Ч - 10

   День начинался очень странно, на зорьке выпала  роса, она  сверкнула многогранно и вниз под корни уплыла.  Поднялось солнце выше леса, вдоль окон пробежал туман и открылось небо чистое, прозрачное, издающее слабый голубой свет.  Настоящее весеннее небо, высокое, высокое.  За окном расчирикался воробей, да так громко, звонко, что разбудил весь дом.
 
   Мария впервые за всё это время, что живёт в городе по человечески выспалась.  Открыла глаза и увидела воздух, наполненный весенними ароматами и плывущий в открытую форточку вместе с песенкой воробья.  Как хорошо на свете жить, - сказала она себе и, как тот воробей полетела по квартире.  Легко, весело готовила завтрак, пила кофе и говорила себе: - Всё плохое позади, теперь только вперёд и обязательно всё у нас получится, вот только с Лизой поговорить, должна же она наконец то понять.
 
   И только подумала, приехала Лиза, вошла и с порога: - Знаешь, что творится в городе,  Этот твой писака всех сдал, больной, никто ему конечно не поверил, но шуму наделал, гадёныш.  Он же всё портит, мы только, только выстроили схему и на тебе, нашёлся выскочка.
- Знаешь, что мамуля, мы должны этого Семёныча окоротить, спрятать подальше.
- Нет, нет  - Мария категорически возразила, - ты даже не смей касаться его.  - И вообще, доченька объясни мне, глупой бабе, что происходит: чему вы так радуетесь, когда топят вас какие-то проходимцы. Или ты одна из них. - Вы этот город строили?  Чует моё сердце, накликала ты себе беду.  Беги родная, спасайся.
  Они сидели напротив друг друга и смотрели в глаза.  Лиза не выдержала жёсткого материнского взгляда и, как школьница не выучившая урок залепетала: - Да я, как все, тоже хочу жить хорошо.  Так жизнь устроена кто-то теряет, кто-то находит и неужели ты, моя мать не желаешь мне счастья, а хочешь сделать меня нищей, как ты сама.  И уехать лучше тебе.

   Вот кстати и поезжай к старшему своему, любимчику.  Он в Москве не последний человек, с ним и порешаете все вопросы.  Рыба то гниёт с головы, там тебе много найдётся работы, в век не разгребёшь.  Ищи правду там, а от нас отстань по хорошему, засадят лет на десять, пикнуть не успеешь, были такие, где они сейчас.
 - Это за что доченька меня можно посадить?  Я законов не нарушаю.
 - Да найдут, конфетку в кармане найдут, за неё и посадят.  И зачем я только тебя впутала, думала будешь мне помогать, с Лукичом сработаешься, через год миллионами бы уже ворочала.
 - Знаешь, что доченька я тебе скажу, Лукич страшный человек.  Ты бы держалась от него подальше, он меня в больнице навещал, не больного, а меня.  Просил, уговаривал бросить Давыда и срочно заняться вашими делами.  Кстати предлагал Москву, с министерскими поработать.  Угрожал.
 - Да только, я то вас не боюсь.  Пусть они теперь боятся меня и вообще дорогой мой ребёнок тебе надо уезжать.  Поезжай в деревню, там у нас остался домик, отдохнёшь, почистишься от грязи, много её на тебе, ой как много, даже страшно за тебя становится.  Ты и сама это чувствуешь, как решето стала, снаружи вроде цельная, красивая, а нутро то не держит, всё через тебя проходит, грязь остаётся.  Да, там обо всём поразмыслишь, времени будет достаточно.  Вот и молодец.
 
   Мария простыми словами, но очень убедительно наставляла своего ребёнка.  И это у неё получалось, как то само собой, через неё, но откуда-то из вне шло то, что она понимала и принимала.  Первый раз, явно, это получилось в больнице на восьмой день.  В ту ночь она почувствовала, что он уходит от неё навсегда и она завыла, сквозь зубы, пронзительно в себя.      Постепенно вой перешёл в другое качество: он стал большим пассажирским самолётом теряющим высоту.  И она, только усилием воли, дотянула его до аэродрома, благополучно посадила на полосу и радости не было, ни какой, только тепло, нежное, как любовь свыше.
 
