Пенза. Исторический очерк Губернии

Материалы для географии и статистики России
СОБРАННЫЕ ОФИЦЕРАМИ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА

ПЕНЗЕНСКАЯ ГУБЕРНИЯ.
ЧАСТЬ I.
СОСТАВИЛ
ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА ПОДПОЛКОВНИК
Сталь.
РЕДАКТИРОВАЛ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА ШТАБС-КАПИТАН
А. Рябинин.
САНКТПЕТЕРБУРГ.
Печатано в типографии Бургеля. (Гороховая № 50.)
1867

К ПЕЧАТИ ДОЗВОЛЕНО.
С.-Петербург, 9-го Марта 1866 года.
Главный Редактор Военно-Статистических изданий Главного Штаба,
Генерального Штаба Генерал-Лейтенант Князь Голицын.

ПРЕДИСЛОВИЕ
Издание материалов по географии и статистике пензенской губернии, собранных офицерами генерального штаба в течение 1857—1860 годов, было приостановлено по независящим от Главного Штаба обстоятельствам. Между тем, в течение протекших с этого времени шести лет, изменилось весьма многое, в статистических и экономических условиях губернии. Желая, по возможности сделать труд этот более соответствующим настоящему времени, мы дополнили его в тексте примечаниями и цифрами, относящимися к последнему трехлетию и сведениями, изданными центральным статистическим комитетом в прошедшем году. Сверх того, в конце 2-го тома нами приложены краткие сведения о состоянии и движении народонаселения за 1864, 1865 и 1866 года, извлеченные из отчетов начальника губернии.
От редактора.
Сентября 1867 г. С.-Петербург.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК ГУБЕРНИИ.
Пространство, ныне занимаемое Пензенскою губернию, в то время, как начала возникать Рюриковская Русь, было обитаемо двумя из финских племен: Мордвою и Буртасами (1). Занимавшиеся звероловством и рыболовством, финские племена, не могли устоять против массы славянских племен, и выгоднейшие места постепенно заселялись славянами, а Финны отодвинулись от главных рек, русское население покрыло сначала верховья всех главных рек в России, а потом потянулось вниз по всему их течению.
К тому времени, когда Москва еще составляла центр государственной жизни, относятся главные перемены в судьбе народов, обитавших по всему течению р. Волги. С самого отдаленнейшего времени, главный приток её, Ока, наполняющая бассейном своим всю внутренность великой дуги, которою р. Волга охватывает среднюю Россию, — была по преимуществу русскою рекою; здесь, ранее всего другие племена подчиняются преобладанию русского элемента; тем не менее, здесь же доныне встречаем много следов и остатков народов финского и татарского происхождения, перемешанных, но не слившихся с русскими; к числу таких принадлежат Мордва, Мещера и Татары, обитающие в ближайшей к окскому краю части Пензенской губернии. Губерния эта не имеет значительных рек, а это обстоятельство предохранило вышеупомянутые племена от напора первого расселения славян, которые, пренебрегая хорошею почвою края, предпочитали менее удобные, но более богато орошенные земли
Новгородской области; Финские же племена были отодвинуты в двух главных направлениях, к С-у[Северу] и к Ю-В-у[Юго-востоку]; т. е., в нынешние: Нижегородскую, Тамбовскую, Пензенскую и Симбирскую губернии, где и считаются первыми поселенцами.
История юго-восточной России, к которой мы присоединяем и Пензенскую губернию, есть история постепенного заселения этого края и водворение в нем гражданственности со стороны народа, занимавшего страну в верховьях Волги и раздвинувшего пределы свои вниз по её течению.
Местоположение края, в котором происходила борьба между двумя противоположными началами христианством и магометанством, объясняет нам самый ход этой борьбы. Между тем, как СВ. скоро поддавался русскому влиянию, в ЮВ-ую часть медленно проникала новая жизнь: близость к большим дорогам, открытое положение края с юга, соседство Казанского Царства, были причинами вначале преобладания восточного влияния; но сильная власть князей русских противопоставлена была могуществу ханов; последние не могли устоять против постоянного наступления освободившегося народа. Однако влияние христианства и основанной на нем гражданственности не скоро распространилось в глуши лесов