На книжный полях - постижение. РУ

Несколько отрывков, набросков и цитат с использованием известных и не очень названий:


Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции
 Николай Бердяев, Сергей Булгаков, Семен Франк, Петр Струве, Богдан Кистяковский, А. С. Изгоев, Михаил Гершензон

Проблеск здравомыслия, выдаваемый за величайший интеллектуальный прорыв...

По мне, грубо-непросвещенному в соответствующем кружке, так вершиной русского религиозно-философского «ренессанса» так называемого Серебряного века был публицистический сборник «Вехи». До сих пор с ним носятся, как с чем-то выдающимся, (при «гласности» его «переоткрыли»). А чего носиться то? Собралось несколько «подданных российской империи» и с большим трудом и сопротивлением, внутренним и внешним, высказали несколько здравых (с)мыслей, разбавленных полуправдой. Предложили помимо верного анализа, несколько новых сказок. Но для той «парадигмы» это действительно был прорыв, в обстановке когда мышление русских было зажато между базаровщиной и поповщиной, замутнялось антинациональными взвесями, то был несомненный успех, увы, не развитый. Потом уже «из глубины» взывали…   
 


Русская трагедия
 Александр Зиновьев


А на горизонте Истории Ибанска

 уже маячила колоритная фигура Хряка.

 В одной руке фигура держала маленький кукурузный початок,

 не достигший молочно-восковой степени зрелости,

 а другой делала большой кукиш.

 Одна нога у фигуры была босая,

 фигура громко икала и бормотала лозунги:

 НОНИШНОЕ ПАКАЛЕНИЕ, ТВОЮ МАТЬ,

 БУДИТ ЖИТЬ ПРИ ПОЛНОМ ИЗМЕ.

 (Александр Зиновьев. «Зияющие высоты»)


 Пост-ибанцы, очутившиеся в нашем времени, растерянно и без особой радости озираются по сторонам: где это мы? К ним принадлежат и остатки того поколения, которому был обещан «полный изм», и закономерное, хотя и недостаточное по численности, прибавление их младших потомков, которым коммунизма не обещали, но манили либерализмом, правовым государством, рынком, демократией etc. Есть и совсем младшенькие, которым вообще ничего не обещали, кроме вставания с колен, стабильности и нашизма, хотя впереди и зияет высота сколковской наномодернизации. Многие хотели бы, очень хотели бы куда-нибудь, пусть и не в социальный рай, но просто в нормальную жизнь. Вместо этого вокруг – условия социального ада.   
 

Россия между Европой и Азией
 Федор Степун

Степуна давно уже не читал.
 Но вот попалась эта статья, и не в книге, а на сайте "Азиопа" (против "евразийства").
 По-моему, автор не убедителен, выбирая исходным пунктом строки В.Соловьева:
 Каким ты хочешь быть Востоком:
 Востоком Ксеркса иль Христа?
 Христианство - это тоже Восток.
 Однако в статье имеется уместное напоминание, что книга под названием "Россия и Европа" выходила не только у панслависта Данилевского, но и у французского русофоба Анри Мартена.
 Запад - это Север, попавший под влияние Востока (Ближнего, понятное дело).
 Доказывать, что мы (Россия) не "туранцы", а европейцы, значит - ломиться в открытую дверь.
 Но Европа в ряде ее конкретных культурно-исторических аспектов - так ли это хорошо?
 Впрочем, власть у нашего европейского народа, по большей части, была вполне туранской.
 Население усиленно приводили и приводят в соответствие.   
 


Велесова книга
 Сергей Лесной

"И мы ведали, что русский род должен собираться в десятки и в сотни, чтобы напасть на врагов и снять с них головы. И тогда злые полягут, и звери хищные, их поев, сдохнут. Текут реки великие по Руси, и журчат многие воды, и поют они о стародавнем".
  Когда пишут о Влесовой книге, чаще всего подвергают сомнени е ее "подлинность". Н а наш взгляд, это не имеет почти НИКАКОГО ЗНАЧЕНИЯ. Про "аутентичность" тн "заветов" мы помолчим - исправлялись много раз, про "достоверность" всех этих хождений по воде, воскрешений и прочих "чудес" спорить тем более, бессмысленно. Верят, потому что абсурдно. Древние летописи также фальсифицировались неоднократно. Так что вопрос о тексте Лесного стоит не в русле "подлинности", а в плоскости ПОТРЕБНОСТИ, и даже ОСТРОЙ НЕОБХОДИМОСТИ. Для нас (см. цитату выше).

 

 Язычники крещеной Руси. Повести Черных лет
 Лев Прозоров

X–XI вв. — Крещение князей и их приближенных. Захват христианами городов — основных сакральных центров. Разгром открытого и организованного противодействия насаждению христианства, удаление волхвов с политической арены.
 ХI–ХIII вв. — Крещение городских общин. Прекращение конкуренции волхвов и князей и утрата последними интереса к насаждению христианства. Переход религиозной войны в "холодную" фазу. Поучения против язычества. Параллельное существование двух культов в городской среде (при господстве язычества в сельской округе).
 XIII–XIVвв. — Ликвидация церковью (при поддержке татар) городского язычества. Прекращение языческих обрядов в городах, прекращение функционирования крупных святилищ. Начало проникновения христианства в сельскую округу. Отмирание обряда кремации.
 XIV–XVI вв. — Христианизация сельских жителей. Возникновение синкретического "народного православия". Угасание язычества, как самостоятельного культа.
 XVII–XVIII вв. — Последние упоминания о русских язычниках.
 XVIII–XIX вв. — Евангелизация русской деревни, искоренение "обрядоверия" и "пережитков язычества" в православном крестьянстве.
 XX в. — Падение Российской империи и православной церкви.   
 


