и фантазируя, Инесс умоляла сверхъестественные силы помочь ей очаровать Платона. Потом она опустилась на траву, искупалась в росе, как тигрица перед спариванием. Неудержимое  вожделение повлекло её к палатке Платона.

Не прячась, не таясь, Инесс шла по спящему поселению. Она величественна, подобно  ожившей статуе прекрасной патрицианки. Её обнажённое, точно мраморное тело обволакивают длинные светлые волосы. Тёмные ресницы трепетной тенью упали на бледные щёки. Коралловые жгучие губы шепчут сумбурные слова: «Ты мой! Ты будешь со мной! Мы будем – сама любовь» - Сладкий ритм слов, которые она впервые в жизни произносила, отзывается во всём её теле. У палатки Инесс кощунственно перекрестилась. И никакие силы не заставили бы её очнуться от иллюзий, выдуманных ею. Не остановилась она, когда  услышала произнесённое Платоном во сне имя жены – «Лиза! Лиза!» Ему снилась жена, будто она идёт к нему в белом, как лунный свет пеньюаре. Он берёт её тонкие нежные руки, влечёт её к себе. Он чувствует трепетное, податливое тело.
 
– Ты совершенство, - шепчет Платон. Страстные поцелуи... И таинство из таинств  – свершается.
– Я рожу тебе сына, - шепчет Инесс.
 – Родишь, любимая...
И часть её тела расщепилась на атомы, навсегда осталась в нём. О! Так сладко лететь невесомой в бездну! Но вспышка огня, растратив энергию, погасла. Платон пробуждается! Одно мгновение и – они наружи у палатки при ярком лунном свете в весьма странном виде. Нелепая сцена длится  полминуты. Вдруг откуда-то явился Тимофей. Он тащит жену за руку, срамно ругается, – она рвётся, извивая гибкое блестящее тело.  Наконец ему удалось поймать Инесс за волосы – она не идёт, упала. Тогда он стал её бить ногами! Прибежали проснувшиеся люди, отняли Инесс  у разъярённого Тимофея….
В голове Платона странный гул. Он бросается в палатку, упав на постель, спрашивает темноту:– «Это сон? Или я схожу с ума?» Проходят минуты – а он никак не может прийти в себя. – «Что это было? Неужели такое возможно?» - Он весь сжимается, а изнури - его распирает отвращение к самому себе и ко всему на свете. Инцидент, не подлежащий никакому объяснению, погружает его в состояние шока.

Кто-то, улыбнувшись, сказал бы: «Ерунда! Это так естественно...» А для Платона – потому и безобразно, что естественно. Он никогда не интересовался биохимией любви. У него никогда не было эротических снов. Но учеными установлено, что иногда мужчины и женщины в состоянии сна могут предаваться не только эротическим фантазиям, но и – полноценному сексу. Платон не сексоман! – (так назвали этот феномен канадские учёные). Тогда почему он не проснулся, когда к нему пришла чужая, нелюбимая им женщина? Почему он не прогнал её?

Платон знает, много раз слышал о падших женщинах, у которых нет ни гордости, ни достоинства. Им нет дела до чьей-то чести. Инесс не казалась ему такой. Но в памяти высвечиваются те немногие встречи с ней, совершенно случайные, которые он прокручивает в своём сознании. – «Да, её лицо, глаза – всё в ней говорило: это произойдет, тебе не устоять перед соблазном: моя любовь неотвратима, как смерть! – И я понимал её, но лишь отворачивался поспешно, как мальчишка. Моё молчание было двусмысленным. И она... вообразила... Видно, за этот грех и наслали древние боги на меня эту лживую и порочную, как Пандора, женщину. Я привык к страстным взглядам чужих женщин. Надо было пресечь, остановить... Но можно ли вообразить такое?!» - Так Платон терзал себя до утра. О! как он ненавидит теперь всех женщин мира. Он не знает способа, как ему выйти из этой ситуации.
 «Что подумают обо мне порядочные люди, Семён, Татьяна? - Немедленно уехать, - мелькнула мысль, - Сбежать? – Нет. Только не это»