Пензенского края; эта страна не была ни одним из центров возникающей новой русской жизни, ни одним из тех пограничных спорных пространств, где бы преимущественно кипела борьба на жизнь и смерть и где, в виду постоянной опасности, мог бы развиваться дух независимости и национального единства: остатки покоренных племен еще долго оставались в первобытном состоянии. Татары до сих пор мусульмане, а Мордва, принявшая Св. крещение со времен Императрицы Елисаветы Петровны, только в самое недавнее время совершенно оставила идолопоклонство, следы которого до сих пор сохранились во многих обычаях. Мордва и Буртасы были, быть может, наравне с прочими финскими племенами всей северо-восточной части Европейской России, первобытными хозяевами занимаемого ими края, так как летописи даже но упоминают о том, откуда они пришли, при том же этот край лежал в стороне от того главного пути, по которому с незапамятных времен двигались переходившие из Азии в Европу народы. Мордва населила не одну Пензенскую губернию. Определить точные границы её первоначальных жилищ нет возможности: приблизительно можно указать на уголь, образуемый южным поворотом Волги, т. е. губернии Пензенскую и Симбирскую с прилежащими к ним частями Нижегородской, Казанской и Тамбовской.
Летописец наш Нестор, перечисляя народы, которые в его время (следовательно в XII столетии) давали дань Руси, уже упоминает в числе прочих и Мордву. Гораздо, впрочем, ранее говорить о ней Иорнанд [Иордан]: из числа упоминаемых им 13-ти племен, которыми овладел в IV веке Готский король Германарих, положивший было в нашей земле начало государству в столь же обширных размерах, в каких после явились владения Рюриковичей — легче других прочитывается имя Мордвы (Mordens) (2).
Мордва до сей поры еще не утратила своего родного имени и сохранила свой язык, как равно особую женскую одежду, отличающуюся от русской.
Народ разделяется на два колена, — Мокша и Эрзя, которые говорят разными наречиями, и друг друга с трудом понимают. Прочнейший исторический памятник Мордовской старины —   это название реки, прорезывающей всю Пензенскую губернию, — реки Мокши и городов Мокшана (нынешнего уездного Пензенской губернии) и Арзамаса (Нижегород. губ.), который следовало бы назвать Эрземасом; это очевидно Мордовские гнезда и, вероятно, крайние пункты населения двух родственных поколений (поэтому настоящая Мордовская земля лежала бы между реками Окою и Цною).
Племя Буртасов, ныне уже исчезло. Впрочем, еще не решен вопрос, существовало ли оно когда нибудь, как особое племя: некоторые считают имя Буртасов тождественным с названием Мордвы или Мокши (3), но у Рашид-Эддина (4), в одном месте, упоминаются рядом Мокша и Буртасы; не достаточно ли этого указания для того, чтобы не соглашаться с предположением о тождестве этих двух названий? Утратили же Буртасы свое родовое имя, вероятно, со времени покорения их Монголами, потому что римско-католические миссионеры, посещавшие Монголов, уже не упоминают об имени Буртасов(5). О месте их жительства арабский писатель, Якут, говорит, что Буртас есть имя народа, города и земли, лежащей к С-у от земли Хазарской, с которою она граничит; другой арабский писатель пишет, что от Идиля [Иделя?], столицы Хазаров[Хазар?], (находившейся как известно при устье Волги) до города Буртаса считается 20-ть дней езды (следовательно около 750-ти вёрст), и вся длина Буртасской земли (по Волге) составляет также около 20-ти дней езды, на этом основании должно полагать, что город Буртас находился в окрестностях нынешнего Саратова, а Буртасская земля тянулась, приблизительно, от Саратова до Симбирска и вероятно захватывала, если не всю, то часть Пензенской губернии, что доказывают: два селения в Керенском уезде и одно в Краснослободском, носящие название Буртас (6).
Мас-Уди говорит, что в 913 г. Буртасы содействовали к истреблению Русских, спасавшихся на левый берег Волги от меча Хазаров, а Ибн-Хаукал [Ибн-Фадлан], — что Русские разорили их страну в 969 г. (7). Это последнее сказание согласно с русскими преданиями о походе Святослава на Волгу и битвах его с Хазарами (8).
