Веселый. Окончание

Последующая ночевка оказалась тяжелой. Мороз усилился, и впервые туристы проснулись от холода. Лишь костер и горячий чай немного улучшили их настроение, но уходить от огня никому не хотелось. На реке стали появляться мелкие льдинки, что свидетельствовало, о том, что совсем мало времени осталось, и река вскоре встанет.
Обстановка требовала переосмысления сложившейся ситуации. Оставшаяся неделя пути до Тоора-Хема, казалась невероятно сложной задачей. Холод набирал силу, и не сегодня-завтра температура могла опуститься до минуса десяти и более градусов. Их одежда, палатки были не рассчитаны на такие морозы. Тут недолго простудиться или получить травму, поскользнувшись на ледяной тропе и тогда поход, может обернуться печальными событиями. Чтобы всего этого избежать, на общем собрании у огня  решили готовить плот и на нем добираться до поселка. Тем более, что река в этом месте расширялась и относительно спокойно несла дальше свои воды.
Сегодня они собирались повалить деревья, заготовить бревна и собрать плот, и если не будет темно, то даже начать движение по реке. Тогда завтра они прошли бы Дотот и вышли на Хамсару, и при благоприятном стечении обстоятельств послезавтра к ночи могли бы причалить у поселка. Перспектива в скором времени сидеть в тепле, сходить в баню, в магазин прибавила туристам сил, и они с энтузиазмом взялись за работу.
Мужчины валили деревья, распиливали их на равные бревна, а Наташа с Галей обрубали сучья. Работа оказалась тяжелой, туристские топоры и ножовки не предназначались для такого мероприятия, поэтому процесс продвигался медленно, но с каждым часом бревен становилось больше и больше. После недолгого отдыха и чаепития Стас с Яшей начали на воде вязать плот. Николай с Сергеем продолжали заготавливать бревна, а женщины занимались сворачиванием лагеря. Всем хотелось поскорее, хоть в темноте поплыть к поселку. Ни у кого не возникало мысли, чтоб заночевать здесь еще раз.
Плот был готов примерно за час до наступления темноты, но, тем не менее, группа с непередаваемым наслаждением  начала сплав по реке. Веселый, в начале движения беспокойно перебегал с одного края плота на другой, потом успокоился и прилег у ног, сидящих в центре женщин. Туристы проплыли час, потом еще один, освещая путь своими фонарями. Николай всматривался вдаль сквозь свой прибор ночного видения. Когда темнота подступила совсем близко и усилилась опасность налететь на камни, командир со Стасом едва уговорили народ остановиться, и они с неохотой причалили к берегу. Всегда трудно прервать стахановский порыв, лишь аргументы об угрозе личной безопасности, смогли убедить остальных членов группы в необходимости сплав в этот день прекратить.
Народ привычно разбрелся и в очередной раз начался процесс подготовки ночлега. Теперь все приготовления пронизывала одна мысль: быстрее встать завтра и после горячего чаю сразу отплыть. Незаметно прелесть путешествия потеряла свою привлекательность, и каждому хотелось незамедлительно его завершить.
Утро встретило их усилившимся морозом, но туристы его словно не замечали. Согревшись у большого костра и попив чаю с сухарями, они вскоре уже  справлялись вниз. Путешествие по воде протекало благополучно. Река расширилась еще больше и в самых просторных местах достигала ширины метров  сто, но иногда она сужалась, зажатая скалами, тогда скорость движения существенно возрастала, и они проносились через узкое место весьма стремительно. В таких местах они старались быть крайне осторожными, и все вшестером работали длинными палками, как шестами или веслами, направляя плот мимо видневшихся камней или скальных берегов, чтоб уберечь его от удара с преградой.
В эти минуты Веселый находил себе местечко в центре, среди их поклажи, и с опаской сворачивался там клубком, поджав под себя лапы. Он явно боялся, но боялся не чего-то конкретного стремительного потока, подводных камней, огромной скорости, наверное, нет. Видно, его боязнь основывалась на том, что здесь, на плоту, Веселый не управлял обстоятельствами, а находился в их власти. Там, на земле, он мог облаять медведя, учуять и предостеречь от ямы, топкого места, сползти с крутого склона и принести потерянные вещи. На твердой почве он мог рассчитать свои силы и принять верное решение. Тут, на воде же, он был почти бессилен, и это его пугало.
