Ядовитые заметки Анатолия Стреляного

Ваши письма. 2 Февраль, 2013
Анатолий Стреляный
Письмо из Праги: «Добрый день! Хотел попросить прокомментировать следующий факт: в последнее время в Чехии оседает все больше украинских «политических» в кавычках беженцев. Это и Богдан Данилишин, и супруг госпожи Тимошенко, и теперь вот вроде Ондрей Шкит... Кавычки потому, что все-таки, помимо политических мотивов, весьма реальна причастность этих людей к настоящим преступлениям, в том числе -  приписываемого кому-то из них убийству. Прошу прокомментировать. Александр».
Да что тут комментировать, Александр. В каждый данный момент у  каждой страны есть своё отличие, свой значок. У Чехии вот – значок страны, в которой ищут прибежища более или менее известные участники украинской междоусобицы. Или такие, что хотят стать более или менее известными… Ондрей Шкит из вашего письма – это Андрей Шкиль, бывший депутат, известный оппозиционер, носит белую вышитую рубашку под пиджаком. Это что-то вроде опознавательного прикида. Я тоже когда-то попробовал таким способом подчеркнуть свою народность. Много лет назад… Европейский пиджак требует космополитической белой рубашки, желательно - с галстуком, а я заменил её национальной, вышитой, без воротника. Мать мельком взглянула на меня и хмыкнула: «У кожусі босяком».Так она всегда отмечала  какую-нибудь несуразность в одежде. Это выражение кажется мне более ёмким, чем про корову под седлом.  Дело в том, что босиком круглый год, невзирая на морозы, в старину ходили некоторые юродивые. То есть, мать хотела сказать, что у меня не только дурной вкус, но и в голове не все дома. Корова под седлом - это фантазия, а босого человека в полушубке, бредущего по сугробам, я не так давно видел лично. Это был, правда, не юродивый, а выпивоха, забывший в гостях башмаки.

Ещё одно письмо, в котором встречается фамилия Тимошенко: «Вы читаете письма русских про себя как народ, а я вам – про свой народ, про украинский. Основная ментальная наша черта – политический эстетизм. Нам по фигу программы, концепции, выполнение политических обещаний и обязательств. Нам подавай красивое воодушевляющее лицо. Поэтому в своё время был избран Ющенко, поэтому имеет успех красивая женщина-политик Юля.  Беспробудно тёмный и наивный во всём народ требует красоты, плять! Лежит, тварь ленивая, голодная под засаленным одеялом в неприбранной хате и мечтает о богатой стране – и подавай ему красоту. Юля – чистий продукт совковой эпохи, она интриганка и популист-тактик, без способностей государственного деятеля. Но состояние общества, его потребность в таком лидере плюс случай – это всё и вынесло её на вершину. Она не глупая, но недостаточно умна, чтобы реально стать лидером и объединителем нации,  только создаёт нервность. Я её бывший поклонник и даже сотрудник на низовом уровне, был с нею в самом начале её пути, и знаю, что говорю. Сейчас она не на коне, и ей угрожает ещё большая опасность, но ничего другого сказать не могу», - пишет бывший активист партии  Юлии Тимошенко.
Говорить о ней трудно, и не только потому, что она в тюрьме, и что её освобождения требуют власти и общественность, в общем, всех демократических стран. От неё самой мир не слышал ни одного слова правды. С нею не любили общаться журналисты – разговаривать с уклончивым человеком скучно. Есть люди, которым природой не дано говорить правду. Вижу, как сегодня: доказывает с экрана, что мировой экономический кризис абсолютно не затронул и не затронет Украину. Слово «абсолютно» - её излюбленное. Ей с того же экрана, кстати, вторит российский экономист-оппозиционер  Илларионов: кризиса нет, говорит, не только в Украине, но и в мире. Это всё в момент, когда кризис уже бушует… Через год слышу: как, мол, я могла сказать вам, люди, правду – это вызвало бы у вас панику. Помню также, как устанавливала мясные цены на базарах – в интересах трудящихся, конечно. Вдруг стало, как говорится, пронзительно ясно, что эта женщина, если так ляжет карта, легко забудет, что она когда-то была рыночницей и демократкой. Помню, как суд в приливе преданности запрещал критиковать её действия, - тот самый суд, который потом приговорил её к заключению. Не исключено, что в этот же суд направят и дело по обвинению её в организации убийства семнадцатилетней давности. Никто, наверное, так не поносил  правящую ныне в Украине партию, как Юлия Тимошенко, но её самые большие противники не в этой партии. Редкий случай, когда не работает правило: враг моего врага – мой друг. Оранжевые – враги бело-синих, а относятся к ней хуже, чем бело-синие. На словах многие готовы лечь за неё костьми, а на деле – равнодушие. Удивительный человек, удивительные люди, удивительная картина… Ну, а когда слышишь, как отзываются о ней её наиболее преданные, искренние избиратели, то хоть стой, хоть падай. Ну, не обделяла, дескать, себя девушка, никогда не обделяла – так все такие, зато она, если дадим ей власть, прищучит остальных воров. Уточняя это настроение, спросишь какую-нибудь тётушку: «Значит, себя не тронет – только их? Так?». – «А как иначе? Себя никто не тронет».