И так, когда на европейском севере начала возникать русская жизнь, в пределах Пензенской губернии жили частью Мордва, частью Буртасы. Те и другие вели жизнь дикую, бедную, занимались звероловством, быть может, уже и земледелием, и добыванием мёда из диких бортей, которыми этот край был известен и в позднейшие времена, и откуда еще и теперь идет лучший мёд Кадомский (9).
О Буртасах Ахмет-Туси, Персидский писатель XII в., говорит, что они славились грабежом и разбоем. Когда Мордва пребывала еще в язычестве, Буртасы исповедовали уже (вероятно с X или XI века) магометанскую веру (10); это последнее обстоятельство должно приписать влиянию на них юго-восточных их соседей, Хазаров [Хазар?] (11). Другими соседями их были Половцы и Печенеги, с которыми они вели беспрерывные войны.
К востоку за Волгою, у впадения в неё Камы, жили волжские болгары [булгары], у которых тогда существовала уже некоторая образованность, как это видно из описания быта их очевидцем, Ибн-Хаукалом [Ибн-Фадлан], послом Халифа-Моктадира, посещавшим их тотчас по обращению к исламу (922 г.). равно как и из рассказов наших летописцев о столкновении с ними Русских, под предводительством воеводы Владимира Святого (988 г.) Добрыни, который отозвался об них, «суть вся в сапозех». Арабские писатели говорят, что Болгарские купцы, по делам торговли, доходили уже в те времена до Киева, чрез Мордовскую землю (12). К северу от Мордвы жили собратья их по происхождению, Черемиса и Мурома. Эти племена, жившие в краю менее благоприятном, чем Мордва и Буртасы, вели жизнь дикую и бедную: лесная глушь и самое приволье удерживали их в первобытной простоте, неразвитости и бедности. К западу ближайшее из славянских племен были Вятичи.
Нижегородцы далее и прежде других Русских проникали в землю Мордвы: их владения здесь далеко выдвигались по Суре и, кажется, простирались до р. Пьяны (Сергачского уезда Нижегородской губ.). В 1377 г. сын Князя Дмитрия Константиновича, Симеон, с можайским боярином Свиблом завоевывает всю мордовскую землю. Подробнейших географических сведений о Княжестве Суздальском или Нижегородском мы не имеем, а о землях Княжества Муромского вовсе ничего не знаем, кроме того, что здесь был город Муром и земли Мещеры, несколько южнее Мурома. От владимирских и муромских владений, также как и от московских, рязанские земли отделялись Окою; от московских граница по Оке простиралась только до устьев Цны. Рязанские земли на востоке сходились с жилищами Мордвы, по всему вероятно рязанская граница терялась в лесах Мещеры и Мордвы и простиралась до Медведицы. Когда именно Мещера, (остатки которых и теперь еще находим в Пензенской губернии, преимущественно в Керенском уезде) заняла эти места, об этом их собственные предания ничего не говорят, а по свидетельству летописей Мещера, самое южное из Финских племен, жила между верховьями Дона и Хопра к югу от Мордвы, обитавшей в углу, образуемом южным поворотом Волги, на юго-восток от Муромы, земля которой лежала при впадении Оки в Волгу.
Все эти финские племена (Мордва, Буртасы, Мещера, Мурома, Черемисы и т. д.), как северный, так и южные, были, кажется самыми древними жителями русской земли. Летописи даже не упоминают, откуда они пришли. Простирались ли когда поселения финнов южнее, по низовьям Дона и Днепра, мы не знаем; южный край русской земли, т. е. степи, лежащей по северному берегу Черного моря, были большою дорогою для многих народов, переходивших из Азии в Европу с незапамятных времен, некоторые из писателей уверяют, что Скифы принадлежали к Финскому племени, основываясь в этом на некоторых сведениях о Скифах из древних греческих источников, но нет никакой возможности дознаться, кто были первые поселенцы и хозяева этого края. Общее положение пензенского края, в стороне от главных путей движения народов из Азии в Европу, объясняет нам исторический факт, что население его не участвовало непосредственно в столкновениях народов востока и запада. Значение этого края совершенно зависло от того, кто владел Казанью, ибо от обладания этим пунктом зависело господство над течением Волги и по обоим её берегам.

