Пирожки с капустой. фантастическая повесть для дет

Пирожки с капустой.

Фантастическая повесть.



СЕНЬКИНО УТРО

Все, как во вчерашнем боевике: спиной к нему стоял высокий мужчина, который вдруг обернулся и спросил:
- Ты меня узнаешь? Я твой папа, а это твои братья, их всего шесть, ты у меня седьмой. Ты думаешь, я напрасно назвал тебя Сентябрем? Они будут защищать тебя.
Братья стояли в стороне и тоже были высокими и сильными. Тут один из братьев подошел к Сеньке и стал тряси его за плечо.
- Вставай, сынок, вставай!  Вечно тебя не добудишься. – Это мама.
«Сон пропал, жалко. Может, как Вовка учил, сказать, что мне сегодня ко второму уроку и поспать еще? Главное, досмотреть бы сон».
Сенька нехотя поднялся и, почти не открывая глаз, поплелся в ванную. Открыл кран, стоял перед раковиной, смотрел, как течет вода: бурлит, всплескивает, пузырится. Куда торопится? Не успеет в канализацию?
- Ну, что ты там застрял опять?
- Да иду, иду.
Пришел на кухню.
- Мама, а почему отец с нами не живет?
Перестала копаться в сумочке.
- С чего ты вдруг об этом? Я тебе уже объясняла. – Снова принялась что-то там перебирать. – Давай в другой раз поговорим, сейчас я опаздываю на работу. Ты ешь, давай, ешь да иди в школу, а то тоже опоздаешь. Я тебе пирожки с капустой испекла, вкусные. Мне можешь не оставлять, я на диете.
- Нехороший он человек.
- Ну, не тебе судить!
- Как это не мне? А кому же?
- Он дал тебе жизнь! Ты за одно это должен быть ему благодарен.
- Мог бы и не давать, я не просил его.
- Ну, знаешь! Мне сейчас некогда с тобой говорить, - и уже на ходу, - не известно, каким сам станешь, когда вырастешь.
- Да уж таким не стану, - проворчал тихо.
Она все равно уже не слышала – хлопнула входная дверь.


ДРУГ ВОВКА.

До школы недалеко, а Сенька не хотел приходить рано, чтобы не было времени говорить с Вовкой. С недавней поры он избегал товарища, хотя это и не всегда получалось: Вовка настырный, проходу не дает. Можно бы и опоздать немного. Первый урок – история, историчка пустит, ничего не скажет, если извиниться. Зато классная – Туча Ивановна – обязательно возникать будет, назовет неправильным именем.
- Так, Семен. Значит, приходим, когда захочется?
- Меня не Семеном зовут, Туча Ивановна, а Сентябрем. И вы это отлично знаете.
- Да нет такого имени – Сентябрь, это какая-то ошибка у тебя.
- Почему это нет? Значит, Август – есть, Октябрина – есть, а чем Сентябрь хуже?
Да нет, не сказать ему так. А Вовка сказал бы. Ну, конечно, он тоже не назвал бы ее по прозвищу. Ладно, пусть Татьяна Ивановна, а остальное все равно сказал бы. А ему – Сеньке – не сказать, нет не сказать. Он будет все молча терпеть.
И в самом деле, что это за имя – Сентябрь? Мама говорит, отец такое дал, она даже и не знала. А он что думал, когда именовал? Главное, назвал по-дурацки, а потом сам смотался. Может, намекал на что? Что это у него седьмой ребенок, и, значит, где-то есть у Сеньки шесть братьев или сестер? Найти бы их. Или просто такое имя, потому что родился в сентябре? А вот Вовка не удивился, даже вроде как похвалил.
- Редкое имя. Ты всегда будешь выделяться хотя бы именем, если уж больше выделиться нечем.
- Зачем выделяться? – удивился тогда Сенька.
А Вовка объяснять не стал, повернулся и неожиданно ударил кулаком в плечо, так что Сенька чуть не упал.
- Ты чего? – спросил он тогда.
А Вовка ухмыльнулся и ударил еще раз.
- Тебе нужно было защищаться. Если ты выделяешься из всех чем-нибудь, всегда будь готов к защите.
У Сеньки на руке выше локтя вылез огромный синяк от Вовкиного кулака, но мама его не видела, и расспросов удалось избежать.
В первый раз тогда Вовка его ударил. Он сильный, бьет больно и всегда неожиданно.
- Я научу тебя обороняться, все равно научу!
У Сеньки оборона не получается. Самое большее, чего Вовка добился, - Сенька теперь опасается приближаться к приятелю: боится неожиданного удара. Но сам ударить Вовку не решился ни разу.

А поначалу этот мальчик показался Сеньке таким хорошим. Наверное, поэтому он тогда потянулся к новичку. Началось все в столовой. Сенька ростом маленький, в шеренге на уроке физкультуры предпоследним стоит. В тот раз он хотел купить пирожок и компот. Уже деньги достал, когда подошел верзила старшеклассник и выхватил деньги у него из рук, посоветовав при этом: пошарь в карманах, себе оттуда еще нагребешь. Сенька шарить не стал, потому что знал – ничего там больше нет. Ему было до слез обидно. В этот момент и подошел к нему новенький из их класса.
- Давай со мной, у меня на двоих хватит.
И купил два стакана компота и две булочки, себе и Сеньке. Тогда Сенька был очень благодарен новому товарищу.
- Один не ходи в столовую, со мной ходи. Я не позволю, чтобы у нас деньги отбирали.
От его слов тепло стало. Вовка немного выше Сеньки, но сложением плотнее и, главное, смел и решителен. В классе чувствует себя уверенно и как-то сразу вписался в мальчишескую компанию, в которую маленький, нерешительный Сенька никогда не входил и держался особняком. Теперь вот и у него появился товарищ. Некоторое время все было хорошо. Вовка на большой перемене кивал ему головой – пошли! – и они вместе направлялись в столовую. Если там была большая очередь,  и в ней стояли одни маленькие, друг шел в обход, и Сенька следовал за ним. Ему было неудобно от Вовкиной наглости, но в то же время он в такие моменты тоже чувствовал себя уверенным и сильным.
Однажды Вовка сказал, что забыл дома деньги, и они разделили на двоих то, что купил Сенька.
- Что ты, как первоклашка, так мало денег берешь, боишься, что отнимут?
Сенька, в самом деле, не брал много денег, чтобы старшеклассники не отобрали, да мама и не давала лишних. Но в тот раз ему было неприятно, что он не мог купить еды на двоих, и он с тех пор просил у мамы денег больше. Мама сначала удивилась, но потом стала давать. А у Вовки с того дня никогда не было денег на пирожок с компотом, и у них сделалось правилом: Сенька платит за двоих. Что у друга деньги есть, Сенька знал, может, думал, на курево бережет. Хотя сам Вовка говорил:
- Я не курю и тебе не советую. Успешные люди не курят.
В ответе было что-то непонятное, но уточнять не хотелось. Вовка часто выражается загадочно. Вот и об отчиме мрачно, как предупреждение какое-то:
- Вот вырасту, я ему покажу… И чего мать в нем нашла?
- Он что, бьет тебя?
Вовка тогда промолчал. А Сенька радовался, что у его матери нет второго мужа
После  уроков  приятель часто  заходил к Сеньке домой. Мама была на работе, и друзьям было вольно одним в квартире. Вовка спрашивал:
- Уроки сделал? Задачу решил?
Совсем как учитель, и Сенька терялся, как будто тот и в самом деле был учителем.
- Эх ты, - снисходительно выдавал Вовка и сообщал решение. Но тут же и упрекал. – Чего сам-то решить не мог?
- Я просто не успел, - оправдывался Сенька.
- Не успел, не успел, - передразнивал Вовка и назидательно заканчивал – Успевать надо!
Сенька не понимал, шутит приятель, или говорит серьезно. Но на всякий случай  старался сделать уроки пораньше и убрать тетради. Но тот решительно требовал:
- Давай показывай! И, посмотрев, свирепел. – Ну как ты пишешь, как пишешь! Курица что ли? Смотри, бить буду, пока не научишься красиво писать. А ну, давай садись, переписывай!
- Да ладно тебе, - пытался отшучиваться Сенька. Но писать и в самом деле старался лучше.
Сам Вовка учился легко, всегда все знал и, хотя на уроках, бывало, баловался, если спросят, отвечал правильно. Учителя его любили.