Следующее письмо: «Пока не все еще понимают могущество Интернета, мы, тоскующие шатены, этим пользуемся, чтобы выяснить, насколько серьезно к нам относятся девушки. Например, даешь ей ссылку на свой пост - сообщение на своей вебстранице, а потом ждешь. Надо для этого знать Ай-Пи -адрес ее компьютера - но это для тоскующих шатенов не проблема. Если отреагировала почти сразу (сразу залогинилась на сайт), значит любит. Если с задержкой в день, то просто интересуется. Если позже или никогда, то пиши пропало. Наблюдение за ее АйПи в течении месяца-двух гарантирует нас от ошибок в этой игре. Бывает, что незнакомка может неожиданно откликнуться через месяц (как говорится, под свое настроение). Но тут игра уже более тонкая. Порой нужны месяцы. Устаешь задавать наводящие вопросы. Цветы, поздравительные открытки, сережки и прочее помогают, но не гарантируют. Такое  случается довольно редко, но метко. Смельчаков ждут на этом пути большие открытия. Я проверял», - хвалится этот слушатель. Не очень долго осталось ему хвалиться. Я имею в виду возраст, но не его возраст, который не уменьшается со временем, это – само собою, а человечества в целом и женской его половины в частности. Уже сейчас немало красавиц, которые могут написать точно такое письмо. Многие перестают прикидываться – выбирают себе красавцев  так же открыто, уверенно, спокойно… ну, примерно так, как некогда  матушка Екатерина. Здесь мы оставим этот увлекательный предмет для нашего обычного разговора.