Посмотрим, по порядку, с какими именно происшествиями, связывается судьба этого населения.

Историю описываемого нами края можно разделить на три периода, а именно:
I. Период Болгарского Царства до нашествия татар.
II. Время от нашествия татар и завоевания Казанского Царства до падения последнего.
III. От завоевания Казани русскими до нынешнего времени, — период различных административных распоряжений нашего правительства.
Одним из первых главнейших событий истории древней Руси было введение христианства, но при Владимире оно было распространено лишь по узкой полосе, прилегавшей к пути из Новгорода в Киев; вообще христианство распространялось слабо, и значение его в те времена относилось более к политическому влиянию его, нежели к непосредственному действию на народные нравы. Но и в первом отношении, на юго-востоке финское язычество выставляло непреодолимый отпор.

Под 994 и 997 г. уже упоминаются удачные походы Русских на Болгар волжских и важное известие о торговом договоре с ними в 1006 г., ибо в руках волжских Болгар и Буртасов была торговля с соседними народами северо-востока и СЗ-да (13); особенно первые являются, в отношении торгового посредничества между Европою и Азией, соперниками Руссов.
Первое враждебное столкновение с Болгарами, о котором упоминается в летописях, было при жизни Ярослава (14), а с Мордвою во время правнуков его; первые известия относятся к поражениям муромских властей этими племенами, потом в 1120 и 1164 г., сын Мономаха и Андрей Боголюбский вели с ними борьбу удачнее.
Суздальские князья распространили свои владения вниз по Волге, при чем постоянно должны были бороться с Болгарами, Мордвою и другими народами, (в 1172, в 1184 и в 1226, когда был основан город Нижний-Новгород на земле Мордвы, потом в 1128, 29, 30 и 32); но, несмотря на то, что влияние Руси на финские племена не было особенно сильно, последним невозможно было с успехом противиться ей, потому что Русь шла вперед по пути государственного развития, тогда как финские племена оставались на той же ступени, на какой находились Славине в половине IX века, т. с. жили отдельными племенами и враждовали друг с другом.
Нашествие татар изменило отношения приволжских народов, подчинив их всех одной неограниченной политической власти.
Рашид-Эддин (15), описывая поход Батыя на запад, между прочими покоренными в это время племенами, упоминает о Мокше и о Буртасах.
Еще прежде говорится о двукратном походе военачальника Батыя, Суботая [Саботая], в пределы Болгарского края, которым он и овладел.
В 1236 г., 300000 татар под начальством Батыя пошли в землю Болгарскую, сожгли главный город (16), а в следующем году, лесною стороною с востока явились в рязанских пределах, а Батый стоял, на одном из притоков Суры.
В 1239 г. татарские толпы снова явились на СВ., взяли землю (17) Мордовскую и воевали на Клязьме.
В 1266 году умер Хан Берге и была ослаба Руси от населения татарского.
В княжение Андрея Юрьевича Суздальского, который княжил уже в Нижнем-Новгороде в степях, у берегов Черного моря, раскинулась другая орда, независимая и враждебная Золотой или Волжской, — орда Ногайская (18), а на севере на развалинах Болгарского образовалась Казанское царство: со времени вторичного вступления Суботая [Саботая] в эту землю, Болгары перестали существовать как отдельный народ и, слившись с победителями, утратили навсегда и свое родное имя; постоянное смешение славянской части этого народа с турецкими и финскими племенами изменило его первобытный характер. Во время княжения Дмитрия Донского, орда делилась уже между двумя ханами, третий утвердился в древней Болгарской стране, а в Мордовской — князь Тагай.
Татарское владычество ослабевает.
Наступательное движение Русских, остановленное татарским нашествием и внутренними движениями, имевшими последствием усиление московского княжества, продолжается, северо-восточная Русь распространяется опять вниз по Волге, по древней Болгарской земле.
В 1376 г. Великий Князь послал воеводу Д. М. Волынского на Болгар, Казань, — и князья Казанские принуждены были бить челом.
В 1377 г. Мордовские князья подвели тайно царевича татарского, Арапшу к русской рати, которая собравшись двинулась против него за р. Пьяну; но была окружена и разбита; Арапша сжёг Нижний-Новгород, опустошил окрестности, ограбил и места за Сурою (за-Сурье); Мордва же, после того, приплыла нечаянно по Волге в Нижегородский уезд и переграбила то, что уцелело от татар; но, настигнутая князем Борисом Константиновичем, была разбита у реки Пьяны, а Московские и нижегородские князья, не ограничиваясь этим, вошли в Мордовскую землю и "сотворили ее пусту"(19).
Во время княжения Василия Дмитриевича упоминается об удачном походе его войска в Болгарию и о договоре между ним и Владимиром Андреевичем, причём Великий Князь объявил свои права на Муром, Мещеру и другие татарские и мордовские места.
С 1392 г. Мещерская область была наследственною областью великих князей; сын Донского, Василий Дмит., получил от хана в числе других городов и Мещеры (20). С этого же времени, пограничные области княжества Рязанское и Нижегородское, подвергались частым нападениям татар, но, во время княжения Иоанна III, политические отношения изменились, место ордынских отношений в договорах заступают отношения к служебным татарским Царевичам находящимся в зависимости от великого князя всея Руси, которого одного знают, с которым одним заключают договоры.
Войны, до сих пор ограничивавшиеся одною местью, принимают другой характер: в 1487 г. Иоанном III посажен в Казани, на место одного хана, другой, подручник великого князя Московского. Этому последнему Иоанн писал: «Ты бы в Казани и во всей своей земле заповедал всем своим людям, чтобы из Казани чрез Мордву и Черемису на Муром и Мещеру не ездил никто, а ездили из Казани все Волгою на Новгород-Нижний».
Ногайские послы приводили лошадей для продажи, им велено также не объезжать нижегородского места (21).
Русское владычество распространилось легко на счет финских племен, разбросанных на огромном пространстве: на юго-востоке же стояли еще своими вежами татары, ослабленные правда, но в первую половину княжения Иоанна, не отказывавшиеся от притязаний на дань и долго, еще после опасные нам, как неукротимые разбойники.
— По завещанию Иоанна, старшему сыну Василию даны, между прочими землями «Н-Новгород с Мордвами и Черемисами, Муром с Мордвами и Черемисами, Мещера и с Касимовым, да князья Мордовские все».
Походы в Казань продолжаются во время княжения Василия III: в это же время начинаются первые набеги Крымских татар.
В степь высылаются Русские сторожевые отряды, продолжается раздача волостей и городов в кормление, пожалование сел и деревень в поместья, впрок вотчину; города служат местом убежища для окружного народонаселения в случае нашествия неприятельского.
В 1535 г. поставлен деревянный город в Мещере на р. Мокше, на месте, называемом Мурумза, для того, что в тех местах, нет городов вблизи (22).
Первым важным делом в правление Иоанна IV-го был поход на Казань и заложение у устья Свияги города Свияжска, вследствие чего покорились окрестные Черемисы, Чуваши и Мордва (1550 г.).
При вторичном походе Иоана через Муром в г. Свияжск, Черемисы и Мордва, отдаваясь его воле, встретили его по р. Суре с хлебом, медом и мясом.
Иоанн приказал мостить мосты по рекам и чинить тесные места по дороге.
С окончательным взятием Казани рушилось из 3-х царств, который основала Золотая орда, самое опасное — вся Волга стала теперь рекою Московского Государства.