Колокола истории
 Андрей Фурсов

Вот за что я ценил когда-то Андрея Фурсова:

 «Неэксплуататорских социальных систем не бывает. Эксплуатация и неравенство родились вместе с обществом, а неравенство, иерархия, - так вообще вместе с социальностью. Различия лишь в форме и уровне».

 «Одна из трагедий закатных эпох – это отсутствие выбора; в лучшем случае – выбор большим злом и очень большим при осознании неизбежности выбора и полной ответственности за него, прежде всего перед собой».
 
 Ведь у умирающих классов, точнее – у их мыслящих представителей тот же выбор, что и у человека перед лицом смерти: сойти с ума или стать мудрым».
 
 «Цивилизационность тесно связана с пространством, тогда как формационность – со временем».
 
 «Раздавить гадину тоталитаризма» во имя правового государства, рынка (капитала) и демократии – трёх источников, трёх составных частей посткоммунизма – вот лозунги почти недавнего прошлого. Десять лет прошло (изд. 1996) и не осталось ничего от лозунгов, не построено правовое государство, не создан рынок… демократия стала бранным словом … значительная часть общества лишилась вещественной субстанции, того, без чего невозможно существование частной собственности, правового государства, демократии, того, что ныне разрушено».
 
 «В борьбе революционных эпох все помнят о плохом старом и мечтают о хорошем новом, забывая, что хороших социальных порядков – ни новых, ни старых – не бывает; бывают выносимые и невыносимые; борются со старым и не думают о борьбе с новым в новой эпохе – зачем, это будет прекрасный новый мир. Именно в момент борьбы с господами старого мира, отрекаясь от них и от этого мира, люди сажают себе на шею новых эксплуататоров».
 
 Роль личности. « А в России повлияло. И это – не роль личности в истории, не субъективный фактор, а объективная логика функционирования системы, где власть – дистанционный моносубъект, а место /институтов занимают чрезвычайные органы. Такая система если уж «коротит», то как следует. Полисубъектному обществу социальные «короткие замыкания» не страшны».
 

 «Брежневское время стало периодом торжества ведомств и обкомов, именно тогда, по сути, начинался распад СССР и подрыв коммунизма посредством явления, которую именуют «коррупция»

 «Нынешнее всё усиливающееся мировое пристрастие к оккультному и иррациональному имеет два источника. Один – характерное для всех закатных эпох, фаз упадка чувство страха и неуверенность. Второй – объективная заинтересованность / господствующих групп идущего на гребне НТР «виртуального капитализма (а за ним - посткапитализма) в дерационализации и деинтеллектуализации широких масс и сознания в целом»

 «Беда» коммунистов и нацистов заключалась в том, что живя в обществе, которое одновременно было современным и капиталистическим, они отрицали один из его важнейших интегральных аспектов с помощью другого: либо капитализм с помощью универсализма как формы Modernity, либо саму Современность на основе капитализма»

 Стоицизм. Мир конца эпохи « У вступающий в такой мир личности христианского типа, независимо от того, идёт ли речь о верующем или атеисте (атеизм возможнее только в христианстве), по сути, нет ничего, кроме нее самой, как мыслящей точки. Нет надежд ни на социальные, ни на экономические, ни на политические проекты. Все они пошли прахом».
 Ныне христианство сделала свое дело и уходит. С ним можно попрощаться, его можно поблагодарить. Но нельзя вернут. Теперь – без Бога, только с Христом. Как с человеком. Сильным человеком, который осознал, что его Бог умер и поэтому пошёл на крест. В ХХ веке умер Бог европейского человечества. Верить в Бога после этого – не удел ли слабых и страшащихся взглянуть реальности в лиц. Не являются ли внеположными человеку Бог и Вечность ложными проблемами?»
 «Мораль? Она проста: русские люди, цените эпохи застоя, источник краткого счастья в Русской системе»
 «Для «патриотического сознания», конечно, соблазнительно лишний раз свалить всё на иноземцев – татар и латышей, немцев и евреев, но такой подход и есть самый русофобский. Ведь если «малый народ» все время командует большим народом», то значит, никакого «большого народа» нет, а есть большой воск или что-то похуже
 «Пошлость – это триумф повседневности… Пошлость – это закупоренная повседневность… Пошлость – не автономная повседневность буржуазного общества, входящая в соприкосновение с другими автономными структурами и отделяющая себя т них. Это повседневность, стремящаяся охватить и поглотить, уподобив себе всё (следовательно, и ненавидящая всё – разумеется кроме Власти, которая ей не по зубам)
 «На экспертов, узких специалистов можно полагаться только в решении узкоспециальных экспертных вопросов. Во всём, что выходит за эти рамки, у них нет никаких преимуществ перед неспециалистами. Скорее наоборот: бремя мелкотемья, профессиональной ограниченности и даже профессионального идиотизма» («идиот» - дословно это человек, который живет, не замечая окружающего мира), система корпоративных табу и т.п. – всё это вкупе с принципиальной неполнотой индуктивного знания ставит специалиста, особенно в периоды кризиса нормальной науки (а мы сегодня переживаем именно такой кризис) в менее выгодное положение по сравнению с аутсайдерами».
 Конечно, АФ впоследствии распубликовал идеи своей монографии по различным статьям- журналам, но для понимания его концепций стоит прочесть «Колокола истории». Не от всего в восторге. Включенная «марксятина» и по прежним временам надоела (это тогда. Когда в «Капитале» искали великое Откровение). Разрабатывавшаяся совместно с Ю.Пивоваровам теория «Русской Системы» также вызывает много споров. РС они определяют как «властноцентричную», систему, где власть вроде бы довлеет сама себе. (???). Во-первых, властноцентрична любая система, а во-вторых, как оторвать власть от экономических отношений. Если, согласно марксизму, государство (и пр надстройка) отражает производственные отношения, то почему у нас должно быть по-другому? Власть при всей ее кажущейся автономности-величии обслуживает интересы паразитических классов (или как то по-другому назвать). Самодержавие спасало дворян и доспасалось до «красного колеса». «Суверенная демократия» служит олигархам-коррупционерам (как группе) и спасает ее во время кризиса. нет связи с экономикой? Как ученый, кокетничающий симпатиями к марксизму , может утверждать иное? Базис и надстройка, ау!..   




