Дар божий Часть 2, гл. 3
Эльза, конечно, обрадовалась такой новости, но уже через минуту запаниковала, услышав, как в своей комнате Денис тихо покашливает. Потом дольше и громче. На слух определила: кашель с мокротой, надо мальчика спасать!
– Ты все-таки померяй температуру. Надо лечиться.
Градусник показал тридцать семь и девять. Эльза молча выскользнула за дверь – ринулась в аптеку.
– Может, позвонить завтра в консерваторию, сказать, что заболел? – спросила робко позднее, заранее зная ответ:
– А кто за меня будет петь партию баритона?
Весь вечер Эльза исполняла роль домашнего лекаря, и к вечеру температура упала, но покашливание не прошло.
И вот она в переполненном зале и переживает так, словно это ей предстоит петь с мокротой в горле…
В соседнем кресле молчаливая и явно встревоженная Валерия Константиновна. Эльза только осмелилась поздороваться. На какое-то время радость от предвкушения прекрасного потеснила даже тревогу за Дениса. До чего приятно было слушать и смотреть, как настраивают студенты свои инструменты, а хор выстраивается за ними! Вот и четверо солистов слева от пульта дирижера, стоят с нотами в руках, а среди них Денис. Девушка в длинном черном платье, парни в костюмах с бабочками. Им бы еще фраки, подумала Эльза со вздохом: на такую стипендию и костюма приличного не купишь…
Вот появился дирижер – и началось действие, так волновавшее сердце Эльзы, которая всегда любила этот торжественный жанр – мессу.
Оркестр и хор были так хороши – даже не верилось, что это все – почти дети, а не солидные музыканты с опытом. Вступили солисты. Вот нежно запела мелодичным сопрано сокурсница Норы – Лена, ее подхватил Юра -«Карузо», как все называли за глаза этого болезненно-толстого парня с красивым и сильным тенором. Дуэт напоминал волшебный диалог двух ангельских голосов. Эльза замерла…
И вдруг на этом чудном фоне послышался тихий кашель Дениса. Тот едва справлялся с мокротой, просто давился ею. Не сговариваясь, Эльза и Валерия переглянулись.
«Ангел-хранитель, миленький, помоги нашему мальчику – стала молиться про себя забывшая Бога Эльза. – Не дай ему опозориться!»
Валерия Константиновна даже тихо застонала, и это заставило Эльзу шепнуть ей:
– Он болен. У него вчера вечером была высокая температура.
– Знаю, знаю…
Вдруг Денис сделал странное движение в сторону: показалось – сейчас он просто сбежит. Но тот открыл партитуру и сразу же мощно взял первую ноту. И запел вдохновенно, как будто тоже страстно молился. Его мягкий баритон, переплетаясь с тенором и сопрано, звучал чарующе.
– Господи, помоги ему, – шепнула и Валерия Константиновна.
…Потом Эльза хлопала вместе с публикой изо всех сил, а Валерия, стукнув пару раз ладошкой, покинула зал. И сразу стало понятно: она и пришла сюда ради одного ученика.
Денис разыскал Эльзу после концерта в самом зале и даже обнял ее за плечи.
– Ну, как?
– Лучше и не бывает! Молодец! Ты у нас – чудо!
– Это вам так кажется. Ладно, пойду к Валерии, ждет в классе. Сейчас раскритикует.
– Глупости! Она рядом сидела, я видела: ей понравилось.
- Я чуть не сбежал из-за кашля. Еле сдерживал его и себя.
- Я заметила, я даже испугалась. А что делают в таком случае остальные? Как выходят из положения, если певец...
- Понятия не имею. Оттого и запел.
Пробираясь к выходу вместе с толпой студентов, Эльза услышала позади себя:
– Ничего, справился. Давно я не слышала ТАКОГО Дениса. Словно вернулись старые времена. Ваня бы порадовался.
Эльза оглянулась. Две модно одетые моложавые дамы пытались пробиться к выходу из консерватории.
«Значит, им тоже кажется, что все это время Денис пел НЕ ТАК? Кто они? Концертмейстеры или преподаватели?» – думала она по дороге домой.
Целый вечер потом Эльза ходила под впечатлением от «Мессы» и услышанного разговора. Позвонила Светлане – порадовать ее.
– Посмотрим, что будет дальше, – ответила та и добавила обиженно, а меня опять не пригласил. Я бы и работу бросила, приехала.
– Он не успел, все так неожиданно вышло.
– Но «Месса» - это вам не попса, которую можно выучить за один присест, – резонно отмахнулась от такой защиты Светлана. – Скорее всего – не был в себе уверен, боялся.
– Я сама только вчера узнала о выступлении!
– Да уж, прямо партизан – наш сынок…
Как все-таки не хватало рядом такой подруги, какой была Мирра! Приходилось Эльзе в одиночестве переваривать все впечатления.
Она была из тех редких женщин, которые не знают такого понятия как «серые будни». . Эльзе доставляли удовольствие даже походы на рынок и стояние возле плиты. Так что ее нынешние дни, после того концерта, окрасились в приятный голубой колер.
Когда соседки ее останавливали, чтобы пожаловаться на болезни, высокие цены, инфляцию и вообще – на тяжелую жизнь, она молча выслушивала, давала совет, чем лечиться, и торопилась уйти:
– Извините, меня ждут!