Между тем сплав продолжался. Пройдя успешно пару порогов и перетащив плот через перекат, группа продолжала движение к намеченной цели. Лишь встреча с топляком нанесла небольшой урон, порвав веревку, связывающую два крайних бревна. Но Сергей снял свой ремень и вновь стянул разошедшиеся бревна. О еде никто не думал, все помыслы были устремлены на то, чтобы знать, сколько им еще осталось плыть. Подступившие сумерки и напоминания Николая о необходимости поберечься и остановиться на ночевку не встречали понимания у остальных членов команды, и движение продолжалось. Сергей, Яша, женщины, словно в каком-то угаре, без устали работали шестами, желая двигаться вперед и только вперед. Стемнело. Теперь уже и Стас ворчал на всех, обвиняя их в непонимании опасности дальнейшего сплава.
В какой-то момент их перебранка достигла того накала, что туристы начали громко препираться и потеряли контроль над рекой. В следующий миг ситуация кардинальным образом изменилась. Они почувствовали сильный удар, тут же второй, плот на глазах стал рассыпаться на отдельные бревна, и все оказались в воде. Окунувшись и вынырнув из воды, туристы стали цепляться за находящиеся рядом бревна. Быстрое течение разносило их по водной глади и стремительно увлекало вперед.
Придя в себя, начали перекличку. Николай искал Наташу, Стас звал Галю, Сергей - Яшу. Все оказались на месте, лишь Сергея с Наташей отнесло достаточно далеко и вправо от других участников похода. Начинала господствовать темнота, и чтоб не растеряться, необходимо было срочно прибиваться к берегу. Впереди по течению показались камни. Первыми до них добрались Стас с Галей и, выйдя на сушу, криком стали направлять остальных. Вскоре рядом с ними стоял Яша и Николай, а голоса Наташи и Сергея слышались подальше, откуда-то справа. Пока даже озноб от купания в ледяной воде отступил от понимания трагедии и одновременной радости, что все живы, включая Веселого, который стоял рядом и постоянно стряхивал со своей шерсти крупные капли воды.
Последующие полчаса показали изрядную драматичность положения, в котором они оказались. Выяснилось, что Наташа с Сергеем находятся на правом берегу, а остальные четверо и собака попали на остров посреди реки. Остров оказался крохотным, размером примерно метров восемь на пятнадцать. Первой задачей, которую надо было решить: как продержаться ночь? Ни о каких сухих вещах, палатках думать не приходилось. Благо у каждого в своей одежде имелся непромокаемый карман, где лежали документы, деньги, небольшой запас спичек и НЗ – плитка гематогена.  Вскоре в темноте ночи запылали ярким огнем два костра, один на берегу у Наташи с Сергеем и второй на острове, где оказалось в достатке вынесенного на берег  сухого плавника. Когда первые волнения улеглись, выяснилось, что у Яши видимо, вывихнута рука, а у Гали кровоточила и болела ушибленная о камень нога. Ночь прошла тревожно, никто не сомкнул глаз, но под утро все сидели вокруг костра в сухой одежде.
Первые проблески рассвета подняли туристов, и они чуть ли не ползком обследовали остров, но ничего утешительного не нашли. Кое  у кого мелькала иллюзорная мысль, что, может, к острову прибило их рюкзаки, палатки или хотя бы что-то. Лишь некоторое наличие топляка, вырванного с корнем дерева и многочисленных сучьев придавало им слабую надежду на поддержку огня. Больше ничего у них не было, не считая двух ножей, висевших на поясе  у Стаса и Николая. Когда совсем рассвело, они увидели на правом берегу, напротив острова, Наташу и Сергея. Те сообщили, что исследовали берег вниз по течению на расстоянии двух километров, но ничего из их имущества не нашли. Сейчас они будут искать поваленные деревья, чтоб сделать плот и добраться до них.
- Напрасная затея, – сказал Стас, – они только потеряют время, надо искать другой выход.
- Что ты предлагаешь? – спросил Николай.
- Посмотри на реку, – начал говорить Стас, – идет шуга, значит, приближается настоящая зима.
- Может, скоро станет река, и мы сможем перебраться на берег, - словно уговаривая природу, высказалась Галя.
