Fiat Justitia, кн. 2-я, 12

12.  Quo vadis? 
                Куда идешь? (лат)   
  Страшно хотелось спать, поэтому все вокруг было как в тумане: пустой вагон электрички, спотыкавшейся на каждом километре, такси в плотных, как чурбачки в поленнице, пробках, и лестница его родного дома, казавшаяся  бесконечной.
  Гриша Сукотский все еще разговаривал шепотом.
  - Здесь  постоянно вам звонят, даже присесть нельзя, - пожаловался он, как только Саня вошел в комнату. – И все звонки, как ни странно, оттуда.
  Он показал пальцем на потолок и попытался предать оттенки официального разговора:
  - «С вами говорят из Федеральной службы безопасности». Как будто я по голосу не догадался, откуда со мной говорят. Я только не понимаю, чего им от вас надо.
  - Вероятно, их интересует, почему я не ночевал дома, - устало пошутил Саня.
  Гриша оценил его юмор чисто по-одесски, то есть сразу рассказал свой анекдот, над которым сам же долго смеялся.
  Но затем, внезапно прикрыв рот ладошкой, снова перешел на шепот:
  - Пойдемте на кухню, а то Сонечка спит.
  - Со вчерашнего вечера? – удивился Саня.
  - Да! – радостно ответил Гриша.
  - Мне кажется, что она решила отоспаться за всю прожитую жизнь, - со светлой завистью сказал Саня. – А мы давайте с вами выпьем крепкого кофе. Кстати, и как там насчет коньяка. Мне бы он очень не помешал.
  Гриша засуетился, но сделал все на удивление быстро: заварил кофе, нарезал бутерброды и достал из шкафчика заветную бутылку.
  Перед тем как поднять рюмку, Гриша включил  кухонный телевизор, и очень неуверенный голос диктора  сообщил:
  - Средства массовой информации в стране и за рубежом никак не комментируют происходящие в России события. Со времени начала путча  журналистам не удалось взять ни одного интервью ни у его организаторов, ни в администрации Президента. Сейчас аэропорт Внуково – 2 ломится от наплыва корреспондентов, хотя никто не знает, когда приземлится самолет главы государства, и вылетел он вообще из аэропорта «Адлер».
  - Если вы вообще ничего не знаете, так зачем трепаться? – прокомментировал это сообщение Сукотский.
  - А если это сплошной треп, так зачем его слушать? – продолжил, смежив глаза Санников, и Гриша в знак справедливости изреченной мысли тут же выключил телевизор. 
  В это время зазвонил телефон.
  - Это  они,  - тревожно сказал Гриша, - я их уже по звонку узнаю.
  - Ну, и пусть названивают, - равнодушно  отозвался Саня. – Нас нет дома.
  - Они разбудят Сонечку. Лучше я возьму трубку и скажу …
  - … и скажете, что меня  нет и не будет, а с ними говорит  Гриша Сукотский  из Одессы, гость Москвы. 
  - И тогда они отстанут?
  - Непременно. Наши органы привыкли, что одесситы вечно шутят, а они шуток терпеть не могут. Вас арестуют, и телефон будет молчать как миленький.
  Гриша даже не улыбнулся: шутка показалась ему слишком мрачной.
  Саня с трудом встал и пошел к трезвонившему телефону.
    -  Санников слушает, - сказал он, сглатывая зевок.
    - Мы звоним вам по распоряжению Президента Российской Федерации. Он просит вас приехать сегодня в его резиденцию Завидово.  Машина  будет ждать вас с одиннадцати часов у вашего подъезда.
  Сане стало грустно, потому что после рюмки коньяка и чашки кофе спать  ему захотелось еще больше и еще оттого, что он не знал, где находится это Завидово,  далеко или близко.
  - Скажите, - спросил он вполне серьезно, - а выспаться там можно будет? 
  - Извините, не понял, - ответил ему голос, мгновенно потерявший свою уверенность и официальность.
  - И вы меня извините, - сказал Саня и положил трубку.
   Он думал, что его телефонные мучения на этом закончились, но звонок раздался  в ту же секунду. Теперь с ним хотел говорить сам директор  ФСБ.
  - Наконец-то  мы дозвонились до вас, - облегченно-радостно сказал  он. – Куда вы запропали?
  - Ехал на электричке с места происшествия.
  - Ну, это не солидно! - пророкотал начальственный голос. – Могли бы позвонить, мы бы за вами машину прислали.
