03-03. Милые бранятся - только тешатся

                Мы, словно кошка и собака,
                Никак не можем без вражды:
                То громкий крик, а то и драка,
                Хоть в этом вовсе нет нужды.

                Жить вместе мирно не умеем.
                А может просто не хотим?
                Но что ж тогда нам душу греет?
                В глаза друг другу что глядим?

Люся Теличкина уже третий час находилась в гостях у Вики. Кухня, где устроились подруги, была просторной и довольно уютной, но проведя в ней столько времени, Вике давно уже хотелось пройти в комнату, сесть в кресло и отдохнуть. К сожалению, она никак не могла отойти от плиты, на которой в очередной раз разогревался обед. В ожидании прихода Миши, Вика снова подожгла огонь на газовой плите и поставила на нее суп и картошку.

– И вот так каждый раз, постоянно в ожидании! Я не могу! Я уже есть хочу! – жаловалась Вика своей подруге.

– Так, Вика, не жди его – сядь и поешь, – успокаивала ее Люся. – Тем более, как обычно водится, стоит только сесть за стол, он и появится.

– Нет, давай все же еще немножко подождем, – засомневалась Вика, – а вдруг он прямо сейчас подойдет. Только ты-то, наверное, тоже проголодалась?

– Я, не-ет. Я, как Марусин, могу обойтись одним бутербродом.

– Но так ты испортишь себе желудок! Это же вредно!!!

– Ох, ты действительно настоящая учительница, – произнесла Люся.

– Между прочим, я к этому всю жизнь стремилась! – сказала Вика, намазывая все-таки маслом бутерброд для Люси.

– Чтобы стать учительницей?! – переспросила Люся.

– Да.

– Ой, Вика, я просто тобой восхищаюсь, в наше время и так любить свое дело!

– Да, вот, такая я! На, держи, – Вика протянула подруге на тарелочке два готовых бутерброда, – перекуси немножко.

– Это все мне?! – подивилась Люся. – Надо сказать, Марусин много потерял, пребывая где-то там.

 Вика улыбнулась. Ей были приятны слова подруги.

– И вообще, Вика, ты себя мало ценишь – так вкусно готовить, и при этом еще вечно быть собой недовольной! Ведь ты не для этого нужна Марусину!

– Интересно, для чего же?

– Во всяком случае, не для кормежки!

– А тогда, по-твоему, для чего он мне нужен?

– Для того, для чего большинство наших молодых людей вообще не приспособлены. Чтобы на него можно было опереться! Ты должна его ценить, ведь на самом деле он такой хороший.

– Хороший – когда спит зубами к стенке. Почему я вечно должна подстраиваться под его режим дня?! – опять начала ворчать Вика. – В конце концов, задача любой женщины состоит в том, чтобы заботиться о внешнем виде, о здоровье своего мужчины и… – Вика призадумалась, – ну, и о его душевном состоянии. А он же, этот Марусин, просто не позволяет себя воспитывать!

– А может быть, это не нужно для него? Он же хороший и так?! – улыбнулась Люся.

– Но, в конце концов, он говорит, что меня любит, он знает обо мне почти все, знает что мне нравится и что не нравится. Можно же сделать ради меня, своей любви что-то, что мне понравится?! Да и вообще, он постоянно совершает ради меня и для меня высокие поступки, подвиги, причем такие, которые другой бы вряд ли смог совершить, но при этом не может выполнить одну мою простую просьбу, совсем мелочь.

– Эх, Вика, к сожалению подвиги совершать гораздо легче, чем быть героем в мелочах, – задумчиво произнесла Люся.

– Да, наверное, ты права, – вздохнула Вика. – Ведь ты знаешь, в первый день нашей встречи с Мишей здесь, в городе, он совершил очередной подвиг – принес мне огромный букет цветов, такой, какие, наверное, дарят лишь артисткам или, в крайнем случае, на свадьбу. Это были большие, белые лилии. Когда я решила понюхать один цветок, то в нем, представляешь, прямо в самом цветке обнаружила вот это кольцо.

И Вика протянула свою руку, чтобы продемонстрировать подруге Мишин подарок. Люся глянула на нее: на пальце действительно красовалось маленькое золотое колечко с блестящими камушками.

– Так, Вика, это же прямое доказательство того, что он тебя любит! – произнесла она.

– Да, но в тот же самый день я полдня прождала Мишку, сидя дома одна за телефоном, да еще целый день до того, когда сказала, что приеду с дачи. Если бы я так любила, как он мне говорит, я бы никуда не уезжала, зная, что ко мне приедет любимый человек и будет меня ждать. Ведь я же заранее предупредила, когда приеду с дачи!

– Да-а-а… – тихо вздохнула Люся.

В разговоре наступила пауза, и на кухне на какое-то время стало тихо. В эту минуту Вика схватилась за живот, так как из-за отсутствия правильного режима и, в частности, от пустоты, он у нее заворчал.

– Ладно, все, садимся есть, – уверенно произнесла она, хватаясь за поварешку.

Наполнив обе тарелки горячим супом и нарезав ломтиками хлеб, девочки сели за стол, но, не успели они взяться за ложки, как в дверь позвонили.

– Ну, что я и говорила! – промолвила Люся. – Надо было еще раньше сесть за стол!

Это действительно был Миша. Он пришел с вещевого рынка с большим количеством компьютерных и музыкальных дисков, которые успел там закупить. Как только он появился в квартире, в ней сразу же стало тесно и шумно. Миша первым делом чмокнул Вику в щеку, сбросил в дверях свои ботинки и, прямо в носках, помчался к телефону, чтобы сделать пару телефонных звонков. Однако, дойдя до комнаты, он услышал на кухне шум и, поняв, что там кто-то есть, отправился туда, полюбопытствовать.