Читаю следующее письмо: «Одна слушательница предлагает создать «парк» советского периода, что-то вроде убогого брежневского заповедника для туристов. Известно, что об одном и том же событии разные люди вспоминают по-разному. Мое московское детство прошло в восьмидесятые годы. Что я помню... Каток «Северное сияние», чудно подсвеченный лед, детишки в ярких пестрых костюмчиках, мелодичная музыка. Магазин «Свет» на Фрунзенской улице, десятки красивых люстр, настольных ламп, торшеров. Большие, солидные, выше меня холодильники в магазине электротоваров. Изумительно вкусная копченая колбаса и нелюбимая мною вареная, а еще настоящий копченый колбасный сыр, в солидных толстых батонах. В Европе такого нет. «Пацка» (грузинский национальный ресторан) в Пицунде, чудесные запахи мяса, и коптящийся над очагом сыр. Универмаг «Москва» - туда мы бегали из школы на переменках, смотреть на красивые норковые шубы (естественно, в свободной продаже), а еще мы пили из автомата квас по три копейки стакан и ели густо посыпанные сахарной пудрой пончики по пятнадцать копеек кило. Помню бутерброды с густым слоем красной икры поверх настоящего коровьего масла, которыми бабушка меня кормила по утрам. Помню и черную икру, которая не считалась таким уж особым деликатесом. Помню магазин «Океан» и замороженных кальмарчиков, креветок, настоящих крабов (не палочки, а именно камчатские крабы) в консервных банках. Парное мясо на Усачевском рынке, а рядом с ним – черемшу, хрустящую, кисло-соленую... Тающую во рту хурму. Пряные фейхоа. Совершенно безумное изобилие рынка в Батуми. Опять Пицунда – шарики мороженого в металлических мисочках в кафе под статуей Медеи. Московская ярмарка и киоски с сочным шашлыком. Тарталетки с сыром и настоящие красные речные раки в московском ресторане. Батон за пятнадцать копеек, который можно было съесть просто так, целиком, безо всего, настолько он был вкусен. Рокфор с зеленоватой плесенью. Острые грузинские перчики. Одноклассница Ира носила в восьмом классе поверх юного декольте золотое колье с бриллиантами и не боялась, что ее грабанут в школьном туалете. Помню общественную баню, где за тридцать копеек можно было париться до опупения и хлестаться березовыми вениками... Помню пляж в Ильинском, простой и бесплатный, чистую, слегка илистую воду Москва-реки и попивающих «Жигулевское» пиво мужиков. Ломящиеся от изобилия новогодние столы... А теперь я живу в Европе. Да, здесь изобилие. Только вкусные мясо, сыр, колбаса стоят столько, что позволить их себе могу пару раз в месяц. А дешевую суррогатную дрянь не хочется есть. Питаюсь гречкой, рисом, картошкой и пивом и вспоминаю счастливое советское детство».  Автор этого письма должен был бы добавить, что его детство прошло в очень состоятельной семье, каких было немного, но под конец и в таких семьях не было ровным счётом ничего из перечисленного им. Да, в очень состоятельной семье, в барском или, как теперь говорят, престижном – самом престижном! – районе Москвы.

Этому человеку, может быть, будет интересно послушать следующее письмо. Читаю: «В девяностом году я видел в советском магазине, где продавалось сантехническое оборудование, интересное объявление. Оно гласило, что ряд товаров отпускаются дословно – участникам Гражданской войны и инвалидам Великой отечественной. Подчёркиваю - участникам только гражданской, а участникам Великой отечественной - нет, надо было ещё быть инвалидом. То есть, если тебе девяносто лет и ты скакал вместе с Чапаевым, то заслужил у Родины унитаз. Если просто сидел в окопах Второй мировой, то ничего тебе не положено, а вот если остался без руки или ноги, то достоин бачка. Большинство в СССР не имели телефонов. Если такие начинали беспокоить власть, нам отвечали, что ещё не все ветераны обеспечены, а вы всего двадцать  лет в очереди, на вас номеров не хватает. Понимаешь, чего не достаёт? Цифр в арифметике!», - пишет этот слушатель сохранивший память. Объяснение: номеров не хватает вполне устраивало большинство населения, подавляющее большинство. Это объяснение было непонятно, и в этом заключалась его понятность. Так было со всеми советскими порядками. Многое из советской непонятности перекочевало в послесоветскую действительность. Это делает её более понятной и близкой той части населения, на которой она и держится. Например, неизменной осталась одна из самых больших непонятностей – система государственного управления. В основе её простой, страшный и непонятно-понятный порядок: служащий любого ранга подчиняется не закону, не служебным инструкциям, установлениям, а вышестоящему начальнику, и я не встречал ни одного служилого, как и не служилого современного российского человека, который поверил бы мне, что на Западе не так, что вообще может быть не так. Он, конечно, подчиняется закону и всяким процедурам, нормам, но лишь в той мере, в какой это разрешается его начальником. Ну, а если начальника нет? Тоже ведь бывает. Но и в этом случае он подчиняется закону не полностью, а настолько, насколько ему выгодно. Он, конечно, скажет вам, что ничего так не жаждет,  ни о чём так не мечтает, как о том, чтобы начальство действовало по закону, но сам будет чтить закон, опять же, лишь постольку, поскольку. Что с этим делать, не знает никто, хотя в тех, кто объявляет себя знающим, что с этим делать, недостатка нет.

