Малина

                Алка стояла на балконе и курила. Если посмотреть вниз с её  балкона, то будет виден детский садик. Он рядом. Его трудно не увидеть. Там на детской площадке гуляют дети под бдительным оком воспитательницы. И дети эти  из вполне приличных семей, за ними даже почти и не нужно присматривать, они играют в нормальные спокойные игры, не бегают, не орут, за исключением разве что, Вити. Тот немного "бесноватый" и часто бегает и орёт как "бык татарский". Это потому что мама у Вити немного "кантуженная" и её несколько лет назад слегка "задело" на стройке бетонной плитой. Раньше мама Вити и мама Алки работали вместе  в автобазе, но на стройке больше платят. Мама Вити строила этот садик и этот дом и еще другие несколько домов этого поселка городского "под-типа". Жители этого ПГТ перевыполняли план на большом заводе и  вносили посильный вклад в обороноспособность Страны Советов, чего-то там "изобретая"   в НИИ, созданного на базе этого самого завода.  Витя с мамой живут  на втором этаже и озера им с их балкона не видно, а Алке - видно. Алка - на последнем -12-ом.
                Алка курит на балконе... Озеро видно справа от балкона. Оно сразу же за лесопарком. Там даже есть набережная и можно спокойно прогуливаться вокруг озера, зная что тебя никто пьяный не обрызгает  водой, а если сидеть у воды на берегу, то  будешь знать, что твои карманы не обчистят и одежду не украдут. На озере - все свои. Чужих там и вообще  в этом ПГТ нет. Городок- то "закрытый", как и завод, как и НИИ. Алка тоже знает об этом. И саму Алку знает почти весь городок. Она работает бухгалтером в автобазе, обслуживающей завод и НИИ. У Алки косит один глаз, она открытая по характеру, общительная и приветливая и водители  с автобазы её обожают, любят её, а она любит курить с ними в обеденный перерыв, а еще ей нравится запах солярки и бензина. Мужчин вокруг Алки много, они привозят её одну, а иногда вместе с мамой с завода домой, кто на "Жигулях", кто на "Волге" или на УАЗе, но замуж никто не зовёт, поэтому Алка стоит на балконе и  курит. Она курит и ей грустно. Алка хочет замуж, хочет романтики и чтобы  обязательно был принц и обязательно на  белом коне, а еще лучше чтобы приехал какой-нибудь чумазый лейтенантик на танке, а она - Алка его бы умыла, пожалела и покормила, ведь она так хорошо готовит. Но нет ни принца, ни лейтенанта, а уже  тем более нет никакого танка. Поэтому Алка стоит на балконе и курит. А её ругает мама и она права. Права как правы все мамы на свете, как  права мама Вити, которая говорит тому: "Не ори дурниной, поросенок!", а Витя все равно орёт, как права мама маленького эскимоса в тундре на Аляске, которая говорит ему : "Не выходи  из чума на мороз, а то струйка замерзнет", а тот всё-равно выходит и, возвращаясь в чум, отламывает от себя желтую ледяную веточку замерзшей  струйки. Все мамы правы на свете.
                А еще Алка беременна. Мама Алки по этому поводу думает так: "Вот ****ь-блаженная...столько мужиков в автопарке, а она умудрилась от соседа забеременеть!". И еще мама ругает  Алку по-прежнему  и еще больше: "Не кури так  много дура, скоро дырку в боку прокуришь, рожать уже скоро, а ты  все  куришь...!".
                Покурив, Алка тушит окурок  о край баночки из-под кофе и он присоединяется к другим, оставленным ею и её папой, пока  мама Алки раздраженно в субботу  утром  не опустошит баночку  в мусорное ведро.  Алкин папа - фрезеровщик  там же в "закрытом"  НИИ, но точит на станке самые обыкновенные мирные гайки, в которых  нет ничего "закрытого".  А еще, когда он приходит с работы, то пиджак с курткой снимает сразу вместе и пиджак  до утра висит на вешалке внутри объятий болоньевой куртки. Папе так удобнее, а пиджаку так теплее. Потом папа достанет из  кармана  куртки бутылку водки и спрячет ее в сливном бачке унитаза. К программе "Время" бутылка уже будет холодненькая. Папа Алки думает, что об этом никто не знает, но  об этом знает и Алка и мама и последняя выточеная папой в минувшую смену на токарном станке гайка. Но Алке всё - равно. Она любит курить на балконе и смотреть на на край озера  с 12-ого этажа.
