Итальянское счастье. Главы 2, 3

2.Сказочная фея.

А дворик-то запущенный — подумала Галя, с любопытством озираясь. Но в этом-то и было его очарование. Взъерошенная травка росла, как придется — словно кто-то небрежно выщипывал целые островки пожухлых травинок, а потом кое-как заметал следы набегов. Низкая оградка из дикого камня отделяла двор от небольшого огородика. Если бы Гале вздумалось перепрыгнуть, не пришлось бы даже разбегаться. Верхние камни нависали над нижними, будто кто-то могучий, играючи, сдвинул их набекрень. Казалось, они  могли обвалиться в любую минуту и держались из последних сил. Ждали помощи. Если бы их было не так много, и конструкция сцепления была не такой сложной, то можно было бы подвинуть верхний ярус и выровнять ограду. А с другой стороны — может, сооружение возводили этруски в первом тысячелетии до нашей эры? Тогда эта археологическая ценность достойна уважения.
Розальба махнула рукой и весело сказала:
- Не обращай внимания, кара. Чтобы привести в порядок двор, у меня уже не хватает сил. Ты не хочешь присесть в тенечке?
И заинтересованно стала расспрашивать, где она работала прежде. Ее не смутил скудный опыт Гали в роли бадантэ, она ласково потрепала ее по плечу.
- Не беспокойся, кара, все будет хорошо.
Наверное, у меня испуганный вид — вздохнула Галя. Впервые в жизни она будет жить в чужом доме совсем одна — без папы с мамой, а теперь еще и без мужа. Но в качестве утешения ей досталась милая старушка с такой лучезарной улыбкой, что вряд ли она может оказаться недоброй и придирчивой.
Ольга по-хозяйски отправилась на кухню сварить кофе. Потом обе синьоры (Ольгу иначе и назвать нельзя было с ее важным видом) чинно сидели за столом и деликатно отхлебывали дымящийся кофе. Гале только и оставалось, что вдыхать аромат из чужих чашек. Свою чашечку она осушила одним глотком, мысленно посетовав: кофе в Италии всегда восхитительный, но это разве порция для русского человека? Не успеваешь насладиться его вкусом, как остается одно воспоминание и приятное послевкусие. Розальба не торопясь вводила Галю в круг ее обязанностей, наклонив по-птичьи головку и устремив внимательный взгляд на девушку. Все ли она понимает? И вообще — слушает ли она ее? Мысли девушки витали где-то далеко, но она старательно делала вид, что внимает каждому слову. Даже кивала головой, скромно поддакивая.
Ольга допила кофе, вытащила мобильный телефон и с деловым видом стала просматривать сообщения. Радостная улыбка неожиданно озарила ее лицо. Она защелкала клавишами телефона, глаза ее оживленно блестели. Флюиды любви не искорками, но синими сполохами посыпались из ее прекрасных глаз. Она даже отвернулась, чтобы скрыть от посторонних свое счастье. Розальба ничего не заметила, а Галя смотрела в затылок Ольге с изумлением: любовь настигает и в такие пожилые годы? Открытие обнадеживало.
Закончив инструктаж, Розальба с Ольгой стали живо обсуждать незавидную судьбу Ганны — той самой бадантэ, которая угодила в больницу прямиком из дома хозяйки. Высказывались всякие предположения, в основном оптимистичные. Стали уточнять, где находится поджелудочная железа. Немного поспорили. Розальба упорно тыкала себя пальцем в пупок, Ольга ей не верила. Утверждала, что там бывает только грыжа. Но сошлись на том, что питаться нужно правильно, жирное лучше вообще исключить из рациона.
- Да я жирного вообще не ем, —- заявила Розальба. — Я даже ветчину по краям обрезаю. А Ганна, конечно, на Родине злоупотребляла. У вас ведь принято есть жирную пищу. Она мне рассказывала, что зимы в ваших краях холодные, нужно наращивать жирок, чтобы в снегах не замерзнуть. Да, тяжело у вас жить, если зимы длинные и морозные. Я думаю, потому столько украинцев сюда и приезжает, чтобы погреться. Не только заработать. А теперь Ганна будет сидеть на диете. В наших больницах кормят здоровой пищей.
Беседа плавно перешла к теме традиционной итальянской кухни. Обе синьоры с воодушевлением обсуждали любимые блюда и Ольга, подставив лицо солнечным лучам и привольно раскинув руки на подлокотниках стула, явно наслаждалась бездельем.
- Ой, что это я расселась? — вдруг спохватилась она и нехотя поднялась. С сожалением окинула окрестности взглядом.
- Красота тут у вас, Розальба. Прямо курорт. Так бы и жила здесь. Вид прекрасный: и деревья — почти настоящий лес, и эти зеленые холмы, и долина внизу. Ты хоть рада? — повернулась к Гале. — Представляешь, каждый день будешь встречать рассвет, любоваться природой, вдыхать чистый воздух. Не раз еще вспомнишь меня добрым словом.