   Вот с этой минуты, жизнь Давыд Семёновича была в её власти.  Но ещё больше терпения и умения понадобилось, что бы сделать эту жизнь устойчивой и полноценной.  И всё получилось, слава богу.
   И сейчас Мария понимала, что достигла самое нутро Лизы, та не долго сопротивлялась, сдалась.  Или сама поняла, не сознавая пока ещё, что открываются новые возможности, чистые, незамутнённые бурным прошлым, надо пробовать.
  - А может и в самом деле уехать,- вдруг произнесла она, - там природа,озеро.  На озере можно построить большой дом, заняться любимым делом, а то здесь руки не доходят.  Да мамуля.
 - Да, конечно дорогуша, - подхватила Мария, - у тебя всё получится.  Деньги у тебя есть, голова тоже на месте.  Вот прямо сегодня и езжай, там уже весна  в разгаре, багульник цветёт, душистый.  Отдохнёшь, присмотришься и настраивайся там жить, для начала помоги землякам советом, делом они добро помнят, всегда добром ответят.
  - Да, да они ответят, сперва косточки все перемоют, там у них это просто не любят выскочек.
  - А ты не выскакивай, делай добро и не оглядывайся.  Тебе то чего опасаться, ты же не пришлая там какая - нибудь.  Тебя помнят хорошо.
   Время незаметно подошло обедать, сели по семейному, широко. Ещё немного поговорили и засобирались, Лиза сделала несколько звонков и они вышли из дома.  Во дворе носилась ребятня, звенело солнце пробегая по сосулькам, падала капель и подхваченная детворой тоже носилась вслед за ними.  Это здорово, - крикнула Лиза, подняв к солнцу лицо, - ура,ура - и побежала за ребятнёй.  Не ожидала она такого от себя, расцеловала мамку и запрыгнула в ожидавшую её машину.  Пока мамуля, управляйся здесь без меня,- сказала она задорно, как в детстве и укатила.
 
   Мария ещё постояла немного и тоже поехала, по городу, очень хотелось посмотреть на эти стратегические объекты. Ехала через весь город и рассказывала таксисту: Вот дом, в нём находится театр, а до революции там был женский пансион и строили его на пожертвование императрицы.  Там девочки, в основном сироты, становились барышнями, образованными.  Выходили замуж за офицеров, состоятельных купцов и рожали помногу деток, учили их устраивали балы, домашние спектакли. 
   Водитель смотрел на неё и удивлялся, её простате: -  А вы случайно не из бывших, я живу здесь тридцать лет и ничего такого не слышал, надо же.
 - Из бывших, даже очень, - ответила Мария, - тридцать конечно не триста, но надо поспевать.
 - Да, вот уже подъезжаем, смотрите охранник вышел встречать - ответил водитель, плохо понимая, что за особу он привёз,

   На площадку не пропустили бравые ребята, объект оказывается режимный и дальше пришлось идти пешком.  Мария выбрала самый приличный вагончик и без стука вошла в него.  В вагончике какие то люди, увидев представительную даму, сами по себе растворились.  За столом остался сидеть лет сорока мужчина, главный инженер: начальник здесь ещё не появлялся.  Мария представилась: - Зам, редактора газеты " Правда ЦБ" - и сразу в атаку - Чего? Сколько? До каких пор.   Инженер сразу начал оправдываться, что четвёртый месяц занимается ерундой, имитацией какого то строительства.  Груза, которые приходят почему то к ним, они ночью отправляю вниз по реке, тем самым, вроде как помогают нижней площадке.  Хотя они давно готовы заняться настоящим делом, люди застоялись .
   Мария пообещала, что во всем разберётся, поблагодарила инженера за проделанную работу и попросила его провести завтра собрание, небольшой митинг.  Без красной ленточки, но что бы люди поняли, начинается строительство исторического значения, что бы разом прекратить разболтанность и некомпетентность.  Пообещала всячески помогать им, а в трудные минуты лично участвовать в мероприятиях.  Попрощалась с тов. Потёмкиным, сказала, что завтра они получат приказ и с богом, ещё раз посмотрела в глаза весёлого, радушного интеллигента: этот не подведёт, и вышла из душного вагончика, на воздух.  Побродила по стройплощадке и не увидела даже очертаний какого либо строительства, так бестолковое нагромождение, фикция.
 
   Подъехала машина, таксист открыл дверку и пригласил проехать дальше, куда дамочка захочет.  Мария улыбнулась и с удовольствием села.  С крылечка вагончика её провожал сам Потёмкин, на плечах его светились генеральские звёзды.
 - Вот и хорошо, а теперь едем на нижнюю площадку,- сказала Мария -воевать, так воевать.  И опять они ехали через весь город, изумленный водитель слушал очередную историю.  Ему всё было интересно, он только поэтому и дождался её, что бы ещё поездить с ней по городу, захватило.
   На нижнее строительство проехать было сложнее, дорога разбита напрочь и только мастерство водителя позволило добраться опять до шлагбаума.  Подъезжая таксист моргнул фарами и беспрепятственно проехал дальше.  Здесь, видно сразу, устроились капитально, основательно: двухэтажный сборный домик, дорожки посыпаны мраморной крошкой, белые и зеленые молодые газоны, как на картинке,красота.
 
