Завещание помещицы

(Здесь ссылка на повесть в контакте - http://vk.com/zaveshaniepomeshicy)

Жаркий июньский вечер, бесконечно длинный и душный, подходил к концу, исчерпав имеющийся запас суточного времени. Третью декаду над Уфой висело  протертое до дыр синее небо, подернутое коварной серо-туманной дымкой. Трава, на свою беду пробившаяся сквозь расщелины размягченного асфальта, пожухла, пытаясь безуспешно уйти назад, вниз, тополя и клены, не в силах убежать от зноя, в страхе сворачивали безнадежно высохшую листву и даже стрижи, те, что прежде носились в высоте с веселым шумом и свистом, затихли и попрятались под карнизами высотных домов. Хоть какое-то спасение.
Город изнывал без дождя. Уличные палатки не вмещали всех горожан, то-мящихся от жажды, взрослая часть населения в несколько дней опустошила ме-сячную норму пластиковой воды и баночного пива, ребятня, совершенно ополо-умев от неожиданной свободы, по полдня крутилась, барахталась в фонтанах, визжа от восторга и ни в какую не желая покидать бассейн, давно, впрочем, став-ший теплым и не доставлявший необходимой прохлады. Только подступившая темнота и невозмутимые стражи порядка помогали очистить город от поневоле загулявших горожан.   
Старший научный сотрудник института истории, языка и литературы Иван Бекетов стоял на лоджии новой, только что купленной двухкомнатной квартиры на Каримовской и размышлял о жизни. В дальней комнате, еще полупустой и не-обустроенной, спали жена Юля с маленьким Мишей, в зале, большой комнате, прямо выходившей на лоджию, на столе высилась гора грязной посуды, остав-шейся после только что закончившегося новоселья.
Вот ведь и предположить не мог, что когда-нибудь получит квартиру в самом центре Уфы, историческом месте! Направо – памятник башкирскому поэту, налево – гостиный двор, торговые ряды, а он посреди старинной улицы, застроенной элитными домами и высотками. Теперь заживет, диссертацию допишет - “Зарождение городов на Южном Урале”. Сейчас все в историю ударились, спорят до хрипоты, доказывают, сколько Уфе лет и кто Уфу основал. Гипотез много, плодятся, как грибы после дождя. А история – штука капризная, простому объяснению не поддается. Это как уравнение со многими переменными. Скорее, даже система уравнений. В которой, как известно, может быть несколько решений.
Прерывая размышления, молчаливо нависшее небо будто обручем прореза-ла зарница, бледно-кровавый всполох вспыхнул и тут же погас, пропал, будто его не было, темнота снова укутала город. Бекетов взглядом проследил движение зар-ницы. Но как удачно все сложилось! И родители помогли, и сбережения оказа-лись кстати, и на работе помогли с кредитом. Теперь Юля сможет пешком в уни-верситет ходить, недалеко, каких-нибудь пятнадцать минут. Потом Мишу в детсад устроят, очередь, говорят, уже подошла.
Город вздрогнул, принимая на себя глухую громовую волну. Где-то идет дождь, а в Уфе сушь, духота. Пойду, прогуляюсь. Бекетов накинул на плечи люби-мый в серую клеточку пиджак, который носил еще со студенческих времен, сунул в карман пиджака мобильник и вышел.