 
СОЛОВЕЙ (Более подробная рецензия на моей странице здесь называется «Соловьи»)

Кровь и почва русской истории
 Валерий Соловей

Эта монография обладает значительным элементом интеллектуальной провокации в самом хорошем смысле этого слова. Интеллектуалы в принципе для того и существуют, чтобы ставить сложные вопросы и отвечать на них. Хотя многие вопросы в данном случае остаются пока без удовлетворительного ответа, как в научном, так и социально-политическом плане.
 О чём монография В. Д. Соловья? Как сказано в аннотации самого тома: «Книга предлагает радикально новый взгляд на отечественную историю и современную ситуацию в стране. Доказывается, что главным творцом истории России был русский народ, а русскость – это общность прежде всего по крови… Книга доказывает, что судьба страны в решающей степени зависит от русских и что Россия может быть только государством русского народа или её не будет вовсе. Концептуализация революций указывает на высокую вероятность новой революционной волны в России». Соглашаясь с тем, что сказано в аннотации, надо обязательно отметить, что труд Соловья чрезвычайно концентрирован как в собственно в интеллектуальном отношении, так и с точки зрения актуального политического содержания. На нескольких страницах там можно найти порой идей больше, чем в иных диссертациях, а любая из одиннадцати глав, а также введение и заключение вполне могут быть развернуты в отдельную монографии, и при не потеряют в содержательности и актуальности. Возможно, это связано с тем, что главы этой книги ранее печатались в виде отдельных статей в научных журналах (прежде всего, в «Свободной мысли»), и автор заранее заботился о концептуальном оформлении не только всей книги, но и ее отдельных сюжетов. Сразу хочется оговориться, что объем рецензии попросту не позволяет передать сложность и противоречивость этой очень богатой по содержанию книги, и здесь мы остановимся лишь на отдельных моментах, которые наиболее нас заинтересовали. Будет, наверно, правильным также указать на то, что адекватно воспринять этот отзыв на книгу Соловья будет в состоянии лишь читатель, знакомый с самой монографией или, по крайней мере, с другими работами автора «Крови и почвы». Нам поневоле многое приходится излагать скороговоркой или вообще опускать.
 Итак, на наш взгляд, основная идея политолога и историка В. Д. Соловья, которую он варьирует и в начале и в конце монографии, следующая: «Грандиозный успех России в истории оказался возможен лишь благодаря русской витальной силе. Как только она стала иссякать (что заметно с 60-х годов прошлого века), пошла под уклон и страна». Три части монографии воспринимались нами наподобие пресловутой диалектической триады. Тезис состоял в утверждении о чрезвычайной успешности русской истории, если её воспринимать в оптике большого времени школы «Анналов», при этом автор утверждал также свое понимание этничности, имеющей социобиологическую природу. Антитезис говорит нам о том, что проблемой и бедой для русских практически всегда было их собственное государство — чрезвычайно сильное и жестокое, которое было необходимо народу для выживания в очень суровых природных и геополитических обстоятельствах, но одновременно выжимало из населения все соки, не давало людям нормально жить и развиваться. Отсюда всякого рода революционные потрясения, принимавшие в русской истории своеобразную форму Смуты. В третьей части, где автор синтезирует свои взгляды, говорится о том, как «на развалинах Третьего Рима» происходит революция русской идентичности и оформляется новый русский национализм, на который В. Соловей возлагает свои осторожные надежды.
 Скажем прямо, нас в книге больше всего интересуют политические аспекты и выводы из идей Соловья, причем в этой рецензии будут затронуты только некоторые из них. Что касается споров о природе этноса, о конструктивизме и примордиализме, социобиологии, расологии и т. д., то нам здесь наиболее разумной кажется позиция воздержания от оценочных суждений и комментариев. Оставим за соответствующими специалистами право судить о тезисах Соловья по поводу того, что русский народ оказывается один из наиболее чистых в генетическом отношении, о неполезности браков между представителями далеких друг от друга этносов, о степени обусловленности поведения людей и сообществ наследственными факторами и т. д. По поводу взглядов В. Соловья на природу этноса самое большее, что нам можно ответить, это — «допустимо».
 Но почему же все-таки это допущение кажется нам возможным? Дело в том, что альтернативные способы определения русской идентичности представляются еще более сомнительными, нежели общность по «крови». Автор убедительно показывает, что определить русских через православие, имперскость или даже общность языка и культуры и т. д. попросту невозможно. Здесь парадокс в том, что огромная общность русских существует, но что лежит в её основе помимо генетических признаков сказать очень трудно. Безусловно, В. Соловей взял на себя очень серьезный и полезный научный труд, и книге изложены никак не «экстравагантные взгляды», как несколько кокетливо определяет их сам автор. Правда, одним из источников его вдохновения была книга «Расология» некоего В. Б. Авдеева, по форме выглядящая как образцовая научная монография и содержащая настоящий компедиум идей расовой мысли, интеллектуальная репрезентация и даже эстетизация всякого рода «расологов». Прочитав рецензию на нее В. Соловья, мы ознакомились и с самим текстом «Расологии», и, прямо скажем, не прониклись к ней тем же доверием, что и Соловей. Но, обещав воздержаться от суждений о верности или неверности концепций «расы», «крови» в смысле биологическом, мы вполне согласны с Соловьем в оценке культурно-политических аспектов этой проблемы, её социальном резонансе. Вот что писал сам В. Соловей о книге Авдеева: «Когда речь идет о трудах научных, то успешным их способно сделать лишь “сцепление” содержания с общественной потребностью. Массовая реакция возникает тогда, когда удается уловить уже реально существующий интеллектуальный запрос, не получивший пока своего воплощения… Наше общество переживает подлинную смену культурных и социальных эпох: наследие Просвещение теряет свою былую привлекательность и обаяние, идет стихийное возвращение к «крови – биологии» . А разве не так?!
 Прежде чем упрекать Соловья в «неполиткорректности», «расизме», «анти-толерантности» и т. д., следует вспомнить, что доверие к познавательным возможностям и общественной значимости привычных культурных символов существенно подорвано, и не где-нибудь, а на самом Западе. О «смерти Запада», «сумерках Просвещения» и т. п. больше пишут именно американские и европейские мыслители, а вера в разум, гуманизм и прогресс относится, в основном, даже не к прошлому, а позапрошлому веку. Если широкое распространение варварства и одичания оказалось вполне совместимым с самыми новейшими технологиями, если дегуманизация «постмодернистской» философии, литературы и искусства идет полным ходом, то какой уж здесь культурный прогресс и гуманизм! Эту тенденция, на наш взгляд, хорошо схвачена в книге Соловья, и сама она служит её выражением.