ВОВКИНЫ  СЕКРЕТЫ.
Сеньке хотелось быть таким же смелым, раскованным и находчивым, как Вовка. Одобрение друга значило для него многое – выходит, и он такой же, как Вовка. Правда, иногда он сомневался, что приятель, а вместе с ним и он, Сенька, делают хорошо. Но Вовкин авторитет, его слово были важнее, чем внутренние сомнения. Это касалось, в основном, их совместных вечерних прогулок. Вовка заходил за Сенькой, и они вдвоем отправлялись гулять. Гуляние заключалось в том, что они подходили к дверям соседних  домов и подбирали варианты нажатия кнопок кодовых замков, чтобы открыть чужую дверь. Иногда по истертости кнопок было сразу понятно, что следует нажимать, тогда было не интересно. А вообще у Вовки это лучше получалось, и Сенька очень старался не отставать от друга, пока не понял, что просто тот лучше видит в вечерних сумерках. Потом это надоело, коды всех ближних домов они уже знали, и Вовка предложил новую забаву: обрезать провода, идущие от коллективной антенны.
- Сидят они на диване, по ящику киношку с поцелуями смотрят, а ту – бац! – и ничего нет. Во, задергаются! Прикольно!
Войдя в подъезд, они по лестнице забирались на крышу. Обычно дверь, ведущая туда, была заперта, но у Вовки на этот случай в кармане отмычка, железная такая палочка, которой он открывал запор. Иногда замок открывался обыкновенным гвоздем. Вовка делал это здорово! У Сеньки сначала вообще не получалось открыть замок гвоздем. Потом некоторые запоры ему тоже стали поддаваться. Это была радость! Он гордился, когда у него что-то выходило, и Вовка его хвалил.
Конечно, это было занятие опасное – каждую минуту их могли засечь, и Сенька очень боялся, следуя за приятелем, поминутно оглядывался, сердце колотилось.
- Чего ты дрейфишь? Никого тут нет, - насмешливо и уверенно успокаивал тот. Вовка доставал кусачки, давал их Сеньке и показывал, какие провода перекусить.
У того не получалось, и Вовка, забрав инструмент, делал все сам.  Потом командовал:
- Уходим!
И первым спускался по лестнице. Они быстро выходили из подъезда, забегали за угол и там остановившись, прислушивались. За ними никто не бежал. У Сеньки стучало сердце, он старался успокоить дыхание, радовался, что все закончилось благополучно. Вовка раскатисто хохотал, потом предлагал:
- Пойдем, посмотрим, как они забегают, на крышу полезут.
- Ты что, нас же поймают.
- А как они узнают? Мы просто случайно тут оказались.
«Давай не будем больше провода резать», - хотелось сказать Сеньке, но вслух произнести эту фразу он не мог.
Мама возвращалась с работы, и тогда Сенька спешил домой.
Вовку интересовали его отношения с матерью.
- Ты что, боишься ее? Боишься, боишься, я вижу, слушаешься.
Сеньке этот разговор не нравился, но возражать он не осмеливался.
- Давай так, - предложил однажды Вовка. – Ты ее обругаешь.
- За что? – Сенька был ошарашен.
- Так уж и не за что? Придерись к чему-нибудь. Ну, например, что рубашку тебе не погладила.
Сенька давно сам гладил себе рубашки, мама только воротнички подправляла, но теперь он не стал в этом признаваться.
- Ладно, - согласился он тогда, заранее зная, что делать этого не будет.
А вскоре их вечерние прогулки прекратились, потому что по настоянию мамы Сенька начал по вечерам заниматься в техническом кружке Дома творчества.


ДОЛГ.
Но теперь все в прошлом. Началось с того, что Вовка позвал его в кафе «Чайная ложка». Сенька любил это кафе – там были очень вкусные блины со всякой всячиной и еще чай, какой захочешь. До этого кафе Сенька даже не подозревал, что их, этих разных чаев бывает так много. Только он ко всем сортам остался равнодушен, и когда они с мамой туда захаживли,  брал сок или фруктовую воду с газом. А вот съесть блинчики, например, с курицей, никогда бы не отказался. Но теперь идти в кафе он не хотел – денег совсем не было. Вовка долго уговаривал его, уверял, что сегодня богат, и у него хватит на двоих. Потом, когда пришли, набрал еды столько, что они с трудом управились с ней. А через неделю приятель потребовал вернуть ему то, что он тогда проел. Сколько уплатил Вовка, Сенька не видел, пришлось верить на слово, но получалась весьма солидная сумма. И Вовка предложил добыть эти деньги у мамы без спроса. Сеньке ничего не оставалось, как согласиться, хотя он точно знал, что взять деньги у матери без ее ведома он не сможет.  Ему было известно, где они лежат, но знал он и то, что все они разложены по кучкам, на каждой – листочек бумажки с надписью о предназначении, лишних там нет, и мама сразу заметит пропажу.
Через неделю приятель спросил:
- Ну, когда вернешь долг? Ты что, так боишься матери?
Вопрос предполагал только отрицательный ответ, и Сенька огрызнулся:
- Да ничего я не боюсь, отдам тебе все.
- Когда?
Сенька молчал в ответ. Он собирался накопить из тех, что мама дает на пирожки в школу и иногда еще на мороженое. Но этих денег было мало, слишком мало. Вовка же, сдвинув брови, проговорил:
- Все! Ставлю тебя на счетчик. Если через неделю не отдашь, буду тебя бить. – После этого каждый день напоминал, сколько осталось дней.
Вчера истек последний день, и Вовка был настроен решительно. Что он не шутит, Сенька знал, как и то, что Вовка бить умеет.


ЗАГАДОЧНАЯ КУКЛА.