«Вот почему русские много пьют и никого вроде не боятся? – рассуждает автор следующего письма. – Дело в том, что над нашей  страной довлеет планета Нептун, - Нептун, оказывается, виноват, сразу перебью автора, а не масоны, не Госдеп с Доктриной Даллеса, не сионские мудрецы с их протоколами… Или они тоже виноваты, но только как подчинённые Нептуна, исполнители его планов и указаний? -  Он, - возвращаюсь к письму, -  насылает на нас иррациональную, бессмысленную мечтательность, в которую удобно погружаться под влиянием алкогОля. Отсюда – мечты-претензии быть единственно правильными христианами, богоносцами, Святой Русью. Многие удивлялись, почему даже в самый тяжёлый для них период войны русские были уверены, что Гитлер их не победит. Нептун победить очень сложно. Над Германией довлеют Сатурн и Марс, но Нептун, он скользкий, его нахрапом Марса и тупой дисциплиной Сатурна не возьмёшь. Вспомните, как издевался над немцами Высоцкий». Да, лёгкий на помине Высоцкий…

И не остановиться,
И не сменить ноги,-
Сияют наши лица,
Сверкают сапоги!

Веселые - не хмурые -
Вернемся по домам,-
Невесты белокурые
Наградой будут нам!

Все впереди, а ныне -
За метром метр -
Идут по Украине
Солдаты группы "Центр".

«Ну да, - продолжает автор письма на «Свободу», - они так и заходили: весело, бодро, не понимали, куда суются. Ни Марс, ни Сатурн, ни Меркурий (США, увы), ни Рак (Китай) Нептуна не поразят. Для них это что-то такое огромное, водянистое, по нему всё пройдёт по касательной и увязнет в болоте. Россияне вообще очень насмешливо относятся к 3ападу с его планетами и демократией. Вывернутся! Саботаж западной демократии людьми Нептуна совершенно очевиден, вы что, не замечаете, Анатолий Иванович? Мне очень запомнилось из одной вашей передачи, как вы рассказывали о главном впечатлении или переживании, или удивлении вашей жизни. Приезжаете в село, видите: пьют всем селом, доярки пьяные под коровами, дети пьяные где попало – и думаете: ну, не может такое село долго существовать, ещё несколько лет – и всё, конец. Приезжаете через десять лет, а оно и через десять лет на своём месте. Приезжаете через двадцать, через тридцать лет – то же самое: село неистребимо, пьянство неистребимо, пьяные женщины, пьяные дети, пьяное руководство, пьяный актив, пьяные труженики. Это и есть нептунианство, Анатолий Иванович: а Русь всё так же будет пить, плясать и плакать под забором. И плевать им на всяких европейцев. И собственных детей пожрут, как ядовитые гады, что и наблюдается сегодня. Убили в тюрьме Магнитского, ну, и чёрт с ним (как и с любым другим, убитым  без всяких судов). Ну, кто это и когда в России возмущался, негодовал по таким пустякам? Вот сейчас уничтожают детей, специальным законом уничтожают - да плевать! Путин попирает демократию? Ай-яй-яй. Да зачем она им нужна? Нашли чем попрекать. Есть только одна сила, которой мы панически боимся. Это – степь. Она никогда не заходила к нам с жизнерадостными маршами, а подкрадывалась незаметно и вдруг вырастала перед нами, как чёрная туча. У нас родовая память о ней, что закреплено в песнях. Это люди, несущие очень тяжёлую для мечтательных русских энергию, от неё нас просто парализует», - так прозрачно-загадочно заканчивает своё письмо этот мечтатель (да, а кто же он!): хочет, чтобы мы сами догадались, что речь идёт о давно не существующих «татаро-монголах» (беру это название в кавычки). Поэтическое письмо, мрачно-романтическое… Прочитал из него вам для разнообразия. Ну, и - чтобы лишний раз показать, какие образы плавают  в туманах русской мечтательности. А в следующем письме этот слушатель, по моей просьбе, напоминает нам несколько песен, в которых закреплена родовая память о подлинной угрозе, а не о той, которую до сих пор выдумывают для доверчивых соотечественников негодяи, коим хотелось бы вечно управлять ими посредством их безумно-бессмысленного страха перед Западом:
Налетели ветры злые
Со восточной стороны...