- Конечно, рада, — искренне ответила Галя. И осторожно поинтересовалась. — А встречать рассвет — это зачем?
- А я разве тебе не сказала? — удивилась Ольга. — Розальба встает вместе с солнышком, она у нас ранняя пташка. Так что подъем у тебя будет часиков в шесть. Но это еще ничего, у одной бадантэ дедок в четыре вставал. И начинал гулять по квартире, натыкаясь в потемках на мебель — забывал, где выключатель. Но ее сон берег, не поднимал с постели. Разве что тихонько заходил в ее комнату, гладил по голове и говорил страшным хриплым голосом: «А ты спи, спи, дорогая! Еще рано!» И так раз десять, пока она, горемычная, не вставала. Вот где кошмар! Ну, чао, привыкай. Звони, если что.
Машина с Ольгой медленно скатилась по дороге и скрылась за поворотом.
Галя приуныла. Видно, не суждено ей в своей жизни толком выспаться. Мало ей было своей беспокойной семейки, так теперь чужая старушка будет с первыми лучами солнца колобродить.
- Пошли, дорогая, я тебе покажу свои апартаменты.
Розальба ухватилась за Галину руку и приподнялась со стула. Потом пошлепала сама, медленно, но вполне уверенно. Действительно, старушка ей попалась самостоятельная.
Просторная комната на первом этаже служила синьоре Розальбе одновременно и прихожей, и кухней, и гостиной, и столовой. Галя оглядела уютное жилище. Побеленные стены, темно-коричневая деревянная балка под потолком — по структуре дерева видно, что ей уже не менее полсотни лет. Темная старинная мебель по углам. Она подошла к узкому буфету и погладила источенную жучками дверцу. Сколько же ему лет? Несколько фотографий в простеньких рамочках стояли на столешнице буфета. Галя решила расспросить попозже Розальбу, что за народ выстроился рядом с бронзовыми подсвечниками — кто подбоченясь, кто вытянув руки по швам, а кто с задумчивым видом устремив свой взгляд в пространство. Какая-то важная синьора в богатом переднике с испуганными глазами восседала в кресле — почти королевском, а к ней притулился худенький малыш в высоких гольфах, почти чулках, и тоже испуганными глазками смотрит на Галю. Наверное, русских они еще не видели. Им всем боязно, но любопытно. Особенно этому невысокому согбенному старичку с тачкой. Он крепко ухватился за ручки тачки и прет ее в гору. Даже жалко его — столько бутылок загрузил он в кузов, тяжело ему, наверное. Но сам не сводит острого любопытного взгляда с Гали. Как она не повернется к нему, а он уже глазеет. Боится отвести взгляд.
Высокий и просторный камин отвлек внимание Гали. Добротный, облицованный кафельной плиткой глубокого зеленого цвета, он казался олицетворением уюта. Рядом стоял шкаф для дров. По виду обычный комод, который достался хозяйке от ее мамы, если не от бабушки — резные дверцы украшены медными ручками. В таких хозяева держат постельное белье. Но когда синьора Розальба открыла дверцы, Галя к своему удивлению увидела аккуратные поленья дров, заполнившие доверху глубокое пространство.
Хозяйка улыбнулась, увидев удивление на лице Гали, и пояснила.
- Когда приезжает мой зять, он заготавливает дрова и заполняет шкаф. Я люблю, чтобы все было аккуратно и чистенько. Ведь ты, моя милая, аккуратная девушка?
Галя кивнула головой — да.
Розальба, шаркая крохотными ножками в почти детских тапочках, села за стол и сложила сухонькие ручки на чистом фартучке.
- Здесь я провожу день, кара.
Как же мила эта старушка Розальба. Похожа на сказочную фею из сказок братьев Гримм: маленькая, она казалась еще меньше из-за того, что не могла полностью выпрямиться, а над ее правым плечом образовался небольшой горб. Серебристые мелкие кудряшки окаймляли высокий лоб. А лучистые карие глаза сияли такой добротой, что так и хотелось ее обнять.
Розальба принялась рассказывать историю своего дома. Прозвучали несколько имен, старушка перечисляла своих родственников. Показала на фотографию молодого священника на каминной доске. Скорее всего, брат — подумала Галя. Отцом он не мог быть никак, ведь католическим священникам жениться запрещено. Показав фотографию старушки, очень похожую на саму Розальбу,  нежно произнесла — «мама». Синьора в богатом фартуке была бабушкой Розальбы, а малыш в гольфах — мамин сводный брат. Дедуля с бутылками — покойный муж Розальбы. Когда-то у них были виноградники. А на этой фотографии он везет вино последнего урожая. Вскоре виноградник вырубили и землю отдали в аренду — пояснила она. Муж уже не мог работать, как прежде. Она увлеклась, углубляясь в свою родословную. Попросила подать фотоальбом, называя множество имен и комментируя степень родства. Галя от такого изобилия родни быстро утомилась и слушала рассеяно, особо не вникая, кто кому и кем приходится, но кивала головой, чтобы поддержать разговор. Иногда она открывала словарик, если слово ей было незнакомо. Старушка одобрительно кивала головой.