  Санников промолчал,  и глава ФСБ сменил тон на благодарственный:
  - Спасибо вам за Вяземского. Только что закончили его допрашивать и буквально поражены его откровенностью. Он рассказывает о каждом шаге путчистов, не скрывая малейших подробностей. Сейчас ждем самолета из Сочи с тамошними заговорщиками. Интересно, что они нам расскажут.
  - Те, я думаю, будут сдержанней в своих показаниях, - сказал Санников, догадавшийся, что Вяземский до сих пор не вышел из состояния «контролируемой откровенности», в которое он его погрузил.
  - Да, у них там всем заправляла небезызвестная Лариса Блоцкая, женщина очень умная и решительная, но, в то время, очень осторожная.
  - Она тоже из администрации Президента?
  - Почти, - смутился директор. – Завтра в Завидове я вам все расскажу. До встречи!
  В это время проснулась Соня. Она звучно потянулась, открыла глаза и поспешно натянула на себя покрывало, увидев стоявшего у стола Санникова. Он улыбнулся ей, и она ответила ему радостной улыбкой.
  - Здравствуйте! – не скрывая своего счастья, сказала она. -  Вы знаете,  мне приснился замечательный сон. Жаль только, что он был слишком коротким.
  - Это действительно досадно, учитывая, что вы спали целую вечность, - ответил Саня, стараясь поддержать ее солнечное настроение.
  - Оказывается, это так хорошо – спать, - снова потянулась Соня.-  И видеть прекрасные сны, а не храпящих людей с раскрытыми ртами. Просыпаться, когда в комнату заглянуло солнце, а не ждать в темном углу, когда в комнату заползет серый рассвет. Радоваться улыбке человека, а не хмуриться с досадой, когда твои близкие сочувствуют тебе: «Ты снова не спала, доченька?» Как будто они не знают, что я не сплю уже много-много лет.
  - А вы еще не знаете, - так же радостно добавил Саня, - как здорово вскочить сейчас  с постели, побежать под прохладный душ и сказать себе: «Я – умная, красивая и … хочу есть!»
  После его слов  Соня покраснела и натянула покрывало под самые глаза. Потом привстала и спросила шепотом:
  - Можно я расскажу вам свой сон? Только вы папе ничего не говорите.
  - Ни за какие коврижки! – пообещал Саня, и девушка весело рассмеялась. 
  - Мне приснилось, - таинственным шепотом  начала девушка, - что я еду в трамвае на Большие Фонтаны. Я  в большой шляпе, а в руках  у меня пляжная сумочка. Я стою на задней площадке и смотрю, как рельсы убегают в город. Вдруг ко мне подходит молодой человек в морской форме. У него на плечах курсантские погоны, а на рукаве всего одна нашивка. И он говорит мне: «Вы не займете мне пять копеек на проезд. Я обязательно вам  верну». А я как рассмеюсь: «Нет сейчас такой цены билетам, пять копеек. А, во-вторых, курсантам – проезд бесплатный». А он удивился и говорит: «А я этого не знал» И стал почему-то грустный – грустный. А я пожалела его и дала ему  гривну. Он обрадовался и говорит снова: «Я обязательно вам  верну. Запомните: меня зовут Федор Крузенштерн»  Представляете?
  - Представляю. Если будете  в Питере, обязательно сходите на набережную Лейтенанта Шмидта. Там стоит памятник адмиралу Крузенштерну. Вы дернете его за штанину и скажите: «Федор, отдай мою гривну».
  Вопреки его ожиданиям, девушка даже не улыбнулась:
  - Ой, не говорите такие ужасы! Мы в школе проходили «Каменного гостя»  Пушкина, так я все время дрожала от страха. Там еще статуя оживает, помните?
  Снова раздался телефонный звонок и привычный ровный голос произнес:
  - Машина в Завидово ждет вас у подъезда. Черный «Опель», номер…
  - Я  снова оставляю вас одних, - обратился Саня  к семейству Сукотских,   вопросительно взиравшему на него двумя парами оливковых глаз. – Вернусь, по всей вероятности, завтра к вечеру. Надеюсь, что вы хорошо проведете время и, наконец, сходите на Красную площадь.
  - А это не опасно? – спросил осторожный с рождения Гриша.
  - Уже нет, - успокоил его Саня. – Сейчас это так же безопасно, как, например, сходить к тете Розе на Малую Ришельевскую.
