Апология

МАМА: Я родилась в очень богатой семье.

У меня была самая замечательная мама в Мире. Я совсем не такая.
Нет, я, конечно, люблю своих девочек, насколько такой человек как я может любить. Но все это у меня получается совсем не так, как мама любила меня.

Только мама меня очень рано оставила, мне было всего двадцать девять лет. Подумать только, в двадцать девять лет остаться совсем одной, без мамы. Как это так было суждено, запланировано, что я должна была в этой жизни, в которой я как слепой котенок, без мамы остаться. Мама очень меня любила. Она говорила, что могла бы отдать руку, лишь бы я счастлива была.

Вообще, если задуматься, она мне много всего важного говорила, но я не все помню, не все слушала. Вот она говорила "шануйся, Наташа, шануйся". Это я помню, это я серьезно восприняла.
Моему мужу вообще не в чем меня упрекнуть. Да, я горда этим. А ведь сколько у меня было ухажеров. Боже мой, сколько поклонников. Да один лучше другого, и спортсмен, и моряк, и вообще серьезный человек.И все ко мне так серьезно относились, каждый был готов жениться.
Но справедливости ради должна сказать, что никто так как Гена этого не хотел. Он больше всех, он так настаивал. Ну почему мне мамочка моя не сказала: " Наташа, ну ты подумай". Нет, сказала: "Решай сама". Вот я и решила.

Ах, если бы рядом со мной был другой человек, чуткий понимающий, который бы меня понял, да я бы... Я же человек - ответная реакция. Если со мной хорошо, то и я хорошо. То и я хорошо. А если со мной плохо, то я не могу хорошо. Мне кажется, что все вокруг черное, что выхода никакого нет, что я никчемный человек, не могу за себя постоять, не могу самостоятельно жить. Вот если бы был со мной рядом был другой, понимающий мужчина...

КАТЯ: Мама, другой, понимающий мужчина это очень хорошо. Но ты себе задай вопрос, он вообще в реальной жизни может существовать, твой идеальный мужчина. Ну вот кто тебе когда нравился? Из того, что я помню, так это комиссар Корадо Котани, Вадим Казаченко с песней "Больно, мне больно" и отец Луиса Альберто. Других я не помню, чтобы тебе нравились. Но эти все нереальны, а тебе нужен еще и собирательный образ из них. А папа наш живой, настоящий. Ты его сама выбрала. Я же тебе много раз говорила, ты лучше что-то хорошее вспоминай.

МАМА: Ой, да, много, много раз говорила. Ну как же это сложно - хорошее вспоминать. У меня не было ничего хорошего. Ну прямо ничего даже в голову не приходит.

КАТЯ: Ну, вспомни, как вы познакомились, помнишь?

МАМА: Да, это я помню. Он тогда такой молодой был, такой несимпатичный.

КАТЯ: Мама, ну договорились же. Хорошее.

МАМА: Ну да. Но твой отец был очень смелый, через весь танцпол меня приглашать пошел. Не побоялся. Ему про меня рассказывали. Я была единственная дочь Безика, а он кто был. Ой, не достоин он меня был. Ой, не достоин. У меня был такой выбор огромный.

ПАПА: Видели мы твой выбор. Я пришел - все разбежались. И боксеры и футболисты. Все отказались.

МАМА: Да они просто представить себе не могли, что я за тебя замуж серьезно могу выйти.

ПАПА: Ну, видишь как в жизни бывает. А мне-то повезло.

МАМА: Ой, ну оставь, оставь, ты свою иронию. Ну, можем мы хоть день пожить без шуток. У тебя один только юмор, с тобой вообще ничего нельзя серьезно обсудить.

ПАПА: Грустное выражение лица на живом человеке так же неестественно, как веселое на мертвом.
МАМА: Нет, я не представляю себе, как мы с тобой прожили вместе столько лет. У меня просто выхода другого не было, вот и прожили.

ПАПА:Не знаю, я всем доволен.

КАТЯ: Мама, даже когда тебя съели, все равно, есть два выхода. Ты понимаешь?
Мам, мы занимались планированием твоего сорокалетия.

МАМА: Ну какое сорокалетие? Боже мой, разве я такой была в сорок лет? Ты на фотографии посмотри, разве я такой была?

КАТЯ: Мама, сорок, потому что после пятидесяти у женщины начинается обратный отсчет. А какая ты в сорок была, где мы все вообще были? Давай вспомним. Это был 97 год. Я школу закончила. Ты в Миллерово жила.