- Правильно, кара, учи язык. Может, тебе здесь придется долго работать.
Галя кивнула. Да — хотелось ей сказать, — мне придется в Италии прожить долго, чтобы скопить на собственное жилье. Правда, сначала надо расплатиться с долгами и купить Теодоро новый велосипед. Но мы вернемся в Россию сразу, как только накопим.
- Твоя комната наверху. Можешь отнести туда свою сумку. Дверь по коридору справа.
Уютная комнатка на втором этаже находилась напротив спальни хозяйки. Маленький коридорчик разделял обе комнаты. В простенке умещался миниатюрный комод из темного полированного дерева. Множество мелких очаровательных вещиц украшали одинокую жизнь старушки.
Наверное, в ее комнате прежде жила дочка Розальбы. На комоде до сих пор сидела  кукла в нарядном кружевном платье. Галя поставила сумку и спустилась к хозяйке.
- Устроилась, кара?  Когда я буду отдыхать, ты можешь разобрать вещи и разложить их в шкаф.
Синьора попросила проводить ее во двор, потому что порожек был слишком высок для нее.
- А ведь раньше я его не замечала, — сказала она. И чтобы Галя поняла эту фразу, показала сначала на порожек, потом махнула куда-то за спину, изображая ушедшее время, а потом на свои глаза. И грустно улыбнулась. — Но я не всегда так слаба. Чаще все-таки я могу сама выйти из дома.
Галя усадила старушку, поправила за ее спиной подушечку. И принялась за уборку дома, хотя, на ее взгляд, дом сиял чистотой.
Старательно перемыв полы во всем небольшом домике, Галя вышла на улицу. Розальба спала, сидя в кресле и уронив голову на грудь. Она дышала так тихо, что Галя сначала испугалась. Но увидев, что грудь старушки мерно вздымается, Галя невольно перекрестилась. «Господи, пошли ей долгих лет жизни!» — подумала она. Благодаря этой милой синьоре Галя получила работу и пристанище.



3. В стране мечты.

Вот и закончилась ее беззаботная жизнь — без особого сожаления подумала Галя. Это дома она могла комом запихнуть одежду в шкаф и быстренько захлопнуть дверцу, чтобы содержимое не вывалилось на пол. Жизнь неожиданно повернулась так, что наведение чистоты стало ее заработком. Работа на подменах — дело временное. Отныне придется привыкать к постоянной работе изо дня в день, неделями, месяцами, возможно даже не один год. Хоть бы не состариться за это время — суеверно скрестила пальцы.
А ведь совсем недавно ее творческая натура видела в домашнем беспорядке проявление свободы. В ее планы не входило тратить свою жизнь на быт, как это делали миллионы других женщин. Человек должен читать, развиваться, познавать мир, учиться чему-нибудь новому и полезному и мечтать. А когда же мечтать, если нужно вставать ни свет ни заря, чтобы убрать квартиру и сварить обед, потом бежать на работу, вечером спешить домой, чтобы к приходу семьи приготовить ужин и накрыть на стол? И так всю жизнь? А остальные многочисленные унылые дела — стирка, глажка и прочие невыносимо нудные обязанности? Разве может человек развиваться, посвящая себя исключительно домашним хлопотам? А когда же на небо взглянуть? Ведь человеку непременно нужно хоть изредка поднимать свой взор к небу, чтобы вспомнить: вот оно — мироздание, и ты свободной песчинкой вращаешься в солнечном вихре (днем) и среди звезд (ночью), невзирая на всякие отвлекающие моменты. А их о-го-го сколько подстерегает во взрослой трудовой жизни! Дети орут, требуя обеда, муж подначивает их, если стесняется сам лупить ложкой по столу и руководить дружным хором, выступая солистом: «Кушать! Кушать!» А мама будет вечно воспитывать. Как сейчас, когда тебе уже 22 года и ты вполне самостоятельная взрослая женщина. Не девочка, между прочим. Это счастье, что ей в мужья достался Данила, перед которым тоже стояла высокая цель — развиваться. А еще он любит мечтать — и все мечты у него прекрасные и необычные. Естественно, на домашние обязанности, как человек высокого полета, он смотрел свысока. И в своем пренебрежении семейным бытом с самого начала был честен и прям.
- Питаться будем без изысков. Простенько. Картошка в мундире, хлеб можно и без масла.
- Ой! — огорчилась Галя, которая привыкла к домашним вкусным разносолам.
Данила, добрый человек, сразу нашел слова утешения.