                Иногда там за озером  редко раздаются такие раскатистые   отзвуки каких-то взрывов или залпов. Алка не знает чего именно.... Просто иногда так как-то  ухнет : "У-у-у-у-х-х-х-х...!!! Говорят, что там что-то испытывают. Сейсмологические датчики могут быть спокойны и не реагировать. Они знают, что это никакое не  землятресение, а так..ложная тревога. Иногда на полигон летом приезжают ребята-курсанты  из военного училища на летнюю практику. Иногда они даже приходят покупаться  на озеро, растилают военное темно - синее казарменное одеяло и загорают на нем. По этому одеялу  и аккуратным затылкам  их и можно безошибочно узнать.
                Алка не хотела этого ребенка. Что она  только не пыталась делать: и "спринцевки"  из  расствора  с хозяйственным мылом  и машинку стиральную таскала  на руках по лестнице с первого этажа на двенадцатый и обратно. Всё бесполезно. Так уж Бог крепко "прикрепил" плод  к материнскому  месту. Беременность Алки протекала  безо всяких осложнений,  токсикозов  и прочих неприятностей, а когда той  подошел срок  рожать, то она собралась и пешком пошла  на другой  край  городка, где  была больница и роддом. Родился Митя и родился совершенно нормальным, несмотря на мамины прогнозы и обилие оставленных Алкой в кофейной баночке  окурков.
                Когда  Митя подрос, то  Алка катала его на следующее лето  вокруг озера. Она говорила : "Сейчас пойдем рыбок  ловить, фонтанчики пускать!". Митя  довольный  ехал  на озеро, а Алка тоже была довольна, так как сам Митя  ей  не сильно испортил своем появлением  на свет фигуру и на озере Алка могла безбоязненно  раздеться. Один раз  на озере к ней подошел паренек и попросил сигарету. Они разговорились. Алка по тому  самому синему одеялу поняла, что  паренек  из  курсантов и он ей  понравился. У него, как и у других курсантов была летняя артиллерийская практика на том самом полигоне, откуда  изредка доносилось расскатистое "Ух!" Они поговорили и Алка видела, что и она - Алка  ему  тоже   нравится. Он пришел к ней  вечером  в самоволку и они  были  на озере, были счастливы и потом он курил её сигареты, потому что свои у него опять быстро кончились. Так продолжалось неделю.  Алка  знала, что  всё это  закончится и всех курсантов отправят обратно в часть, но верить не хотелось, а когда они последний  раз встретились на озере, то она плакала, а он понимал, по какой причине. Ему надо было уходить.  " А знаешь, что, Алка...Жди  меня  здесь... никуда  не уходи! Слышишь! Никуда  не уходи.....Жди! Алка, я буду скоро...Жди!!!". Алка прождала  час. С озера уходили последние праздно  отдыхающие беззаботные жители городка, но вскоре  со стороны лесопарка, где была объездная дорога  послышался шум и рокот, а земля  слегка  задрожала. Потом из-за  кустов показался бронетранспортер. Все, кто был  на озере или побежали  к  этой боевой машине или прочь от нее. Открылась крышка  люка, откуда высунулся он и сказал: "Ну?  На таком  еще  не ездила? Садись Алка, прокачу  тебя напоследок, хоть до дома или хоть до подъезда, садись  не бойся!".
              И Алка поехала. Мама этого курсанта  тоже, наверное, была по-своему права, когда  говорила сыну, чтобы он не поступал  в  танковое училище, но он не послушал  и поступил, а потом   в тот день он повёз Алку, а она в ситцевом платье  в  черно-белый горошек сидела на БМП, её обдавало гарью и  выхлопами солярки и она была счастлива. Курсанта  потом арестовали, посадили  на гауптвахту  и вскоре отчислили.
              Мама Алки сидела на кухне и  Митя сидел  у нее на коленях. Рядом стояла эмалированая кружечка, в которой Мите подогревали молоко и варили кашу. На ней  была  нарисована   малина. Митя ткнул  в кружечку своим маленьким пальчиком  и произнес  свое  первое в жизни слово : "Малина...". И сама Алка и мама Алки, конечно же, несказанно обрадовались, что Митя заговорил, плакали  от радости. Как всегда это бывает... Потом Алка  пошла на балкон, закурила. Она плакала, она была одновременно счастлива и несчастна, она сквозь слезы смотрела  с 12-ого этажа  вниз ...на озеро.. и думала про себя : "...бронетранспортер  больше уже никогда не приедет...".