Как она раздражала этим соседей! Как это – не замечать, что вокруг творится? И что это за таинственный жилец – вроде внук? Он откуда свалился? Не странно ли – муж умер, и тут объявился внук? От кого же он, если никто Эльзу беременной не помнит? И неужели ради внука надо так красить губы, делать прическу, нацеплять туфли с каблуком, покупать яркие блузки?!
Клавдия однажды не выдержала и спросила в лоб:
– Эльза Кирилловна, миленькая, неужели вам пенсии хватает на все?
– Вполне, а что? Вам, Клава занять денег? Вот пенсию получу…
– А какая у вас пенсия?
– Меньше вашей, Клавочка. Вы же на вредном производстве работали, а я всего лишь врачом. Раньше врачи копейки получали. Вот и пенсия такая получилась, – охотно объяснила Эльза.
А ей и вправду хватало! Ну что она могла поделать со своей привычкой аккуратно распределять жалкий бюджет, чтобы не занимать денег? Ничего, только экономить. И не покупала она модных блузок! Просто вытащила на свет божий и перешила старые вещички. И туфлям на каблуках было много лет, а ей повезло, что мода на острые носы отошла и вернулась старая.
За квартиру со всеми услугами они с «внуком» платили поровну. Больше ни копейки с парня Эльза не брала, зная его нищенскую зарплату на фирме.
Но однажды она усадила Дениса на кухне и сказала строго:
– Сядь и послушай меня. Те деньги, что ты собираешься тратить на обед в вашем дорогущем кафе, отдавай мне. Я тебе на эту сумму обеспечу трехразовое питание. Трудно готовить кукольную порцию для себя одной. На двоих легче. Выручай меня.
Теперь она стряпала с величайшим удовольствием, предвкушая, как придуманный внук будет есть здоровую пищу, а не подозрительные гамбургеры.
Другая сторона ее жизни отношения к быту не имела, а потому окрашена была разнообразно. Впрочем, цветовая гамма тут зависела от Дениса с его сюрпризами.
Однажды он прибежал домой и крикнул возбужденно с порога:
– Я буду петь в оперном! Меня прослушали и отобрали на спектакль! Американцы! Я попал на прослушивание случайно! Их было двое: режиссер – украинского происхождения, шпарит на нашем языке классно, но с акцентом, а второй – чистый американец, говорит только на английском. Приехали ставить две оперы Пуччини на украинском языке, впервые! Я ждал Нору, сидел во время прослушивания там, мне разрешили. А они на меня глянули и спрашивают: «А кто вы, молодой человек?» Я отвечаю – студент консерватории. Они: « А вы не хотите прослушаться?» Эльза Кирилловна, я им понравился, представляете? Даже не все артисты театра подошли, а меня взяли!
– Еще бы, – с гордостью ответила Эльза. – У тебя голос какой! И, как вы там говорите о подходящей для сцены внешности? Фактурный? Вот-вот, ты у нас еще и фактурный!
За все годы учебы Дениса в консерватории таких замечательных праздничных событий было несколько. Они остались в памяти яркими сочными пятнами, и впоследствии Эльза даже не могла вспомнить, в какое время года это происходило. Ей казалось – весной, потому что в душе ее пела музыка, а собственный возраст был похож на старое зимнее пальто, которое она сбросила с плеч одним рывком – и оказалась в другом времени и даже пространстве.
В своей квартире она видела вечно занятого, озабоченного юношу, который скупо приоткрывал свои личные секреты, а потом пел на сцене в театральном костюме, и она смотрела из зала – не узнавая. Домашний мальчик ужинал в ее кухне, стирал в тазике носки, болтал с кем-то по мобильнику то со смехом, то сердясь. А этот, на сцене, пел красивым баритоном, срывая аплодисменты, и казался таким далеким, беспечным. Вроде бы это не он совсем недавно говорил, что у него ничего не получается, и лучше бы он занимался джазом! А сейчас ведет себя так, словно и родился на сцене!
На премьеру двух коротких опер Пуччини на украинском языке народу набежало много. Казалось – весь город клюнул на иностранные фамилии, украшавшие афиши.
Опера «Джанни Скикки» скорее походила на водевиль, непритязательный по соджержанию и весьма скромный по исполнению. В партии Нотариуса, которую пел Денис, было больше речитатива, чем музыки. Однако лукавый мошенник Амонито в мантии нотариуса так хорошо сыграл свою роль, что публика откликалась смехом и аплодисментами.
Да, Эльза не узнавала своего Дениса. Он так выразительно жестикулировал, так смешно гримасничал, что можно было и без слов понять замысел его героя-мошенника. Таким артистичным и эмоциональным она Дениса еще не видела.
«Да он не только певец, он – настоящий артист», – думала радостно Эльза, отбивая себе ладошки вместе с публикой.
Репетиции комических опер опять свели вместе Дениса и Нору. Та уже была своей в театре. Ее портреты красовались вдоль лестницы, ведущих на балкон. Именно красовались: девушка смотрелась прекрасно, и Эльза легко представляла себе, как ею гордится Денис.
Он словно ожил после дурного сна. Эльза прислушивалась к интонациям его голоса по мобильному телефону. Счастливые нотки в нем давали больше информации, чем слова.
– У них все хорошо, – шептала она по телефону в ответ на вечный вопрос Светланы: « Как там мой ребенок?»
Продолжение http://www.proza.ru/2013/02/11/1876
;
Свидетельство о публикации №213021001538