  - Сравнили, - саркастически заметил Гриша. – То Малая Ришельевская в Одессе, а то Красная площадь в Москве. Тетя Роза никогда бы не рискнула жить напротив ГУМа и рядом с Мавзолеем.
  Гришины  рассуждения имели непонятное свойство отвлекать человека от плохих мыслей и тем  самым делать его счастливым на данный момент. А потому Саня вышел на улицу в прекрасном настроении,  предвкушая сладкий сон в неведомом ему Завидове. Но тот настиг его гораздо раньше. Стоило ему упасть на заднее сиденье и сказать водителю «Здравствуйте», как сон мгновенно смежил его глаза и отключил его сознание от всего, что было и есть…
 Проснулся он от тишины и отсутствия мягкого покачивания, которое способствовало его глубокому сну. Он открыл глаза и увидел, что автомобиль стоит в тени деревьев у небольшого коттеджа.
  - Комендант велел вас сюда отвезти, - сказал водитель. – Ему позвонили из Москвы и сказали, что в Завидово едет человек, который очень хочет спать.
  «Этот комендант, вероятно, очень душевный русский мужик», -подумал Саня и, поблагодарив  шофера, поднялся на второй этаж просторного дома. Там на веранде стоял диван, и Саня решил продолжить свой сон на нем, предварительно посмотрев по телевизору, что творится в стране и мире. Он перещелкал все каналы, но конкретной  информации не получил. Половина страны митинговала, осуждая путчистов и частично допустившую  это безобразие власть,  а другая половина рекламировала залежавшийся товар. Мир, уже привыкший к российским безобразиям, беззубо пережевывал происшедшие события и очень волновался по поводу курса  акций на биржах. 
  Успокоенный тем, что все на планете идет по-прежнему мерзко, Саня выключил телевизор и уснул.
  Разбудил его звонкий стук капель воды, ударявшихся о  стекло распахнутого окна  веранды.  Саня вскочил с дивана и выглянул во двор. Косой дождь несся  над лесом, барабаня по листьям деревьев, и те   дрожали от восторга, ощущая долгожданную свежесть.
  «Когда закончится вся эта кутерьма, - подумал он, - я привезу Ленку с Тибета  в этот  лес, и тогда обязательно  пойдет вот такой же дождь».
  Но тут же в голове у него промелькнула короткая, безжалостная мысль:
  «А закончится ли вообще когда-нибудь этот первозданный хаос, который мы взялись обустроить?»
  И сразу дождь стал ему совсем  не нужен и неинтересен, и он снова прилег на диван, браня себя:
  «И зачем я вообще сюда приехал? Потому что об этом  тебя попросил Президент? А ты спросил его, зачем ты ему понадобился в такой момент? Сейчас вся верхушка стоит на ушах, чтобы выяснить: а что же случилось в нашей стране под нашим чутким руководством? Вот и выясняйте себе, хоть до белого каления, а меня, пожалуйста, не трогайте».
  Последняя часть его внутреннего монолога сопровождалась неумолчным телефонным звонком, но ему было лень вставать с дивана. Но через некоторое время  зазвонил его мобильник, который лежал на стуле рядом с ним.
  - Господин Президент приглашает вас для беседы, - сказал ему знакомый   голос Владимира Ильича.
  Саня не имел никакого представления, где ему в этом лесу искать Президента, но при выходе из коттеджа его ждала красивая девушка, которая сразу улыбнулась ему и сказала:
  - Я провожу вас в резиденцию Президента.
  Он собрался было расспросить ее о быте и нравах Завидова,  но оказалось, что Президент располагался совсем рядом, в белом доме с широким крыльцом.
  Он сидел в одиночестве в просторном кабинете и рылся в бумагах. Даже по его движениям Саня понял, что это уже не тот уверенный в себе и спокойный человек, каким он видел его на даче в Сочи. Швырнув в сторону какую-то папку с бумагами, он поднял глаза на Саню и попытался улыбнуться. Улыбка получилась у него, но  не слишком искренней, и только, как догадался Саня, благодаря большому опыту официальных встреч.
  - Присаживайтесь, - глухо сказал он, не подавая ему руки. – До начала заседания Совета безопасности осталось десять минут. Мне хотелось бы, чтобы вы присутствовали на нем. Вы принимали непосредственное участие в ликвидации путча и можете внести ясность  в некоторые вопросы.