- Лед несколько дней будет тонок, мы провалимся и окажемся в воде, – ответил Николай.
- Тогда поплывем, – вставил свое слово Яша.
- Риск слишком велик, – возразил Николай, –  к тому же у тебя что-то с рукой и двумя ты грести не сможешь, у Гали вообще травма ноги, нам со Стасом вас не вытянуть при таком сильном течении в ледяной воде.
- Подождем немного, – попросила Галя, – может, Сергей с Наташей найдут из чего можно сделать плот и приплывут за нами.
Все замолчали и, сгрудившись около огня, каждый задумался о своем. Стас обнял жену, надеясь согреть ее, потом еще раз осмотрел рану на ноге, и вновь все стихло, только дрова с надеждой потрескивали в костре. Прошел час или больше, как они услышали голос Сергея. Он с грустью сообщил, что им с Наташей не под силу вдвоем сдвинуть хоть какое-то поваленное дерево и что плот сделать они не смогут.
- Этого следовало ожидать, – произнес, думая о чем-то, Стас.
- Николай, что нам делать? – кричала с берега Наташа.
- Ребята, может вы, что-то придумаете, – спрашивал Сергей.
- У кого какие мысли? – обратился ко всем Николай.
- Им надо идти в поселок, – сказал Стас.
- А как же мы? – удивилась Галя.
- Мы будем ждать помощи здесь, – слова Стаса на этот раз прозвучали как приговор.
- Я поддерживаю Стаса, – поддержал его Николай, – нам вчетвером не перебраться ни на один из берегов. Сергей и Наташа помочь нам ничем не могут. Пусть они идут в Тоора-Хем и приведут помощь. А мы постараемся дождаться ее.
Выдержав паузу и не услышав ничего нового, он прокричал на берег, чтобы Сергей и Наташа направились в поселок и по возможности скорее привели помощь. И добавил, чтобы они уходили прямо сейчас, не теряя времени. Напутствие закончил тем, что от того, как быстро они обернутся, зависит их жизнь. Потом Наташа и Сергей поговорили между собой и, поняв, что иного чудесного спасительного предложения быть не может, пожелали держаться и сразу стали удаляться от них по берегу. Туристы смотрели с острова на своих сотоварищей, махая им руками, пока те не исчезли из виду.
Потянулись дни, полные тревоги. Первый день провели в обустройстве ночлега, если так можно сказать. Сложили из камней в виде буквы “П” некое укрытие, внутри устроили две лежанки, прикрыв более - менее плоские камни, мелкими ветками. На одной лежанке разместили Галю, другую мужчины использовали для себя, как скамейку. Николай со Стасом постоянно занимались заготовкой дров и складированием их около кострища, для последующего окончательного высыхания. Мелкие ветки ломали руками, средние - ногами на камнях, большие подрезали ножами, а потом ударяли об камни, пытаясь переломить их в местах подрезки.
В процессе работы все четверо живо обсуждали, сколько дней понадобится Наташе и Сергею, чтобы оказаться в Тоора-Хеме. Николай со Стасом оценивали путь туда в четыре-пять дней, Яша считал, что налегке они дойдут за четыре. Полдня уйдет на сбор подмоги и столько же обратно. Значит, лучший вариант, что помощь придет на восьмой день, а худший - на одиннадцатый. Постепенное осознание создавшегося опасного положения начинало навевать грусть на Яшу и Галю, и только Веселый тычась каждому в колени или  руки, снимал им часть стресса. День прошел быстро и, расположившись покучнее, люди тревожно задремали, но часто просыпались - и от холода, и от голода, и от того , что затекли руки или ноги и немного поменяв позу, старались заснуть опять.
Новый день принес важную находку: среди выброшенных на остров веток Стас нашел большую консервную банку из-под сельди. Поблагодарив Всевышнего за поддержку, Николай тут же разогрел воду, и они впервые за последние два дня попробовали что-то теплое, а вдобавок, с остатками гематогена, можно считать, что поели, и такой прием пищи оказался весьма удовлетворительным. Лишь ухудшающееся состояние Гали не позволило закончить день на позитивной ноте. Рана без всякой медикаментозной обработки, покраснела и грозила ей большими неприятностями. Стас, переживая за жену, показал рану Веселому и попросил того полизать ее, чтобы пес своей бактерицидной слюной как-то обеззаразил ее. Веселый с энтузиазмом принялся за работу, он был рад тому, что наконец-то кому-то понадобился. Ближе к вечеру пес повторно провел курс лечения. И к утру следующего дня краснота заметно спала, хотя Галя все равно не смогла встать с лежанки.
