Круиз по стиксу продолжение 27

Валентина Николаевна всплеснула руками, увидев Марину.
- Глаза красные, косметики нет – плакала? Колготки порваны. Ты где была?
Марина досадливо поморщилась. Они были одни в длинном школьном коридоре.
- Шла через парк, зацепилась. Такая досада!
- Ничего, идем ко мне в класс. Есть иголка с ниткой, пока стянем, чтоб дыра не светила.
Вскоре Марина приобрела благопристойный вид.
- Как себя чувствуешь? – спросила Валентина.
- Да так, ничего. Может, все это выдумки доктора?
- Все может быть. Все люди, все могут ошибиться. Ничего нельзя брать на веру… А Сережкины документы  ты исправила?
Марина вздохнула.
- Но это же неправда будет! Я могу написать, что угодно, а он…
- Вот и напиши, - подхватила Валентина. – Это называется – компромисс. Слыхала такое слово?
- Вся жизнь – сплошные компромиссы…
- И это хорошо. Только твердолобые пытаются идти напрямик. А окольный путь всегда ближе… Чего ты сопротивляешься? Ведь это всего лишь упрямство.
- Это принцип.
- Ах, Марина, не обманывай себя. Не записала, не знала, что ему дать – все понятно. А тут подвернулся этот крючкотвор! Не упорствуй, напиши любую сонатку, и все будут довольны… На что ты переводишь свои нервы!
Марина устало махнула рукой.
- Да ладно, не уговаривайте. Знаю, что не права. Ненавижу писать бумажки. Мне легче с живыми детьми…
Валентина потрепала ее склоненную макушку.
- Знаю. Но тогда я не смогу защитить тебя. Буду кричать о твоих успехах, но мне заткнут рот твоими же планами и еще обвинят - заведующая отделом должна была проверить вовремя. Заруби себе на носу: бумаги должны быть в порядке! Не пожимай презрительно плечами –  это только для того, чтобы дураки не цеплялись, только ради этого! А ты дала им такой козырь.
Марина виновато улыбнулась:
- Я исправлюсь… если успею.
Дверь распахнулась, и влетела взъерошенная директриса с красными пятнами на лице.
- Хорошо, что вы здесь обе! Только что позвонили, чтобы мы готовились к глобальной проверке. Все бумаги за пять лет им подавай!
Валентина усмехнулась:
- С чего это вдруг? С сентября же обещали?
- Новая метла. Затребовал еще неделю назад все ваши личные дела.
Марина встрепенулась. Ага, значит, он изучал ее «личное дело»… адрес… А она думает, откуда ему все известно!
Валентина подала плечами:
- Пусть проверяет. У нас все в порядке. Хочет глотать пыль – пусть глотает…
- Все никогда не бывает в порядке. Обязательно к чему-то прицепятся, - вздохнула директриса. Валентина кивнула Марине – видишь, мол, как подтверждается моя правота…
- Да, всегда найдется погрешность, - насмешливо протянула она, - но мы все проверим, и, главное, положим с понедельника Марину в больницу…
Марина широко раскрыла глаза.
- При чем тут Марина! – отмахнулась директриса.
- Да ни при чем, собственно… но, когда ее не будет под рукой, все проверки потихоньку завянут. Только тебе, Мариша, нужно лежать там тихо и до самого отпуска. А мы раструбим, что ты сильно больна и будем просить выделить тебе материальную помощь… у заведующего отделом культуры… И пусть он только откажет!
Марина засмеялась – вот это компромисс!
- Так вы с ним знакомы? – начала понимать директриса.
- Может, согласишься выйти за него замуж, и школе польза будет, - рассмеялась Валентина. Марина вздрогнула: шутка, но почему в самую точку?
Валентина Николаевна продолжала:
- Два зайца сразу убьем, а, Марина! А то ты  не скоро решишься в больницу податься.
- А экзамены? – попробовала отбиться Марина. Но ее перебили:
- Что, не научим твоих лоботрясов? Да они уже давно шпарят у тебя все наизусть! А больница… считай, что легла на амбразуру ради друзей.
- Ради друзей… - протянула Марина. – Да, пожалуй, с такой формулировкой мне будет легче туда пойти…
- А мы будем к тебе приходить, - рассмеялась Валентина. – Рассказывать, какая разочарованная рожа будет у его сиятельства Вадима Васильевича, когда он не застанет тебя на месте.

