Сергиевка тихим зимним днем

15 января 2012 г.

День был безветренный, тихий,  светлый, снежный  и серебристый. На одном фотоаппарате в мобильнике  он отражался сиреневатым светом, на другом – голубоватым.
А  на том фотоаппарате, который мы называем «хорошим», все вышло графичным и почти черно-белым. Фотоаппарат в моем мобильнике был, конечно, тоже хорошим  - исключительно  по моему личному убеждению,  и даже романтичным. Он все снимал в легком романтическом флере, удивительным образом преображая виденное.   
Но по техническим параметрам он не годился для  настоящих  качественных  изображений. Зато он  служил мне для памяти и для создания милых снимочков, которые подружки  в знак поддержки отмечали вконтакте сердечками. 
А у Андрея в мобильнике был более качественный фотоаппарат, но зато без романтического преображения действительности. Да еще и с точкой почти на самой середине.
А «хороший  аппарат» я все время боялась уронить, и или того хуже споткнуться и с размаху упасть на него. Но сейчас он был у Андрея, так что  за  судьбу  настоящего фотоаппарата я  была спокойна.
Счастье, с которым забываешь на время о проблемах,  охватило меня на этот раз от вида, открывавшегося со склона поляны  с гранитными тумбами. Еще раз я хотела убедиться, что подвесной мост был бы здесь невозможен из-за невероятно большого расстояния между двумя склонами оврага (я, впрочем, неоднократно  убеждалась уже  в этом во время каждого путешествия, так что это вошло в обычай), и невольно залюбовалась этим местом. 
Наверное, и в самом деле, здесь могла размещаться смотровая площадка – такой прекрасный вид открывался с этого места даже теперь, когда все вокруг  больше чем на половину заросло кустарником и молодыми  деревьями. В низине можно  было разглядеть петляющую речку и руины  одного из каменных мостов, должно быть, это мост, к которому можно было раньше спуститься от дворца, и  соответствовал гранитным тумбам на краю уступа.
Рельеф здесь так необычен для Петербурга, что невозможно с точностью и описать его – овраг являет собой не просто расщелину в земной поверхности, но сам то сужается, то расширяется,  образует  обширную низину с бегущей по ней  рекой, а склоны его не являют собой сплошной массив, а так же разделяются на возвышенности разной величины и крутизны.       
Вид на  широкую расщелину оврага в этом месте был словно  частью  удивительного горного пейзажа. Снег лежал на деревьях, звуки шоссе, проходившего совсем неподалеку были приглушены, приглушены были и голоса людей, гулявших по парку совсем рядом.  Здесь было необыкновенное  пространство, словно чудесным образом отделенное от всего парка невидимыми стенами,  чудесная зима в горном лесу, смотреть на которую было счастьем. 
– Какое счастье! – выдохнула я, делая глоток горячего чая из термоса и протягивая чашку Андрею. –  Чай не сладкий! – ответил он.
Я восторженное существо. Особенно если под рукой есть термос с горячим чаем.
В это путешествие я  поймала себя на ощущении, что выходя из парка в поселок, хотя и помню все в нем, не ощущаю при виде  старой дачи чувства возвращения домой – все же в тот мой дом  я могу вернуться только в памяти – не сны, ни даже старые фотографии, которых я пока еще так толком и не отыскала в архивах, не смогут мне в этом помочь. Да и еще  я скажу, сны своею причудливой фантасмагорией только запутывали меня, и не было  в них никакой  радости.
И в который раз я с удивлением отмечала, как сократилось расстояние от здания фермы до спуска дорожки, ведущей к Голове – казалось бы, ее можно пройти за несколько минут, в то время как в том летнем времени детства это было целое долгое путешествие. Поляны с  великолепными вековыми дубами словно решительно приблизились к Английскому домику, и все казалось бы, было совсем рядом, в двух шагах от поселка.
Молодые липы, посаженные на месте вырубленной старой липовой аллеи, ведущей от парка к Ферме, хотя и очень подросли, но все же не создавали ощущение того величественного простора и покоя, какое царило в этих местах  прежде. Даже сама дорога отчего-то казалась не в пример узкой, гораздо уже, чем  была прежде.
Я помню, как  любила проезжать на велосипеде этой аллей – в моей памяти и  даже наяву, тогда мне казалось это кадрами из  чарующего кинофильма –  девочка на велосипеде  неспешно едет цветущей липовой аллеей и предвечернее солнце блестит и играет  в спицах колес, и колли с  переливающейся от солнца шерстью трусит за хозяйкой. И если посмотреть вверх – то в синем  безоблачном  небе сплетаются могучие ветви лип в листве и  в пушистых белых и золотистых  цветочках и нежных зеленых клейких прицветиях …   
 
Снега в этом году было меньше чем в  снежном 2011 году,  и идти по нему было легче. Голова в 2011 году  совсем  едва виднелась из снега, сейчас же она, хотя и была печально заснежена, отражалась в  темной воде родника, стекавшего от нее. Снежный склон вокруг был утрамбован и раскатан до блеска лыжниками и саночниками, вокруг толпился народ, желающий сфотографироваться около Головы или просто полюбоваться диковине.               
Таинственный бездонный колодец на границе Сергеевки  и усадьбы Собственная дача  под снегом я так и не нашла – искать его я пыталась, конечно, не на ощупь, а озирая местность с безопасного расстояния.
Густой дремучий кустарник  рядом с храмом и на спуске с лестницы у Собственной дачи вырубили и расчистили, что открывало  новые красивые перспективы, и  очень преобразило местность.   
Образовалось и еще одно пустое и очень перспективное место – крашеный серой краской,  большой и некрасивый деревянный дом-общежитие в поселке на улице Левитана снесли и видимо, кто-то ( все-таки не удержусь от этого слова – этот кто-то весьма и весьма состоятельный!) теперь  сможет построить себе дом на этом месте – на возвышенности над Ораниенбаумским шоссе с видом на Финский залив. А ведь этот дом все еще стоял в прошлую нашу прогулку, и я успела свидеться с ним – никакой  красоты в нем не было ни теперь, ни раньше, но все же он был старый знакомый.
 
Мордвиновская аллея, которую я открыла для себя в эти два последних года по книгам и интернет-источникам, зимой, как и ожидалось, читается яснее всего. Сфотографировали, уже в который раз водокачку в перспективе аллеи и аллею саму по себе, вдаль от водокачки. Так  я все же и не могу пока понять, куда же вела Мордвиновская аллея, где располагался господский дом, и где  точно проходили границы  усадьбы. Если верить историческим источникам, господский дом был деревянный, он не сохранился.
Поселок этой зимой не слишком обитаем,  и по заметенным снегом калиткам видно, что в новогодние каникулы сюда приехали  далеко не все хозяева.
А мне казалось, что будь наш домик здесь, мы бы непременно провели здесь неделю и каждый день гуляли бы по парку.
Впрочем, наверное, для этого необязательно иметь здесь самим домик, и человек более расторопный и менее мечтательный, это бы давно уже выяснил. Хотя, скорее всего, этот расторопный давно бы уже отдыхал где-нибудь на Мальдивах.