- Зато пировать будем ходить в гости. Стирать я доверяю тебе, но не слишком напрягайся. Так: поболтай в воде и можешь даже не отжимать, — советовал он Гале. — Развесишь на балконе, заодно цветы польются в ваших многочисленных ящичках. Опять же — родственники тебе спасибо скажут! А гладить и вовсе не надо. Я тут изобрел способ, как складывать футболки, чтобы они не мялись, — говорил он. — Их нужно скатывать в трубочки. Но обязательно туго, в такие длинные колбаски. Запомнила? И джинсы тоже. А больше нам ничего и не надо. Спать будем в спальном мешке. Я его уже хорошо разносил, так что как-нибудь поместимся вдвоем. Укрываться станем палаткой. Это мой вклад в нашу молодую семью. Приданое, так сказать. Кстати, очень ценный вклад, если ты сразу не смогла его оценить, — заметил он удивление на лице любимой. — Они же вечные. У меня от походов остались. Где они только не побывали! Чего только не повидали! Их и стирать не надо! Боже упаси тебя постирать палатку или спальник! Они же сохранили запах странствий и дыма костров. В них, возможно, запутались елочные иголки. Если хорошенько порыться в мешке, точно найдем с горсточку. А ночью разотрем в ладонях, понюхаем и вообразим, что мы на привале в хвойном лесу, или что наступил Новый год. Только окна нужно круглый год держать открытыми, даже в суровую зиму. Мне так привычнее. Да, я тут подумал, — оживился он, и глаза его загорелись, — как знать, вдруг внутри мешка до сих пор бродит малюсенький муравей, потерявший свою лесную семью? Бродит, плутает, горюет, бедняжка, и представь — неожиданно обретет новую семью!
- Так он там, может, не один плутает? — испугалась Галя и поневоле содрогнулась. Елочные иголки еще можно втихаря вытряхнуть, а у муравьев ножки цапучие, челюсти крепкие, вцепятся — ни за что не выпустят добычу. А сжимать их пальцами, отрывая от себя, как-то грубо, бесчеловечно. Можно повредить хрупкое создание.
- Этого я наверняка не знаю. Но разве мы — не новая его семья? Это же какая ответственность! — задумался Данила ненадолго. Но решительно отбросил все свои сомнения. — В общем, если он прикорнет рядом, постарайся его полюбить.
- Но в палатке множество дырочек. Поддувать не будет? — беспокоилась Галя.
- Сразу видно, что ты человек домашний, настоящей вольной жизни не видела. Это не простые дырочки, это отверстия во Вселенную. Их прожгли искры былых костров. И мы сквозь них сможем наблюдать за небесными светилами. И мечтать, сколько душе угодно. А все остальное время мы будем развиваться и путешествовать. Ты представляешь, сколько у нас освободится времени? Я придумал модель идеальной супружеской жизни — не напрягать друг друга проблемами и заботами. Все всегда решается как-то само. И будет нам вечное счастье.
Вечного счастья очень хотелось. Но картина спартанского образа супружеской жизни все-таки вызвала у Гали некоторые сомнения. Например, впишется ли спальный мешок в родительскую уютную квартирку. Да и размеры жилплощади оставались прежними, скромными. Но Данила с обычным радостным оптимизмом рассеял ее сомнения.
- Какая же она малогабаритная? Ну, ты, Галочка, зажралась! Извини меня за эти грубые, но справедливые слова, — он чмокнул ее в макушку. — Три комнаты на шесть человек — да это же хоромы! И даже я, седьмой член вашей замечательной семьи, никоим образом вас не потесню. Мы же с тобой будем спать в односпальном мешке! Значит, займем одно спальное место! Ничего не меняется!
- А младший братик Платоша, который шестой член нашей семьи? Он тоже спит в моей комнате и каждую ночь разговаривает во сне громко и бессвязно.
- Но ведь спит! А-а, понял, тебя огорчает, что приходится прислушиваться, о чем он говорит?
- Я, наоборот, уши стараюсь затыкать! Бывает, страшные вещи узнаешь! — призналась Галя. — То немцы наступают, то американская атомная бомба на подлете, то бандиты в подвале засели. Поджидают, на кого бы напасть.
Новость, что спать придется в одной комнате с братиком Гали, смутила Данилу. Тень сомнения легла на его лицо.
- Может, лучше сразу обосноваться на балконе? — прикинул он. — Мое приданое уже проверено годами, вот и сгодится для привычной жизни на воздухе. А ведь с балкона и звезды лучше видно — размечтался он. — Но главное — отдельное жилье. Все-таки пацанчику уже шестой год. Они теперь такие продвинутые. Проснется вдруг среди ночи, а его не обманешь, что мы просто играем. Он громко скажет: «Знаю, знаю, вы тут сексом занимаетесь!» Или того хуже — начнет смеяться. А я очень стеснительный. Мне будет стыдно, что нас застукал ребенок. И неизвестно, как его громкие реплики повлияют на нашу интимную жизнь!
Решение квартирного вопроса решили переложить на родителей. Они взрослые люди, пусть сами разбираются. Важно было представить жениха в самом выгодном свете, чтобы мама, папа, бабушка, дедушка и Платоша приняли его как родного. Галя предвидела трудности, но обнадеживало жизненное кредо Данилы, что все решается само. Тем не менее, она решила подбодрить любимого.