Итак, жребий брошен. Не отвертеться.
Марина шла по улице, а вокруг буйствовала великолепная весна. И это все бросить ради больничных коридоров?..
Максим открыл дверь ей и обнял. Марина отвернула лицо, избегая ее взгляда.
- Что-то случилось, Маринка?
Так всегда. Ничего не скрыть. А он – он может. Обидно?
Марина подняла лицо.
- Я встретила Сергея. Он сказал, что это он дежурил эти два дня. А где же был тогда ты?
Макс пожал плечами и пошел в комнату.
А хорошо, что сказала. Легче теперь будет, что бы он не ответил. Как это там сказала Валентина – нет ничего хуже неизвестности?
- Марина, нам придется расстаться на некоторое время.
У Марины перехватило дыхание. Значит, все-таки правда!
- Маш, я нашел работу в Киеве. Пилотом. Это большая удача. Встретил однокурсника, он работает в Борисполе.
Марина смотрела на него широко открытыми глазами, ничего не понимая. Он обнял ее, зарылся лицом в ее волосы.
- Я уже не могу так жить. Нам нужно выкарабкиваться, иначе совсем засосет. Я гонял машины в Киев через день, тебе не хотел говорить, чтоб не волновалась…
- Зачем?
- Платили неплохо. Ночью едешь, днем назад. Вечером – дома. Я хотел выбраться в Киев. Там самолеты летают! Там есть для меня работа. Я искал – и нашел… Только жить пока негде. Так что вы останетесь с мамой, а я постараюсь вас поскорее забрать, как только обживусь.
Марина прижалась к его плечу, чувствуя, как намокает рубашка от ее слез.
- Маришка, ты чего? – повернул он к себе ее заплаканные глаза.  – Радоваться надо. Может, это начало новой жизни. 
-  Я думала, что ты меня уже не любишь! – она уткнулась ему в грудь, не сдерживаясь больше.
- Вот глупая девочка! – ласково рассмеялся он. – Да кроме вас с Вовкой, у меня нет никого в целом свете.
Марину словно прорвало. Захлебываясь от слез, она рассказала ему все – и о своих подозрениях, и о своей вечерней прогулке, и своих страхах.
И о Вадиме.
Он задумчиво трепал ее светлые волосы, прижимая к себе.
- Бедная девочка! Почему мне не сказала?
- Да ведь ты все время молчишь!
- А что говорить? Ведь мы знаем все друг о друге.
- Теперь…
- Всегда знали. Теперь – это всего лишь детали… Не бойся, проверки у вас в школе не будет. Где там его визитка?
- Что ты собираешься делать? – всполошилась Марина.
- Поговорю с человеком. Ведь он не верит, что у тебя есть муж.
- Я сама! Если не понял – значит, плохо сказала, оставила лазейку к себе. Моя вина.
Максим пожал плечами.
- Нет твоей вины. Некоторые не понимают даже прямо сказанное. А у него права долгого знакомства. Это тот твой училищный хлыщ?
- Ты не сердишься? Не ревнуешь? – изумилась Марина.
- Это пусть он ревнует…
- А я могу послушать? – спросила Марина.
- Можешь. Идем, - поднялся Максим.
У соседей телефон стоял в коридоре, и никто не мешал говорить. Марине казалось, что стук ее сердца слышен в трубку.
- Алло, Вадим?.. да ты знаешь меня, брось… Просьба одна есть, так, по-мужски. Отстань от Марины, а?.. Ничем не можешь помочь мне? А мне помогать не надо. Себе помоги… Мы, сторожа, такие уж, нам «рушницю» выдают… а я нервный, безработный летчик, могу нечаянно нажать на курок… Просто предупреждаю, чтоб не говорил потом, чего так сразу… Я всегда знал, что ты умный мужик… да, ты все правильно понял… одно ее слово, одна ее слеза – и не говори, что не знал… Я-то спокоен, это тебе волноваться нужно… Ага… Точно. Ну, будь здоров.
Марина не сводила глаз с его лица.
- Вот и все, Машка. Сначала он поерепенился, но все понял. Будет обходить тебя десятой дорогой. Зачем ему эти скандалы, такому блестящему денди!.. Ничего, мы еще поднимемся, не плачь…