  - Готов помочь, чем смогу, - скромно ответил  Санников 
  Президент нахмурился: видимо, ему  самому не нравился сухой тон их  разговора.
  - Вопрос наедине: ваша первая мысль после того, как вы услышали о путче? – спросил он.
  - Если честно, то я подумал, что это инсценировка переворота, задуманная вами, чтобы сорвать намеченный нами форум. Тем более, что путчисты  ссылались на него, начиная с первого своего заявления. Если бы я выступил на нем со своей программой, меня бы посчитали  пособником хунты. Если бы я отказался, то можно было считать, что никакого форума не было. Убедительно?
  - Убедительно, но … слишком жестоко, - еще глуше произнес Президент, который, слушая его, все время хмурился и дергал головой, выражая крайнюю степень несогласия с ним. – По-моему, между нами в процессе переговоров  установились отношения доверия и взаимопонимания.
  - Это, Дмитрий Алексеевич, все из области дипломатии и политических игр. А я, как раньше говорили, простой советский человек. Я открыл вам все свои карты, и вы пошли мне навстречу, видя, что бить их вам нечем. Что вызвало у вас, и особенно у Премьера, законное чувство противления.
  - Но сейчас вы поняли, что путч дело не наших рук?
  - Сейчас понял. Но тот, кто его затеял, хорошо знал о наших встречах и выдвинутых мною требованиях.
  - Этого не может быть, - ответил ему Президент, но совершенно без эмоций и свойственной ему уверенности.
  Он встал и посмотрел на часы:
  - Пора, мы уже опаздываем на три минуты. 
  В большом помещении, похожем на зал, в каких дворяне обычно устраивали провинциальные балы, группами сидели и стояли люди, оживленно беседуя о случившемся. В зале стоял ровный гул, который сразу же стих, когда  вошел Президент. Все  сидящие встали, и Саня увидел среди них Премьера, который находился за столом  под российским флагом. 
  Президент присел рядом с ним, пригласил Санникова занять место там же и обвел усталым взглядом всех присутствующих.
  - Работы сегодня много, так что прошу говорить кратко и по существу. Надеюсь, что последние события научили вас хотя бы этому.
  «Похоже, что его тоже кое-чему научил этот путч, - подумал Санников. – Но до полного понимания того, что произошло, ему еще далеко. Так же, как и мне.  Кто-то умно и расчетливо использовал мою идею о форуме для того чтобы взять власть в стране в свои руки.  И это отнюдь не Вяземский». 
  - Слово директору ФСБ, - кратко бросил Президент.
  Встал невысокий человек в черном костюме без галстука, напоминавший скромного бухгалтера из ЖЭКа, и Саня удивился тому, что в телефонном разговоре с ним он произвел на него совсем другое впечатление.
  - Оправдываться не буду, - громко и по-военному четко произнес он. –  Путч мы проморгали. Господин Вяземский, возглавлявший хунту, ни разу не попадал в поле нашего зрения.
  - А вы уверены, что именно он стоял во главе путча? - перебил  его Президент.
  - Буквально перед моим вылетом сюда на вертолете мы закончили его допрос. Не знаю, чем это объяснить, но его показания носят очень откровенный и подробный характер. Он не считает содеянное им преступлением,  но  организацию путча полностью берет на себя. 
  Санников, как бывало на педсоветах, поднял руку и вопросительно посмотрел на Президента.
  - Говорите, - разрешил тот.
  - Скажите, пожалуйста, - обратился Санников к директору ФСБ, - а вы не спрашивали, откуда он взял деньги на организацию путча? Дело в том, что люди, взявшие в заложники Президента, контролировавшие телецентр и охранявшие его персону – это не идейные сторонники переворота,  а обычные наемники, но только очень дорогие.   
  - Нет, - смущенно ответил эфэсбэшник, - об этом мы его не спросили. Не успели.
  - Тогда, - перебил его Президент, - ваш дальнейший доклад не имеет смысла. Встретимся позже.
  «Молодец, Дмитрий Алексеевич! - похвалил его в душе Санников. – Истинный вдохновитель и организатор путча может присутствовать сейчас здесь, и не надо его настораживать».
  - А теперь следующий вопрос: о положении в регионах во время путча. В целом обстановка в стране оставалась спокойной. Но, как мне доложили, в некоторых республиках, краях и областях в этот период прошли антиправительственные выступления в поддержку хунты. В частности такое произошло в Ленинградской области. Прошу губернатора объяснить нам, как могло такое случиться.
