Портрет Высоцкого и город Эберсвальд

Портрет Высоцкого и город Эберсвальд
 
     Когда Вера летела в Германию, в Берлин, то особенно ее поразил аэропорт Домодедово. Невероятно длинные дороги, на которых были какие-то службы, что проверяли, ставили отметки, потом давали возможность поесть за немаленькие деньги, и, наконец, приглашали на удобные кресла, сидя на которых можно было видеть невероятный город перед глазами, где все пространство было заполнено самолетами с разными флагами и рисунками. Только маленькой полосой можно было видеть голубой край неба. Все остальное было новым, огромным, светлым и великолепным.

- Красота, - сказала сама себе Вера, - мечта.

     Летела она в Германию первый раз. Были проблемы с визой, то казалось, что она сейчас возьмет и останется в Берлине навсегда, и это пугало тех, кто решал пустить ее в Германию или не пустить. Но потом решились пустить, но на самый короткий срок, на одну поездку. Наверное, думали, что нельзя простым людям из России смотреть такую заморскую красоту, от которой нельзя будет оторваться. И забудет тогда Вера Ивановна и своих родных, и свою квартиру в Москве, и дачу, что, действительно, далеко от Москвы, но в каких благодатных, болотистых местах. И глядя на красоту моторов, сквозь прозрачную стену аэропорта, вспоминала Вера Ивановна именно свою дачу, тот самый деревянный домик, что она украсила множеством картин, среди которых и был портрет Высоцкого.
 
- Лечу, лечу, - думала она.

    Где-то тихонько звучала музыка, и знакомый хриплый голос пел песню о горах. Вот почему и вспомнился Вера Ивановне и портрет этого певца. И вместе с портретом Высоцкого вспомнилась и своя дача. Вот не расстаются люди с родиной спокойно, тянут за собой и приметы своего места. А там, на новом месте, и рисуют рисунок своей жизни на чужом берегу, но волной чужого моря стирается рисунок, и все становится как прежде, так как было без тебя во все времена, и нет тебе мест на чужой стороне.

     Только несколько раз посмотрела Вера вниз из иллюминатора, и увидела только белые пушистые облака, а если  не смотреть, то можно представить, что едет Вера в автобусе, только теплом, и здесь внимательные милые стюардессы.

- Вот это удар, - подумала Вера, когда самолет просто свалился на посадочную полосу и замер.

    В иллюминатор Вера увидела деревянный заборчик, сбитый из досок узких и коротких, уложенных вертикально в три яруса. И вдали единственный самолет, кроме того, на котором и прилетела сама Вера. Зеленая стриженная большая поляна, и вдали низкое здание вокзала. Сразу вспомнился аэропорт Быково под Москвой, который был маленьким и домашним, но всегда густо уставленным самолетами ЯК-40 и АН-24.

- Чувствуешь, что ты в другой стране?
- Нет, не чувствую. Даже не понятно, почему не пускали сюда. Просто отъехала от Москвы на двадцать лет назад.

- А говорить как будешь?
- Мне помогло одно замечание нашей преподавательницы на курсах немецкого языка. Она сказала, что иностранцы в России не страдают комплексами, даже если знают десяток слов. А наши и после института иностранных языков бояться сказать предложение, из-за страха сделать ошибки.
- Посмотрим, посмотрим.

     Местом, к которому и двигалась Вера, был маленький город под Берлином, название которому было Эберсвальд. Из словаря Вера уже вытащила перевод слова, теперь знала, что это обозначало – лес для кабанов, место такое, где водятся кабаны.

     Город Эберсвальд пресекала железная дорога, через которую был переброшен мост. Вот через мост промчалась полицейская машина со страшными сигналами, это не нежные звуки машин нашей милиции. От маленького вокзала до моста была площадь, полностью выстеленная мелкими плитками, белыми и красными. На площади располагалось несколько стоек для велосипедов, и все стойки были полностью занятыми двухколесными средствами передвижения.

- Город с давними традициями, - сказал Вере Николай, что встретил ее в аэропорту.
- Но ведь ты русский.
- Да, служил здесь. Женился, остался.

- А я здесь учился даже в школе. Мать здесь учительницей работала. Мы давно приехали. Мы из Саратова, - добавил спутник Николая.
- А традиции все немецкие.
- И русские есть.

- Откуда?
- Это же восточная часть, здесь стояли русские воинские части. Здесь и Высоцкий в школе учился.
- Вот чудеса. У меня есть портрет Высоцкого, на даче. Только последнее время о нём и разговоры, об этом портрете. И в Германию приехала, а словно он за мной сюда пришел. Так бывает?
- Значит бывает.

     Вечером Вера вместе с Николаем и Олегом пошли поесть в небольшое кафе. Перешли через мост, потом по чистой улице прошли мимо невысокого забора.

- Здесь есть и могилы русских, но не военные, а тех, кто здесь жил и умер.
- А школа, где учился Высоцкий, сохранена?

- Конечно, здесь ничего не ломают, только ремонтируют. Так все и стоит на своих местах.
- Значит, здесь и казармы наших военных частей сохранились.

- Сохранились, но на них нет никаких опознавательных знаков. И не узнать где и какая часть стояла. Вот мы не знаем.
- Нет здесь и упоминания о Высоцком. Но, конечно, знаем, что приехал он сюда с отцом в 1947 году. Понятно, что отец был военным.

- Говорят, что здесь были военные танкисты, что брали Берлин, - сказал Олег.
- Рассказывают, что Высоцкие здесь были недолго, года два, - добавил Николай.
 
     Странным казалось, что приехав в Берлин, Вера слушает рассказы о Высоцком. Но что-то ее заставляло не останавливать этот разговор. Но получилось так, что ни одно из обещаний не было выполнено, не увидела Вера, ни школы, где учился Высоцкий, не увидела и казарм и дома, где возможно жили русские офицеры. Ходила она по городу и одна, и, задавая простые вопросы, могла что-то узнать. И видела и загородные парки с пятнистыми оленями, и озера с лебедями. И видела и солнечные батареи, и ветряки, и вспаханные поля, тоже за городом, но школы, где учился Высоцкий так и не увидела.
 
     Вечером глядя из окна комнаты на железную дорогу, на красненькие двухэтажные электрички, она строила планы, что вот завтра она все найдет и увидит, и что здесь ходить, город не большой.
 
- Не получается, странно, - повторяла Вера, - значит что-то от меня спрятано.

     Отъезд прошел спокойно, самолет взлетел с того же маленького аэродрома и приземлился в великолепном аэропорту Домодедово. Но о Высоцком Вера продолжала думать и Берлине, и в самолете, и в Москве.
- Придется еще поехать, в маленький городок Эберсвальд - решила Вера.