Рука Яши оставляла желать лучшего, видно, из-за ее вывиха, мужская работа оказалась ему не под силу, что сильно удручало молодого мужчину. Если в первый день он еще собирал сучья, то, потом уже только сидел на лежанке и поддерживал огонь. Отсутствие еды, собственная немощь, неясная перспектива делали Яшу молчаливым и невеселым. Его рука опухала сильнее, и любое прикосновение к ней вызывало у него болевые ощущения.
Веселый в первый же день нашел себе пристанище, искусственную пещеру, получившуюся в результате нагромождения больших камней. Пес облюбовал убежище и много времени проводил там, в глубине, понимая, что помочь людям здесь, на острове, он ничем не может. Иногда он вылезал, обходил всю территорию и обнюхивал каждый закуток, но, не найдя ничего съестного, понуро возвращался к себе. Отсутствие еды сказывалось и на нем.
На третий и следующий за ним день ситуация потихоньку усугублялась. Слабое пламя практически никого не согревало, холод начал пробирать до последней клеточки и косточки, от голода туристы совсем ослабели. У Гали началось головокружение, плохо чувствовал себя и Яша. Хорошо, что теперь всегда можно было подогреть и попить теплой воды, а без этого неизвестно, чтобы их ждало.
Николай часто и подолгу наблюдал за рекой, пытаясь спрогнозировать, когда она встанет, хотя понимал, что по тонкому льду им еще долго не перебраться на берег. Стас много времени проводил с женой, разговаривал с ней о доме и детях, о том, каким  первым делом они займутся, когда вернуться,  и регулярно поил ее теплой водой. Муж внушал Гале, что они должны продержаться, продержаться во что бы то ни стало до прихода помощи, ведь цена вынужденного пленения здесь очень высока – жизнь. Но Гале его слова не помогали, и она ослабевала с каждым днем.
Николай со Стасом по вечерам и утрам пытались представить, где в это время находятся Наташа и Сергей, и молили Бога, чтобы с ними ничего не случилось. Хоть те шли налегке, но у них не было не только еды, а даже теплой воды. Мужчины понимали, чтобы идти, да еще не один день, нужны силы, а где тем их взять? Они старались отбросить мрачные мысли, рассчитывая, на то, что выносливая Наташа и сильный Сергей дойдут до поселка, к тому же знали и верили, что мысли об оставшихся на острове товарищах должны прибавить им силы. Только бы успели, только бы не оказалось так, что подмога придет поздно.
Веселый больше не прыгал и не бегал, передвигался редко, в основном лежал в пещере. Туристы вспоминали о нем, когда из его пещеры раздавался тяжелый и протяжный вздох. Этот вздох, возможно, выражал его недоумение бездеятельным поведением людей. Что они делают на этом острове без еды, без большого костра, забыв о Веселом и о том, что он давно ничего не ел и сильно голоден? Его природное чутье говорило ему, что они в опасности, и серьезная угроза вот-вот навестит их. Люди должны что-то  придумать, а иначе здесь скоро будет хозяйничать лишь холод и голод. Но четверо его добрых хозяев по-прежнему только ждали.
Утро пятого дня началось с того, что Стас с трудом разбудил от тяжелой дремы жену. Состояние сна ей подменял временный провал в гнетущее забытье. Оно не приносило облегчения, не добавляло сил, лишь смешивало остановившееся для нее время,  стирало различие между днем и ночью, и Галя вряд ли могла бы сказать, который день она находится на острове. Уже не только поврежденная нога не позволяла ей вставать, но и появившийся жар. Стас часами сидел рядом, расстегнув куртку и обняв ее, пытаясь хоть немного согреть. Он постоянно шептал жене слова надежды, говорил о том, что Наташа и Сергей уже добрались до поселка и вскоре вернутся с подмогой за ними, а потом они все вместе окажутся в тепле, наедятся всякой вкуснятины и вернуться домой. У себя же в квартире они прежде всего отоспятся, несколько дней не будут вылезать из теплой постели, прерывая негу только лишь затем, чтобы перекусить, а затем снова будут спать, согревая друг друга, каждую клеточку тела. Галя слабо улыбалась и едва слышно приговаривала:
- Я очень люблю тебя, Стасик, ты сделал меня счастливым человеком, и годы, прожитые с тобой, это самые радостные мои годы.