  Губернатор, до смерти уставший человек с нездоровым лицом, даже не стал выходить к трибуне. Он встал и глухо произнес одну лишь фразу:
  - Люди выступили  на стороне путчистов в тех населенных пунктах, где в связи кризисом стала вся промышленность, и им, извините, жрать нечего было.
  Он тяжело опустился на место, а в зале воцарилась мертвая тишина.
  - Ясно, - наконец выговорил Президент и, не поднимая головы, продолжил: - В Чеченской республике дело обстояло гораздо серьезнее. Там часть населения вышла на улицы с оружием в руках. Что об этом скажет Президент Чечни?
  Молодцеватый  мужчина в каракулевой папахе бодро вскочил с места и направился к трибуне, разворачивая на ходу исписанный лист бумаги. Но на трибуне, бросив мимолетный взгляд на Президента, он сунул бумажку в нагрудный  карман и сказал очень громко и эмоционально:
  - А что им было делать, когда с первыми слухами о попытке переворота в Москве, с гор спустились боевики  и выгнали на улицы население близлежащих аулов?! Они заставили их взять в руки автоматы, которые есть почти в каждом доме. Стрелять в этих людей мы не могли. Я бы лично предпочел стрелять в иностранных журналистов, которые снимали все это на видеокамеры и кричали: «Smile!». Как только было объявлено о конце путча, боевики тут же ушли снова в горы, а люди вернулись в свои дома. А теперь скажите: могу я наказать их за это?
   И на этот раз Президент промолчал. Было видно, что оба выступления произвели на него гнетущее впечатление. Но сказать что-либо было необходимо, и он произнес по существу ничего не значащую фразу:
  - С боевиками пора кончать, иначе они будут продолжать мутить народ.
  Санников решил воспользоваться ситуацией и задать вопрос, который давно волновал его.
  - Скажите – обратился он к главе чеченского народа, на этот раз не спрашивая  разрешения Президента, - если бы  с боевиками было бы сейчас покончено, не нашлось бы в вашем правительстве людей, которые бы пожалели об этом?
  Чеченец не удивился его вопросу, но  задумался, вытирая большим клетчатым платком пот, вытекающий из-под папахи.
  - Понимаете, коллега, - наконец сказал он, вероятно, приняв Санникова за одного из глав регионов,  - я бы мог сейчас, конечно ответить: «Клянусь Аллахом, таких людей в моем окружении нет». Но я так говорить не буду. Вы слышали, что сказал нам  достопочтимый директор  ФСБ? Господин Вяземский был, оказывается, как жена Цезаря, вне подозрений. Потому что он человек интеллигентный, европейского склада и, судя по фамилии, потомок старинного дворянского рода. А вы знаете, кто у меня начальник охраны? Бывший боевик из отряда Басаева, окончивший семь классов сельской школы, из которой потом его выгнали. Могу я знать, что он подумает, если его прежних товарищей перебьют в горах или приведут в Грозный  в наручниках? Клянусь Аллахом, нет. Зато я знаю, что он каждый день работает с родственниками боевиков, чтобы они убедили этих несчастных сдаться. Хороший вопрос вы задали, коллега.  Мне будет о чем подумать.
  Потом выступало еще много людей. Все они читали по бумажкам и старались в чем-то оправдаться.
  К чести Президента он решительно прекратил эту тягомотину и предложил продолжить заседание, когда будет готово заявление руководства страны о путче,  над которым сейчас усиленно работала вся  администрация  Кремля и Белого дома.
  Когда все встали, Президент склонился к  Санникову и попросил:
  - Александр Александрович, останьтесь на минутку.
  Они остались сидеть за столом втроем: Президент,  Премьер и Санников, и Дмитрий Алексеевич сразу же перешел к делу:
  - Я еще раз, теперь уже в присутствии Владимира Васильевича, хотел бы коснуться вопроса, как руководство путча могло знать о созываемом нами форуме и использовать его в качестве главного козыря в своей деятельности.
  - Если вы хотите сказать, - совершенно не волнуясь, ровным и негромким голосом сразу же отозвался Премьер, - хотите сказать, что подробно проинформировать их об этом мог только я, то так и говорите. Время недомолвок прошло. Позади у нас  путч, впереди – судьбоносный, как считает этот молодой человек,  форум.