К началу уроков он опоздал, и дежурные записали его в журнал нарушителей порядка Разговора с Тучей теперь не избежать. Наплевать! Зато можно пока с Вовкой не встречаться.
Вовка сидит на третьей парте среднего ряда, Сенька  на второй – он плохо видит, к тому же, на другом ряду. Чтобы посмотреть на приятеля, Сеньке надо повернуть голову назад. Но он этого не делает, чтобы не встретить требовательно-вопрошающий взгляд. Ему ближе к выходу, и он со звонком сможет выйти из класса раньше, чем к нему подойдет Вовка. На втором уроке – контрольная по математике. Вовка к контрольным относится серьезно и не будет искать приятеля. Сенька это знает и в класс вбегает последним, перед самым звонком – на перемене прятался на другом этаже. На уроке пытается сосредоточиться на решении примеров, получается не сразу. Назад не оглядывается. Подняв голову, видит Вовку у двери. Значит, тот быстро все сделал, сдал тетрадь, теперь выходит из класса. Вовка пристально на него глядит, а опушенная правая рука незаметно показывает кулак. Сенька опускает голову, весь наполняется страхом.
Звонок не радует. Он сдает тетрадь и со всеми вместе выходит в школьный коридор. Вовки не видать. Следующий урок на этаж ниже, и все направляются к правой, главной лестнице. И только Сенька по боковой опять взлетает на этаж выше, забегает в мужской туалет. Там никого нет. Стоит в темном углу около раковины. Неужели Вовка видел, куда он побежал? Где ж тогда спрятаться? Скрипит входная дверь – значит, видел, сейчас подойдет и … Он поворачивается, но неожиданно чувствует, как слабеют, сгибаются в коленях ноги, и все тело тяжелеет, становится чужим. Сознание плывет, Сенька еще что-то слышит, как сквозь вату, но уже ничего не ощущает и валится боком на пол, накрыв собой ранец…
Вошли старшеклассники, достали сигареты, закурили. Один, некурящий, остался у приоткрытой двери.
- Что это тут!? Смотри, труп!
- Сам ты труп! Детективов начитался? – уже менее уверенно, - спит кто-то…
- Где труп? – подбежал тот, что был у двери. – Это вообще кукла, зеленых людей не бывает, - с сомнением проговорил он, разглядывая в полумраке что-то похожее на руку.
- Ну, и что же эта кукла здесь делает? – спросил первый и попытался ногой поддеть непонятный предмет. От этого «кукла» приподнялась, перевернулась спиной вверх и выгнулась так, что стала больше похожа на кучу школьной одежды, сваленной на полу.
Приятели с сигаретами в зубах молча уставились на загадочную сущность. Скрип входной двери прервал паузу: там стояла Галина Николаевна – учительница математики в старших классах. Видимо, она дежурила на этаже. Ребята мгновенно бросили сигареты в раковину, гуськом протянулись мимо нее, не поднимая глаз.
- Опять курили в туалете!? – не то спрашивала, не то утверждала она, строго оглядывая парней.
- А это что!? – увидела в темном углу непонятную кучу и тут же бросилась вслед ученикам, но никого из старшеклассников уже не увидела. Бегали одни маленькие мальчики и девочки, отчего было так шумно, что гневного возгласа математички все равно никто не слышал. Она быстро прошла в учительскую и затем вернулась на место происшествия уже вместе с классной руководительницей старшеклассников.
- Вы посмотрите, что они наделали!
- Накурено, - классная поводила носом, нюхая воздух.
- Это еще что, вы взгляните, что они притащили сюда, в школу! Это они мне такую пакость устроили. Ну да! Контрольная была, не справились и решили мне отомстить, в мое дежурство… 
Она тараторила без остановки, и классная, улавливая только гнев и обиду коллеги, пыталась понять суть происшествия. Она поправляла  очки с толстыми стеклами, наклонялась к непонятной куче, безуспешно пытаясь её разглядеть, протянула руку – пощупать непонятный предмет…
- Не трогайте! – почто закричала математичка. – Они с какой-нибудь помойки это барахло притащили, еще заразитесь.
Классная в испуге отдернула руку.
- Ведь хорошие ребята, - бормотала она..
- Надо убрать поскорее, пока директор не видел, - спохватилась Галина Николаевна и пошла к выходу.
Классная последовала за ней.


ТРЯПКИНЫ ЗАМОРОЧКИ.

Все это слышал Сенька, но так, как будто говорили где-то за стеной, и как будто говорилось вовсе не о нем, а потому оставляло равнодушным.
Пришла тетя Шура-тряпка или короче – Тряпка. Её так прозвали ученики за то, что она могла в горячке мойки полов запросто замахнуться на кого-нибудь из них большой мокрой тряпкой, которой в данный момент работала. На этот раз она погромыхивала ведром, в котором находился совок.
- Велели убрать всё поскорее, - бормотала она. – А как тут поскорее, когда такая куча. А кеды-то хорошие, - заметила она Сенькины обутые ноги, видневшиеся из-под общей кучи. – Чего же им пропадать? Такое добро выбрасывают…
С этими словами она потянула к себе обувку. Ботинок не поддавался, он явно был на что-то надет.
- Должно быть, манекен был, - опять пробормотала она, увидев, как из-под кучи вслед за обувью вытянулось что-то, похожее на ногу.
Поставив ведро, она двумя руками сдернула кеды с ног предполагаемого манекена и, поднеся ближе к свету, принялась их рассматривать.
- Да почти новые! – радостно воскликнула она и, быстро спрятав находку за пазуху под халат, сначала приоткрыла дверь и выглянула, а потом и вышла.
Если бы она была наблюдательна, могла бы заметить, что непонятная куча отходов, которую ей предстояло убрать, слегка пошевелилась. Но всё её внимание занимала неожиданная добыча – хорошие, почти новые кеды.
- Это мои кеды! Мои кеды! – как бы кричал Сенька, но никакого звука он не производил, и потому слышать его было невозможно.
Кеды были, в самом деле, хорошие. Сенька помнил, как они с мамой их покупали. Мама не хотела брать эту пару: слишком дорого, а износить все равно не успеешь – к весне малы будут. А Сеньке нравились именно эти – красивые, почти такие, как у Вовки. Мама уступила, и Сенька начал брать их в школу в качестве сменной обуви, чтобы износить раньше, чем ноги вырастут. И вот теперь эти самые кеды присвоила себе Тряпка!
С этой мыслью Сенька начал приходить в себя и с удивлением обнаружил, что лежит на полу, да еще в такой неудобной позе – на животе, свернувшийся, как ёж. Он с трудом сел – руки-ноги слушались плохо, голова побаливала и была, словно бы, чужой. Мысли в ней ворочались медленно. Огляделся, Никого нет. Как он сюда попал? Что с ним было? Все тело его, вялое поначалу, постепенно наливалось упругостью. Наконец он смог подняться, оправил костюм: подтянул брюки, выправил сбившийся на бок пиджак, обдернул его, взял ранец. Сделал шаг: ноги повиновались, слабость исчезла. Где эта куча барахла, которой все возмущались? На полу было чисто, все как обычно, только Сенька был в одних носках. Его кеды бесследно исчезли, их унесла Тряпка. И не его ли принимали за кучу хлама? Но почему? Непонятно и даже страшновато, лучше уйти с этого места, даже без обуви. В дверях он столкнулся с Тряпкой. На этот раз в руках у нее ничего не было.
- Ты что здесь делаешь?! Марш на урок, звонок давно был! – она по привычке замахнулась на ученика рукой.
Вот тут бы Сеньке и сказать ей, мол, отдайте мои кеды. Но по обыкновению никогда не перечить взрослым он промолчал и прошел мимо. В холле никого не было.  Из-за приоткрытых классных дверей доносились властные голоса учителей, невнятные – учеников, шли уроки.  Он был в растерянности: что теперь делать? Идти на урок? Без обуви? Нет, надо выручать кеды. Куда она могла их девать? Конечно, в свою комнатушку. И Сенька побежал вниз всё по той же боковой лестнице. На пути встретились две девчонки-малявки. Откуда они тут взялись, ведь младшие классы в другом крыле школы. Девчонки уставились  на Сенькины ноги, явно удивляясь, что он в одних носках.
- Бе-е-е! – прорычал Сенька, сделав страшное лицо и выкинув два растопыренных пальца  в сторону малявок. Это был жест Вовки, которым он пользовался, чтобы напугать малолеток.
Девчонки шарахнулись в угол площадки, Сенька пробежал дальше.

Техничка тетя Шура зашла за раковину и в изумлении остановилась: на полу было пусто. Куда пропала та мерзкая куча, которую ей велели убрать? Кто мог унести то барахло и, главное, куда? Другая  техничка еще не приходила, тётя Шура знала это точно. Дежурные ученики? Какая разница – чисто и ладно. Хорошо, она успела взять полезную вещь – кеды. И тётя Шура в хорошем настроении отправилась по своим делам.