Еще до татарского периода границы были доведены до устья Оки и закреплены Нижним-Новгородом, со взятием всей Волги, русские поселения, до сих пор получавшие северо-восточное направление, могли распространяться на юго-востоке великой равнины, в богатые страны, орошаемые западными притоками Волги же.
По взятию Казани, нужно было еще 5 лет опустошительной воины, чтобы усмирить все народы, от неё прежде зависевшие, которым помогали Ногаи, не выказывавшие до сих пор к Москве явно враждебных отношений.

Устье Волги закрепилось за Москвою взятием Астрахани; но крымские ханы, отделенные от Московского края широкою степью и занятые другими войнами, не переставали вредить нам, разжигая волнения между ново-покоренными народами, употреблявшими последние усилия для освобождения себя из-под русской власти.
С тех пор, пределы государства быстро расширяются рядом казачьих передовых поселений; Рязанские казаки, уже при Василье Иоановиче хорошо знавшие место на Дону, утверждаются здесь, принимая название Донских, и усиливаются постоянными выселенцами из северной Украйны.
— С этого времени, край, занимаемый Пензенской губернией, лежавший и прежде в стороне, остается совершенно удаленным от главного театра военных действий, но, составляя часть общей оборонительной полосы, открытой к юго-восточному степному пространству, он также подвергается частым нападениям крымских татаров [татар], дальними поисками своими тревоживших все наши пределы.
— При Годунове установилась общая система обороны против этих хищников (23).
Ей следовали до Петра Великого, и она оказалась весьма действительною, так как татары, опасаясь засад, и зная, что всякое движение известно Москве, не смели по-прежнему углубляться в наше отечество.
Во время княжения Михаила Федоровича (24) Украйна наша оградилась линией, в состав которой входили постоянные городки и временные остроги; между прочими Нижний и Верхний Ломовы (25), Тамбов, Козлов, Оскол и друг.
— Великая эпоха внутреннего устройства всего государства путем правительственных преобразований получившая начало и основание при Петре отрикалась [откликалась?] постоянно в продолжении всего этого периода и на Пензенской губернии, окончательно приобретённой и заселенной еще при его предшественниках.

Только два раза смуты, как следствия установившегося в пограничных местах порядка, коснулись Пензенской губернии.
Это были мятежи по Волге, возникавшие в казачьем населении и распространившиеся с необыкновенною силою между народом Поволжья; первый мятеж (во время царствования Алексея Михайловича), которым предводительствовал Стенька Разин, взял направление на Нижний-Новгород, но был остановлен в Симбирске, второй из них, известный под именем Пугачевского бунта, прошел, на возвратном пути из Казани, чрез всю Пензенскую губернию.

В обоих случаях провозглашенное освобождение крестьян от помещичьей власти послужило знаменем для всеобщего восстания.
Автор истории Пугачева бунта (26) сообщает нам следующие сведения относительно Пензенского края: Пугачев, говорит он, два дня бродил то в одну, то в другую сторону, обманывая тем высланную погоню.
Сволочь его, рассыпавшись, производила обычные грабежи.
18-го Июля он, вдруг, устремился по Волге на Кокшайский перевоз и в числе 500 человек лучшего своего войска, переправился на другую сторону...
Переправа Пугачева произвела общее смятение, вся западная сторона восстала и передалась самозванцу.
Господские крестьяне взбунтовались; иноверцы и новокрещенные стали убивать русских священников.
Воеводы бежали из городов, дворяне из поместий; чернь ловила тех и других и отовсюду приводила к Пугачеву.
Пугачев объявил народу вольность, истребление дворянского рода, отпущение повинностей и безденежную раздачу соли...
Но Пугачев не имел уже намерения идти на старую столицу.
Окруженный отовсюду войсками правительства, не доверяя своим сообщникам, он думал о своем спасении; цель его была: пробраться за Кубань или в Персию. Пугачев бежал, но бегство его казалось нашествием.
Никогда успехи его не были ужаснее, никогда мятеж не свирепствовал с такой силою.
Возмущение переходило из одной деревни в другую. Довольно было появления двух или трех злодеев, чтобы взбунтовать целые области.