  Санников улыбнулся:
  - Чтобы внести ясность в этот вопрос, спешу заметить, что этот молодой человек, как вы изволили выразиться, полностью исключает возможность, что это могли сделать вы. В противном случае, вы бы сейчас находились рядом с господином Вяземским.
  - Спасибо, - поклонился ему Премьер.
  - Не стоит благодарности, - ответил ему тем же Санников. – Вы прекрасно знаете, что завтра Вяземский обязательно назовет нам имя своего патрона. Просто наши органы так были увлечены его откровенностью, что забыли задать ему этот вопрос.
  - Они многое чего забыли, - проворчал Премьер. - И прежде всего о том, что безопасность – это  сначала бдительность, а потом уже погони с пистолетами. Ладно, разберемся.
  - Приглашаю вас к ужину, - обратился к Санникову Президент.
  - Спасибо, что-то не хочется, – вполне искренне ответил Саня: несмотря на то, что он ничего  не ел с самого утра, ему не хотелось даже думать о еде.
  - Хорошо. Если аппетит у вас все же появится, можете заказать поздний ужин по телефону..
  Президент с Премьером направились в столовую, а Санников вышел во двор.  Внизу у ступенек его ждал директор ФСБ.
  - Я сразу догадался, что это вы, - радостно улыбаясь, сказал он.
  - Я тоже, - ответил Саня, но гораздо сдержанней.- Только я не знаю Вашего имени.
  - Поликарп Афанасьевич,  - в том же жизнерадостном тоне продолжал эфэсбэшник. – Не удивляйтесь, мои родители были любителями русской старины, отсюда и такое редкое имя. Давайте посидим у меня,  я ведь совершенно не знаю, как вам удалось вычислить этого Вяземского. А я  человек, который должен знать все.
    - А где это,  у Вас? На Лубянке, что ли?
   - Ну, что вы! – рассмеялся Поликарп Афанасьевич. – Я, как и все гости Президента, живу здесь в отдельном коттедже, он совсем недалеко отсюда. Может, пройдем?
  - Пройдем, - согласился Санников. – Только извините, я очень устал, так что рассказать Вам смогу обо всем вкратце, без деталей.
  - Детали мы домыслим сами, - самонадеянно отозвался директор. – Мне не дает покоя одно: в двадцать два часа ноль-ноль минут в эфир вышло заявление хунты, а в  шесть часов пятнадцать минут утра мне сообщили о задержании Вяземского. Я не могу этого понять!
  - У вас коньяк есть?
  - Что?!
  - Коньяк у вас в коттедже найдется?
  - Найдется.
  - Так вот, мы сейчас выпьем с Вами по пятьдесят грамм, и Вы все поймете.
  Поликарп Афанасьевич снова рассыпался мелким смехом:
  - Никогда не думал, что мне будет так легко с вами договориться.
  Вскоре они сидели за столом, на котором стояла бутылка французского коньяку и два бокала,  и Санников  излагал  главе службы безопасности свою легенду произошедшего чуда:
  - Вяземского мне сдал его соратник, советник Президента по гуманитарным вопросам, некто Герман Васильевич Стремоухов, который тоже находится сейчас у вас на Лубянке. Мы познакомились с ним в Сочи на даче Президента, а потом я внезапно встречаю его в Останкино, куда он доставил запись, я надеюсь, небезызвестного Вам интервью Президента.
  - А что делали в Останкино Вы?
  - А я тоже доставил туда запись,  но только  с Обращением Президента России к своему народу. Вы его должны были слышать.
  - А как оно у вас оказалось?
  - Президент передал мне его через доктора Галкина. У него единственного забыли отключить телефон в Бочаровом ручье.
  - А как вы прошли в Останкино? Ведь путчисты охраняли его очень тщательно.
  - По знакомству. Вы же знаете, что я школьный учитель, поэтому у меня очень много знакомых: бывших учеников, их родителей, бабушек, дедушек  и их близких друзей. А школа у нас элитная, так что народ там собрался очень влиятельный.
  - И как же вы принудили Стремоухова сдать вам Вяземского?
  - А я его не принуждал.  Он просто прослушал доставленную мною запись и понял, что хунте  - конец. А так как я был  в телецентре единственным сторонником законной власти, он решил сдаться мне и одновременно сдать своего патрона. Вот и все. Дальше скажите спасибо своему капитану Саблину, который действовал по моему звонку быстро и оперативно.