КОШЕЛЁК

Сенька, никем больше не замеченный, подошел к маленькой двери под лестницей. На щеколде висел замок. Что делать? Замок был самый обыкновенный, даже примитивный. Вовка учил открывать  такие замки гвоздем. Но сейчас и гвоздя под рукой не было. Сенька потрогал замок, подергал его. Может, сломать, вырвать щеколду? Дверь-то фанерная, только покрашена солидно. Ручки у двери нет. Должно быть, Тряпка открывает её за щеколду. Сенька потянул замок на себя. К его удивлению, замок открылся, видимо, не был заперт на ключ.
 Сенька вошел. В кладовке темно, на стене под рукой нашарился выключатель. Высветилась маленькая комнатушка, сплошь уставленная ведрами и швабрами. Кедов нигде не было видно. Сенька ещё раз всё осмотрел и на подоконнике загороженного деревянным щитом окна  увидел хозяйственную сумку. Положив на пол свой ранец, он достал чужую сумку и открыл её. В сумке лежали его кеды, ополовиненная бутылка водки и туго набитый кошелёк.
Следовало очень спешить, пока не вернулась хозяйка. Он схватил кошелек, сунул его в карман, взял кеды и, подхватив свой ранец, выскочил наружу. Тряпка спускалась с лестницы. Сейчас она повернется и увидит его.  Сенька сделал несколько шагов в другую сторону – к запертому запасному выходу из школы. Больше идти было некуда. К тому же он знал – там другое подсобное помещение, где хранятся лопаты, грабли, прочий дворовый  инвентарь. Сенька подскочил к этой двери, на ней тоже висел замок, который не захотел ему поддаваться. Он застыл в нерешительности. Что делать? Что делать? Только бы не обнаружила его, только бы не заметила! Она не закрыла за собой дверь, а он, уходя,  не выключил свет. Она может выйти каждое мгновение, и тогда…
Ужас наполнил Сеньку с головы до ног. Нужно бы бежать, пока она скрылась в своей каморке. Но Сенька не мог сдвинуться с места. Он почувствовал, как снова теряет власть над своим телом, которое опускается на пол, опять становясь ватным. Сознание заволакивает пелена, и сквозь её пробивается крик Тряпки:
- Украли! Украли!
Выглянув из подсобки, она покрутила головой в обе стороны, желая уличить вора, и вдруг замолчала. В темноватом тупике коридорчика лежало нечто. Да-да, точно такая же куча барахла, какую она только что собиралась ликвидировать и которая таинственно исчезла сама.
-А-а-а…- вырвался у неё испуганный дрожащий крик, и Тряпка закрыла ладонями рот.
 Допилась? Глюки? Дочка всё время её этим пугает. Но ведь кошелька то, в самом деле, нет! А там зарплата!  Эта мысль сразу отрезвила тётю Шуру, и она торопливо пошла в кабинет Эльвиры Викторовны жаловаться.


ИСКУШЕНИЕ

Между тем, Сенька снова пришел в себя, встал, вышел из своего угла, держа перед собой ранец и кеды, нашел безопасное место на лестнице и, не торопясь, обулся. Урок еще не кончился, и в коридорах по-прежнему никого не было. Что делать дальше? Мысли путались. Ясно одно: на уроки идти не надо. Тогда – домой. И Сенька решительно пошел в раздевалку – надо еще соврать что-то, чтобы выдали одежду, и успеть всё это сделать до звонка, пока никто из класса его не видел.
Отойдя на приличное расстояние от школы в сторону, противоположную дому, - куда теперь спешить? – он начал соображать. Два обморока, чего с ним никогда не случалось, какое-то тряпьё, про которое все говорили, пропавшие и возвращенные кеды… С кем бы посоветоваться? Как теперь не хватает Вовки, он бы всё рассудил. Нет, Вовка теперь враг. А почему враг? Если отдать ему долг… Кошелёк! Как он сразу о нем не вспомнил? И Сенька снова сам себе удивился – как это он взял чужой кошелёк.
Но дело сделано, ни Тряпка и никто другой никогда не узнают про это. Интересно, сколько там денег? Надо бы пересчитать. Но вынуть на улице чужой кошелёк и при всех начать пересчитывать деньги? Все сразу поймут, что деньги не его. Свернуть в чужой двор? Нет, это опасно. И тут его осенило – в сквер!
Сенька свернул в близлежащий скверик и прошел к дальней скамейке, смахнул рукавицей снег, сел боком к улице. Теперь люди шли чуть поодаль от него, рядом никого не было, и он достал из кармана чужую вещь. Кошель был сильно потрепан, махрился по краям, закрывался на кнопочку, которую Сенька расстегнул и вынул сложенные пополам купюры, пересчитал их. Столько денег в руках он никогда не держал. Из-за угла вывернула женщина, пошла по дорожке прямо мимо Сенькиной скамейки. Он испуганно зажал ценные бумаги между колен, чтобы она ничего не заметила.
- Мальчик! – Сенька вздрогнул – все-таки видела? – Мальчик, не сиди на ледяной скамейке, простынешь. Вставай, вставай!
- Вам то какое дело? – огрызнулся Сенька.
Доброе лицо женщины сделалось обиженным, она покачала головой и ушла, что-то бормоча.
Настроение сразу испортилось. Убрал деньги обратно в кошелёк, положил его снова в карман и хотел уже подняться со своего места, как прямо перед Сенькиными ногами с пронзительным щебетанием приземлилась стая воробьев. В серёдке её шла драка: один весь взъерошенный воробей налетал на другого, маленького, который отскакивал, стараясь увернуться.
- Ах ты, нахал! Не стыдно тебе нападать на маленького? – крикнул Сенька и взмахнул рукой. Вся стая мгновенно с шумом поднялась в воздух и уселась на ветки ближнего дерева, где крикливые воробьиные разборки продолжились. «Вот гад!» - мысленно выругал он бойкого воробья, встал и пошел домой.
На душе стало легко. По пути заглянул в кондитерский ларёк. Можно бы что-нибудь купить вкусненькое, денег хватит. А вдруг, когда он достанет кошелёк, продавщица спросит: мальчик, откуда у тебя столько денег? «Нет, не хочу» - подумал он и вышел на улицу.


ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С МУСЬКОЙ.