   Марии повезло, начальник оказался на месте и по другому быть не должно, он здесь, как барин, вышел на крыльцо посмотреть кто там приехал в коробчонке.  Начальник большой, тяжёлый посмотрел и ушёл к себе, ноль внимания, своих дел выше воды.  Мария прошла вслед за ним и села подальше от него, шло какое то совещание.  Оно практически закончилось, рабочие небольшими группами выходили косясь на незнакомку.  Начальник, это чувствовалось во всём, выждал когда все уйдут, ещё минут десять что-то читал, листал шумно и наконец, как бы заметил, что кто-то ещё находится в кабинете.
 - Мария Владимировна, член общественной палаты, - начала напористо Мария, как только поймала его взгляд, - у меня к вам, только два предложения, Андрей Николаевич.  Выждала немного, тот вроде был не против послушать и заговорила: - Первое - птичник, который вы, так уверенно начали воплощать в жизнь, по возможности надо бы скрыть от посторонних глаз.  Там, как ни как новые технологии, разработанные кстати нашими, сибирскими учёными на них даже нет ещё патента, вы первопроходцы.-  Она лихо проговорила, не понимая, как это получается и от куда берётся.
 
   Андрей Николаевич встрепенулся было, но встретив мягкий взгляд, загадочной женщины, как-то весь обмяк, настроение заметно изменилось, он стал походить на домашнего кота, чуть ли не замурлыкал: - Вот теперь и мне становится ясно, почему нельзя было сразу сказать.  Они же мне навязывают строить гидроэлектростанцию, балбесы, под видом птичника.  Не доверяют выходит.
 - Так уж и не доверяют.  Доверяют, иначе я бы не приехала.  Василий Васильевич лично просил ввести вас в курс дела и больше этой темы не касаться, особенно с журналистами.  Сами понимаете нас слушают.  Китай вон за бугром, да и остальные, спутниками всё обвешали, не проскочишь.  Марию понесло, где успела нахвататься, но прекрасно справлялась со своей новой ролью:- А ещё лучше, сотрудничать напрямую с начальником верхней площадки, они побогаче вас будут и вам от этого прямая выгода.  Пригласите его на рыбалку, потолкуйте, а в прочем сами разберётесь, завтра он забежит к вам на огонёк.  Ну вот пожалуй и всё,- Мария ещё раз заглянула в его красивые глаза,- а в прочем, можете пригласить меня в ресторан, завтра, вечером я не против и направилась к выходу.  Начальник неуклюже оторвался от стула, поспешил проводить её на ходу придумывая тёплые слова благодарности.  И уже на площадке, Мария обратила внимание на дорогу - это второе предложение, или вы на метле летаете, она погладила его по плечу и укатила, вернее ускакала.
 
   Андрей Николаевич погладил плечо, оно тепло щемило и подумал: да это не простая дамочка, общественница ещё та, похоже из конторы, что ж будем дружить, по другому никак.  Он прошёл в кабинет, вызвал секретаря и продиктовал: первое - дорогу от города до площадки, в недельный срок, забетонировать второе - завтра, совещание узким составом по строительству птичника на возведённых фундаментах.
 
   А  Мария уже спешила к следующему начальнику, попросила помощника-водителя узнать всё о нём и ехать к нему на дом, всё должно быть готово к следующему дню, так она решила.  Через сорок минут они уже были у дома, во дворе гуляла молодёжь, раздетые,  весна весной, но под минус , а им хоть бы что, ныряют в сугробы, как куропатки.  Она прошмыгнула мимо их в подъезд и сразу в квартиру, в распахнутую дверь.  На кухне молодая девушка жгла котлеты на сковородке.  Мария помогла ей сжечь их и выкинуть благополучно в мусорное ведро, потом они долго гоняли дым по комнате, распихивая его по форточкам, всё было бесполезно, умаялись.  Девчонке стало плохо, Мария уложила её на диван с мокрым полотенцем на голове, вызвала скорую и прихватив фото исчезла, так же внезапно, как и появилась.


       ( Продолжение следует...)