Когда всё было чертовски хорошо

1.
 -Утя, навешивай!
 -Валерик, … аааааААА! Зашей очко, чёрт.
Не было крика «гол»,  только маленький Саня –Утя, дохлый вертлявый пацанёнок с довольной рожей не спеша трусил от ворот, в которые он вложил мячик, ну, пусть не в девятку но, в очко Валерику, - аккурат!)

 В полутени огромных разлапистых сосен, возле петляющей Десны жил пионерский лагерь. В отряде нашем было двенадцать пацанов. И, как-то сразу подобрались Утя и Гуся, невероятно внешне похожие на утёнка и нескладного гусёнка. Безобидный немногословный Херзя,- его же неумелое ругательство враз прилипло к нему,  к нашему бурному восторгу. Был Буратинка,- дохлый белобрысый шкет с острым кончиком носа, Чёрный, - постоянно смуглый кучерявый хлопец, выгоревший сильнее остальных, Саня Максимов, конечно, -  Макс, был Лысый, которого постригли  в первый день по настоянию доктора, проверявшего наши шевелюры на наличие всякой живности. И конечно, Лёха, Мишка, Серый, Валерик и, Сани, по номерам. Прозвища, накрепко приставшие к пацанам в первые же дни совершенно не говорили о каком-то статусе кого-либо, просто, гораздо приятней было жить с Утей и Гусей, чем с Серым и Саней номер два. Но, не об этом.
Посмотрел по ящику кинохронику разрушения пионерских лагерей, прям, дыхание остановилось. Видел и «вживую» места столь наполненные эмоционально и событийно в своё время, что разруха и запустение кажутся НЕРЕАЛЬНЫМИ!

Каждый уголок, тропинка, лужайка были настолько наполнены жизнью, что даже сейчас, кажется, её всё ещё можно видеть..
 
 В сумерках, лишь оживит ветерок лапы клёнов и лип, а ватное облачко задвинет слепящее «ярило», враз выстраиваются в одну шеренгу голенастые бетонные горнисты, приближаясь, донесётся барабанная дробь:
 - Раз-два, - мы устали! Три четыре, - есть хотим!Открывайте шире двери, а то, повара съедим.., заскрипят ржавые качели, а песчаный берег у реки, вдоль и поперёк истоптанный и изъезженный неугомонными телами пионеров наполнится гомоном пацанят, гоняющих мяч...

  Когда смотришь на деревянные длинные домики, всё ещё радужно раскрашенные блестящей масляной краской с несколькими широкими входами, спальнями, большой игровой комнатой, вожатской, туалетами, (пауза)), сразу всплывает картинка, как «поливали» через окно, да ещё и «за компанию» так, что в тёмное время приближаться к домикам было небезопасно.. В просторной игровой комнате был телик, всякие шашки –шахматы и большущие коврики, на которых можно было расположиться всем отрядом, слушая рассказы пионервожатого или, его же игру на гитаре. В свободное время, там была постоянная толкотня, крики, резкие подвижки.

 Сладко вспоминаю, как, используя разные входы и выходы, маленькие заторы из девчонок, мы с Саней гонялись др. за другом)). Самый кайф, это - неожиданно откуда-нибудь выскочить или подкрасться и,опрокинуть, заломать и "зачушить", как девчонку! Нам было по 10 - 11, а у Чёрного Сашки уже начинал вставать, когда ему в яростной борьбе удавалось подналечь на меня.. О, смотри, что происходит, показывал он, – по настоящему, и мы ржали, стараясь унять дыхание и зверски бухающее сердце. А здесь уже, пользуясь минутным перерывом, я хватал Саньку, «валил на бок, и «шпокал» в самую гузку.

 Саня был дохлый но, жилистый шкет, с постоянно смуглой кожей. Чёрные, под ёжика стриженые волосы, синяя пилотка со звездой и, большие белые зубы. Приятные прикольные руки, большие тёмные губы и красный шрамчик через всю щёку. Очень прикольное такое туловище, которое было очень приятно чушить и тискать. запомнились и тёмно-красные пролетарские плавки на его смуглом тельце, невместимость которых он «обнаруживал» в наших потасовках. Мы даже потели и краснели одинаково, когда сквозь неуёмное «ыыыыы» пытались восстановить дыхание..