- Ты не волнуйся, они тебя полюбят. Мама уже давно мечтает выдать меня замуж.
- За первого встречного? — подозрительно зыркнул Данила на Галю.
Он угадал. Но правда хорошо, а счастье лучше — подумала Галя. Она энергично помотала головой. Не стала осквернять ложью свои уста.
Мама мечтала выдать замуж дочку с той самой поры, когда ей едва исполнилось 17 лет. Резонно прикинула, что дело это небыстрое и для поисков подходящей кандидатуры понадобится не менее года. Как раз к восемнадцати годам можно закончить подготовительную работу. Хорошо бы управиться раньше, но нужно трезво смотреть на жизнь: дипломатов или хотя бы дикторов телевидения среди ее знакомых не водилось. А именно на такую партию замахнулась любящая мама. Ни больше, ни меньше. Но поиски затянулись, Галя к теме замужества относилась легкомысленно — она женихов вовсе не искала! Хотя мальчики звонили часто и куда-то приглашали. Иногда Галя ходила с умными мальчиками на культурные мероприятия — на выставки или на лекции. Возвращалась домой воодушевленная, но без огонька в глазах.
Имелась у Гали компания ребят, которых объединяла общая страсть — спортивная ходьба. Мама однажды с балкона увидела, как они выстроились гуськом и почесали по дорожке в ближний парк, энергично вращая задами.
- Это было такое странное зрелище, — поделилась она впечатлениями с семьей за ужином. — Идут с прямыми ногами враскачку, как пингвины. Виляют попами, руки в локтях согнули и ну ими размахивать! И наша среди них, ну чисто былинка на ветру — так ее качает! И туда же — попой вертит, как на шарнирах, откуда только силы берутся? Ручки крылышками сложила, будто новорожденный цыпленок и машет ими, да так энергично!
Папа уважительно покивал головой.
- Это спорт для выносливых. Я читал — при такой ходьбе у них все мышцы задействованы. Пускай развивается.
- Выносливость в нашей жизни не повредит, — с набитым ртом подтвердила Галя.
О своей личной жизни она не распространялась. И родителям было невдомек, что их девочка уже несколько раз влюблялась. В преподавателя русской литературы Владимира Никандровича она была влюблена целый месяц и даже посвятила ему стихи. Но так и не показала — стеснялась. Утонченный романтик с изящными жестами и мягким голосом, большой знаток поэзии Серебряного века, он оказался геем. И хотя она считала себя человеком широких взглядов, любовь, лишенная перспективы, испарилась. Преподаватель языкознания Иван Федорович покорил ее седыми кудрями, мужественностью и громовым голосом. В него она была влюблена два месяца. Но разлюбила, когда на зачете от волнения не могла сказать ни слова, и он, рассерженный, выставил ее за дверь. В сокурсника-плейбоя Сашу Терешкина Галя влюбилась серьезно и надолго. Полгода длился их роман, пока он не обратил внимания на первокурсницу. Галя для него была уже старовата, она перешла на пятый курс. С горя она влюбилась в соседского юношу, имени которого не знала, в ее грезах он фигурировал как Красная Рубашка. Иногда они играли в переглядки, когда одновременно выходили на балконы. Но поскольку он жил через три подъезда, не удавалось толком разглядеть его лицо. Она узнавала его по красной рубашке. Наверное, очень им любимой.
 — Девочке уже двадцать один год, а где женихи? — однажды спросила у дочери бабушка и выглянула в окно, привлеченная воплями Галиных друзей. Они, запрокинув головы, громко скандировали под балконом: «Галя, выходи!» — Это не женихи, дети какие-то, да еще и малорослые, — добавила она пренебрежительно.
- Это они сверху такие, — объяснил дедушка. — Я их видел, когда с Платошей гулял. Парни как парни. До женихов им далеко, конечно. И все с рюкзачками за спиной. Как калики перехожие с котомками. Не нашего пошиба.
Женская часть семьи тихо паниковала. Мама съездила в санаторий в город Евпаторию и нашла Гале жениха. Привезла его адрес. Велела дочке написать письмо и приложить нормальную фотографию.
- А то я ему показала ту, где ты в профиль снялась, а он и спрашивает: «Она у вас что, еврейка?» Я так удивилась, спрашиваю: «А что, разве похожа? Она же блондинка, и глаз тут серый ». А он: «У нее нос большой».
Галя, конечно, не написала. Обиделась, что ее заочно сватают за первого встречного, да еще этот тип критикует ее нос — самый красивый на курсе, ей ребята говорили. Она же не виновата, что фотография получилась неудачной. Кривоглазый фотограф вместо того, чтобы запечатлеть ее изящный носик во всей красе, умудрился превратить его в довольно внушительный шнобель.
