Прощание славянки. главы из романа. глава 1. часть

ВОИНАМ ИНТЕРНАЦИОНАЛИСТАМ, ЖИВЫМ И ПАВШИМ ПОСВЯЩАЕТСЯ!      

    
Несколько дней весь мир затаив дыхание наблюдал за событием. которое по своей важности не имело аналогов со времён вьетнамской и корейских войн. А по значимости, могло сравниться,  разве что, с окончанием Второй Мировой Войны. Вывод Советских войск из Афганистана и был тем объектом повышенного внимания всей мировой общественности, прикованной в эти дни к экранам телевизоров и печатной прессе,  комментировавшей событие не иначе как - событием  века.
И они были абсолютно правы т.к. ни чем иным, как СОБЫТИЕМ ВЕКА этот исход советских войск, из соседней страны и не являлся. Скажу  больше – это не только СОБЫТИЕ, но и знаковая веха в истории  нашей страны.  Да,  пожалуй, и всего мира.   Веха, которая  определяла  дальнейшее существование, социальное, идеологическое и политическое развитие всего человечества. Но, что пожалуй главное – эта, ни кому не нужная авантюра  нашего бывшего в ту пору правительства, поколебала веру даже самых преданных  приверженцев существующей  власти, в её праведности целесообразности  -  решив, тем самым, и её будущее.
И ни кто  не мог предположить, что на самом деле, последует за всем этим.  Какая огромная«волна» тронулась в направлении нашей страны.  Волна, перед которой даже самый страшный цунами, показался бы детской забавой.  Волна - сметающая  на своём пути, не только города и сёла, но главное - поколебавшая укоренившееся сознание людей нашей «спящей» страны  и  всего мира,  что - установленный миропорядок, не является единственным безупречно – правильным.  Пришла пора коренных перемен в этом направлении. 
Вот пожалуй, главное, что выяснилось в те исторические минуты для всех  живущих на нашей, по сути не защищённой ни от кого и ни от чего - ЗЕМЛЕ.
Но даже самые прогрессивные умы человечества не могли предвидеть того, что  окончание этой войны повлечёт за собой такие колоссальные изменения на геополитической карте мира. Война в Афганистане явилась последней трещиной в том и без того прогнившем до основания монстре  называемом   -  СОЮЗОМ СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК. 
Те, кто называл нашу страну не иначе как – Империей зла, в своих самых смелых  снах не могли предвидеть того, что должно будет произойти через очень короткий промежуток времени - распад  этой ИМПЕРИИ, о котором они даже и не мечтали.  И произойдёт он сам собой, без какого – либо вмешательства  извне.
А  пока мировые СМИ тонули в море различных  комментариев и догадок по этому поводу,  войска под командованием генерала уже Громова переходили через  мост,  ставший  вдруг в одночасье знаменитым. Мост разделяющий две страны, а теперь уже и две эпохи. Мост - повернувший направление  движения страны  совершенно в другую сторону. Направлении неизвестном и как оказалось  теперь – не во всём  бесспорном  и однозначном.  Но об этом  ещё ни кто не догадывался. Да и не мог догадаться.                Оказавшись на территории своей  Родины,  перешедшие через этот эпохальный мост, тут же попадали в объятия своих родных и знакомых и не менее «тёплые объятия» спецкоров и фотокоров, различных  теле и радио  каналов,  издательств, которые удостоились чести быть в этот исторический момент в эпицентре событий.