МАМА: Да в Миллерово, жила никого не трогала в своей квартирке. Так нет, вам всем понадобилось в Ростов. Ну, здесь хорошо, конечно, врачи все рядом, можно обследоваться, лечиться. Вообще врачи для меня очень важны. Я их боюсь, не доверяю им, постоянно сомневаюсь в их компетенции и способностях, мне кажется, что они меня никогда не слушают до конца. Как же это можно до конца не выслушать пациента? Но без них тоже не могу.

КАТЯ: Просто тебе все время кажется, что беда, которая приключилась с тобой, совершенно уникальна. А они сразу понимают, что это, и классифицируют в своей голове. Потому что любая беда, которая случается с нами, уже когда-то с кем-то случалась.

А вообще, мам, слово "врач" произошло от слова «врать». И твое выздоровление почти на все сто процентов зависит только от тебя, от твоего внутреннего настроя. Я вот научилась вообще забывать про болезни. Они перед таким поведением отступают. Прямо как для людей, для болезней нет ничего обиднее, чем когда о ней забывают и ее игнорируют. Она то рассчитывает, что вот сейчас она всю жизнь твою займет, что ты всю деятельность прекратишь, в кроватку ляжешь, и только о ней, о любимой болезни думать будешь. И нет для нее ничего страшнее, как понять, что никто ни в какую кроватку ложиться не собирается, и вообще "не до тебя сейчас". Тогда она отступает. Я уверена, я так однажды даже зубную боль вылечила.

МАМА:Ой, как я с этим не согласна, как это все не по-моему.

КАТЯ: Так что тебе сорок. Итак, кого приглашать будем, кого бы ты хотела видеть?

МАМА: Это такой сложный вопрос. Я так всегда волнуюсь, чтобы всем понравилось, чтобы никого не напрягать, чтобы всем было удобно. Даже не знаю, кого бы я хотела видеть.

КАТЯ: Ну, ты же не хотела бы отмечать свой день рождения одна, чтобы никто к тебе не пришел?

МАМА: Нет, так, конечно, нет.

КАТЯ: Ну, давай подумаем. Что такое для тебя родственники, зачем они нужны?

МАМА: У меня мало людей, которых я могу назвать родными, которые меня хорошо знают, и совсем нет тех, которые меня понимают. Есть родственники, с которыми связаны далекие воспоминания детства. Но это было так давно, что, мне кажется, это почти не связано с реальностью, с сегодняшним днем. Есть родственники мужа. К ним я тепло отношусь, в Ейск езжу по поводам и со смыслом. А так... я легко представляю свою жизнь без родственников.

КАТЯ: Хорошо, мамуль, что ты хоть без нас с Наташкой свою жизнь не представляешь. А твои маленькие родственники?

МАМА: Полю я очень люблю. Не могу на нее сердиться. Она очень хороший ребенок. Я ее жду. Очень люблю с ней быть без Вас, у нас с ней гармония. Максим - это моя душа. Он меня понимает, я его понимаю и чувствую. У него мои гены, ой-ой, не дай бог, что ребенку предстоит пройти в этом враждебном мире.

КАТЯ: А ты знаешь, мама, они же тоже тебя очень любят, доверяют тебе. Вот Полина вырастет, и будет с тобой советоваться, какого ей мальчика выбрать, умного или сильного. Ты готовься.

МАМА: Может, она вообще не вспомнит, что жила со мной какое-то время.

КАТЯ: А это не важно, у нее это записывается в подсознание. Она просто априори будет всегда знать, что ее родной и любимый человек. Так что не зря ты стараешься.

МАМА: Хорошо бы так. А иначе это было бы не справедливо. Вот дед с ними гуляет - они его любят, а я готовлю, стираю, глажу, они это даже не понимают.

КАТЯ: Все, все записывается. Так что "не скучай". И будешь ты для них самым родным человеком. Поля придет к тебе спрашивать, с каким ей мальчиком встречаться. У тебя должен быть готов ответ на это вопрос.

МАМА: Вот на этот вопрос у меня как раз готов ответ. Я ей сразу скажу: выбирай, Полечка, того, кто тебя любит тебя. Тогда ты всегда будешь окружена вниманием, заботой и будешь счастливой девушкой.

КАТЯ: Я смотрю, ты так хорошо говоришь про любовь и внимание, с интонацией человека, знающего дело. Наверное, сама ей окружена.

МАМА: Я же тебе говорила, мы иногда живем с твоим отцом как соседи.

ПАПА: Ну да, я бы хотел такого соседа иметь. Каждый месяц всю зарплату отдает, полы моет.

МАМА: Я же говорю, полное непонимание. Полное…

КАТЯ: Мам, вот я все думаю, что тебе подарить. Может книгу?

МАМА: Ты же знаешь, я совсем не читающий человек, мне лучше что-то из одежды.