Открыл дверь ключом, включил в прихожей свет. Их черная кошка Муська уже сидела перед дверью. Так она всегда встречала его и маму, когда они возвращались домой. Сенька снял куртку, бросил ранец в своей комнате, прошел на кухню – надо поесть. Разогревать неохота – поболтал ложкой в холодном супе. Посмотрел на пирожки. Съесть, что ли остальные – мама же сказала, ей не оставлять.
- Муська, ты тоже хочешь пирожка?
Разломил, половинку положил на пол. Принялась есть, грациозно придерживая лапкой. Сенька залюбовался. Вспомнил задир воробьев, подумал:» Вот ты бы там навела порядок». Заметил забракованную Муськой капусту.
-Ах ты хитрая! Капусту, значит, не хочешь есть? Да я хитрее тебя!
Открыл холодильник, достал сметану, приправил ею оставленную начинку.
- Ну, что теперь ты скажешь?
Кошка начала слизывать сметану.
- Нет уж, не так! – отстранив кошку, ложечкой перемешал сметану с капустой, бросил грязную ложку в раковину.
Муська обнюхала еду, лизнула пол, где были капли сметаны, и, помедлив немного, осторожно начала есть остальное.
- Так-то, - сказал ей Сенька и пошел к себе в комнату.
Довольный собой, он попробовал представить, что скажет Вовка, когда получит свои рубли. Пусть подавится! И чтобы еще раз связаться с Вовкой? Да ни за что! И бегать от него он больше не будет. И тогда как, снова один? А как хорошо было с другом до этого! Вовка всегда уверенный в себе, такой сильный, никого не боится. Вот бы Сеньке стать таким! С лица Вовки не сходит усмешка, с которой он говорит почти обо всех, особенно об учителях.
- Чего ты их боишься? Это сейчас мы маленькие, и они нас достают. Вот вырастем, большими людьми станем, а они-то останутся  такими, как сейчас, тогда мы их достанем. Так моя мать говорит.
Сенька не очень все это понимает, но с Вовкой не спорит. А сам Вовка никогда ни с кем из учителей не конфликтует, учится хорошо, они его любят, то и дело посылают на разные олимпиады – их учительскую честь защищать.
Сеньке труднее, особенно с тех пор, как приятель потребовал от него хорошей учебы. И теперь он сидит за домашними заданиями весь вечер, пока всё не выучит. С одной стороны, это хорошо – можно не ходить в их рискованные вечерние походы, но уроки приходится делать поздно, почто ночью. Мама удивляется:
- Какой ты стал у меня старательный!
Знала бы она, почему. Сенька расстегнул рубашку и, оголив плечо, посмотрел на очередной синяк – из сине-зелёного он стал желтым, скоро исчезнет. Так что она велела обязательно сделать дома? Ах, да – пропылесосить.
Сенька посмотрел на кошку, спокойно лежащую на мониторе компьютера – её любимом месте, и хитро заулыбался. «Сейчас, сейчас начнется» - как бы сказал он Муське и пошел в прихожую. Их старый пылесос ревел как реактивный самолёт, и кошка почему-то очень боялась этого шума. При первых пронзительных воющих звуках вскакивала на все четыре лапы, шерсть у нее дыбилась. С вытаращенными глазами она вскарабкивалась на платяной шкаф и оттуда испуганно смотрела вниз, пока не наступала тишина. Глядя на это, Сенька обычно не мог удержаться от смеха. Вот и теперь он предвкушал удовольствие от предстоящего кошачьего выступления.
Пылесос стоял в коридоре. Сенька враз вычистил мамину комнату. Перенёс реактивный прибор в свою, уставился вверх, на шкаф, ожидая встретить полные ужаса кошачьи глаза. Но…Муськи на шифоньере не было. Он удивлённо оглядел всю комнату – его любимицы не было нигде. И тут на полу около дивана увидел странную тёмную кучу, по очертаниям напоминавшую кошку. Он наклонился к странному образованию, чтобы разглядеть получше.
Это был тёмный предмет с зелёным отливом, совершенно неповижный, явно неживой: вот выступы – Кошкины лапы, между ними – треугольник мордочки, сзади узкий длинный отросток – хвост. Сенька осторожно прикоснулся к непонятному предмету – под рукой было что-то, напоминающее резину. Сенька отпрянул, застыл изумлённый. Это же его Муська! Значит, с ней произошло то же самое, что с ним в школе?
Он похолодел. И в тот же миг ослабели ноги. В бессилии присел на краешек дивана, с ужасом смотрел на зеленеющие руки, ощутил неуправляемость всего тела, сполз на пол и потерял над собой контроль.
 Если бы кто-нибудь в это время был в квартире и заглянул в эту комнату, увидел бы две зелёные куклы – большую и маленькую – весьма причудливых форм. Но, к счастью,  они были одни, и за ними никто не наблюдал.
«Звонят. Звонят в дверь. Пусть позвонят, перестанут» - Эта вялая мысль первой пробудилась в Сеньке. Он открыл глаза, очнулся. Звонок уже молчал. «Чего это я тут валяюсь?» - удивлённо подумал он и тут же всё вспомнил. Как, опять? То же самое, что в школе. А с Муськой что? Тело постепенно приходило в норму, мысли прояснялись. Он сел, огляделся: кошки рядом не было. Её мохнатая голова не торчала ни над шкафом, ни над компьютером.
- Муся, Муся, Муся! – позвал он. – Отзовись!
Он всегда утверждал, что Муська разговаривает. Если ей что-то сказать, она поймёт, только ответить не умеет, поэтому мяукает, или как бы мычит – тянет одну букву «м». Теперь он услышал негромкое  мурчание  из-под дивана. Сенька заглянул туда. По вытянутой шее, по тому, как прижалась она к полу, по вытаращенным глазам её он понял, что кошка страшно напугана.
- Иди сюда, Мусенька, - ласково позвал он.
Кошка снова издала неопределённый мяв, но с места не сдвинулась. Сенька протянул руку и, взяв за переднюю лапку, вытянул её из-под дивана, прижал к себе, погладил. Муська дрожала всем телом, потом начала обнюхивать Сеньку, приходила в себя. Гладя кошку, Сенька и сам успокоился. Вместе с Муськой пересел на диван, стал думать.
Вот теперь стали ясны непонятные разговоры про какую-то куклу, про тряпки, которые он слышал сегодня в школе. Выходит, это он сам лежал там в качестве куклы, его серый школьный пиджак все  принимали за тряпки. Значит, и с кошкой то же самое. Наверное. Это такая заразная болезнь. Но ведь тогда он и маму заразит. Кто же тогда будет их лечить? И вообще, как он мог заразить кошку? Мама говорит, что вся зараза от немытых рук. Или при чихании. Но ведь кошка никогда своих лап не мыла и не болела. И не чихал он вовсе.
Пирожок! Он дал ей половинку пирожка и еще заставил съесть капусту! А ведь капуста была та самая! И тут Сенька вспомнил всё!


«ЛЕНИВАЯ» КАПУСТА.

Летом, в самую жару, он по заданию мамы чуть не каждый день ходил на их огород поливать капусту. Как раз в это время сломался дачный водопровод, и воду для полива по трубам подавали  только раз в неделю. В другие дни приходилось носить её из речки, что довольно далеко. А канава, что рядом с их крайним участком, обычно сухая, в этом году почему-то то и дело наполнялась водой. Но мама категорически запрещала брать воду оттуда. Говорила, что она, возможно, чем-то заражена, потому что в ней не дождевая вода, а та, что через землю снизу просачивается из пруда-охладителя атомной станции. Вода в пруду считается хорошей. Но мама анализам не верит, говорит, что измерительная техника несовершенна, определяется только радиоактивность. Мало ли что там может быть, ещё какие-нибудь изотопы-нуклеиды, тоже дающие излучение, влияние которого вообще не выяснено. А тут вода, кроме того, и через землю прошла, на которой раньше свалка была. Может кто, нерадивый, выбросил туда с атомной станции чего не положено. А капуста, как грибы, всё в себя впитывает. В общем, нельзя той водой поливать и всё тут.
Сенька не раз подходил к канаве – вода как вода, ни по цвету, ни по запаху ничем не отличается. Чего ради таскать воду из речки, когда  вот она тут, рядом, а мама никогда не узнает, откуда он брал воду. И Сенька черпал и черпал эту воду для капусты. Капуста росла очень хорошо, и мама нахваливала новый сорт. А осенью случилась неприятность: дачу обокрали плохие люди и, поскольку почти ничего на грядках уже не оставалось, срезали и унесли одну эту капусту. Осталось всего три маленьких вилка, которые воры не взяли. Мама тогда очень расстраивалась. И Сенька тоже: напрасно мучился, поливал. Эти три кочана и лежали теперь, укрытые от мороза, у них на балконе. И пирожки мама испекла именно с этой капустой.
Хорошо ещё, что мама сама не ела эти пирожки. Значит, как всегда, мама была права? Вот какой оказалась капуста!
Но самое страшное было то, что в любую минуту он, мальчик, может превратиться в куклу! Но ведь потом все возвращается в прежнее состояние. А вдруг однажды не вернётся? Всё! Он погиб! Страх наполнил Сенькино существо, он зажмурился, тихо застонал и, почувствовав знакомую неуправляемость, повалился на диван. Руки, державшие кошку, бессильно опустились, из глаз полились слезы.  «Мама», - была последняя его ясная мысль. Но ускользающее сознание уловило телефонный звонок.
Сенька встрепенулся, открыл глаза. Телефон в прихожей настойчиво звал к себе. Кошка спрыгнула и, мяукнув, побежала на звонок.  «Ты-то куда? Тебе что ли звонят?» С трудом поднявшись, он прошел в прихожую. Звонила мама.
-Ты дома? Почему так долго не отвечал? Я уже беспокоиться начала. У тебя всё в порядке?
- Да…
-Что, да? Я спрашиваю, всё у тебя в порядке?
- В порядке, - повторил он.
- Я сегодня очень поздно приду. Ты меня не жди. Сделай уроки, ужинай и ложись спать. Да ещё, пожалуйста, не забывай разогревать еду. Пирожки доел?
- Доел… - Сеньку душили слёзы, он ничего больше сказать бы уже не смог, но мама не заметила.
- Ну,  всё! Не скучай! Пока, - и мама положила трубку.
Из Сенькиных глаз брызнули потоки солёной воды, он вернулся на свой диван, ткнулся в подушку и заплакал. Что ещё было с ним в этот вечер, он потом вспомнить не мог.