В этот замечательный солнечный день, в рядах одного из полков, покидающих  «Афган» под звуки военного оркестра, исполняющего марш «Прощание славянки», печатал свой радостный шаг и мой давний знакомый – Лёха. Если точнее, то  –  Алексей  Алексеевич  Королёв, честно выполнивший свой интернациональный долг по защите и восстановлению правопорядка на сопредельной, нашей стране, территории. И ни что больше в этой жизни не могло омрачить его существования – ни прошлое, которое со всех сторон было безупречным,  и уж тем более - будущее, которое виделось ему безоблачным и радостным.  И для этого у него были вполне весомые основания.  Алька, его любимая Алька, стояла сейчас в эти минуты с его мамой  и ждала его и только его, которого очень любила. Через несколько минут Лёшка перейдёт  мост, по  которому сейчас идёт в строю со своими однополчанами ставшими здесь, в Афгане, ему братьями, и обнимет свою невесту, с которой по «бембелю», они заключат брак и будут не жених с невестой, а уже – муж и жена и у них обязательно будет куча детей. Так думал Лёха строя свои радужные планы на жизнь, которая, по сути, только сейчас и начинается для него. И его будущей семьи.
Да. Пройдя через весь тот ужас и кошмар, через кровь и боль, через потери, отчаяния и ненависть, Лёшка не озлобился душой, не спился, не стал отчаянным наркоманом, не затаил злобу на весь мир, а остался всё тем же весельчаком, балагуром, душой любого коллектива. Он вполне заслужил себе такое будущее, о котором мечтал. 
А на той стороне моста, Лёшку действительно ждали. Это был огромный, но вполне ожидаемый сюрприз для него, за всё то, что он перенёс, пережил, перенемог, приближая с каждой минутой, часом, днём, этот сладостный момент!
Ждали - ещё не старая мать,  любившая  Лёшку больше всего на свете и  отдавшая  ему  всю свою любовь и нежность после той, трагичной, нелепой  ранней смерти его отца. Ждала  и  невеста, бывшая по сути, уже его женой,  т.к. после ухода того в армию, по просьбе Лёхиной матери, тут же переехала жить в их дом. И  где  они, сидя у телевизора и слушая по вечерам новостные передачи о событиях  происходящих «ТАМ». На пару рыдали на плечах друг у друга от страха за своего самого близкого и самого родного человека,  находящегося в это время так далеко. Рыдали от своего бессилия, что не могут в эту самую минуту ни чем ему помочь – не обогреть, не накормить, не защитить его от душманской злобы и ненависти, ни заслонить собой от смертельных пуль, летящих, может быть в эту самую минуту, прямо в его сердце. И вот сегодня и у них самый счастливый день  – тот, кого они так любят, тот, кого они  ждали целых два  длинных - предлинных года, наконец-то возвращается к ним целым и невредимым.  Хотя – думали они иногда, пусть хоть раненный, пусть даже инвалид, но лишь бы живой, а не грузом – двести, в цинке, как очень и очень многие  покидающие эту проклятую войну.

Подтянутые, красивые, в новой, только что полученной со склада, подшитой и «оборудованной» к дембелю форме, они улыбаясь, стояли в последний раз в строю, гордо блестя своими орденами и медалями. По сути, ещё совсем мальчишки, но только получившие  далеко не детские уроки жизни. Потом они долго стояли, обнявшись всей ротой на железнодорожном вокзале Ташкента. И молчали. Им было несказанно трудно в боях под Кабулом и Кандагаром и ещё невесть, какими кишлаками и дырами, откуда ни кто из них не выходил без ран, без потерь, без слёз и крови своих друзей - но там они были всегда вместе, рядом. А сейчас… Сейчас им предстояло разъехаться в разные стороны своей огромной Родины. А внутри каждого из них боролись тысячи чувств и как с ними совладать, как не выказать или наоборот – выказать эти чувства, эти двадцатилетние пацаны, толком и не знали. Они ещё не были готовы к этому и потому, стояли молча обнявшись и курили.
Ни когда не забудутся им,  подброшенные в расположение части, трупы  наших солдат, взятых  в плен «душманами», с вырезанными звёздами на теле, а то и вовсе снятой ещё с живого кожей, как это было с одним полковником, которого они нашли повешенного с оголённой плотью.
Но оказалось, что расстаться вот так, сейчас, уже в мирное время, когда им ни кто не и ни что не угрожает - было во сто крат тяжелее. Расстаться и скорее всего на всегда, когда жизнь на войне скрепила, сцементировала намертво потом и кровью их братский союз,  было для них всё равно, что бросить  на поле боя раненного друга.
Нет, это  просто невыносимо, невозможно трудно, гораздо труднее чем в бою, где каждый чувствовал плечо своего друга и брата,  где каждый мог рассчитывать  на его помощь в любую минуту, где всё и всегда делилось поровну – будь то горе или радость, беда или счастье. Вот эта уверенность в воинском братстве и не могла разъеденить их сейчас. И разрывать этот монолит,  всё равно, что резать по живому, отдирая кусок за куском от общего целого, брызжа кровью и слезами.
Мама с Алевтиной молча смотрели за расставанием боевых друзей из окна своего вагона и у них обеих, невольно катились слёзы. Да и все, кто находился  в эту минуту на перроне вокзала, невольно шмыгали носом, вытирая глаза носовым платком. И только когда поезд начал набирать ход, Лёха оторвавшись от общей группы однополчан, вскочил на подножку последнего вагона и ещё очень долго смотрел на ребят своей роты, пока не только вокзал, но и сам город, не скрылся из вида.