Рассказы о Пушкине. Мать его в рифму!

 
(на рис.- обложка моей книги "Мать его в рифму!")

Александр Пушкин всегда имел на очереди какой-нибудь стих, или выражение, которые он любил твердить беспрестанно. Одно время это было из перевода трагедии Вольтера «Танкред»: «Быть может, некогда воспомнишь обо мне!».

«Истина, как добро Мольера – там и берется, где попадется».
 
В другой раз это было: «Где Бренский? Я Бренского не вижу!".

 Или, закладывая руки в карманы, напевал солдатскую песенку, заменяя слово «солдат» словом «Пушкин»:

"Пушкин – бедный человек.
Ему негде взять.
Из-за эвтого безделья
Не домой ему идтить…».

« Куда как хорошо!» - если чем-то сильно недоволен.

«Врагов имеет в жизни всяк, но от друзей спаси нас, Боже!».

«Авось и тисну!» - о печати произведения или книги.

Если произносил: «Поговорим о деле» - значит, речь шла о картах.

«Критики у нас, у чувашей, не существует!», - на журналы, которые избегали критиковать кого-либо.

"Должно стараться иметь большинство голосов на своей стороне: не оскорбляйте же глупцов".

" Вы не знаете правописания и пишете обыкновенно без смысла. Обращаюсь к вам с покорнейшею просьбою: не выдавайте себя за представителя образованной публики и вершителя споров трёх литератур".

«Далеко кулику до Петрова дня!», - при сравнении двух людей.

"Должно иметь уважение к самому себе».

«Пишу спустя рукава» или - " "Валю через пень колоду".

«Пропел и замолчал!».

"Рассердясь единожды, сержусь я долго и утихаю не прежде, как истощив весь запас оскорбительных примечаний, обиняков, заграничных анекдотов и тому подобного..."

«Девиз всякого русского: чем хуже, тем лучше».

«Да будет так!», - если чем-то доволен.

«Прибегаю к тебе» - вместо «обращаюсь к тебе», если это просьба.

«Не стронусь с места – мать его в рифму!» - так стал выражать свое недовольство, когда старшие друзья, Тургенев и Вяземский, запретили ему выражаться нецензурно.

«Свое вранье!» - о своих стихах.

 "Славно!" - обычная похвала.