Вполовину освещенная улица была пуста. Не было видно ни прохожих, ни машин, застывший город словно впал в спасительное безмолвие, короткую пере-дышку перед лавиной нового жаркого дня. Что-то спуталось там, у Всевышнего, забыл он про Уфу, напрочь забыл. Бекетов подошел к перекрестку и повернул влево, пошел навстречу празднично мигающему кинотеатру. А вот его жизнь все-гда теперь будет как этот кинотеатр и никаких гвоздей. Вот так!
Мысли его прервались с появлением странной повозки, очень похожей на дорожную карету. На высоких козлах сидел укутанный по самую шею в шерстя-ную накидку бородатый возница и без устали хлестал забрызганных грязью, взмыленных бедных лошадей. Окна кареты были прикрыты занавесками, так что разглядеть, кто в ней сидел, было невозможно.
Что за чушь, откуда в Уфе карета? Где-то Бекетов слышал, что в городе от-крылось транспортное агентство, предлагающее за доступные деньги прокатиться на старинной карете. Причем не муляжной, а самой настоящей, подлинной. На-верно, так и есть, не померещилось же ему.
Повозка между тем приближалась.
- Господин хороший, не подскажете, где тут ближайший постоялый двор, нумера по-вашему? Барыня соснуть изволили, а я города не знаю, - крикнул весело возница, придерживая лошадей и ошарашивая Бекетова старинным, на “о” го-вором.
- Постоялый двор?– на мгновение замешкался Бекетов, но тут же, догадав-шись, воскликнул, – а, вам гостиница нужна! Переночевать желаете?
- Ну да, желаем, - радостно закивал возница. – Мочи нет, как желаем. Вторые сутки в дороге.
- Ну, тогда вам в обратную сторону, - пояснил Бекетов, - к улице Ленина. По-сле перекрестка направо, гостиница “Агидель”. Там сами увидите, не заплутаете.
- Спасибо, мил человек. Но-о, залетные, не спим!
Возница вздыбил лошадей, карета развернулась и помчалась туда, откуда только что появилась. Бекетову почудилось, будто занавеска на окне отодвинулась, и в открывшемся проеме показалась женская головка. И шагнул машинально вслед за видением, шагнул, не глядя, и провалился в глубокую траншею, вырытую для ремонта теплотрассы, упал и потерял сознание.



Глава I. Губернаторский бал.

Не было в жизни губернского города Симбирска первой четверти XIX века события более ошеломляющего, дразнящего и необыкновенного, чем назначение 15 июня 1821 года на должность губернатора Лукьяновича Андрея Федоровича, хлебосольного малоросса и лихого гусара, полковника Александрийского гусар-ского полка и вице-губернатора Пермской губернии в недавнем прошлом. Сон-ный город ожил, встрепенулся и радостно-бестолково загалдел, забурлил, точно весенняя речка, проснувшаяся на время половодья. Вокруг только и говорили, мужчины - о вспыхнувшей греческой революции и стихах Александра Пушкина (“Гречанка верная! Не плачь…”), о недавней кончине императора Наполеона, женщины - о веяниях европейской моды, шляпках и новых дамских журналах, и все вместе - о будущем губернаторе. Каков он будет - ласковым или гневливым, за правду будет стоять или стяжателем скажется, озорным будет или бездушным, скучным - никто этого не знал, а потому все ждали, про себя верили и тихонько побаивались.
