Голубые листы памяти

Дождь барабанит по широким полям шляпы, по плотному дорожному плащу, стекает быстрыми капельками. Свет в окнах, фонари, какие-то далёкие блуждающие огни прорезают темноту.
- А помнишь… - Лелю дышит сладко.
- Что? Что помнишь?
Она где-то рядом, но её не разглядеть, только медленные нити дождя вдруг выгибаются, очерчивая её голову и плечи, только огни ночные растворяются в ней как в огне более ярком.
Огромное дерево в саду. Дождь барабанит по нему сверху, шуршит в кроне, но не может пробиться сквозь многочисленные заставы листвы. Мы стоим спинами к могучему стволу, мы прижимаем к стволу тёплые ладони, ладони наши касаются.
- Помню ли я? Конечно, помню! Но… это был сон! Этого не было никогда! Мне привиделось это во сне!
Вечер не пуст, вечер живой. Прохожий с зонтом торопится мимо, сторож зябко выглядывает из подворотни.
- А ещё помнишь?
- Что? Что помнишь?
Её голос звенит как струны дождя. Её голос звенит как будто со всех сторон.
Большой дом. Это старый и родной дом, в нём любимые вещи, любимые люди. Мы стоим на крыльце, ёжась от зябкого счастья, на маленьком островке суши в океане дождя и темноты. Мы приникли спинами к шершавой двери и крепко взялись за руки.
- Помню ли я? Конечно, помню! Но… этого не было никогда не было! Это мечта. Это моя несбыточная щемящая мечта.
Голубые листы памяти медленно падают в лужи, красиво колышутся в воде. Я опускаю озябшие руки со свирелью, прячу их под плащом. Я задумчиво ступаю по лужам, по голубым листам памяти, поля шляпы моей уныло провисают.
- Лелю! Лелюшка любимая моя! Всё это только сон, только мечта. Всё это было, но только ничего этого не было. И сама ты – только песня моя в сердце дождя, только моя ночная сказка.
Ночные огни кругом горят слабо и однообразно…