 Автор повторяет и развивает основные положения своей предыдущей книги «Русская история: новое прочтение» (М.2004)
 Безусловно, это очень полезный, а никак не "экстравагантный" научный труд. По поводу основной гипотезы о преимущественно биологической природе этноса - трудно судить. Аргументы выглядит довольно убедительно, но зачастую пугающим образом напоминают «Расологию» небезызвестного Авдеева. Не проникся к "Расологии" тем же доверием.
 Более всего мне, как читателю, не хватало в "Крови и почве"
 сюжета, который можно условно обозначить как "НАЦИОНАЛЬНОЕ и КЛАССОВОЕ".
 На эту тему масса всего и из моих вопросов и заметок можно было бы трактат
 огромный составить. Оставим лишь беглые заметки.
 Вот некоторые темы:
 «Выбор идентичности», или "Крах второго Интернационала" - самый яркий пример с последствиями в несколько миллионов жизней. Французы и немцы выбрали
 национальное, "кровь". А что выбрали русские?!
 Трактовка Соловьем революции ("русские против империи") очень интересна, но,по-моему, не может претендовать на полнотуь. Это "одна из" причин, другие
 не менее важны.
 Психологически воспринять этот тезис мешает дальнейшее - русофобская власть большевиков.
 Далее - размежевание. В Гражданскую русские убивали русских - вот в чем
 основная трагедия. Это вовсе не отменяет необходимости говорить правду о
 еврейских комиссарах, латышах, китайских палачах и карателях и т.д.
 Хотя и классовый" анализ тоже не убедителен - вспомним про рабочих Ижевска и Воткинска у Колчака.
 Как разделить (соотнести) естественное (этническое) различие с классовым
 (сконструированным)? Не всегда мы имеем дело с комфортным (для
 исследователя, а не низов) положением, когда завоеватели чужаки правят, а
 аборигены гнутся. Если разный цвет кожи - вообще все очевидно. Но у Русских
 то не так. "Два народы в одном", "внутренние турки" - одной крови.
 А кто ломал России хребет в прошлом десятилетии: только ли этнические
 выродки, вы****ки и т.д.? Меня угнетают сейчас как Русского или как Бедного
 (бюджетника)? В каких терминах (прикладной аспект) думать о русском
 сопротивлении: "классовой борьбы" или "национально-освободительном
 движении"? Как рассматривать применительно к РФ НАЦИОНАЛЬНОЕ КАК КЛАССОВОЕ (в близком к марксизму понимании), но до конца
 это невозможно.
 А как может прозвучать интерпретация "Крови и почвы": "Вы выясняйте, кто русский, кто нет, кто чернее, кто белее, у кого какая
 кровь и т.д. А мы тем временем охраним нашу власть и приумножим наши деньги.
 Пока вы горло друг другу грызете, мы применим древнюю политтехнологию:
 "разделяй и властвуй").
 Не так?
 Полезно ли это для многонациональной страны? (Я выношу за скобки ужасную
 политику завоза миллионов инокультурных мигрантов - это отдельный вопрос). Но что противопоставить глобальным финансовым спекулянтам и их местным полицаям? И здесь, как ни удивительно, опять всплывает тезис о пресловутом
 "пролетарском интернационализме" уже в современном варианте…
 Наиболее интересна, на мой взгляд, гипотеза о разных «породах» людей, в зависимости от преобладания различных частей мозга.Это сильно!!!
 С. 444 «Жадность и пренебрежение людьми – родовая черта отечественной элиты, её базовое ценностное основание и даже, в некоторм смысле, её антропологическая специфика. Скажу без обиняков есть серьезные основания считать, что наша элита в социальном отношении не вполне относится к человеческому роду», - пишет В.Д. Соловей. Да!!! Отношение к нашему нарду со стороны каких-нибудь «Троцких» или «Чубайсов» не укладывается во вполне человеческую логику, даже продиктованную злыми намерениями. Это – ЧУЖИЕ. У них другая структура мозга. Рептильный и лимбический элементы (от динозавров и млекопитающих) подавляют там человеческое приобретение – неокортекс. «Теперь давайте представим себе, - продолжает автор, - людей, у которых неокортекс был значительно ослаблен в пользу лимбического и рептильного мозгов. В прежнем историческом контексте их скрытые потенции подавлялись, и они вынуждены были их скрывать. Но вот открылся уникальный исторический шанс, когда «звериное» начало оказалось не недостатком, а колоссальным исходным преимуществом. Естественно, оно вылезло наружу, стало править бал и адаптировать ситуацию под себя, а не адаптироваться к ней. Говоря огрублено, строить мир для хищников и дичи.
 Внешне это, безусловно, люди, причем зачастую не лишенные внешнего лоска и даже рафинированности. Но вот по своему социальному поведению, по своей глубинной (даже не осознаваемой ими самими) мотивации они уже перестали быть людьми. Мог ли старике Ницше вообразить, что его призыв «преодолеть в себе человеческое» станет игрой не на повышение, а на понижение, приведет не к человекобогу, а к зверочеловеку! Впрочем, опускаться всегда легче, чем подниматься». (С.445)
 Не здесь ли кроется ответ на вопрос, откуда берутся приспешники дьявола, где он – источник зла, кто там «правит бал» и т.п. - что для человека религиозного не является главной эпистемологической проблемой
 Не во всем, конечно, с Соловьем можно согласиться. Но при острой дискуссионности отдельных положений его последней монографии – это огромный шаг в правильном направлении. У нас, наконец, появляется нормальный русский национализм. Идеология так необходимая для выживания в мире, который, конечно, будет иным после обрушения здания нынешней спекулятивной глобализации по американскому образцу. Развитие русского национального сознания в этом мире будет более важным оружием, нежели авантюрные планы строительства авианосцев и т.п. С нашей точки зрения был бы более предпочтителен национализм гражданский , «культурный», но даже почвенническая «кровная» версия в крайнем случае «сойдет», ибо без развитого национализма русские – «один из самых успешных народов» в истории будет обречен на исчезновение.   
 