Статский советник, а ныне и губернатор Симбирской губернии, Лукъянович Андрей Федорович давал бал в честь своего назначения. Пустырь перед зданием Дворянского собрания, добротного каменного особняка с парадным входом, заме-чательно светившегося тысячами разноярких свечей, был сплошь запружен эки-пажами, всевозможными повозками и колясками. День клонился к вечеру, в го-родских фонарях жгли конопляное масло, лошади фыркали, похрустывая сеном, а извозчики, собравшись вприсядку в кружок, толковали о своем.
- Ну чо, новый-то краше прежнего будет али как? – спросил мрачный детина, медленно скручивая цигарку.
- А кто ж его знает! – развел руками светловолосый парень лет семнадцати. – Мы ж его еще не видели.
- Поначалу добрым прикинется, а потом, тьфу, - харкнул детина и, крепко за-тянувшись, добавил, - кто же их, господ, разберет!
- Дожжя бы, вторая неделя сухая стоит, - задумчиво произнес старик, стояв-ший поодаль и глядевший в небо.
- Да, забыл про нас Всевышний. Обиделся, поди! – рассмеялся криво черный извозчик со шрамом на щеке. 
- А в пятидесятницу кто в трактире нализался? – повернулся к нему возму-щенный детина. - А потом еще и на городового с кулаками бросался! Ваньке из слободки фасад испортил, а все туда же - жертва я невинная! Вот и разобидел Все-вышнего. Тьфу на тебя!
- А ты там был, за мной смотрел? Да я тебя за такие речи, знаешь! Ну, дер-жись, Гаврила, – извозчик со шрамом встал, качаясь и угрожающе сжимая гро-мадные кулаки.
- Гляди-тко, едут! – по-детски воскликнул старик и повернулся к спорящим. - Ну, хватит вам, как петухи прямо! Пошли смотреть губернатора!
- Посторонись! – донесся зычный голос, и к особняку подкатила красивая рес-сорная коляска с откидным верхом, запряженная четверкой сивых жеребцов. Си-девший на облучке гусар в синей венгерке ловко спрыгнул, отворяя дверцу:
– Пожалте, Андрей Федорович.
Из коляски бодро вышел напомаженный, но еще не старый полковник с под-крученными черными усами, красном парадном мундире и с золоченой шашкой на боку, гневно сверкнул очами на гусара. Тот сконфуженно добавил.
 - Обмолвился, - и громко гаркнул, - Ваше превосходительство, Андрей Федо-рович!
- Вот так-то оно лучше будет, - смягчился полковник. - Ну пошли, что ли, знакомиться. Веди, Петро!
Гусар в венгерке побежал растворять двери, а полковник, не спеша, последо-вал за ним.
- Ну и куда ж  они встанут?– протянул светловолосый извозчик.
- Да отъедут они, а потом к назначенному времени и прибудут, - объяснил старик молодому. – Чего ж они рядом с нами, золотушными, стоять будут. Это для них вроде как зазорно. Одно слово – гусары! Герои войны. Выходит, у нас те-перь будет гусар-губернатор, вот как, - улыбнулся старик. Помолчав, добавил.
– Однако, не все еще подъехали.
- А кого нет? – простодушно спросил молодой.
- Увидишь, - многозначительно сказал старый извозчик. – Всё тебе так и ска-жи. С моё поживешь, сам догадываться станешь.