- А сколько их еще будет, – говорил Стас, едва сдерживая слезы.
- Я понимаю, Стасик, что мы попали в очень тяжелое положение и, может, не всем  удастся выбраться из него, – продолжала тихо приговаривать жена.
- Ну, что ты такое говоришь? Крепись, помощь идет, и ведь я с тобой, значит, все будет хорошо, – нашептывал ей на ухо Стас.
- Стасик, Стасик, ты сам - то веришь, что помощь успеет? – задавала мужу риторический вопрос Галя.
- Конечно, родная, – отвечал Стас не очень уверенно.
- Тогда иди, займись с Николаем дровами, а я немного посплю, – попросила его жена.
Стас встал, свистнул Веселому, и тот с пониманием занял его место. Пес ужасно исхудал за эти дни и без лишней надобности старался не двигаться, больше полеживал в своей пещере, поджав лапы. Только глаза его продолжали оставаться подвижными, приглядывая за всеми, кто начинал какое-то движение. Наверное, его печалило и то обстоятельство, что он оказался невостребованным на острове и не мог принести хоть какую-то помощь, попавшим в беду, людям. Веселый чувствовал, что Галя заболела, и когда Стас с Николаем своими тесаками расщепляли бревна топляка на мелкие щепки, подползал к ней и преданно клал голову на ноги, пытаясь своим взглядом уговорить ее на поглаживание себя.
То же Веселый проделывал с Яшей, который заметно ослабевал с каждым днем. Вывихнутая рука вырвала Яшу из числа здоровых людей и, вероятно,  психологически, видно сильно повлияла на его жизненный тонус, лишив привычного жизнелюбия и шутливости. Говоря по правде, уныния у него не наблюдалось, он просто ждал, очень надеясь на помощь. Яша твердо верил, что Сергей сделает все возможное и невозможное, чтобы вызволить их из страшного злоключения.
Стас и Николай работали в основном молча. Их работа заключалась в нарезке небольших щепок, которыми они поддерживали огонь. Их костер, в понимании обывателя, не горел, а только тлел, создавая иллюзию огня и тепла. Его роль состояла в поддержании моральных сил участников похода. Раз есть огонь, значит жизнь продолжается, даже на слабом пламени можно подогреть и потом попить теплую воду, ощущая, как приятная теплота, разливается по телу, неся надежду.
Если мужчины начинали разговаривать, то они обсуждали две темы – на сколько хватит им дров и где в настоящий момент находятся Наташа с Сергеем. И в этот, уже пятый день их заточения, как только Стас подошел к нему, тот начал прикидывать вслух их оставшиеся запасы, всего того, что могло гореть и не доводить дело до отчаяния.
- Стас, дров, как видишь, осталось совсем немного, – начал говорить Николай, – при нашем нынешнем режиме их хватит на полтора-два дня.
- Но погасить его мы не вправе. Дымок костра виден издалека, а в темное время играет роль спасительного маяка, не говоря уже о поддержке духа Гали и Яши, – рассуждал Стас.
- А когда он потухнет через два дня, что мы будем делать, ты подумал? – спросил Николай  у него.
- Может быть, мы будем подкладывать меньше щепочек и сократим размер пламени, – предложил Стас, понимая, что уменьшить огонь уже некуда, он и так еле-еле тлел.
- Нет, Стас, костер надо погасить, насушив побольше лучинок, – настойчиво сказал Николай, – зажигать его утром и к вечеру, делать пламя больше, греться немного у него и подогревать воду, а на ночь оставлять в еле тлеющем режиме. Тогда мы растянем запасы дров дня на три.
- Хорошо, – согласился Стас, – только давай сначала я подготовлю Галю, а ты объясни ситуацию Яше.
- Но это не главное, – произнес Николай таким голосом, что Стасу сделалось не по себе.
- Я слушаю, – сказал Стас и почувствовал, как тревожно забилось его сердце.