Мама предприняла еще несколько попыток выдать дочку замуж. В минуту отчаяния, перебирая в памяти имена знакомых, у которых имелись взрослые сыновья, вспомнила старинную приятельницу Лидию Георгиевну. И хотя они не виделись годами, появился прекрасный повод возобновить встречи — на горизонте замаячил искомый жених (по имени Петр). Мама очень надеялась, что последние лет десять пошли ему на пользу, и прыщавый, вечно шмыгающий носом подросток, вполне мог преобразиться в весьма интересного молодого мужчину. А когда выяснилось, что он аспирант-историк, тут же последовало приглашение.
- Жених серьезный, почти остепененный, — сказала мама папе, и тот быстренько засобирался на заседание Ученого совета. В семь часов вечера. Он боялся, что новоявленный жених пригласит его в оппоненты. А папа терпеть не мог читать чужие диссертации. Он любил перечитывать только свои — сначала кандидатскую, потом докторскую, вспоминая, сколько лестных слов каждый раз звучало в его адрес. А какие он закатывали банкеты после защиты! Успех у них был не менее оглушительный. Коллеги вспоминали месяцами.
Петр действительно сильно изменился за эти годы. Возможно, даже в лучшую сторону. Но не настолько, чтобы понравиться Гале. У него вырос большой кадык, и когда Петр таращился во все глаза на Галю, не в силах скрыть свое восхищение, кадык взволнованно гулял под подбородком. Галя зачарованно наблюдала за его движением. Петр все молчал, приглядывался, и вдруг, ни с того ни с сего, принялся излагать тезисы своей диссертации. Дамы с подчеркнутым вниманием слушали, хотя тема литовского дворянства в историческом контексте их не заинтересовала. Галя, наконец, сумела оторвать взгляд от кадыка и отправилась на кухню заваривать чай.
После чая с пирожными дамы вели умные разговоры на политические темы, прикидывали, как лучше обустроить государство, а Петр, разочарованный равнодушием Гали, пристроился к Платоше, и они вдвоем с азартом сражались на виртуальном поле битвы. Галя сбежала на кухню мыть посуду.
Нового претендента на руку внучки забраковал дедушка:
- У него лицо такое, будто его между дверьми прищемили. Мы себе лучше найдем.
Галя только хмыкнула. Потому что в это время она уже два месяца была влюблена в Данилу и после занятий в институте вместо библиотеки они шатались по окраинам городских парков. Благо была весна, все вокруг цвело, зеленела травка, было где поваляться в случае надобности. В один из дней решили, что настало время Данилу легализовать. Надвигались государственные экзамены, пора выходить замуж — решила Галя. Половина ее подруг уже сыграли свадьбу, некоторые гордо носили перед собой вспученные животы.
Мама заметно приуныла, когда Галя объявила, что ее избранник Данила, несомненно, самый лучший на свете, но маминым амбициям никак соответствовать не может. Не из вредности, а в силу своего образования.
- Но он хоть где-то учился? — мама была явно растеряна.
- Как это «где-то»? — надменно вскинул бровь папа, доктор исторических наук. — Зятя без высшего образования я на порог не пущу!
- Чем он вообще занимается? — подозрительно спросила бабушка. — Не приведешь ли ты в нашу семью криминального типа?
- Может, у него руки золотые? — с надеждой спросил дедушка.
Семье очень не хватало рукастого мужика. Об этом постоянно твердила бабушка. И если папа от упреков тещи мог сбежать в институт, дедушке-пенсионеру деваться было некуда.
- Все не так плохо, дорогие родственники, — заверила их Галя. — У Данилы экономическое образование. Но у него такая интересная и насыщенная жизнь, что работать экономистом ему некогда.
- Это почему же? — удивился папа. — Приличная профессия. Вроде и платят им неплохо. Это наука нынче в загоне.
- Да потому, что экономистов теперь, как собак нерезаных — догадался дедушка. — Попробуй, найди себе тепленькое местечко! Все по знакомству или за деньги!
- Ну и где он работает? Или сидит на шее у родителей? — уже заранее предположила самое худшее бабушка.
- У него широкие интересы, — туманно ответила Галя. А когда родители потребовали уточнить социальный статус будущего зятя, она принялась перечислять самые выгодные на ее взгляд профессии Данилы. И ей было из чего выбирать.
- Он работал сплавщиком леса, монтировщиком декораций в театре, инструктором на лыжне, спасателем на море, охранником в магазине детских игрушек, грузчиком на плодоконсервном заводе, дегустатором кошачьих кормов, доильщиком ядовитых змей.
Последние две профессии вызвали у Платоши восторг. И Данила получил первый голос в свою защиту.
- Может, он еще и вышибалой работал? — бабушка скептически усмехнулась.
- Работал, но недолго, — призналась Галя. — Потом в спасатели пошел.
- Да, у парня интереснейшая жизнь! — похвалил его дедушка. — Столько профессий! Одна другой лучше! Это сколько же он успел повидать? Не то, что я — всю жизнь протирал штаны, даже в Карпаты меня одного не пустили! — с упреком взглянул он на бабушку.
