Солдат на войне не считали...

В канун 65-летия Победы  российский телеканал впервые в истории нашей страны продемонстрировал  многосерийный художественный фильм «Штрафники», который посмотрели десятки миллионов россиян.
Лично мне фильм  понравился. Хотя бы потому, что авторы и исполнители затронули тему, о которой в нашей стране как-то не принято было особо распространяться. Да, воевали на фронте штрафные батальоны. Да, действовали на самых опасных участках. Да, посылали их  и на верную гибель. Но ведь  и у немцев были  свои штрафники, без них  войны не бывает...
Первым, кто во весь свой хриплый голос поведал советскому народу об этих защитниках Отечества,  был незабвенный  Владимир Высоцкий. Еще в середине  шестидесятых годов прошлого века он исполнил пронзительную песню, в которой были и такие слова:
«Вы лучше лес рубите на гробы -
в прорыв идут штрафные батальоны...»
Много хорошего можно  сказать и об игре актеров. Особенно хочется отметить исполнителя ключевой роли фильма - Алексея Серебрякова, блестяще и правдиво исполнившего роль командира штрафного батальона Твердохлебова.  Правда, несколько смущали его бесконечные поездки на машине к генералу,  словесные перепалки с энкэвэдэшником и другие явно надуманные моменты, которых в  жизни, конечно, быть не могло. Но это все, как говорится, детали,  которые не помешали целостному  восприятию телесериала,   как  художественного кинопроизведения.
Наверняка фильм смотрели и многие  фронтовики. Думаю, и им картина понравилась. Хотя, убежден, что любой из них скажет, что на настоящей войне главные герои «Штрафников» одиннадцать серий вряд ли... прожили. А я вспомнил реальную историю одного из настоящих штрафников, который воевал в таком же батальоне, чудом остался цел и прожил большую  и светлую жизнь.
...До войны Николай Тимофеев окончил семилетку и железнодорожную «ремеслуху». Когда началась война, ему дали «бронь», как помощнику машиниста паровоза. И днем, и ночью по «железке» катились эшелоны с боеприпасами, военной техникой и «пушечным мясом» - солдатиками. Сперва -  под Москву, потом - под  Сталинград. 
Жил  Коля в общежитии на станции Паратск близ Зеленого Дола Татарской АССР. Весной 1943 года к нему в комнату подселили молодого лейтенанта из Зеленодольского РВК. Познакомились, но дружить было некогда: один вечно занят на службе, другой - из поездок не «вылезает». И вот однажды летом вернулся Коля из поездки, смотрит, а его парадно-выходные «хромачи», в которых он на свидание  идти собрался,  пропали. Кто помнит те время, знают,  что хромовые сапоги были бесценной вещью.
Пропажу искали вдвоем с другом, перерыли всю общагу - нигде нет. Наконец, додумались пойти на базар, где и встретили  соседа-лейтенанта, который преспокойно продавал... Колины сапоги! Слово за слово, завязалась драка. Офицер выхватил  «ТТ»,  но Николай успел  перехватить  его руку и пуля прошла мимо. После чего  помощник машиниста вырвал из рук «летехи» пистолет и  ударил его рукояткой по башке. На выстрел набежала милиция. Офицера увезли в больницу, а Тимофеева отправили в «кутузку». Суд был коротким: 22-летнему железнодорожнику  дали четыре года тюрьмы - за нападение на офицера Красной армии.
Неделю ждал этапа  в Зеленодольском  «сизо». Но вместо этого его и еще троих «зэков» неожиданно запихнули в эшелон с уголовниками, которые ехали из Сибири  на Прибалтийский фронт, чтобы «кровью искупить свою вину перед  Родиной и Законом».
В первую же ночь новоиспеченный штрафник остался без сухого пайка: урки срезали  его вещмешок с продуктами. А через несколько дней всех переодели в бэушную военную форму без знаков различия и погон, дали завялящее оружие и - марш на фронт!
Когда одевались, старшина выдал ему ботинки на два размера меньше.
- Я ему толкую, что у меня сорок третий, - вспоминал  Николай Федорович. - А он мне в ответ: «Если живой останешься, возьмешь хромовые сапоги у фрицев!». Нет уж, думаю, мне одних «хромачей» по гроб жизни хватит... 
А дальше  все было, как в кино: к передовой  шли под конвоем автоматчиков. Шаг вправо, шаг влево -  попытка к бегству и расстрел на месте.
Не успели, как следует обжиться в окопах, поступил боевой приказ: выбить немца из первой линии обороны. В атаку шли тоже, как и в фильме, под ураганным огнем противника. В том бою от 900 бойцов их батальона уцелело всего 34, среди которых был и Николай. Остальные «искупили вину» - кто полег в поле, кто - в немецких окопах во время рукопашной.
Но не долго радовались  оставшиеся в живых счастливчики: через несколько дней пришло пополнение  и штрафной батальон опять бросили в бой.  Во время второй атаки не миновала беда и Тимофеева: дважды раненного в грудь и ноги, его отправили в медсанбат, а затем в госпиталь, где он провалялся семь месяцев. А после излечения с него  сняли судимость,  и Николай продолжил войну заряжающим минометного расчета до самой матушки-Победы, а потом еще год «выкуривал» из лесов бандитов, орудовавших под Каунасом.
Домой бывший штрафник пришел в 1946 году с орденом и несколькими медалями на груди. Многие годы Николай Федорович работал председателем и главным инженером  совхоза «Семиозерский» Высокогорского района, вместе с женой воспитал пятерых детей и семь внуков. А вот правнуков (их у бывшего солдата двое) не дождался: в 1989 году Тимофеева не стало.
Один из сыновей солдата, Александр, поведал мне о том, что отец никогда не  любил говорить и своей фронтовой судьбе. И лишь изредка говорил:
- На войне нашего брата-солдата никто не считал: клали «пачками», где надо и где не надо,  что в штрафбате, что в ином месте. Победа, сынок, очень дорогой ценой  досталась. Помни об этом всегда и детям своим расскажи..