чтоб я еще раз, да не дай Боже...

                Рафик Майнасаров сидел напротив  своего сверстника и  пил незнакомый, иностранный  напиток. Он пил его небольшими глотками, как это делали его сверстник по имени Игорь и девушка по имени  Ульяна. Девушка была хорошо воспитана и  родители ее были вполне демократичными людьми. Они не заходили в комнату и не спрашивали так, как бы невзначай, мило улыбаясь мимо тебя: "Ой, а который  час, Ульяночка, а молодым людям не пора  домой?". Нет. Они так  не делали. Но так  примерно думал про Рафика   тот, кто сидел напротив. Игорю не нужно было идти  домой или  еще куда-либо к 24ч. и отпущенное  ему для  свидания  с Ульяной  время не сжимали мощные  тиски  флотских реалий и обязательств. А вот Рафику  же, наоборот, следовало, как  штык  явиться  из увольнения  к 24ч. и ни  минутой и ни секундой  позже. Но он сидел напротив  своего сверстника,  не выказывая никому  и ничем своего волнения ситуацией и беспокойства.  "Х....тебе, понял,  шпана ты штатская...!", - решил про себя Рафик и  уже точно знал, что низачто не уступит этому пижонистому хотя и вполне безобидному  парню, почти незнакомому, не даст тому ощутить пусть маленькое, но -блаженство  от маленькой, но- "победы" над ним - Рафиком, который  почему -то, на удивление самого Игоря, не спешил уходить и был похож   на  летчика,  решившего идти в "лобовую атаку" и низачто не  собиравшегося  убирать штурвал. Часы показали 24ч.  Ульяна  с интересом  наблюдала эту бессловесную  дуэль и решила дать событиям развиваться  своим  чередом.  В конце-концов, Игорь  ушел первым, а  Рафику за опоздание  из увольнения  на  10 часов дали 10 суток  ареста. Сутки - за каждый  час времени, которое он как-бы "одолжил" у своей же собственной  жизни, и которое  потом ей же по-немногу и возвращал, вспоминая  такой вот поступок и говоря самому  себе : "Правильно я сделал тогда, что не ушел...".
                "Алё, военные, я не понял, ножку тянем-тянем-тянем!", - кричал  старшина  гауптвахты. На плацу во внутреннем дворе гарнизонной  гауптвахты было  около трех десятков человек. На плацу  были  яркой краской  по периметру размечены  квадратики и по этим квадратикам надо было строго-строго прямо и по команде ходить строевым шагом, поднимая над плацом ногу не менее метра и оттягивая носок обуви: солдатам- сапог, а матросам и курсанту Майнасарову - ботинок. И так  пять часов  подряд. Когда Рафик только прибыл на гауптвахту, то  первым делом ему на макушку  один караульный водрузил  алюминиевую   маленькую миску и все волосы, что выглядывали из-под миски, состриг машинкой,  оставив на  макушке небольшой "островок.". Так  было со всеми новенькими. Некоторые вывозились  на работу. Нельзя  сказать, что им  повезло. Нет. В один день Рафик  вместе  с другими  под охраной  часового-конвоира ("штыка") разгружал в  порту   ящики с фруктами. Один  ящик  упал и апельсины ярко-оранжевым драже  покатились по  черной портовой грязи. Всем дали по  трое дополнительных суток ареста. Находясь на гауптвахте, ты  всем своим организмом ощущал, что "Общевоинский устав  Вооруженных Сил СССР" из в общем-то нетолстой  такой  книжки превратился в некий такой реалити-фильм-спектакль-ужасный сон-естество, где ты одновременно и зритель и  плохой артист и жертва и палач и еще кто угодно... Это трудно  выразить словами. Ну гауптвахта... Как  еще про нее сказать?.... В 6 утра привозили  завтрак : ледяной  чай  в бачках,  хлеб, который  грели за пазухой  по очереди,  масло, которое  нужно было засунуть за щеку и там оттаивать, а потом   пальцем мазать на хлеб. Ножей  не разрешалось. На ночь  выдавали  "вертолет"- узкую скамью из двух досок. Днем  с этим "вертолетом" на плечах приходилось бегать два-три часа по плацу. Еще  там много было очень всего страшного и такого стыдного, что  взрослый  человек постесняется сказать об этом  вслух. Старшина  гауптвахты - старший  мичман Юрченко  выглядел так, что все офицеры нашей тогдашней армии и армий  стран Варшавского Договора, а заодно и НАТО, даже  если  бы  очень хотели и старались бы, все равно  в нем самом -в Юрченко, а  тем более  в его внешнем  облике, а особенно в его форме  никакого изъяна или  малейшего отклонения  от  норм устава не нашли бы. Зря  бы старались. Ему  бы - суке  в Иностранном Легионе  служить,  так нет же, он - падла,   был начальником  гауптвахты... Сам же  Юрченко старался  все  сделать так, чтобы у отбывавших    наказание арестантов  максимально осталось  бо-о-о-о-ольшое   впечатление  от  этого "заведения несанаторного типа". И надо сказать у него этого  получалось мастерски.   "Порядок"  на гауптвахте  был  таким, что после освобождения  с нее, жену Юрченко,  бывшие  арестанты из числа матросов  отлавливали  как-то в городе и с наслаждением стригли налысо, а стройбатовцы -дверь в его квартире снимали и проем потом наглухо  закладывали  кирпичами и бетоном.  Встреча  с Юрченко оставляла  вам неизгладимое  впечатление  на всю оставшуюся жизнь. Вам  было понятно, что  до встречи  с ним  вы  ничего  не знали ни о армии, ни о порядке в ней, подобающем воинском поведении и любви к Родине. После  того, как   вы покидали  стены   названного "санатория"   вы клялись  себе и  божились примерно так: "чтоб я  еще  раз,  да  не  дай Боже... низачто..никогда...ни при каких обстоятельствах,  да чтобы  я  еще раз....!!!".  Но Рафик  так  не думал, он  бы  и снова  не ушел тогда, не уступил бы  Игорю и что-то  самому  себе доказал. Рафик  знал, что он   будет  еще на гауптвахте.  И он  там  оказался, но это была  уже  другая  гауптвахта.
                На той второй....не было всей  этой уставной  "  игры  в "военных мальчиков". Это была  крошечная  гауптвахта  на несколько человек  при штабе  полка морской авиации. Помещение   гауптвахты  имело  общую смежную стену  с котельной и блягодаря  этому обстоятельству, находится внутри  помещения  гауптвахты  можно было только  в трусах и ботинках. Там были  койки,  был столик  с  кучей   журналов "Крокодил",  там  даже  были   шашки, шахматы и домино. Еду  привозили  из   ближайшей  столовой-ресторана. Можно  сказать- рай  по сравнению с  первой. Но  вот только  в шашки  те  самые  там  никто  не  играл. Единственным занятием  для арестантов на  этой маленькой  гауптвахте  был  уголь. Его была  многотонная куча. Он был  смерзшийся и его приходилось  долбить   ломом  и кайлом. Потом  нагружать в носилки. Но это не  были  носилки в  обычном  смысле слова,  в каких  пионеры  с радостными лицами носили  мусор и прошлогоднюю  траву на  субботнике в школе 22 апреля, нет... это была корабельная  400-литровая  бочка, разрезаная  пополам, к которой в качестве ручек были  приварены  два  лома. Ее  полагалось  нагружать углем и переносить  этот уголь  из одной  кучи в другую. Метров   так  двадцать ....  Да эти носилки  так  то пустыми  нельзя  было от земли оторвать, а   с углем...только  бегом  пару  метров. И так    целый  день с 7 утра и до 22ч. вечера.  В шашки  никто не играл. От таких носилок  ты не мог к вечеру  ни шнурки  на ботинках самостоятельно развязать, ни руку с зубной щеткой  ко рту поднести. Рафик  на эту  гауптвахту  попал за то, что .... А впрочем не важно.... Он уже не думал как раньше "чтоб я  еще  раз,  да  не  дай Боже..., а думал про себя : " А какая  гауптвахта лучше, эта  или  та-первая....? А....?!".  Вы бы  какую   выбрали?