Они ни разу не говорили о худшем, среди четверых на этом острове данная тема являлась табу. Ни слова, с первого дня не было произнесено, о том, что помощь запоздает и произойдет непоправимое, ведь любой человек без еды и на морозе долго не протянет. Даже Николай со Стасом уже постоянно чувствовали легкое головокружение и, резко поднявшись или повернувшись, начинали задыхаться. А что тогда говорить о сникнувшем Яше и тем более о заболевшей Гале?
- Стас, поверь, мне тяжело говорить, – начал Николай, – но то, что я хочу предложить, считаю единственно возможным способом нашего спасения. Будем откровенны, раньше чем через три дня к нам никто не доберется, а если взять худший вариант, то пройдет дней пять, пока мы увидим подмогу. Надеясь при этом, что с Наташей и Сергеем ничего не произошло в пути и они здоровыми и невредимыми достигли поселка.
Он остановился, чтоб перевести дух, и затем продолжил, отвернувшись от Стаса.
- К тому времени у нас не будет огня, теплого питья и сил, чтобы не замерзнуть. Нам надо во что бы то ни стало подкрепиться, особенно Гале. Ты видишь ее состояние. Яша тоже нуждается в силах, и мы с тобой слабеем на глазах.
 Николай остановился, помолчал. Он с трудом подбирал и, наконец,  произнес эти страшные слова:
– Один только пес может дать нам шанс выжить. Он сослужит нам последнюю и главную службу, собою спасет нас. Мы получим пищу на несколько дней, что позволит нам продержаться до прихода людей. В противном случае ни мы, ни собака не выживут.
В своем монологе Николай ни разу не назвал Веселого по имени, это только подтверждало его подавленное состояние.
- Я не могу, – сразу ответил Стас, – ведь он сделал для нас столько добра.
- Тогда мы все умрем, и первой будет твоя жена, – бросил Николай уже жестко.
В это время Веселый приподнял голову с колен Гали, зарычал и тут же спрятался в пещере. С этого момента жизнь на острове круто изменилась. Всякие разговоры прекратились. Николай бесцельно бродил по острову, даже не обращая внимания на костер, а Стас, обняв Галю, обдумывал предложение командира. Напряженная тишина  изредка нарушалась гавканьем или поскуливаньем Веселого. Стас пытался разговорить жену, но та просила оставить ее в покое. Иногда она приоткрывала глаза и слабо произносила:
- Стасик, я люблю тебя, очень люблю.
Так прошло несколько томительных часов. Костер давно погас. Ни Яша, ни Галя не обратили на это внимания. Николай по-прежнему бродил по острову, а Стас сидел рядом с женой. В какой-то момент Галя приоткрыла глаза и обратилась к мужу:
- Стасик, если меня не станет, обещай, что ты  сразу не женишься, но жениться тебе надо обязательно, найди женщину достойную и не забывай меня. Все-таки мы прожили хорошую жизнь.
И у нее из глаз потекли слезы. Видно, она стала понимать, что положение ее критическое. Отчетливо понимал это теперь и Стас. Он хотел рассказать ей о предложении Николая и попытаться уговорить ее согласиться на этот единственный спасительный шаг. Сознанием своим он уже принял  его, только вот внутри что-то болело, и давило, и мешало сказать командиру, что он согласен. В том числе его тревожило, что Галя никогда не одобрит такого способа возможного спасения. Вскоре он оставил попытку, что-либо рассказать ей. Стас продолжал ее обнимать, шепча на ухо только ему одному известные слова. Яша тем временем периодически пробуждался и спрашивал, не видно ли Сергея, и, не получив подтверждения, вновь отрешенно забывался. Объективность их положения требовало решительных действий.
- Я согласен, – произнес Стас неузнаваемым голосом, явно адресуя свою фразу Николаю.
- Хорошо, разводи костер, а я займусь собакой, – произнес тот с облегчением и достал нож.
