Проводы

Часть I

Глава IV. Проводы.

Часы показывали 16.30, пора и за стол усаживаться. По рюмке водочки на дорожку и чтоб служба шла хорошо.

Я вышел во двор, закурил и невольно задумался, а что мне запомнилось в моем родном доме, как этот вот двор, который я сейчас обозреваю, как он будет вспоминаться там. Как люди, которых я знал, которые меня знали, родственники, друзья, как они будут мне вспоминаться. Запомнятся ли мне улыбки, слова, слезы.
Слезы. Слезы запомнятся точно, наверняка.

Мои раздумья прервал дед, он умел ходить тихо, незаметно.
- К тебе приезжали? – спросил дед не здороваясь.
- Угу.
- Когда самолет, - опять спросил дед, хотя прекрасно знал, что самолет в 22 часа.
- В 22 вечера, через 3 часа буду в Ташкенте, - ответил я, понимая, что и вопросы его и ответы мои, это так, для того, чтоб не молчать, время скоротать.
- Давайте к столу, где мать,- это отец, он уже оделся в то, в чем поедет в аэропорт,- время, дорога не ближняя.
До аэропорта было всего-навсего 170 км.
- А ты, куда с ведром-то направился, - в голосе деда чувствовалась строгость.
- Водички холодненькой из колодца принесу.
- Ты чего, ополоумел, что ли, а ну поставь ведро, у тебя, что воды в доме нет?

Дед выхватил ведро из рук отца, отнес к столу, стоявшему у сарая и служившего матери летним рабочим столом для приготовления пищи всякой животине, молча, вернулся назад и голосом, не терпящем возражений, сказал:
- Ты что не знаешь, что такое холодная колодезная вода, да еще и перед отправкой, а если забыл, так я вам напомню.
Когда дед ругался, всегда употреблял множественное обращение, так он, наверное, считал, доходчивее было.
- Егор, ты чего тут кричишь, не время, пошлите,- как из-под земли выросла бабушка, такое ощущение, что она стояла за углом и все слышала.
- Внучок, ты хоть сейчас бы форму одел, посмотреть на тебя, а то приехал по гражданке, и уезжаешь, когда свидимся-то, а может и ...,- бабка не договорила, остановилась и вжала в себя плечи, как-будто ожидала дедова удара.
Я знал, дед никогда бабушку и пальцем не трогал, может это была такая игра меж ними, нам теперешним не понятная.
- Цыц, еще одна полоумная нашлась, один от ума, вторая весь его выжила, я те дам, можа ...,- такой ярости от деда я не ожидал, честно, сказать, я и сам голову в плечи вжал.

Ужин прошел тихо.
Бабушка сидела тихо, почти ничего не ела, только тихонечко всхлипывала и терла глаза. Дед сидел, насупившись, как петух, всех озирал своим, как ему казалось, властным взглядом. Отец наоборот, старался и деду с бабкой угодить, то подливал водочки деду, то за бутылку красного брался, чтоб бабушке подлить, то хлеб пытался резать, которого было столько, что и восьмерым не съесть.

И только одна мама, неугомонно следила за своим чадом, чего-то подкладывала мне в тарелку, пододвигала самое вкусное и побольше кусочек. А мне было как-то все едино, сто грамм выпитой водки почему-то встали колом поперек горла, кусок в горло не лез, чего-то хотелось, и не мог понять чего. Наверное, хотелось, чтоб быстрее все закончилось, эта тишина, это молчание, тихое бабушкино всхлипывание, отцовская суета и дедов жесткий взгляд.

Все прекрасно понимали, что повода не только для веселья сейчас, но и для следующей встречи может и не быть.

Надо было как-то разрядить обстановку и я сказал:
- Чего загрустили, про нас еще напишут в "Красной Звезде" и будете гордиться, читайте ее, это быстрее чем письмо от меня. Давайте еще по двадцать капель за хороший взлет и мягкую посадку, и пора ехать,- я бравурно посмотрел на часы, больше для того чтоб увидеть лицо матери, она сидела по левую руку от меня.

Почему-то я боялся открыто смотреть ей в лицо, толи ощущение вины не покидало меня, толи ждал всплеска эмоций со стороны ее, но как бы там не было, а слезы матери я б не перенес.

- Ты помнишь, как мы договаривались писать в письмах,  про еду, - спросила тихо бабушка.
- Помню.
-"Сено хорошо ест корова?" или "хватает ли сена корове?", - напомнила мне бабушка про наш старинный, еще с первого курса, незабытый, пароль про то, как кормят в училище.

После этого все как-то дружно встали из-за стола, как будто ждали бабушкиного подведения итогов, и пошли во двор.
Перекур был молчаливым.

- Пора, сынок,- сказала мама, и я на удивление отметил, что на ее лице не было признаков присутствия слез.
Только матерям подвластно такое, где нужно смеяться они плачут, где плакать – там они молчат.

... Прощание.

Если когда-нибудь кто-то уезжал далеко, тот меня поймет, описать все это, просто, не возможно, эмоции нельзя передать словами.
Сердце рвется на куски, комок у горла, слов нет, частые моргания глазами и тупая боль где-то там, за сердцем.
Все понимаешь, а сдержать себя не можешь.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

    Аэропорт. 
Короткое слово отцу - прости, пятак на землю, чтоб вернуться и ...

    ... Здравствуй Афганистан!
    Начинался экзамен по предмету – "Жизнь".