Голос номер два за Данилу — обрадовалась Галя.
- А сейчас чем занимается? И где он живет? Из какой семьи?
Галя все верно рассчитала. Мама уже смирилась с тем, что ее будущий зять не дипломат и не диктор. За годы поисков им ни разу не попадались женихи этих престижных профессий. Не сможет она поразить своих подруг рассказами о высоком положении своей дочери, если бы той посчастливилось войти в круг избранных. Зато в последнее время подруги донимали ее одним и тем же вопросом, который больно ранил измученную материнскую душу: «А Галя замуж еще не вышла?» К окончанию института полагалось уже определиться со своим семейным статусом. Разве ее дочка хуже всех? Почему же ее никто не берет? И тут появляется Данила, первый осязаемый жених, спаситель материнской уязвленной гордости. Наконец, она сбросит тяжелое бремя ответственности за дочку. Переложит его на плечи Галиного законного мужа.
- Докладываю: ему  двадцать шесть лет. Высокий, красивый, сильный, веселый. А еще он добрый, великодушный, щедрый, неназойливый. В общем — идеал.
- Надеюсь, ко всем этим качествам он еще и обладает умом, — пробурчал папа.
Его смущало, что ни одна из перечисленных профессий зятя не требовала особых умственных усилий. Хотя, если он доил змей и после этого остался жив, дураком его тоже нельзя назвать.
- О родителях. — Деловито продолжила Галя. — Мама работает учительницей в городе Кантемировке.
- Я так и знала, — упавшим голосом произнесла бабушка. — Иногородний! Ему нужна наша квартира. А в Москву его чего занесло? Выгодно жениться?
- Татьяна, подумай, что ты говоришь! — пристыдил ее дедушка. — А ты что, коренная москвичка? Ты сама из Барановичей. Но я же тебя прописал без звука!
- Потому что знал, что я тебя люблю!
- И Галя знает, что Данила ее любит. Правда, милая? — спросил дедушка, заглядывая Гале в глаза. Он уже успел полюбить Данилу и готов был встать на защиту счастья любимой внучки.
- Конечно, любит! А про отца вы хотите узнать? Или уже не надо?
- Надо, надо, — поспешила мама. — Как же без отца, раз он у него, слава Богу, есть!
- Данила приехал в Москву к папе, работает у него в строительной фирме. Они с мамой развелись уже давно, у него другая семья.
- Наследственность у твоего жениха неважнецкая, — не удержалась бабушка, чтобы не добавить ложку дегтя.
- Дело житейское, — пожала плечами Галя. — Люди женятся, разводятся. Разве ты, бабушка, не знаешь, что по статистике у нас в России каждый второй брак заканчивается разводом? Но наша семья — счастливое исключение. И я собираюсь продолжить эту добрую традицию, — лучезарно улыбнулась она.
- Ну, тогда веди его к нам скорее знакомиться. — Мама расслабилась и откинулась на спинку стула. Маленькая лесть дочери подняла ее настроение. — А какие у него недостатки? — спохватилась она. — Мы же должны как-то подготовиться, чтобы принять человека в семью со всеми его достоинствами и недостатками. Ну, чтобы потом не сильно разочаровываться.
- Недостаток имеется, но совсем малюсенький — у него нет квартиры. К отцу он меня привести не может. Мачеха и так с трудом терпит его уже три месяца. И там детей четверо. Шумно у них очень.
Бабушка всплеснула руками.
- А я что говорила? Конечно, он позарился на нашу квартиру!
- Не беспокойтесь, жить мы будем на балконе. С весны до поздней осени. А если надо, то и круглый год, — обиженно заявила Галя. — Пока вопрос жилья как-то не решится.
- А как он может решиться? Есть варианты? — оживилась мама.
- Все решается само собой. Когда-нибудь , — бесшабашно ответила дочь.
Свадьбу решили отложить на лучшие времена. Данила твердо заявил, что сам заработает деньги на свадьбу, а пока они скромно распишутся в районном загсе. Мама вздохнула с облегчением. Мечтая выдать дочку замуж, она была убеждена, что все расходы на свадьбу возьмет на себя жених. Тем более, что хотелось закатить пир горой. А средства семьи были ограничены.
Взрослые люди на то и существуют, чтобы принимать решение. Галя в этом тоже оказалась права. Проживание на балконе даже не обсуждалось — а где картошку хранить? К ней же тогда не доберешься! Молодым предоставили отдельную комнату. Платошу вместе с его подростковым диванчиком перетащили к бабушке с дедушкой. И теперь уже они по ночам вскакивали, как ошалелые, когда внучок сквозь сон предупреждал зычным голосом: «Немцы идут!»