 
Русская история: новое прочтение
 Валерий Соловей

 Ряд важных положений своей концепции В. Д. Соловей уже излагал в своей более ранней книге «Русская история: новое прочтение». Та книга тоже вызвало немало откликов, а назвать её интеллектуальным бестселлером с полным правом мешают лишь неблагоприятные обстоятельства в нашем интеллектуальном сообществе, связанные с низким уровнем его институциализации и влиянием групповщины, глубочайшие мировоззренческие расколы. Все это мешает нормальной оценке труда ученых и осложняет взаимную критику. Поэтому на ряд отзывов по поводу работ Соловья попросту не стоит обращать внимания и упоминать — они продиктованы отнюдь не научными соображениями.

 В свое время ряд интересных замечаний на монографию «Русская история: новое прочтение» высказал оригинальный русский историк Андрей Фурсов в довольно дельной рецензии. Именно на это отзыв мы и обратили внимание; он важен и в связи с выходом «Крови и почвы». Положительно оценив труд Соловья, историк выдвинул к нему три основные претензии. Первый вопрос — почему государственнический биосоциальный архетип русских присутствует только в тех областях, где была власть Золотой Орды — мы опускаем, предоставляя спорить об этом профессиональным историкам, хотя трактовка понятия «архетип» вызывает у нас определенные сомнения. Второе возражение звучит так: «Народ… возможнее лишь при наличии системообразующих элементов (элиты, государства), позиции и действия которых оформляются институционально. Именно элиту, институты отрицает Соловей, противопоставляя их народу». Это представляется простым недоразумением или логической ошибкой самого рецензента. Конечно, какой-нибудь порядок, установленный государственной властью, лучше беспорядка, анархии и хаоса. Но если этот порядок плохой и несправедливый, то население сбрасывает его при удобном случае и стечении обстоятельств. После всех «прелестей» дезорганизации устанавливается новый порядок; если же и он плох, то ситуация грозит новыми потрясениями. Все это представляется элементарным (проблему в свое время подробно разрабатывал С. Хантингтон и другие политологи).