В зале Дворянского собрания тем временем все было готово к губернатор-скому балу. Бальный оркестр, состоявший из двух скрипок, альта, виолончели, флейты, гобоя, валторны и клавесина, давно настроился и даже исхитрился сыг-рать простенький менуэт Гайдна, с нетерпением и любопытством поглядывая с музыкального балкона на неспешно прогуливающихся по залу дам в белых плать-ях с веерами в руках в сопровождении военных кавалеров, чинно шаркающих по истертому временем дубовому паркету. Пора начинать, думал в расстройстве ка-пельмейстер, погашая нервное волнение глотком цимлянского, когда же прибудет виновник торжества? От вина лицо капельмейстера краснело, волнение не проходило и напряжение в зале возрастало. Дамы от усталости падали на кушетки, которых, впрочем, никак не хватало, а кавалеры под любым предлогом удалялись в боковую комнату, где предавались карточным забавам.
- Ну, и где наш гусар-губернатор? – спросила сидевшая на мягком диване со спинкой блистательная дама в роскошном белом платье. Это была Александра Николаевна, супруга предводителя дворянства Баратаева Михаила Петровича. – Вот нас, провинцию, столицы ругают за отсутствие пунктуальности. А сами не больно соблюдают назначенные часы.
- Так ведь Лукъянович не из столицы будет. Из Малороссии, - поспешила ус-покоить ее стоявшая рядом дама, обмахивавшая ее веером.
- Все равно, государственное лицо, должен соблюдать, - стояла на своем кня-гиня.
- Так-то оно так, - зевая, ввязалась в разговор третья  особа, сидевшая подле княгини. - Подождем, спешить некуда.
На этих словах высокие двери распахнулись, и дворецкий торжественно воз-гласил:
- Его превосходительство, действительный статский советник, губернатор Симбирской губернии Лукъянович Андрей Федорович!
Капельмейстер взмахнул палочкой, и оркестр заиграл туш. В залу быстрым армейским шагом вошел молодцеватый гусарский полковник и окинул красноре-чивым взглядом присутствующих. Дамы громко зааплодировали, кавалеры под-хватили пример дам. Капельмейстер во второй раз взмахнул палочкой и оркестр стих.
- Добрый вечер, дамы и господа! Позвольте представиться - Андрей Федоро-вич Лукъянович, статский советник, ваш новый губернатор, - сказал Лукъянович и широко и простодушно улыбнулся.
- Андрей Федорович, не надо, вас уже представили, становитесь в середину и открывайте бал, - шепнул на ухо губернатору гусар Петро.
- Шо ж я, сам не могу о себе сказать? – зашипел на гусара Лукъянович и обра-тился к собранию: – А душно здесь у вас. Дышать просто нечем. Окна, что ли, бы открыли, - после чего проследовал к середине просторной залы, насильно ведо-мый гусаром Петро.
Слуги бросились к окнам, заскрипели, захлопали дубовыми рамами, испол-няя пожелание губернатора, а зала в напряжении и даже некотором страхе за-молчала, ожидая, что еще скажет новоиспеченный глава губернии.
- Многое хочется сказать для первого знакомства, - начал губернатор, - но тут с меня требуют, прямо пристают, чтобы я немедленно открыл бал. Шо ж, иду на-встречу. Только прошу учесть, что танцор я никакой и потому увольте, без меня. Ну, а бал, шо ж, губернаторский бал объявляю открытым. Оркестр, полонез! – ве-село-насмешливо крикнул Лукъянович. Торжественно ударила музыка, и пары на-чали спешно строиться в правильном порядке, наконец,  построившись, пошли. Долгожданный бал начался. Губернатор, исполнив полагающийся ему долг, скользнул за колонны, к столам, где стояли бутылки с цимлянским. За ним тенью последовал гусар Петро, не оставлявший полковника ни на минуту.
- А он ничего, душка, - призналась стоявшая дама супруге предводителя дво-рянства.
- Простоват, - рассудила княгиня. - И к тому же мужлан. Намучаемся мы с ним.
- Шо ж, другого-то нет, - поддела малороссийский говор губернатора дама, сидевшая подле княгини, и все рассмеялись. – Может, цимлянского закажем? Че-ловек, вина!
Полонез между тем продолжался. Музыканты играли старательно и серьез-но, желая не уронить достоинства перед новой главой губернии. Пары пошли по третьему кругу. Принесли цимлянское на подносе и закуски – припущенную стерлядь, паюсную икру и фрукты.
- Вы слышали новость? Пожар в Оренбургской губернии, – сообщила княгине стоявшая дама, пугаясь от собственных слов. – Говорят, уфимский град спалили. Дочиста сгорел. Одни головешки остались.
- Не первый раз горит, отстроится, - успокоила ее сидевшая дама. – Уфимцы к этому делу привыкшие. Еще в 16-ом годе пожар в ихнем городе был, двести до-мов сгорело. Ничего, отстроились.
- Все дороги запружены погорельцами – кто в Самару, кто в Оренбург подал-ся, - продолжала стоявшая дама. - Бедные люди! С детишками, пешком… Хоро-шо, еще лето. А если б зима?
- Хватит нагонять страху!– оборвала подруг княгиня. – Слышала я об уфим-ском пожаре. Цел город. Многое сгорело, и пожар большой был, но город цел. Вот истинная правда. А то навыдумывали невесть что! С чего ради погорельцы пойдут в Самару? Четыреста верст не шутки.
- А мне родственники рассказывали, - обиженно добавила стоявшая дама. – Вот вам крест!
- Ну и что ж рассказывали? Может, напутали чего? А я вот слышала, что им-ператор ссуду выделяет для погорельцев, из личных средств. Ладно, вы здесь одни поворкуйте, - княгиня Баратаева встала, - а я пойду с губернатором знакомиться. Дела насущные обсудить надобно, пока он не нализался. Знаю я этих вояк. Ждите меня, не уходите. Я скоро вернусь.
Княгиня ушла, шурша платьем, а дамы, переглянувшись, рассмеялись. 
- Ну что, еще по бокалу? Вкусное нынче цимлянское.
- И хмельное. Голова кружится.
- А ты садись, а то упадешь еще. Человек, вина!

Губернаторский бал входил в самый разгар, музыка гремела, не останавлива-ясь, нарядные пары мелькали в стремительном, головокружительном танце, шум, звон, смех, блеск стояли повсюду - Симбирск праздновал назначение своего перво-го и последнего гусар-губернатора.