Командировка

Жена позвонила, когда он валялся на кровати.

- Привет!
- Привет.
- Как дела, что нового?
- Ну... – протянул он – какие новости могут быть с утра? Все как всегда. Птички поют.

На улице и правда было хорошо. Солнечное утро только начинало свой разбег и густая зелень деревьев приятно освежала серый пейзаж. «В Бостоне сейчас 19:12» автоматически отметил он, взглянув на второе электронное табло своих навороченных наручных часов. Он попытался представить себе весну на бейсбольном пятачке Лэнгон парка, возле которого, вдоль Комершиал Стрит, он обычно парковался на своем старом Н2. «Ребята, наверное, уже в разгаре игры» снова подумал он и сказал:

- Как там Нэнси?
- Сейчас дам ей трубку – и жена позвала к телефону дочь.

Послышались нарастающие мелкие и частые шлепающие звуки, сопровождаемые радостным визгом, и наконец, в трубке громко зазвенело:

- Привет пап!!!
- Здравствуй, милая! Как дела?
- У меня новая компьютерная игра! – радостно сообщила Нэнси – Называется «Убей Билла». Классная! Ты когда приедешь?
- Уже скоро, родненькая. Командировка заканчивается. Привезу тебе глиняные сувенирчики.
- Ух ты! – заверещала Нэнси. – Жду тебя, папка! Приезжай скорей! Ну, пока, целую! Я побежала играть!

И он снова услышал то же мелкое, частое шлепанье, но уже быстро удаляющееся куда-то вглубь комнаты.

Жена снова взяла трубку.

- У тебя точно все нормально? Голос немного уставший.
- Ерунда. Была небольшая работа под утро. Уже все починили.
- Я соскучилась по тебе, знаешь?
- Знаю – сказал он, пытаясь одновременно развязать шнурок на ботинке. – Теперь уже скоро.
- Я люблю тебя.
- И я тебя. – сказал он, стаскивая левый ботинок. – Думаю, что на следующей неделе пришлют смену. Мы свою работу уже сделали. Обьект сдан в эксплуатацию.
- Я позвоню в среду.
- Договорились – сказал он – Поцелуй Нэнси за меня перед сном.
- Я всегда так делаю, когда тебя нет.
- Да, я знаю – сказал он – Ну, пока.
- Целую тебя.
- И я тебя – сказал он и положил трубку.

Потом уже не спеша он снял и правый ботинок. Носок был немного запачкан брызгами крови, но это его мало волновало – им всегда меняли форму после штурма. Он воткнул ноги в растоптанные кроссовки, с заткнутыми внутрь шнурками, подошел к стойке, взял свою MP5SD, которая еще пахла пороховыми газами и пошел чистить оружие. Усталости не было. Было обычное ощущение от хорошо разогретых мышц, от щедро разлитого по телу адреналина, от привычного ощущения выполненной работы.

По пути он взял пластиковую бутылочку воды с тумбочки и открутил крышку. Отхлебнул, посмотрел в окно и поставил бутылку назад. День действительно был замечательный. И он точно знал, что после написания спецрапорта, который составляет каждый боец из взвода Navy SEAL-CIA после штурма, его мозг уже через пару дней начнет избавляться от деталей. Потому что их так учили. И уж тем более, не придут в его сон подробности последних минут атаки, когда через пару секунд после взрыва свето-шумовой Mk 141, он вскочил в проем окна, и увидев, как откуда-то сбоку, через комнату, метнулась женская тень в длинном платье, совершенно привычно нажал на спусковой крючок. Очередь разметала в лохмотья ее живот, но сердце все еще гнало кровь по разорванным сосудам, когда он, перепрыгивая через нее, мчался в главную комнату. Из-за этого и брызги крови на ботинке и правой штанине. Вбегая через дверь с кухни он увидел, как трое десантников уже стояли над мертвым террористом №1, голова которого, с застывшей ироничной улыбкой, покоилась в луже крови.

- Ну что, по пивку? – спросил он у Райана, заходя в оружейную комнату. Тот уже вовсю орудовал шомполом. Райан во время штурма работал на его прикрытие. Надежный парень.

- Обязательно. Я об этом мечтаю со вчерашнего дня. – и Райан обнажил изумительные зубы, которые по наследству достаются почти всем афроамериканцам. – В двенадцать?

- Давай чуть позже. Часика в три. Мне еще надо пробежаться по местному рынку, купить дочке кое-какие безделушки, а то потом может не оказаться времени перед отьездом.

Эндрю был очень хорошим отцом. Он всегда помнил о своей семье и исправно делал свою работу. Он был идеальным среднестатистическим американцем, исполнительным и без сложных рефлексий. Хорошо запрограмированный мортгиджем и многолетними ценностями звездно-полосатого флага, под которым, в его понимании, в серо-зеленой долларовой тени, покоился весь мир.