ЗАПАДНЯ

Утром разбудила мама.
- Ты здоров? – она трогала его лоб, проверяя температуру. – У тебя ничего не болит? Ты почему-то не съел ужин, и Муська с тобой спала.
Кошка обычно спала у мамы в ногах, и только когда Сенька болел, переходила к нему.
- Ну, тебя же не было, вот она и пришла ко мне.
- Нет, когда я пришла, она меня встретила, а потом опять к тебе вернулась. Ты действительно здоров? Уроки сделал?
Сенька молчал. Ему вспомнился весь вчерашний день. А, может, всё закончилось, и ничего такого больше не будет? Ну. Уроки-то он, конечно, не делал. Но маме лучше об этом не говорить. А кошелёк?
И Сенька сразу вскочил. Только бы мама не полезла в его ранец! Надо, чтобы она не беспокоилась.
- Да всё нормально, - возможно беспечнее ответил он. – Не волнуйся ты.
И, как только мама вышла из комнаты, схватил ранец, достал оттуда чужой кошелёк, вынул из него две бумажки, остальное положил поглубже, на дно, чтобы сразу не было видно. Отложенные деньги спрятал в карман брюк – Вовке. Мама эти карманы проверять не станет. Деньги на пирожки она иногда, чтобы Сенька случайно не забыл, сама кладёт во внутренний карман пиджака.
Дорога в школу занимает мало времени, но обдумать вчерашний день хватит, хотя бы про эти обмороки. Итак, всё дело в капусте. Но сегодня он эту капусту не ел и, наверное, ничего такого с ним больше не случится. А вчера с ним сколько раз это было? А с кошкой только один, когда она очень испугалась.
Стоп! С ним ведь это тоже было только иногда, и каждый раз он при этом чего-то очень боялся. Так может, ещё и в этом дело? Может, виноваты те самые гормоны в крови, про которые недавно мама слушала  лекцию по радио, пока готовила на кухне ужин? Сенька  тоже был там и тоже невольно прислушивался, хотя и не всё понимал. Правда, там речь шла о гормонах радости, которые могут появиться в крови человека. Но, наверное, гормоны страха тоже есть, и на них действует эта заразная капуста? А если ничего не бояться, то ничего и не будет? Хотя и так уже  ничего такого не будет, ведь он не ел больше пирожков.
Сегодня Сенька не стал опаздывать. Наоборот, спешил до уроков рассчитаться с Вовкой. Может, и задания удастся списать у кого-нибудь, если Вовка не увидит.
Приятель уже ждал возле раздевалки.
- Ну, принёс деньги? И куда ты исчез вчера после математики?  Я потом заходил к тебе, а тебя не было.
Сенька молча полез в карман, достал оттуда и передал Вовке свёрнутые дорогие бумажки. Тот быстро, чтобы никто не видел, спрятал их и сразу ушёл.
- Я знал, что ты найдёшь бабки, - лицо его кривилось привычной усмешкой. – Но там мало.
- Ты же столько и говорил.
_ А ты забыл, сколько дней прошло? Теперь надо еще столько же.
Сенька похолодел.  Как ещё столько? Там, в кошельке, денег осталось много. Но не мог же он теперь достать чужой кошелёк и отсчитать оттуда нужную сумму.
- Смотри, отпинаю, - полушёпотом и как-то радостно сообщил Вовка.
- Да отдам я, отдам, - проворчал Сенька, чувствуя, как весь наливается ненавистью к бывшему другу.
- Ладно, можешь не отдавать, - примирительно произнёс Вовка. – Отработаешь! Продавать будешь, - бросил он уже на ходу и побежал на урок.
«Вот гад! Вот гад! – мысленно твердил Сенька в адрес бывшего друга. – Что он ещё придумал? Лучше расплатиться и отвязаться от него. Там в кошельке хватит».
Сегодня первый урок – литература, Туча Ивановна.
- Читаем сказку вслух с выражением по очереди. Валя, начинай…
До Сеньки далеко, можно пока подумать. Сегодня больше платить не надо, а то допытываться станет, откуда взял. Лучше принести завтра.
- Читай, Семён.
Опять она нарочно перевирает его имя. Но теперь почему-то Сеньку это не волнует, ему наплевать. Он с трудом находит место, с которого ему следует читать. Прочитал, запинаясь.
- Семён! – голос учителя дрожит от гнева. – Ты дома читал сказку? Я задавала прочитать сказку дома, ты читал?
- Читал, - почти шепчет Сенька.
Сказку про Конька-Горбунка они с мамой читали, когда он ещё ходил в детский сад. Вчера же Сеньке было не до этого. Он невольно, по привычке, оглянулся на Вовку. Тот из-под парты показывал ему кулак.
- Садись, Семён. Ставлю тебе два.. Кстати, почему ты вчера опоздал, а потом ушёл с уроков?
- Я заболел.
- Ты что, не знаешь, где медицинский кабинет?
Сенька молчал. «Хорошо, догадался быстро, что сказать, - похвалил он себя. – Всё-таки Вовкина школа».
- Надо вызвать твою маму, - пригрозила Туча Ивановна, но так, скорее для виду. – Читаем этот отрывок ещё раз. Женя, продолжай с того же места… Вот видите, дети, как поступили старшие братья? Они украли чужих коней, взяли то, что им не принадлежит. Как вы думаете, хорошо они сделали или плохо? Ведь им нужны были деньги…
Вчера Сенька тоже сказал бы, что плохо. А сегодня, когда сам взял? Да никто же не узнает, а он больше не будет. И вообще он может вернуть кошелёк. А Вовке можно отработать.
Урок закончился, а Сенька так и не решил, что будет делать с долгом.


НОВОСТИ ШКОЛЬНОГО РАДИОУЗЛА

На перемене случилось новое событие.
Включился школьный радиоузел и после музыкального проигрыша голосом Светланы Болдыревой  из девятого «Б» известил:
- Прослушайте экстренный выпуск радиогазеты.
Шумные школьные коридоры враз затихли. И голос Семёнова  из десятого «А» сообщил:
- Вчера в нашей школе произошёл отвратительный случай – кто-то взломал замок  на двери подсобного помещения и украл оттуда кошелёк с деньгами Савельевой Александры Ивановны.
«Ничего я не взламывал! – хотелось возразить обличающему голосу. – И вообще это она первая взяла мои кеды, а я уж потом…»
Мысль не успокоила, внутри неприятно заныло…
- Какая Александра Ивановна? – спросили рядом с Сенькой.
- Да тётя Шура-тряпка, не знаешь, что ли?
- А-а-а…- разочарованно протянул кто-то.
В коридорах шум возобновился, но голос Семёнова звучал по-прежнему громко, и Сенька, сам того не желая, слышал только его.
-…была зарплата Александры Ивановны за месяц работы. На эти деньги должна была жить не только сама  Александра Ивановна, но и её дочь с маленьким ребёнком. Каким же надо быть холодным и бездушным, чтобы оставить голодными беспомощных людей. Бессовестный, наглый поступок вора нас возмущает. А ведь этот человек и сейчас находится между  нами…
Сеньке показалось, что кто-то на него смотрит подозрительно. Неужели он покраснел? Ощутил знакомую слабость в ногах. Вот сейчас, сейчас он сползёт на пол, позеленеет и превратится в куклу… Положение спас Вовка. Сенька не слышал, когда он подошёл.
- Бабки стырили, твоя работа? Да нет, ты слабак для этого. «Слабак» - такое определение для Сеньки появилось у Вовки давно, ещё во времена их походов по чужим домам, когда Сенька то и дело оглядывался и непроизвольно жался к другу.- А правильно сделал кто-то. Тряпка всё равно пропила бы их.
Откуда Вовка мог знать, что Тряпка пьёт? Сенька – другое дело, он видел бутылку в её сумке. Слов диктора о маленьком ребёнке Вовка будто и не слышал. И Сенька снова почувствовал  неприязнь а к Вовке.  Именно в эту минуту у него созрело решение вернуть кошелёк с остатками денег. Но как это сделать, он ещё не знал.