 Мы не заметили ни в раннем, ни в позднем варианте работы В. Соловья критики институтов вообще. Есть другое — логика русской истории как развертывание основных этнических качеств русского народа, постоянно искажалась и нарушалась в силу плохого порядка и негодных институтов, которые сбрасывались во время смут, которые пытались преодолеть в ходе тех или иных реформ, но которые восстанавливались, неся большинство прежних родовых пороков. Но почему так происходило, есть ли возможность вырваться из порочного круга того, что сам А. Фурсов именует «Русской Системой»? Это — предмет другого разговора. Наконец, наиболее важное возражение выглядит так: «Пусть дано, что этничность — феномен биосоциальный или даже биологический. Однако ее носители — люди — существуют как люди только в качестве элементов социальных систем. В социальных системах самих по себе нет уже не только биологического, но и биосоциального, они качественно надбиологичны. Пытаться объяснить логику развития социальных систем биологическими факторами — это то же, что пытаться объяснить феномен жизни, биологического, оставаясь на физическом и химическом уровнях», — вот это, на наш взгляд, очень верно.

 Допустим, правы те, кто считают этнос биосоциальным явлением в противовес конструктивистскому пониманию нации. Ну и что? Каково бы ни было происхождение этнических общностей, их социальная история развивается под влиянием уже культурного, «искусственного», сконструированного. И эти конструкции зачастую перевешивают все природные факторы. Чем более развита общность, тем меньше и реже влияет на нее собственно «кровь» (хотя бывают и рецидивы, возникает тенденция к возвратному движению). Пример с «красными» и «белыми» в этом смысле очень показателен. Когда брат идет на брата — что может быть нагляднее. А сейчас разве не так? Легко найти значимые бинарные маркеры, которые будут напрочь отрицать этническую, а, как следствие, и политическую общность тех же русских. Например, если сказать «Москва — не Россия», то очень многие россияне различных национальностей согласятся с этим. Но, при чём здесь «кровь»? Это не обязательно только «кровь».

 Новый приступ русской Смуты не прошел вместе с "катастройкой" и лихими 90-ми.
 Новая Смута - впереди, и, похоже, это нас не минует.
 По хорошему,  по обывательски, это очень страшно. Но как еще может измениться ситуация исторического тупика и безысходности, в который Россию ее "элиты" загнали в "нулевые"?
 Риск однако огромен!   
 
Несостоявшаяся революция
 Валерий Соловей, Татьяна Соловей

Книга состоит из трех разделов, четырнадцати глав и концептуально очень важного заключения «Почему не состоялась национальная революция». Этот вопрос и разбирается в трех частях книги, посвященных соответственно дореволюционному, советскому и постсоветскому периодам отечественной истории. Русский (как и иной) национализм был противопоказан империи, то есть принципиально наднациональному государственному образованию. Но в отличие от окраинных национализмов, национальных движений других этносов, национализм русских представлял для Российской империи смертельную опасность, ибо уничтожал ее целиком, бил в самое сердце, лишал необходимых ресурсов и энергетики, носителями которых были великороссы. С другой стороны, и самодержавие оказывалось в очень сложном и противоречивом положении. Империя успешно расширялась и достигала впечатляющих побед за счет сверхэксплуатации русского этноса, но, с другой стороны, сделать этот этнос по настоящему главенствующим в континентальной империи было нельзя, не поставив империю на грань распада. Между тем, русские национальные чувства пробудились и требовали своего. Историки в своей книге последовательно прослеживают перипетии развития дореволюционного русского национализма в старообрядчестве, славянофильстве, среди русских интеллектуалов на рубеже прошлого и позапрошлого веков, наконец, в движении черносотенства. И представленный материал, и его авторская интерпретация крайне интересны и дискуссионны, поэтому нуждаются в подробном самостоятельном изучении. Упомянем только сюжет об отношении власти и патриотов-националистов. Отношение к последним со стороны имперских «верхов» ВСЕГДА было в лучшем случае инструментальным. Их использовали, а затем бросали, не допуская к власти. Такова, например, судьба черносотенства вокруг которого, кстати, нагорожено много несправедливых мифов, не имеющего ничего общего с научной объективностью. После того, как Черная сотня помогла «выгнать красные тряпки с улиц» в году первой русской революции, движение было, по сути, предано царской администрацией. (Похожим образом ныне канонизированный последний русский царь поступил и со Столыпиным). Поэтому при следующем приступе русской Смуты, монархия Романовых оказалась без какой-либо массовой опоры и была наказана за свою глупость и предательство самым жестоким образом. Впрочем, опора даже на самый широкий фронт русских националистов неизбежно превращала бы наднациональную империю в «национальное государство». На подобную модернизацию царская власть не захотела (не смогла) пойти, за что и поплатилась. В разбираемой книге утверждается, что «Старую» империю обрушил не взрыв периферийных национализмов, сепаратизм и отпадение окраин, а бунт народа, который был ее историческим творцом» (С.170).

 Но улучшения жизни главному, по мысли авторов, творцу революции – русскому народу её последствия не принесли. Симптоматично, что в книге первая глава называется «Нерусская империя» (таковой она была до революции), а раздел о коммунистическом периоде открывается главой «Антирусская империя». Что называется, «почувствуйте разницу». Степень эксплуатации и угнетения русских при коммунистах (особенно если взять первые полтора десятилетия существования тоталитарной власти) был неизмеримо выше, чем при царях! А чего стоят издевательства над деревней, военные потери, расход народных сил в «холодной войне» и пр. Но, по страшному парадоксу, история повторилась и в «красной» империи: «Коммунистический режим, подобно вампиру, высасывал их русских жизненные соки и подрывал их силу, тем самым разрушая краеугольный камень советского строя» (С.200). Но при этом история русского национализма - который, по мысли авторов, мог бы (или давно уже должен был!) привести к так не состоявшейся русской этнической революции в собственно русских интересах, - эта история опять окончилась поражением в конце очередного исторического периода.