Составлялись отдельные шайки грабителей и бунтовщиков каждая имела у себя своего Пугачева...
20-го Июля Пугачев под Курмышем переправился вплавь чрез Суру.
Дворяне и чиновники бежали.

Чернь встретила его с образами и хлебом.
Ей прочтен возмутительный манифест...

Пугачев шел с необыкновенною быстротою, отряжая во все стороны свои шайки.
Не знали, в которой находится он сам.

Настичь его было невозможно: он скакал проселочными дорогами, забирая свежих лошадей, и оставлял за собою возмутителей, которые, в числе двух, трех и не более пяти, разъезжали безопасно по селениям и городам, набирая всюду новые шайки.
...1774 г. 27-го Июля Пугачев вошел в Саранск.
Он был встречен не только простым народом, но духовенством и купечеством...
Триста человек дворян, всякого пола и возраста, были им тут повешены; крестьяне и дворовые люди стекались к нему толпами.
Он выступил из города 30-го.
На другой день Меллин вошел в Саранск, взял под караул Прапорщика Шахметева, посаженного в воеводы от самозванца, также и других важных изменников духовного и дворянского звания, а черных людей велел высечь плетьми над [под? перед?] виселицей...
Между тем, Пугачев приблизился к Пензе (27).
Воевода Всеволжский несколько времени, держал чернь в повиновении, дал время дворянам спастись.
Пугачев явился перед городом.
Жители вышли к нему на встречу с иконами и хлебом и пали пред ним на колена.
Пугачев въехал в Пензу.
Всеволжский [Всеволожский?], оставленный городским войском, заперся в своем доме с двадцатью дворянами и решился защищаться.
Дом был зажжен. Храбрый Всеволжский погиб со своими товарищами; казенные и дворянские дома были ограблены.
Пугачев посадил в воеводы господского мужика и пошел к Саратову...
Августа 11-го в разорённый Саратов прибыл Муфель, а 14-го Михельсон.
Оба соединяясь поспешили вслед за Пугачевым, который выступил из города 9-го Августа...
Волжские казаки перешли также на его сторону.
Таким образом, Пугачев со дня на день усиливал войско; оно состояло из 20000.
Шайки его наполняли губернию: Нижегородскую, Воронежскую и Астраханскую.
 
Беглый холоп Евсигнеев, назвавшись также Петром III, взял Инсару Троицк, Наровчат и Керенск, повесил воевод и дворян и везде учредил свое правление (28)...
Верхний и Нижний Ломовы были ограблены и сожжены другими злодеями.
Состояние сего обширного края было ужасно.
Дворянство обречено было погибели.
Во всех селениях на воротах барских дворов висели помещики или их управители.
Мятежники и отряды, их преследующие, отнимали у крестьян лошадей, запасы и последнее имущество.
Народ не знал, кому повиноваться.

Михельсон шел по пятам Пугачева.
Наконец, 25-го настигнул его в ста пятидесяти верстах от Царицына...
Пугачев потерял до 4-т. убитыми и до 7 т. взятыми в плен — остальные рассеялись.
Пугачев в 70-ти верстах от места сражения переплыл Волгу и ушел на луговую сторону, не более как с 30-ю казаками.
Это поражение было последним и решительным.
Граф Панин (29), прибывший в то время в Керенск, послал в Петербург радостное известие.
Этим событием заканчиваются всякая смуты в этом крае и с тех пор Пензенская губерния уже не испытывала более никаких внешних или внутренних неустройств.