ЧТО ТАКОЕ ХОРОШО…

Последним был урок географии. У Графини можно отпроситься.
Сенька вышел из класса, незаметно придерживая левой рукой карман брюк. Так он держал руку все перемены. Ему казалось, что вот-вот кто-нибудь случайно заденет его и, наткнувшись на чужой кошелёк, начнёт расспрашивать. В ранце такое тоже нельзя было прятать, ранец иногда оставался в классе без надзора, и кто-нибудь, да тот же Вовка, мог влезть туда без разрешения, например, чтобы взять линейку. Вовка без линейки никакой линии не проведёт, а свою то и дело забывает. Или делает вид, что забывает, чтобы лишний раз к приятелю в ранец заглянуть. Держаться всё время за карман тоже подозрительно, особенно для Вовки. Поэтому Сенька старался делать это как бы ненарочно.
Выйдя из класса, Сенька ещё не знал, как будет возвращать пропажу хозяйке. Не отдавать же ей в руки! Нужно подбросить незаметно, но так, чтобы никто другой его не взял и вообще не видел, что это Сенька его выбросил.
Ноги сами понесли на ту, боковую лестницу, отделённую от рекреации остеклённой дверью, спустился на пол-этажа. Точно! Отсюда всего удобнее сверху бросить. Кошель упадёт как раз на пути Тряпки к себе под лестницу. И другие тут особенно не ходят. Вот только в рекреации всё время кто-то есть. Надо выждать, пусть уйдут.
Он уже достал из кармана нужный предмет и чуть было не бросил его вниз, как заметил там, внизу первоклашку, которая забежала в этот закоулок и, подняв подол платья, подтягивала колготки. Отдёрнул назад руку с кошельком и тут же услышал, как сзади по лестнице кто-то торопливо спускался.
Всё! Поймали! Дежурный учитель… Сенька снова ощутил, как тело его обмякло и потекло вниз, на пол. Кошелёк выпал из его рук, а сам он свернулся клубком и кубарем скатился по ступенькам вниз.
Но это была всего лишь тётя Шура. Она спешила, спрятавшись от посторонних глаз, побыстрее сосчитать деньги, которые собрали ей учителя. Недавно она сидела в углу учительской и плакала, когда Эльвира Викторовна, заместитель директора по воспитанию, предложила коллегам:
- Давайте сбросимся кто сколько может, надо же человеку помочь. А вы, Александра Ивановна, успокойтесь, идите к себе, мы вас пригласим.
А потом она видела, как Эльвира ходила из класса в класс, разговаривала с педагогами. И вот теперь её позвали и вручили пухлую пачку денег. Эльвира сказала, что всю сумму собрать не удалось, но что завтра, возможно, одиннадцатый «А» класс ещё что-то даст, они обещали помочь. «А вы уж, - добавила она, - постарайтесь не оставлять деньги без присмотра».
И вот теперь она радостно пересчитывала смятые десятки. У неё текли слёзы – всё-таки не ожидала, что Эльвира это сделает. Ведь недавно вызывала к себе в кабинет и строго выговаривала:
- Имейте в виду, если ещё раз замечу вас в неподходящем виде, вы будете уволены.
- Да что вы, Эльвира Викторовна, я и не пила сегодня…
- Я вас предупредила! – прервала она тогда.
А теперь вот такая ласковая. Тётя Шура вытерла щёки и ещё раз посмотрела на деньги – как-никак большая часть вернулась – расправила их аккуратно и спрятала в карман рабочего халата. Тут только взгляд Тряпки упал на пол. Чудо! Точно, чудо! Под ногами у неё валялся кошелёк! Её собственный, потрёпанный и такой знакомый кошель. Да, кажется, с деньгами. Она схватила его, быстро оглянулась – не видел ли кто – и побежала вниз, в свою каморку.
Там, плотно закрыв за собой дверь, открыла кошелёк, перебрала оставшиеся в нём купюры. Не хватало двух сотен, остальное было на месте. Она вывалила деньги себе в подол, присоединила те, что дали учителя, всё хорошо сложила, пересчитала. Получалась хорошая сумма. Да ещё завтра ученики принесут! Никто же не знает, что кошелёк нашёлся. Вот счастье-то привалило! Теперь можно Ритушке что-нибудь купить.
При воспоминании о внучке  привычно заныло в груди, защипало глаза. Ну за что, за что их так наказывает судьба? Сама росла без отца, дочь воспитывала одна, теперь вот и внучка никого папой назвать не может. Три поколения, и никто не знает слово «папа».
Тётя Шура вытерла  глаза краем халата, привычно потянулась к сумке, достала бутылку, поднесла к губам. Допить и идти убирать – вспомнила: там, на лестнице , опять валялась то ли кукла, то ли какой хлам. И откуда всё это берётся  здесь, в школе? Думать об этом не хотелось. Зато мысли о приваливших деньгах не покидали, создавали радужное настроение. Может, припрятать на бутылку, или даже на две – ведь дочка не знает, сколько денег было.


…И ЧТО ТАКОЕ ПЛОХО.


Вид лестничной площадки, куда она поднялась, тётю Шуру изумил: там опять было пусто!  Это повторяется уже в который раз! Неужели дочка права, и она допилась до белой горячки? Но ведь говорят, что при этом черти мерещатся или всякая другая нечисть. А ей – всё кучи хлама. Они то появляются, то сами исчезают. Так и стояла она, уставившись в пол, пока не налетели на неё ученики – кончился урок, бежали к раздевалке. Тётя Шура-тряпка даже не заругалась на них, не замахнулась привычно, только отодвинулась, давая проход.
Сенька же вскоре после ухода технички пришёл в себя, встал. Так, значит, всё вернулось, ничего не кончилось, как он надеялся. Машинально поплёлся на урок. Наверное, вид у него был неважный, раз Графиня, прервав объяснение, подошла к нему, тихо спросила:
-Тебе нехорошо, Сеня? Иди домой, только зайди в медицинский кабинет.
Сенька отрицательно покачал головой, просидел до конца урока, облокотившись и глядя в стол. Всё повторилось! Что с ним будет дальше?
Прозвенел звонок, подошёл Вовка.
-Ты чего выходил? – спросил насмешливо. – Кошелёк чужой искал, не оставил ли кто-нибудь?
- Да пошёл ты… - неожиданно для себя Сенька употребил нецензурное слово.
Вовка опешил. Так Сенька никогда не разговаривал. Сам Вовка грубо не ругался, хотя другие мальчишки в их классе не стеснялись так говорить. Особенно этим отличался Егор. Он вообще был из другого мира, презираемого Вовкой. Но чтобы так выразился Сенька! Сенька и сам от себя этого не ожидал. Мир поплыл. Может, для него, Сеньки, вообще всё закончилось.  Не до Вовки ему больше!
Муська, как обычно, встречала в прихожей, коротко мяукнула, что-то, наверное, сказала. А, может, спросила, как он себя чувствует. От этого сочувствия, или ещё от чего, Сенька, раздевшись, повалился на диван и, уткнувшись в подушку, зарыдал в голос. Сегодня нужно было ехать на занятия в Дом творчества. Но Сенька подумал об этом, как о чём-то далёком, давнем. Подумал с тоской, потому что считал себя погибающим.
Проснулся оттого, что рядом сидела мама и трогала его лоб. Муська вскочила ей на колени и тыкалась мордочкой в руки.
- Да подожди ты, - будто ворчливо, а на самом деле ласково сказала ей мама и склонилась к Сеньке. – Сынок, что с тобой? В последние дни ты сам не свой, сегодня в «творчество» не поехал. Ты заболел?
- Нет, всё нормально, - неуверенно пробормотал он, забыв, что совсем недавно плакал и звал маму. Теперь, когда он поспал, и рядом сидела мама, и всё было как обычно, ему и в самом деле показалось, что всё хорошо.
-Ну, тогда вставай, пора ужинать. Ты ведь ничего не ел, как из школы пришёл?
Сенька вдруг понял, что очень голоден – из кухни шёл вкусный запах блинов, который вытеснил из его сознания всё остальное. Мама вообще распространяла какое-то спокойствие, неизменный порядок в мире.
Может, и в самом деле, всё хорошо, и ничего страшного больше не случится? И только внутренняя, как будто задавленная, мыслишка зудела: нет, не совсем хорошо, не известно, что дальше будет.
«Ну ладно, давай думать, - сказал себе Сенька. – Всё не так уж плохо. С Вовкой расплатился, деньги вернул. Правда, не все… Да! Ведь в этот раз он не отключался совсем, он всё слышал и даже, вроде, видел. По крайней мере, он точно знает, что кошелёк взяла Тряпка. Но тогда Тряпка может его узнать и сообщить, что это он взял чужое. Да вряд ли. Она так жадно деньги считала и так быстро с кошельком убежала. А если и узнает, то сроду никому не расскажет, потому что ей тогда придётся вернуть деньги учителям, а она вряд ли это сделает. А Вовка –то! Какое было лицо у Вовки, когда он его послал! – Сенька даже тихо засмеялся. – И вообще, как это у него получилось, такое слово сказать? Надо перестать бояться! Ведь он падает каждый раз, как только чего-то очень трусит. А если не дрейфить, так ничего с ним и не произойдёт?».
И, окончательно успокоившись, он пошёл на кухню, куда его звала мама.