– О-о! Кого я вижу! Люсенька! Какими судьбами! – воскликнул Миша, подбегая к ней и тоже чмокая ее в щеку. – У вас я смотрю тут девичник!?

– Конечно, будет тут девичник, когда тебя нет! – улыбнулась Люся.

– А что я вам нужен?! – удивился Миша.

– Да, между прочим, мы тебя уже третий час ждем к обеду! – гневно произнесла Вика. – Ты сказал, что вернешься раньше, и я уже в который раз подогреваю заново!

– Ну, извини, у меня раньше никак не получилось: этот мужик, у которого я покупаю диски, опоздал. Что я мог сделать?!!

– Ну да, у тебя всегда так получается!

– Пуф-ф, – тяжело выдохнул Миша и с чувством вдарил кулаком о холодильник.

– Иди мой руки и садись обедать! – твердо заявила Вика.

– Нет, я не буду обедать! Я же сказал, что я не голоден! – завопил Миша. – Ты посмотри на мой живот, что это такое!

И Миша приподнял свою футболку, демонстрируя тем самым свой жирок, который, к сожалению, там действительно присутствовал.

– Так, Миша, все! Я сказала, иди мой руки! – еще более сурово произнесла Вика.

– Ы-ы-ы-ы-ы!!! – завыл Миша, потому что простые слова в его словарном запасе уже закончились. – Люся! Спаси меня! – закричал он, пытаясь спрятаться за ее спиной.

– Тебе лучше подчиниться сразу, – посоветовала ему Люся.

– Да, а то потом будет еще хуже, – докончил ее мысль Миша. – Меня будут долго бить ногами в живот и головой об стенку! У-у-у-у!!!

И Миша подошел к дверному косяку и начал сам биться головой об него, жалостливо произнося при этом:

– Не хочу, не хочу, не хочу…

– Ну, все, Миша, хватит ребячиться! – перешла на крик Вика и, беря своего друга за шкирку, повела его в ванну.

– Но, если я не хочу!? – взмолился Миша, пытаясь увернуться от своей подруги, упираясь обеими ногами.

– Что значит, не хочу?! Ты когда ел? Давно? И я тоже давно!

– Вот ты и ешь тогда, а мне еще позвонить надо.

– Нет, иди в ванну, мойся! Посмотри, ты весь грязный! Или может быть мне тебя самой помыть?!!

– Не-е-ет!!! – закричал Миша и отправился в ванну.

Однако, даже после этих перебранок за стол сели не сразу: вернувшись на кухню, Вика обнаружила, что обед снова остыл. Пришлось выливать остывший суп обратно в кастрюлю и подогревать его заново, а Миша, поняв, что у него есть немного времени и уже забыв про свои телефонные звонки, решил заняться починкой Викиной электрозажигалки, который он начал еще вчера. После того, как вновь повторился процесс нового мытья рук, снова успевших каким-то образом измазаться, и зазывания Миши к обеду, обед превратился в ужин. Во время него Вика с Мишей не прекращали ссориться. На этот раз поводом послужило Мишино некультурное поведение за столом, его нежелание прислушаться к Викиным словам и ее чересчур эмоциональное реагирование на Мишу. Дело довершил острый кетчуп «Чили», половину бутылки которого Миша вылил к себе в тарелку на картофель. Увидев, как Марусин портит себе желудок, Вика окончательно вышла из себя и приравняла по степени вредности и недопустимости Мишино поведение к употреблению наркотиков и к хроническому алкоголизму.

– Это ты сейчас говоришь, что ты здоров! – кричала на Мишу Вика. – А потом, к сорока годам ты на собственном здоровье почувствуешь результат злоупотребления острым! Сколько уже людей слегло в больницу из-за того, что они в молодости ели много острого!

– Ну и что, зато вкусно! Я долго жить не буду! – кричал ей в ответ Миша.

– Как это так, не будешь! А как же я? Ты обо мне подумал?!!!

– Подумал. Ты проживешь долго.

– И что?! Ты оставишь меня, и я буду воспитывать твоих детей одна?!!

– Ты кого-нибудь себе найдешь!

– Что значит, найду?!! Никого я находить не собираюсь! Почему я должна кого-то находить?! Я хочу жить с мужем и воспитывать с ним ребенка вместе! А зачем мне такой муж, который меня потом бросит! Тем более, ты сейчас испортишь себе здоровье, а потом у меня ребенок родиться больной! Тебя это не заботит?! Не заботит будущее потомство?!

– Ну и ладно, значит так и будет, се ля ви!

– Что?!! Тебя, значит, потомство не заботит?! Зачем мне вообще такой муж, как ты?! Ты хочешь оставить меня одну, да еще с больным ребенком! В конце концов, я могу тогда подобрать себе в качестве кандидатуры в мужья кого-нибудь другого! Тебя это не волнует?!

– Ну, что же, се ля ви.

– !!!

Вика не знала, что сказать. Такого она никак не ожидала услышать. Внутри нее все кипело, но новых слов для ответа почему-то не находилось. Присутствующая при этом семейном скандале и наблюдавшая за всем происходящим Люся пыталась сгладить обстановку, примирить их с помощью шутки, но, если с ней оба скандалиста были очень любезны, то друг с другом они ни за что не могли согласиться. Вскоре Люсе это надоело и, оставив своих друзей одних, она отправилась к себе домой. На самом деле она прекрасно знала, что очень скоро они помирятся и забудут, как только что ссорились, а завтра непременно повздорят снова.