Для полноты обозрения, мы изложим здесь вкратце замечательные законодательные и административные меры, коснувшиеся этой губернии, в период с Петра I до 1858 года.
Так в 1708 г., г. Пенза перечислен из Азовской губ. к Казанской, к той же губ. приписан г. Мокшан. К Азовской губ. приписаны города: Краснослободск, Саранск, Н. и В. Ломовы [Н. и В. Ломов], Троицкий Остров, Наровгат [Наровчат?], Инсар и Керенск (тогда же пригородок Шешкеевский приписан к г. Саранску).
В 1719 г., г. Пенза причислен к Пензенской провинции Казанской губ., к ней же приписаны города: Мокшан и Саранск (с Шешкеевым). Остальные из вышеисчисленных городов приписаны: к Шацкой провинции Азовской губ. гг. Краснослободск, Троицк, Наравчат и Керенск; к Тамб. пров. той же губ. гг. Н. и В. Ломовы и Инсар. Так как в 1725 г. Азовская губерния переименована в Воронежскую, то в Полн. Соб. Зак. все города приписанные к Азовской губ. (за исключением В. Ломова, о котором ничего не говорится), показаны в тех же провинциях Воронеж, губ.; г. Мокшан показан в той же пров. Казан, губ., а про Пензу и Саранск ничего не сказано.
В 1774- г. 27 Июля, Пугачев вошел в Саранск.
30 Июля, Он вышел из г. Саранска, а на другой день выехал в Пензу.
В 1780 г., учреждены гг. Городище и Чембар; Пенза Высочайшим указом от 15 и 17 Сентября, назначена Губернским городом Пензен. Намест. и все остальные 12 город. уездными городами того же наместничества.
31 Декабря того же года, открыто Пензенское наместничество, которое, вместе с Казанским, было подчинено одному Генерал-Губернатору, Князю Мещерскому.
В 1781 г., даны гербы всем городам Пенз. губернии.
В 1785 г., конфирмованы планы всех городов.
В 1797 г., Губернское Правление переведено в Саратов.
В 1798 г., упразднены гг. Городище, Мокшан, Чембар, Верхний Ломов, Троицк, Керенск и Шешкеев. Наровчат оставлен зашт. городом Нижегор. губ. (след. тоже упразд., но прежде). Из остальных 5-ти: г. Пенза оставлен уезд. город. Сарат. губ.; Краснослободск уездн. город. Нижег. губ.; Саранск и Инсар - Симбирск. губ. и Н. Ломов показан в Тамбовской губернии.
В 1799 г., открыта в г. Саратове Епархия в 3-м классе, с подчинением управления её церквей Саратов. губ. (до этого года г. Пенза по епархиальному управлению принадлежал к г. Тамбову), а кафедра Архиерея помещена в Пензе. Архиерей именовался Саратовским и Пензенским.
В 1800 г., открыта в Пензе Семинария, которая, впрочем, называлась Саратовской.
В 1801 г., Пенза названа Губернским городом по указу от 9-го Сентября.
В 1803 г., из Пензенской и Сарат. губ. составлена одна Епархия и Архиерей стал называться Пензенским и Саранским.
Губерния приняла теперешнее положение.
В 1839 г., Высочайше утверждено постановление о квартирной повинности для г. Пензы.
В 1839 г., сгорел Архив Земского суда и Градской Думы г. Наровчата.
Сгорел Архив Инсарского Земского суда.
В 1848 г., сгорел Архив Градской Думы г. Чембара.
......................................
1. Относя оба эти народа к Финскому племени, мы следуем общему господствующему ныне мнению, хотя Кеппен в своей брошюре о составленной им этнографической карты Европейской России, и отделяет Мордву от Финнов.
2. Истор. Рос. соч. Соловьева, Т.I, стр. 72—79, по нему можно узнать имена: Чудь, Весь, Меря, Мордву, в упоминаемых Иорнандом [Иордан?] — Thindos, Vasina, Merens, Mordens.
3. Мокша есть одно из колен Мордвы. Мусульманские же писатели часто называют вообще Мордву Мокшею.
4. "Нашествие Батыя на Россию" извлеч. И. Березиным (Ж. М. Н [В?]. П. 1853 [1833?] г. Май примеч. 56).
5. Там же.
6. Воен. Энц. Лек. «Буртасы». Буртасы заняли свободное пространство образовавшееся во времена Болгарской державы, по переселении части этого народа к Дунаю, ибо полукочевая держава волжских Болгар [Булгар], состоявшая из разноплемённых поколений турецких, финских и впоследствии, даже Славянских, простиралась сплошь от нынешней Казани до устья Дона. Таким образом, Хвалисы и другие остатки южных народов были отрезаны от гнезда империи, находившегося около Камы.
7. Энц. Лек. т. 7 «Буртасы».
8. История Соловьева т. I стр. 130-251.
9. Тамбовской губернии.
10. Энц. Лек. Т. 7 «Буртасы».