Приданое жениха временно вынесли на балкон. Галя сдавала государственные экзамены. Данила возил на отцовском газике стройматериалы и гордо вносил небольшие суммы в общий бюджет на прокорм молодой семьи. Жили дружно, не ругались. Но никто из старожилов семьи не желал менять свои привычки. Утро обычно было самым неспокойным и горячим временем. Папа распахивал балконную дверь в проходной комнате молодых и делал зарядку, топая ногами и шумно хекая у них над головой. Мама в вечной спешке собиралась на работу и металась из спальни в кухню, поминутно роняя по пути разные мелкие предметы. Они раскатывались по полу, норовя утаиться под диваном молодоженов. Их, пыхтя, доставал младший брат Платон. С радостным криком извлекая тюбик губной помады, он попутно находил ранее потерянные вещи и громко комментировал находку. Например:
- А дедушка говорил, что паровозик выпал с балкона. А вот он — живой и здоровый. И даже ездит. И даже гудит, если нажать на пимпочку.
Паровозик гудел, с лязгом выкатывался из-под дивана, Платоша на четвереньках бегал за ним и счастливо смеялся.
Бабушка с дедушкой уже с утра принимались дружно обсуждать меню обеда. Притом готовить была прерогатива дедушки, но бабушкино слово было громче и убедительнее. Молодожены героически продолжали делать вид, что их сон крепок и ничто не в состоянии его нарушить.
Но уже через две недели медового месяца Данила позвонил маминой сестре в Луганск. О результатах переговоров доложил семье: тетя дает взаймы полторы тысячи долларов. Ему нужно съездить за деньгами.
- На покупку квартиры маловато будет, — сказал дедушка, жалостливо глядя на Данилу, как на неразумного ребенка.
- У нас другие планы, — деловито и загадочно ответил Данила и уехал.
Вернулся он через три дня с деньгами и тяжелой сумкой домашних заготовок.
- Обмоем Галин диплом и устроим отвальную, — выкладывая литровые банки на стол, объявил молодой муж. — С помпой не удастся, так хоть без лишних трат.
- Отвальная — это как? — не поняла бабушка.
- Мы с Галей собрались в Италию.
- В свадебное путешествие? — заулыбалась мама. — О, Италия — страна моей мечты!
В глубине души она считала, что ее дочь заслужила большего, чем скромная регистрация в загсе.
- Да, сначала отправимся в свадебное путешествие. Да там и останемся.
- Как? — рухнула на стул мама.
- Я нашел для нас работу. Тетя подсказала. Она сейчас в отпуске и на днях туда едет, а мы будем оформлять документы.
Галя влюбленно смотрела на мужа. Только сейчас до мамы дошло, почему эта парочка прекращала свои тайные разговоры, когда рядом появлялся кто-то из близких. Они все решили сами, а сейчас ставят их перед фактом. Какая-то тетя, которую никто и в глаза не видел, подсказала, и ее дочь готова очертя голову рвануть за границу. Мама растерянно переводила взгляд с дочери на зятя, не зная, что сказать. Волевым усилием заставила себя включить мозг. В голове постепенно стало проясняться. А разве она сама не хотела, чтобы ее дочь с мужем-дипломатом жила за границей? Чтобы в разговоре с подругами можно было небрежно обронить: «Звонила Галочка из Милана», или из Парижа, или из Лондона. Так почему она испугалась? На самом деле все складывается удачно. Галя и диплом успела получить, и замуж вовремя выйти, да к тому же муж оказался предприимчивым и пробивным. Оставалось уточнить некоторые детали.
- Разве в Италии иностранцам не нужно разрешение на работу?
- Не беспокойтесь, все решаемо! — уверенно заявил Данила.
Вечером, когда вернулся папа и между ними произошел мужской разговор, последние сомнения отпали. Тетя в Италии живет уже четыре года, она поможет с работой и жильем. Дети уедут в чужую страну под опеку близкой родственницы, это успокаивало.
- Как вовремя ты получила диплом, — радовалась бабушка. — С ним-то тебе будет гораздо легче найти приличную работу. Да еще и специальность у тебя международная — английский язык теперь учат во всех странах.
- Наши дипломы там не действительны, — хмуро сказал папа.
- Вот еще! — не поверила бабушка. — Да у нас самое лучшее в мире образование!
- Действительно, далеко этому «сапогу» до нашей мощной державы! — задиристо воскликнул дедушка.
- Это единственный путь заработать на отдельную квартиру, — подытожил Данила. И все с ним согласились.
Еще месяц ушел на оформление загранпаспортов. В турагентстве за тетины деньги они купили туры в Милан. Там же им оформили визы. Спустя еще неделю они тряслись в самолете. Галя испуганно зажмурила глаза и крепко ухватилась руками за подлокотники — командир корабля объявил, что лайнер попал в зону турбулентности. Данила спал, как убитый. Вырубился сразу же, как только самолет поднялся в воздух. Организм не выдержал предотъездных хлопот и волнений, и сон сразил его как глубокий обморок. И это было для него спасением. Невзирая на подробную инструкцию тетки и ее оптимистические обещания, Данила нервничал, хотя виду не подавал. Отныне он был в ответе не только за себя, но и за молодую жену, которая воспринимала поездку за границу как веселое приключение.