Мне известен другой вариант: «да с восточной стороны».

Ещё один мечтатель пишет: «Когда я общаюсь с западными людьми, всегда подчёркиваю, что я не русский, ничего общего с русской мафией не имею. Я – казак, Анатолий Иванович, донской казак, то есть,  такой же тупой солдафон, как мои предки-кавалеристы. Образования почти никакого не имею, но имею кое-какую голову на плечах. У меня был когда-то знакомый студент из Бангладеш, захожу к нему как-то в общагу, а в портфеле у меня была бутылка коньяка (водки не пью), достал, выпили мы с ним половину,  я
спокойно затыкаю бутылку и кладу её обратно в портфель. 0н на меня вылупился: "Ты не русский! Русский бы так никогда не сделал". Вы
когда-нибудь были на Тихом Дону? Он течёт так плавно, зловеще, как будто кровью налитый. Это край, где людей интенсивно зомбировали, внушали им, что они филиал Святой Руси, который святее её самой. Итог известный, Святая Русь меняет формы святости, как перчатки. До революции царская пропаганда упорно рисовала свой народ набожной овечкой, а он мгновенно почти в полном составе перешёл в большевистский атеизм. Это не меньший сюрприз, чем молниеносный отказ строителей коммунизма от коммунистической веры. С тех пор им рассказывают сказки о "России, которую мы потеряли", песенки поют про есаулов и атаманов, а они их знали, они жили в той России – которые поют? А в Москве сейчас хорошего мало, даже в сравнении с советскими временами - упадок полный, тогда всё даже как-то посолиднее было. Атмосферка гнетущая в целом, все же понимают, что этот деятель никуда не ведёт или ведёт в никуда. Все усилия его клевретов выглядят настолько фальшиво и по-идиотски, что это водевиль просто».
Сказки дуракам, как выражается этот слушатель, рассказывают потому, что дураки не могут жить без сказок – ни русские, ни французские, ни американские… Всё дело в том, кто и для чего рассказывает им сказки, удовлетворяя природную потребность двуногих в небывальщине: власть – и какая власть - или другие сказочники – историки, например. Великий, незаменимый сказочник –  предание… Сказка  притупляет душевную боль, хотя бывает, что и бередИт. Выживают самые простые, самые грубые, дикие, но и самые приятные или страшные выдумки… Если людей не снабжать этим пойлом, они будут гнать самогон – сами будут выдумывать эти сказки… Одни из них заставляют гордиться своим племенем – без особых оснований, разумеется, другие – стыдиться его, тоже без особых оснований. Основания в обоих случаях имеют очень мало отношения к действительности, зато к ней имеет прямое отношение человек, который  тянет свою лямку, то подгоняя себя сказкой, чтобы не заснуть, то притормаживая, чтобы не оторваться от земли… Вы поняли, что я хотел сказать? Человек не может жить без поэзии разного рода – лирической, патриотической, сатирической… Правды в ней искать не приходится, на то она и поэзия. Разве что намёк. Сказка – ложь, да в ней намёк – добрым молодцам урок.