КАТЯ: Как это не читающий? Помнишь, когда мы в Ташкенте жили, когда без телевизора и вообще без контейнера остались. Я вам тогда столько книг из библиотеки вслух перечитала. Всего Майна Рида, а помнишь «Сестру Керри» Драйзера, мы же ее за пару дней проглотили.

МАМА: Да, это я хорошо помню, как папа бросил нас одних в Ташкенте, где все разваливалось, и все учреждения закрывались ждать визы. Как мы от туда выбрались не представляю себе, чудом каким-то.

КАТЯ: А потом в Миллерово я тебе всю школьную программу на кухне вслух перечитала и «Путешествие из Петербурга в Москву» (тебе еще не понравилось совсем) и «Герой нашего времени», потом в университете на первом курсе на каникулах читала я тебе античные комедии Аристофана. Ты еще говорила, что если эти комедии сохранились до наших дней не полностью, то и читать их не за чем, все равно ничего не понятно.

Так что ты у нас вполне читающий человек. Вот папа наш со мной где-то полчаса диалог вел об «Одиссеи», а потом выяснилось, что он ее не читал, просто в молодости песню слышал «ты куда, Одиссей, от жены от детей, шла бы ты домой, Пенелопа».

МАМА: Вот у него все так, просто пыль в глаза. Никакой глубины.

КАТЯ: Мама, ну так все-таки, что же тебе подарить, если книгу ты не хочешь. Можно было бы подарочное издание поэтов серебряного века. Эх…

МАМА: Катя, ну вот что же ты всегда всех судишь по себе. Я хочу что-то из одежды, или украшение, или часы, или сумку.

КАТЯ: Мама, а как так получается, что одежда для тебя такое большое значение имеет. Может быть ты леди, настоящая.

МАМА: Конечно, я леди. Я вообще никогда без улыбки на улицу не выхожу. Выгляжу очень хорошо и аккуратно. Все подобрано по фасону и по цвету, как я люблю. И по-другому я себе не позволяю. Потом шопинг для меня это очень хорошая инъекция против депрессии. Я на одежду хорошо отвлекаюсь. Хотя иногда такое бывает, что ничего-ничего не хочется, никакое платье не поможет. Прямо слезы так и наворачиваются.

КАТЯ: Там где платье не поможет, поможет пальто, да? Вообще наша с тобой любимая Эвелина Хромченко что одежда это способ показать внешнему миру твой внутренний мир. И если ты утонченная умная женщина, то ты и должна так одеваться.

Но у тебя по-моему все это совпадает, когда мы вместе на шопинг ходим, подбираем прямо то, что соответствует твоему внутреннему миру и не обманывает внешний, да? А вот если ты все-таки согласишься к нам в Москву переехать жить, то я тебе шопинг обещаю гораздо чаще.

МАМА: (мысли, голос по записи). Боже мой, опять будет мне говорить про эту Москву, про то, что я с ними должна жить, каждый день встречаться и внуками заниматься.
Как мне не хочется, никуда больше не хочу переезжать, и что ей мало, по три раза в год видимся, некоторые в одном городе живут и так часто не видятся, внуков я забирать согласна.
Но не хочу я переезжать. Уже 17 раз переезжала, и тут в Ростове в этой долгожданной квартире не могут меня в покое оставить. Опять я куда-то ехать должна, ну почему я всем все время должна, почему меня не спросят, как мне будет хорошо.

А никому это не интересно, никто со мной не считается. Все лучше знают, что мне надо. А я же уверена, что так как сейчас это и есть правильно.

Мы не так далеко живем друг от друга. Не понимая, зачем мы ей там нужны. И ведь слушать ничего не хочет, так давит, так агрессивно, а я не выношу уже такой агрессии…
Разве можно так со мной. Ну что же мне делать, слушать не хотят.

КАТЯ: Так, мам, это что за лицо, ты что себе там уже надумываешь? Опять какой-то негатив.
Я же тебе говорила, что мышление человека возможно только в языке. Вот как ты говоришь, так и мыслишь. А ты у нас как говоришь «я обречена на это празднование», «мне предстоит пережить это праздник.

Давай с тобой попробуем один день употреблять только позитивные слова и выражения. Глядишь, и настроение так улучшится. Хороший способ, между прочим.
Мы так Витю нашего от эгоизма как-то лечили. Обязали его два часа не говорить «я»,а говорить только «мы». Правда, через 30 минут, он сдался в этой нелегкой борьбе с собой, но начало то было положено.

Не переживай, и переезд к любимым детям тебе предстоит, и придется тебе пройти через поездки в Германию и еще куда-нибудь, и День Рождения, хочешь не хочешь, а праздновать придется.