 Русский национализм, пусть и в очень ограниченном виде, возродился снова после наступления пресловутой «оттепели». В эпоху сталинского тоталитаризма НИКАКИЕ идейные альтернативы реально не были возможны. Все и всё в стране «колебалось вместе с линией партии» или превращалось в «лагерную пыль». Когда же наступили более «вегетарианские времена», то национализм, наряду с «истинным коммунизмом» и либеральными идеями стали основными оппонентами официальной версии марксистской доктрины, в которую верили все меньше и меньше. Важно, что развитие идеологического «андерграунда» в советские времена в немалой степени определило исход публицистических схваток эпохи «гласности», а значит, опосредованно, и последующую политическую судьбу государства российского. Валерий и Татьяна Соловей не щадят своих героев и их любимые мифы, хотя, безусловно, относятся к русским националистам с политической симпатией. Русское подполье, выступавшее против коммунистического режима (его наиболее известные жертвы – это В.Осипов, Л. Бородин) было слабым и малочисленным, а попытки «русской партии» сделать своим союзником коммунистическую номенклатуру оказались провальными. Неудачей закончилась и борьба за культурную гегемонию, которая велась с помощью ряда «толстых» журналов, обществ по охране памятников и т.п. Принципиальной ошибкой русских националистов советского периода стало упование на союз с властью, которая опять-таки не могла в силу свой коммунистической природы пуститься на широкое отстаивание русских этнических интересов, не разрушая, тем самым, созданное террористами-интернационалистами диктаторское государство, в самом названии которого не было никакого намека на народ, проживающей на территории одной шестой части суши. «Вожди русской партии» думали, что используют номенклатуру КПСС в своих интересах, а на самом деле, компартия имела их как хотела. Свои неудачи, а иногда просто леность, глупость и трусость - эти «великие русские патриоты» списывали на происки неких тайных сил. Отсюда такая популярность «теории масонского заговора» и т.п. Мы бы добавили от себя, что все эти «кожиновы» (Кожинов принял "семейную" эстафету от сталинского критика Ермилова) были просто скучны в зацикленности на свою любимую мифологию, а «деятели» какого-нибудь «Нашего современника» и его окрестностей в годы памятной полемики эпохи гласности откровенно путали борьбу за «Великое русское дело» со схватками за литераторский паек и прочие привилегии. Отсюда узколобость и кружковщина, непримиримость к носителям и точке зрения и антидемократизм. «Где и на каких скрижалях истории русофилы прочитали, что Россия и русские специально не созданы для свободы и процветания? И это в то время, когда другие народы успешно совмещали национализм и национальную самобытность с рынком и демократией», - эмоционально вопрошают авторы книги (С. 260). То, что в советский период патриотам не удалось выиграть борьбу за доминирующий дискурс, в годы перестройки пришлось записаться в «компатриоты» - это во многом объяснялось субъективными факторами. Все это обернулось самыми негативными последствиями.

 Нельзя не согласиться с авторами в том, что «национализм вообще неразрывно сопряжен с демократией: демократические преобразования происходят, как правил, в националистических формах, а любая успешная националистическая мобилизация эгалитарна и демократична по своей сути» (С. 261). Отсутствие такой связи обрекает демократический транзит на ту бесславную траекторию, которую мы видели в РФ в постсоветские годы. Конечно, далеко не всегда для становления, укрепления и развития государств демократия используется наряду с национализмом. Мы видим массу примеров национализма без демократии или только с ее фасадом. Но реальная демократия, когда население государства может влиять на власть и реально менять её, без национализма не возможна, ибо для того, чтобы иметь суверенитет народа, нужна исторически состоявшаяся политически мобилизованная нация. В качестве негативного примера можно привести опыт «суверенной демократии» в России, который стал реакцией на разгул «колониальной демократии» ельцинского периода. Удастся ли здоровым силам в России найти выход из очередного исторического тупика?
 Ситуация выглядит сейчас почти безнедежной.   
 
Quo vadis? Кризисы в России. Пути переосмысления
 Владимир Булдаков

У этого ведущего (и недостаточно известного публике!) российского историка, можно найти совсем актуальные вещи, например, про сегодняшний кризис: «Очень часто кризис понимается как условие «качественного скачка», то есть революция в марксистском её понимании, обеспечивающая некое поступательное движение. На самом деле, такой взгляд может оказаться иллюзорным: революция, «запрятанная» в системный кризис, само по себе обеспечивает лишь цикличность движения – прогресс обеспечивается на антропологическом уровне».

 А вот Валерия Соловья он критикует не вполне корректно, заявляя, скажем, что не понимает, что такое успех в истории, если цивилизация все равно склонится к упадку. Да, неужели? Нет успеха ни у культур, ни у отдельных людей, ибо все в конце концов умрут? А если проще: вот римляне были успешны, а галлы, все-таки, нет, ибо Цезарь их убивал и продавал в рабство. Можно, конечно, мерить не в «цезарях», а, допустим, в «овидиях», но и тогда успех от неуспеха отличить можно. Россия была успешна и на бранном поле, и в создании великих шедевров культуры – в нашем состоянии в это даже не верится – и вот: что-то случилось. Что!? И чем всё может обернуться?