«Русская литература, - следующее письмо, -  возникла на довольно-таки пустынном месте усилиями по-западному просвещенных аристократов - выросла вровень, глаза в глаза, с европейской. Но  вот что меня тревожит, Анатолий. Русская литература была создана исключительно мужчинами. Об английской женской литературе девятнадцатого века написаны тома. Джейн Остин уже успела помереть, когда Пушкин толькo заканчивал баловаться скабрезными стишками и подумывал о «Руслане и Людмиле». У украинцев были Марко Вовчок, Ольга Кобылянская, Леся Украинка. У русских же - пустыня,  даже нет каких-то одиноко стоящих скифских баб, отделенных сотнями верст друг от друга. Я думал об этом в аэропорту в Ницце, наблюдая за посадкой в самолет, отправляющийся в Россию: наши славянские женщины, кто - при  мужьях, районных олигархах и коммунальных магнатах,  кто - так, самостоятельно - красивые и сексуальные, и такие… старающиеся.  Я и подумал, если бы наряду с литературой о несчастных, жертвенных женщинах, созданной мужчинами, у русских была женская литература
- о самовлюбленных, бестолковых, бесхребетных, бездарных, грубых и бесполезных мужчинах, может быть, новейшая история России  сложилась бы немножечко иначе. И, кстати, не вывозили бы замуж из России и Украины десятки тысяч экземпляров отборного генетического материала, как это делают теперь через брачные агентства, опустошая и без того бедную людьми территорию», - здесь я прекращаю чтение письма.
Поддержать литературный разговор этого слушателя у меня нет сегодня настроения, а вот о том, как ему жалко отборного генетического материала, покидающего Украину и Россию, - скажу, тем более, что в этот материал включают не только женщин, а и молодёжь обоих полов. Слушайте, друзья! Да ведь не на Луну же они отправляются! Они останутся там же, где и мы, - на планете Земля, на этом маленьком, ещё живом, голубом шарике, при мысли о котором сжимается сердце у каждого, хочется думать, с тех пор, как на него взглянули первые люди, поднявшиеся в космос. Мне кажется или хочется думать, что ни один человек не может оставаться таким же, каким был до того, как на экранах, на цветных снимках появились изображения нашего шарика. Похоже, одна из моих идей – их вообще-то раз-два и обчёлся, да не всегда разберёшь, где – моя, а где – чужая, - похоже, одна из этих идей становится у меня навязчивой. Повторю её. Россия, Украина не устроятся по-европейски, по-западному. Не получилось за четверть века - и уже не получится, это ясно.  Но если гора не идёт к Магомету, Магомет идёт к горе. Россия, Украина идут таки на Запад, идут неудержимо и сознательно, но не так, как нам когда-то мечталось – они идут сомкнутыми рядами своих молодых переселенцев. Самые разбитные и способные уезжают на Запад, освежают собою, разнообразят собою свободный мир. И слава Богу. Не пропадать же там, где им нет ходу, хотя патриарх Кирилл их и уговаривает, -  он, правда, не говорит: пропадайте из любви к отечеству, он говорит: оставайтесь из любви к отечеству, но молодёжь пошла сообразительная, она умеет  разбирать не только звучание, но и смысл слов, и за поповским словом «оставайтесь» она ясно слышит «пропадайте», а пропадать ей неохота... А хотя бы и на Луну, если бы оказалось, что там – лучше. Рыба ищет где глубже…

Последнее письмо: «А России все таки быть в семье свободных народов, это неизбежно, как победа коммунизма (так шутили в мои молодые годы). Мне тяжело смотреть на то, что происходит. Страну ждут потрясения. Видимо, нужно дойти до пика абсурдности, а затем... может что-то быть», - пишет художник  Юрий Журка. Вот именно: что-то. Как говорят украинцы, которых мы сегодня несколько раз вспоминали,  якось воно буде, бо такого ще ніколи не було, щоб якось не було.
________________________________________
Радио Свобода © 2013 RFE/RL, Inc. | Все права защищены.