11. Мордва, как известно, до новейших времен, т. е. до общего крещения при Императрице Елисавете [Елизавете] Петровне, оставалась в язычестве, а Буртасы, как уже сказано по свидетельству Якута и Ахмет-Туси, исповедовали магометанскую веру. Не служит ли это обстоятельство новым подтверждением, что Мордва и Буртасы были два различный племени.
12. Истор. Рос. соч. Соловьева (т. 1, стр. 252-253).
13. Савельев (Мухаметан. Нумизмат.); сам автор говорит, что дороже всего ценились меха черных и черно-бурых лисиц, которые назывались буртасскими, по имени народа Буртасов.
Предметами торговли были меха, шерсть, юфть (которыми платили сначала подать, но в X-м веке уже чеканили монету с арабскими надписями), мёд, орехи, мамонтовые зубы (последние продавались в Хорасане по большой цене).
Чрез [Через] их страну проходила тогда главная торговая дорога из Азии в ...[Б(В)иармию, Б(В)иармно] и Новгород, это и было причиною раннего развития этого народа.
14. Болгары взяли Муром. Истор. Рос. Солов. T. III. стр. 34.
15. Жур. Мин. Цар. Пр. 185(3?)3 г. Май, стр. 80. П. Березина перевод сочинения его: «Рассказ о воинах Принцев и Монгольской армии в степи кипчакской[кыпчакской], Болгарии, России, Мокше,  Алании, Венгрии, Польши, Башкирии и о покорении стран».
16. Истор. Рос. Солов. т. III, стр. 171.
17. Лаврен., лет. (6747-1239) и Троицк(ой). летопись.
18. Мангольское [Монгольское] название татарского года Нухай, собака, которое сделалось именем родоначальника Ногайских Татар.
19. Никон. IV стр. 54.
20. Князья Мещерские ведут свой род от Шприп(н?)ского князя Бахмета, сын которого был Беклемиш.
Отечество Шприп(н?)ских князей быть Крым, о чем свидетельствуют летописи. См. Москвитянин 183(5?)3 г. № 23 и 24 декабря кн. 1 и 2 стр. 232, с 1380 г. в литературных памятниках нет никакого известия о Мещере.
21. Истор. Рос. Соловьева Т. V, стр., 118.
22. Ист. Рос. Соловьева т VI стр. 34.
23. Укрепленные города и впереди их непрерывная засека, линия укреплений, частью искусственных, частью естественных; при чём эта линия шла от Брянска до Мурома.
24. Акты, собранные в биб. и Арх. Рос. Имп. стр. 4091; 637 [1637?] г. Феврали, окружная Царская грамота в Пермь Великую о повсеместном сборе денег на строение укреплений против Крымских и Ногайских татар.
Казачье население и регулярное войско, пешие и конные и вообще служилые люди, стрельцы и пушкари, и боярские дети оберегали вышеупомянутые линии.
Следы этого военного происхождения городов сохранились до сих пор в названиях пригородных слобод и улиц, находящихся по окраинам городов: Пушкарской, Стрелецкой, Черкасской, Конной, Пешей, Козачей.
25. При Алексее Михайловиче основан город Пенза воеводою Лачиновым [Лачиповым?] в 1666 г. на выгодном для обороны месте; здесь уже находился острог и отсюда (от Тамбовской заставы чрез засеку позади города) тянулся вал чрез Мокшан, Ниж. Ломов в Тамбов.
Подобные укрепления изредка имели бастионы, защищавшие проходы.
Присутственные места в Пензе стоят на крепостной стене, где, по словам старожилов, не так давно, были еще пушки. На месте нынешней соборной площади была деревянная крепость и собор.
Город Пенза ежегодно почти претерпевал набеги и опустошения так называемых Кубанцев.
Князь Борис Александрович Голицин [Голицын?], спустя несколько времени от заложения Пензы, по повелению Императора Петра I, построил город Петровск; но Татары не переставали грабить и брать в плен пограничных граждан и поселян.
В начале XVII стол. (в 1717 г) в г. Пензе отражено последнее нападение крымских татар, которые опустошили пригороды: Рамзай, Мокшан и др. новопоселенные казачьи слободы, и, несколько раз отбитые, навсегда удалились (по преданию покоряясь влиянию Чудотворной "Иконы Казанской Божьей Матери" которая пребывает и до днесь града Пензы в Спасокафедральном соборе).
26. Соч. А. С. Пушкина Т. IV стр. 191.
27. В Перелогове, около с. Безсоновки (около церкви) два каменные столба над двумя девицами повешенными Пугачевым.
28. В примечаниях к главе VIII, истории Пугачева бунта Пушкина, исчисляются, кто именно убиты самозванцем и его бутовщиками, между убитыми были воеводы; Гг. Троицка, Краснослободска и Наровчата. Убито людей со всех сословий, не щадя ни пола, ни возраста преимущественно дворян.
29. Граф Панин назначенный главнокомандующим, когда уже Пугачев переправился чрез Волгу и пожар распространился от Нижнего до Астрахани, прибыл из Москвы, в еренск [Керенск?], - тогда уже Пугачев был разбит.