СЕНЬКИНА ВЫСОТА

Прошло несколько дней, за которые ничего страшного не случилось. Вовку готовили к олимпиаде по математике, и он часто не бывал на уроках. На переменах что-то обсуждал с классной или с математичкой. Сеньке он дружелюбно кивал, приятель отвечал сдержанно, что совсем не смущало уверенного в себе Вовку. Сам Сенька жил в тревожном ожидании: узнала его Тряпка или нет, пожалуется или нет. Мысленно оправдывался: я же  вернул ей кошелёк, взял не очень много и те отдам, как накоплю. Только бы маму не вызвали. Как и когда он сумеет собрать нужную сумму, Сенька старался не думать. В столовую он теперь ходил один и потому тратил меньше, чем раньше.
 А в среду всё-таки случилось то, чего Сенька так опасался. Он вместе с другими ребятами шёл к кабинету русского и литературы, когда к нему подошла Леночка, так все называли молоденькую секретаршу директора.
- Ты Сентябрь из пятого «Б»? Тебя просят пройти в кабинет директора. Прямо сейчас.
 Сенька похолодел. Значит, узнала! Значит, пожаловалась. Почувствовал слабость в ногах, остановился, постоял. Сейчас превратиться во что-нибудь было бы и неплохо, но не при всех же! И он напрягся, чтобы сдержать внутреннюю дрожь.
В кабинете директора оказались ещё учителя, и среди них – классная, Туча Ивановна.
- Стой тут! – строго сказала она ему.
Все смотрели на вошедшего. Даже не смотрели, а рассматривали, будто впервые видели. Лица учителей были такими недобрыми, словно они собирались вцепиться в него и только выбирали место на теле, куда бы вонзиться.
Знакомая неуправляемость постепенно овладевала Сенькой. Нет, нет, только не это! Что угодно, но не это! Стиснув зубы, он старался овладеть собой, удержаться от слабости, глубоко дышал. Рты всех учителей странно двигались, видимо, они что-то ему говорили. Он перестал на них смотреть и взглянул в окно. Там хорошо, птичка с ветки на ветку порхает. Превратиться бы сейчас в такую вот птичку и тоже бы крылышками махать, да с ветки на ветку перескакивать. Отдам я вам эти деньги. Вот расскажу всё маме. Или узнаю у неё, где живёт отец, и у него попрошу. Сеньке вдруг стало лучше.
- …карманы, - услышал он голос классной руководительницы. – Выверни карманы!
Сенька посмотрел с недоумением. Что же она думает, он так и носит эти деньги в кармане?
Туча Ивановна подошла к нему, сунула руку в карман пиджака. Достав оттуда носовой платок, зачем-то его тряхнула. На пол выпали две монетки. Быстро расстегнув его куртку, она обшарила внутренний карман.
- Ну-ка, те, - показала на брюки.
Сенька вывернул оба. Пустые мешочки торчали, как два уха.
- Вот Владимир говорит, что это ты принёс в школу психотропные таблетки, - подал свой голос директор. – Это правда?
Так вот они о чём! У Сеньки отлегло от сердца. Вспомнил: Вовка тогда в качестве отработки говорил о продаже каких-то таблеток, «колёса» -  называл. Он снова всех оглядел и только теперь заметил Вовку. Тот выразительно мигал ему: скажи «да».
- Так ты или не ты принёс в школу эти таблетки? – повторил свой вопрос  директор, пристально глядя на Сеньку.
«Колёса», - мысленно поправил его Сенька.
- Нет, я не приносил.
- Говори громче, - раздражённо потребовала классная. – Мы всё равно узнаем, маму твою вызовем...
- Ничего я не приносил, - голос Сеньки звучал уже твёрдо. Он посмотрел на Вовку.
«Ах ты, гад!» - пронеслось у него в голове. И он почувствовал, как какая-то новая волна закипает внутри.
Между тем, Туча Ивановна взяла ранец, который до сих пор стоял у его ног, и быстро вытряхнула на стол всё, что там было. Шлёпнулись и скатились на пол тетради, ручка, несколько учебников, какой-то мусор и пачка таблеток в аптечной упаковке.
У Сеньки вытянулась шея: откуда это?
- Вот! – торжественно воскликнула классная. – Тихоня – тихоня, а что делает!
Она ещё что-то говорила, но Сенька уже не слушал. В один миг он подскочил к Вовке и обеими руками вцепился в его пиджак:
- Ах ты, гад! Подсунул! – Сеньку душила ярость.
Вовка от неожиданности попятился. Учителя бросились их разнимать.
- Прекратить!! – рявкнул директор, ударив ладонью по столу.
Сенька сразу отпустил Вовкин пиджак. Стоял, глядя в пол и тяжело дыша.
- Успокойтесь, Сентябрь, - неожиданно мягко обратился к нему директор. – Мы вам верим, идите на урок.
Психичка, как называли между собой ученики педагога- психолога, ласково на него глядя, подала ранец. Когда и кто сложил в него все принадлежности, Сенька не видел.
- Успокойся, никто тебя не винит, - сказала она, как будто Туча не обвиняла его только что.
Вовка усмехался, ни на кого не глядя.
- Научился всё-таки сопротивляться, - вполголоса насмешливо не то похвалил, не то обругал он Сеньку.
- Сентябрь, идите на урок! – повторил директор настойчиво.
И, уже выходя, Сенька услышал:
- Ну, теперь вы, Владимир…
Дальше – дверь директорского кабинета закрылась. Было странное чувство лёгкости, освобождения. Всё-таки здорово, что ему удалось не грохнуться на пол, когда всё к этому шло. Интересно, он сам удержал себя, не побоявшись Вовкиных кулаков? Или просто действие пирожков закончилось? В любом случае больше с ним такого превращения не будет! Это он знал точно.
И только взятый чужой кошелёк он будет помнить и казниться тем поступком всю свою жизнь.