 Не сам ли Булдаков проницательно пишет об этом:
 «Либо самоуправленческие элементы демократии начинают органично встраиваться в империю, либо она рано или поздно становится жертвой нравственного, а затем и управленческого коллапса… Строго говоря, империя живуча потому, что представляет собой наиболее естественное воплощение психологии власти-подчинения – даже когда империю проклинают, императоров превозносят».

 «Мир становится не просто информационно тесен и информативно вздорен, но и повально суеверен. Различные формы конфессионально-этнического экстремихма - это всего лишь побочный продукт нынешнего этапа глобализации, основные уродства которой связаны с претензиями на культурно-информационый гегемонизм. Тупая агрессивность последнего приводит к тому, что социальная энергетика традиционализма (не без помощи плохих эпигонов старой русской интеллигенции) приобретает деструктивные, а не креативные формы. Так было и остается в России – здесь всё ещё верят, что «они» погибнут, а «мы» воспрянем.

 «Синкретичное сознание воспринимает Господа как неусыпного стража «свернувшейся» по принципу обратной перспективы истории. Поэтому идея «отеского правления» и «застойного» существования одинаково понятны и ничтожным подданным большой империи, и их консервативным правителям. Отсюда и признание «семейной» природы извечного деспотизма власти. Правитель держать всё «под контролем» - и естественному ходу вещей он изначально не доверяет; его подданные в конечном счете рассчитывают на него одного».

 «В системном кризисе империи можно условно выделить уровни или стадии его протекания: этический, идеологический, политический, организационный, социальный, охлократический, реакционный» …   


АНТИ – ПРИМЕРЫ
 
Россия вечная
Юрий Мамлеев

Некоторые живут как будто во сне и   Явь им протовопоказана.
Во многих интервью ЮМ говорит часто вполне разумные, хотя и м снам-фантазиям – туши свет!банальные вище. Но когда предается свои
Что сказать по содержанию? Болтология.
Чем-то напоминает бред «всеединства», белибердяевщины и пр.
Только у ЮМ это называется чем-то «метафизическим».
Рассуждения о русских поэтах и писателях на уровне продвинутых школьных сочинений.
Впрочем, об этом написаны тонны книг.
Автор отличается от них еще тем, что близок к какому-нибудь Лавкрафту.
Просто псевдо философских спекуляций уже недостаточно, нужно  попугать.
Некоторые «ведутся».
Брехунам, выдававшим себя за «русских философов» нельзя простить того, что пока они предавались своим интеллектуальынм мастурбациям, реальные враги, поистине БЕСЫ, устроили в России революционный погром. И когда «метафизик» Мамлеев рассуждает об угрозе вторжения из пятого измерения «гогов и магогов», вполне реальные «ягоды и магомеды» устраивают у нас беспредел.
Не зря книжонке дали премию от воровского правительства. Раз Россия «вечная», то от нее не убудет – можно красть и издеваться дальше.


Традиция и русская цивилизация
 Дмитрий Володихин

Вряд ли автор с уровнем Володихина может не только "объяснить", но и просто понять столь сложные проблемы, как "традиция и цивилизация".
 Для этого  мало быть шустрым активистом и плодовитым графоманом.


Русская собственность - русская власть - русская мысль
 Юрий Пивоваров

Возьмите типичную систему действия оккупационной администрации, и вы получите модель " русской власти". Только почему у наших умников эта власть называется "русской" - без "анти-"?


Новая опричнина, или модернизация по-русски
 Максим Калашников, Андрей Фурсов, Виталий Аверьянов

Андрей Ильич Фурсов вроде бы «жалуется», что в день по два выступления на радио, две записи на тв, да еще на прохановском «кабеле» сидит. Раньше, в 90-е, он готовил страшное количество материалов для «Русского исторического журнала», а теперь публицистика многостаночная. Про «кризис-матрёшку» и т.п., лично я уже в 10 или 15 местах читал.
 Насколько я понимаю его стратегию, он махнул рукой на «научную общественность» - всё равно идиотов не переубедить, а если и убедишь, то, что с того? – и решил воздействовать непосредственно на общественное мнение, а через него, отчасти, на власть. Если ситуация сильно изменится, то это автоматически приведет и к изменению политической повестки дня, а, следовательно, и парадигмы обществознания. И тогда, можно надеяться, его кризисология-конспиралогия найдут большой спрос. Может быть, друг бывший ему тоже подражает по сходным причинам.
 Заманчиво?
 Ну-ну. Платон тоже к тирану ездил, свои идеи предлагал реализовать. Потом из рабства пришлось выкупать…
 В самом деле, где гарантии, что любимые его «сталинцы-опричники» будут отворачивать бошки КОМУ НАДО. А им с Пулеметом Автоматычем сохранят?..   


+++


И – ВСЁ-ТАКИ -
 
Русские вопреки Путину

 Константин Крылов

Пара цитат:
 «АД – это и есть самое точное политологическое определение того, где мы находимся и какие у нас порядки…. Никакая реалистическая программа «возрождения невозможна без победы над нерусью, чертями, упырями кремлевскими… Дело ТОЛЬКО в том, чтобы прогнать чертей. Остальное люди сделают сами» (С.167).

 "Крот истории поцеловал себя в жопу".
  C.201-202 «Нерусь – это совокупность народов, классов, социальных групп, а также профессиональных, конфессиональных и иных сообществ, стремящихся подчинить, подавить или даже уничтожить русских как народ и Россию как самостоятельное государство»
 
Итак, угроза нашего, русского исчезновения реальна как никогда. Попытки спрятать голову в песок здесь наименее уместны.