 Но, такое балдёжное настроение было далеко не всегда. У Санчика была большая беда, он частенько писался по ночам и, пацаны его не любили. Хорошо, если вожатый приходил ночью и будил его, а иначе, на утро было стыдно. Не помню, под конец смены из-за чего-то пацаны на него ополчились, и даже наши компанейские отношения Саньку не спасли. Он уехал из лагеря раньше закрытия смены, как я его не упрашивал остаться..


 2.
 В "Родительские выходные" с электричек тянулись многочисленные папы-мамы-бабушки, чтобы выудить из голенастой пионерской тусовки своих дохлых чад (действительно, дохлых,- это было нормой!), растащить по укромным уголкам, и постараться чем-то ещё накормить. Поэтому, особенно запомнились те родительские дни, когда к тебе никто не приезжал, а потому, можно было подолгу с кем-то уединяться где-нибудь  на скрипучих деревянных качелях, и оставалось только ..небо, бесконечные, увязающие в нём сосны, какой-то таинственно мерцающий свет, сочащийся сквозь их макушки, и трансцедентальная наполненность до самых краешков души, до..непрошенных слезинок и, невероятная бесконечная жизнь…

 А вечерние танцы! Именно танцы, и никакие не дискотеки. Мы извивались как червяки под всевозможные ВИА восьмидесятых, под Пугачёву и вошедших в моду итальянцев, или скромно глазели на самых смелых пацанов, пригласивших девчонок на медляк. Это, было – круто! Правда слова такого ещё не было, говорили "Чётко"! И мы были чёткими пацанами, паровозиками прыгая по всей танцплощадке, на вибрирующих досках летней веранды отплясывали Летку-Еньку, а впечатлений было столько, что, просто чумели от переполнявших чувств, и никаких «приличий»! Могли орать и обниматься, со всех силёнок стискивая друг друга, а могли разреветься от внезапно нахлынувшей печали…

 Этой жизнью пронизан каждый шаг, каждый уголок, камень, каждое деревце помнит..
 Шквал эмоций, рождавшихся каждую минутку, из сезона  в сезон, так просто не мог исчезнуть! Присмотрись.
 Почувствуй и услышишь.
 И увидишь нас..!

 А ещё (а ещё, а ещё.., да я вам всем..)))
У нас был самый лучший вожатый! Даже не знаю, сколько ему было лет. Может двадцать пять, а может, и все сорок. Только каждый год мы старались попасть опять именно к нему, а он и сам выменивал нас к себе из разных отрядов. Вожатый гонял вместе с нами в футбол, играл на гитаре такие песни, что потом за них мог просить нас о чём угодно: не шуметь, не выбегать, поддержать или саботировать какое-либо мероприятие ..)Он пересказывал нам «Всадника без головы», мог выше всех, даже выше всех вожатых забить футбольный мяч, который чуть ли не скрывался из виду.
   Как-то, на ковре в игровой он попросил, чтобы мы, все двенадцать мальчишек,  его крепко-крепко заломали и удержали. Так, после этого, он напрягся, вырвался и, покидал нас всех, к нашему же щенячьему восторгу, друг на дружку. Он позволял нам всё, что запрещалось в лагере. С ним мы убегали далеко-далеко и купались сколько хотели, рыбачили, с ним делали ночные вылазки после отбоя.. Зато, его мы слушались и уважали, позволяли утром поспать, когда сами под звукам горна и "Ну-ка солнце ярче брызни, золотыми лучами обжигай.." выбегали на зарядку. Вообщем, он был – самым лучшим!

 Наверное, он тоже к нам очень привязывался, а в последний день, когда электричка привезла нас в город и, ко мне уже подошла мама, он на прощанье, ..он меня высоко так поднял, посмотрел  в глаза и, расцеловал. Я тогда не придал этому особого значения, и только сейчас вспоминаю с теплотой и, некоторым удивлением: ну почему именно меня?!  Ведь нас было много!

 Не подумайте о чём-то плохом, в лагере он целыми ночами зажигал с воспитательницами, а на следующий год женился на самой красивой из них.

 Осталась только одна фотография, где мы вместе с вожатым и..футбольным мячом, на фоне большого гипсового Ленина. Тогда мы выиграли первенство лагеря по футболу и нас наградили «золотом пионерской спартакиады» и этими фотографиями.
На которых ВСЁ ЧЕРТОВСКИ ХОРОШО!! До слёз хорошо..

иллюстрация из и-нета.
 скорая правка12.17г.