  - Но Саблин говорит, что, когда он приехал, они все спали: и Вяземский, и Стремоухов, и их телохранители.
  - А что тут поделаешь: спать всем хочется. А я скажу вам честно: снотворного я им не давал.
  Саня ждал, когда  высокому начальнику  с Лубянки наконец-то надоест его глумливый юмор, и он оборвет его тем резким тоном, к которому привык, но  Поликарп Афанасьевич продолжал радоваться их непринужденному общению.
  - А вы веселый человек, - заметил он, насмеявшись над его последним замечанием. – Во мне бы таких сотрудников в мою контору.
  - Тогда бы у Вас был бы не  Федеральная Служба Безопасности, а Клуб Веселых и Находчивых. И вместо Вас Президент назначил бы господина Маслякова.
  - Господину Маслякову и во сне не привиделось, что такое  идти к Дмитрию Алексеевичу с докладом, которого у тебя еще нет, - сразу погрустневшим голосом сказал генерал, и встал, вспомнив, видимо, последнее напутствие Президента.  Саня тоже поднялся из-за стола и, уже уходя, спросил:
  - Я слышал, Вы прилетели сюда на вертолете и завтра возвращаетесь в Москву.  Не могли бы Вы и меня прихватить с собой?
    - С удовольствием, - снова расплылся в улыбке Поликарп Афанасьевич. – Что-то спешное надо решить в столице?
  - Да, я хотел бы вместе с вами поприсутствовать на допросе Вяземского. Что-то не верится мне, что он стоял во главе такого серьезного дела как путч. Да, как я уже говорил, деньги у него откуда-то на это дело взялись. Много денег.
  - Я тоже  сомневаюсь, что такая серая мышь пошла на такое серьезное дело, - добавил генерал. – Я позвоню вам по мобильному, когда соберусь. Спокойной ночи.
  Не успел Санников войти в свой коттедж, как зазвонил его спутниковый телефон. Он нажал кнопку, и я на ярком экране высветилось: «Ленка».  Первое, что он услышал, поднеся телефон к уху, было ее дыхание. Тяжелое и прерывистое.
  - Здравствуй, - сказал он, спеша услышать ее голос.
  - Привет, - прозвучал он, и Саня услышал в нм тревогу и страх. – Что там у вас стряслось? Сначала твой телефон вообще молчал, потом отвечал, что он временно выключен, а я из-за этого не спала две ночи. Я пожаловалась Учителю, и он сказал, что у нас там какие-то беспорядки, но скоро все должно успокоиться. Это правда?
  - Да, правда. Все уже успокоилось. Я сейчас выйду на веранду, и ты услышишь, как в кустах поет соловей. Разве стал бы он петь при беспорядках?      
  - А ты где сейчас?
  - В Завидово.
  - А что это такое.
  - Это загородная резиденция главы нашего государства.
  - А-а-а, - протянула Лена. Ее, как и прежде, не интересовало, что может делать ее Саня в резиденции Президента. Или она, хорошо зная его, думала, что он шутит.
  - Ну, слава Богу, - уже спокойным голосом добавила она. – Ты по мне скучаешь?
  - Не то слово. Хочется все бросить и лететь к тебе. Без тебя уже ничего не радует и не злит. Стал чурбаном каким-то.
  - Ты прав. Вот со мной случился Тибет, это же чудо какое-то, а без тебя он мне не в радость.
  - Потерпи еще,  совсем чуть-чуть.
  - Терплю. Только ты звони почаще.
  - Каждый вечер, в один и тот же час. Просто у нас на какое-то  была отключена вся связь, а потом мой телефон разрядился.  Пока он заряжался, я спал без задних ног. Потом у нас прошел удивительный дождь. Он умыл лес, и о чем-то ласково поговорил с каждым деревом.
  - Хочу дождь, - захныкала Лена.
  - Я обязательно привезу тебе его  в Тибет. Настоящий русский дождь, после которого появляется радуга и поют соловьи.
  - Спасибо.
  - На здоровье.
  Он заснул уже после полуночи. Разбудил его звонок мобильника.
  В огромные окна ярко светило солнце, за окнами пели птицы.
  Но голос Поликарпа Афанасьевича не соответствовал радостному настроению природы.
  - Александр Александрович, - сказал он глухо, как из подземелья, - у нас  беда. Вяземский и Стремоухов найдены в своих камерах мертвыми.