Стас был благодарен Николаю, что тот взял на себя такую горькую и тяжелую миссию. Он достал спички, пододвинул к центру кострища сухие лучины, и спустя несколько минут вспыхнул огонь. Николай в это время пытался уговорить Веселого выйти из пещеры, но пес, ощетинившись, скалил зубы и не сдвинулся ни на сантиметр в сторону человека. Тогда Николай решился вытащить собаку за холку, но едва он сунул руку в пещеру, как Веселый хватанул ее, правда не сильно, как бы предупреждая, что делать такие попытки больше не следует. Как пес понял, что люди, которые его кормили и которых он не раз выручал, решили его убить, чтоб спасти себя, оставалось загадкой. Но теперь их друг в одночасье сделался свирепым врагом, готовым искусать любого, кто приблизится к нему. Николай сменил тактику и попробовал выгнать Веселого из прибежища палкой, но пес с легкостью перекусывал дерево и оставался там в недосягаемости. Предприняв еще несколько неудачных попыток выудить пса из пещеры, Николай  понял всю  бесперспективность этого.
Когда Стас понял, что его вынужденное согласие не привело к трагедии, он  даже обрадовался. Но спустя час он почувствовал, как ослабевает дыхание жены, и дикая боль возможной потери любимой, невероятная душевная боль заставили его самого идти к пещере. Он сел у входа в нее и стал неторопливо рассказывать Веселому про свою жизнь. Как он встретил Галю, как они познакомились, а потом поженились. Стас говорил с собакой как со своим закадычным другом, рассказывая тому все без утайки. Ведь они прожили с Галей долгую и счастливую жизнь, воспитали двух взрослых сыновей и редко расставались друг с другом. Поэтому - то они и в походы стали ходить вдвоем, чтоб всегда быть вместе.
Стас рассказывал и рассказывал, вспоминая те эпизоды, которые радостью и теплом отзывались у него в груди. Именно Галя дала ему понять, что такое дом, домашний уют, семейный комфорт. Именно с ней он осознал, что такое счастливая семья. Им никогда не было скучно вдвоем. Они оба радовались рождению детей и вместе воспитывали их. Они все делили пополам и печали и радости. И вот сейчас пришло время, когда он может потерять ее, а как жить дальше без дорогого человека, Стас не представляет и не хочет думать о дальнейшей жизни без нее. Веселый ведь чувствует, что они с Галей привязались к нему, и даже обсуждали возможность взять его к себе, в Москву. Но после того как их плот налетел на камни, все мечты пошли прахом, и теперь жизнь каждого из них медленно приближалась к концу, в первую очередь ее. Если бы Стас мог ценою своей жизни спасти жену, он отдал бы ее не задумываясь, лишь бы Галя осталась живой и невредимой, но этого он сделать не в состоянии, и только жизнь Веселого может спасти его любимого человека.
Всю ночь Стас в подробностях рассказывал собаке про свою любовь.  Рассказывал спокойно, с некоторой дрожью в голосе и все-таки с надеждой. Когда наступило утро, Веселый медленно выбрался из укрытия, положил морду на передние лапы и податливо вытянулся перед человеком, затем он обреченно прикрыл глаза, из которых потекли настоящие собачьи слезы. 



Примерно через год на маленьком островке таежной реки Дотот появился небольшой обелиск, на котором были выгравированы такие слова: ” Нашему спасителю Веселому – прости, помним, скорбим”.
После последнего похода Николай с Наташей поженились, Сергей уехал по контракту работать в Германию, Яша открыл собственный бизнес и стал большим специалистом по озеленительному ландшафту. Если кто-то из них проездом оказывался в столице, то всегда у приезжих находились весомые аргументы, чтобы не встречаться со Стасом и Галей. Уже около года рязанцы, харьковчане и москвичи не встречались между собой. У Стаса с женой особых изменений не произошло, если не считать того, что они завели собаку, маленького боксерчика - девочку и души в ней не чаяли. Хотя друзья по-прежнему перезванивались, поздравляли друг друга с праздниками и днями рождения, но планов на дальнейшие походы больше не строили. Грех, совершенный ими однажды, тяжелым грузом давил на всех и не позволял пока смотреть друг другу в глаза, не чувствуя при этом огромной вины, лежащей на них. Сильная тупая сердечная боль, словно незаживающая рана, постоянно бередила души бывших заядлых туристов.
Вылечит ли время их от чувства стыда и смогут ли они искупить свое прегрешение чистыми помыслами и добрыми делами, покажет только дальнейшая жизнь. Но забыть Веселого, они это твердо знали, им не удастся никогда.