Погремушка

Погремушка

Велосипед явился на работу голым. Вернее, сперва на нем торчала шляпа и болталось пальто. В левой руке он сжимал светлый кожаный портфель, шитый по эксклюзивному заказу в Ундервуде. А правой – опирался на старомодный, до неприличия затёртый зонт-палку, доставшийся ему, говорят, ещё от прадедушки. В общем, всё, как всегда. Кроме трогательно шаркающих, пушистых шлёпанцев вместо ботинок да жалко белеющих в скудной растительности, обезбрюченных ног.
Алисочка в приёмной напряженно вытянула шею из-за высокой секретарской стойки, рассматривая необычные подробности. Работая у мэтра Велосипеда она давно привыкла ничему не удивляться. Но все же, когда шеф из гардеробной вышел нагишом, зрелище подействовало на Алисочку так сильно, что она бы с радостью упала в обморок, если б знала, как это делается. Ничего такого она не знала, а поэтому только глупо открыла рот, потом закрыла и совсем не к месту улыбнулась, обнажив крупные, безупречно белые зубы.
- Что вы хихикаете? – строго спросил мэтр, педантично разглаживая щеточкой жидкие усы перед огромным зеркалом в золоченой раме.
- Кофе – по-венски, бутерброды – с сыром ле лерен, и через десять-двадцать занесите газеты и почту, - невозмутимо отдал он приказ, расстегнул портфель, уложил щеточку в малюсенький специальный кармашек и, шевеля тощими ягодицами, прошёл в свой кабинет.
У Алисочки первый раз в жизни закружилась голова.
- Нет, ты видела? – растеряно спросила она гепардиху Леру, безмятежно растянувшуюся возле стола секретарши. – Это что же?
Гепардиха равнодушно зевнула и уставилась в окно.
- Скажи на милость, - продолжала Алисочка, привычно принимаясь хозяйничать между кофеваркой и встроенным холодильником, отделанным точь-в-точь как стена натуральным ореховым деревом, - как он собирается людей принимать? В десять двадцать две – юрисконсульт по проекту в Малазии… Впрочем, этот стерпит. В десять сорок семь – адвокатша по иску «Корпари»… Ну… черепаху Кристин вообще ничем не смутишь... Но в одиннадцать ровно – собрание акционеров! В двенадцать ноль три – подписание соглашения с группой «Ри-Ви», а в двенадцать десять – подход к прессе! Будет и телевидение, между прочим. Ты представляешь, как это будет выглядеть, а?
Алисочка представила сама, хохотнула, но тут же приняла строгий вид:
- Нужно, решительно нужно, чтобы кто-нибудь с ним поговорил, - заявила она.
Гепардиха поднялась, подошла к двери кабинета и скребнула по ней лапой, точно собиралась выполнить Алисочкину просьбу. Действительно, из всех обитателей офиса она одна могла бы поговорить на столь щекотливую тему с мэтром Велосипедом. Жаль, говорить она не умела. Впрочем, возможно, именно за это он так сильно её обожал.
Алисочка уважительно приоткрыла перед гепардихой тяжелую дверь и, пропустив Леру вперёд, бесшумно вкатила следом столик с круглым серебряным подносом. Мэтр строчил какое-то письмо от руки за рабочим столом.
- Ваш завтрак, мэтр, - сказала она, не поднимая глаз.
- Спасибо, - сухо ответил он, продолжая работать.
- Вам… не холодно, мэтр? – робко спросила она, ловко освобождая поднос с завтраком на тумбу слоновой кости перед белым кожаным диваном напротив панорамного окна.
- Что?.. Как вы сказали? – искренне удивился Велосипед. Обычно его подчинённые не смели и рта раскрыть в его присутствии без разрешения.
Алисочка набрала побольше воздуху в лёгкие и отважно выпалила:
- Не хотите ли накинуть пиджак?
Велосипед опешил. Лера, запрыгнувшая на диван, безошибочно почувствовала настроение хозяина и предупреждающе оскалила клыки в сторону Алисочки. Потом, видимо, решила оставить разборки из-за всякой ерунды двуногим и принялась умываться.
- Алисочка, - когда мэтр говорил так ласково, секретарша предчувствовала неминуемую начальственную порку, - если бы мне захотелось накинуть пиджак, я бы вам об этом сказал. Впрочем, можете не волноваться, с пиджаком я справлюсь без вас. Спасибо за завтрак. Идите уже. Идите, идите.
Она вдруг почувствовала себя дурой, покраснела и послушно направилась прочь, волоча за собой сервировочный столик.
- Что ж, - перевела Алисочка дух за дверью, - в крайнем случае, перейду на работу к Амелии. Хотя… вряд ли она сможет платить и половину того, что здесь…
Расстроенная девушка достала из холодильника коробку с халвой и отправила кусочек в рот.
- По крайней мере, я сделала всё, что могла, для спасения корпорации, - продолжала она привычно размышлять вслух сама с собой. - Дальше, мэтр, вы уж сами… как-нибудь…
И с обиженным видом отломила себе ещё халвы.
Раздался короткий писк открываемого кода и через замаскированный рядом с гардеробной «чёрный» вход в приёмную ворвался пардусник Леры, он же начальник охраны - Сергей Сергеевич. Сразу стало понятно, что перед этим Сергей Сергеевич бежал: дыхание его сбилось, волосы стояли дыбом, а галстук смешно топорщился сбоку от воротника.
- Мэтр здесь? – нервно спросил Сергей Сергеевич.
- Здесь, - многообещающе ответила Алисочка.
- Занят?
Алиса пожала плечами:
- Его день, как всегда, расписан по секундам. Но через минуту двадцать я несу ему почту, и вам, как вы знаете, можно зайти со мной. При условии, что у вас очень важный вопрос.
Она сделала ударение на очень.
Сергеич нервно закивал. Было странно видеть этого большого человека с сильным, мужественным лицом, обычно невозмутимого, даже чуть-чуть ироничного - взволнованным. Он напоминал школьника, который не справился с контрольным тестом.
Алисочка отправила пустую коробку в мусорную корзину, подошла к СергейСергеичу, снисходительно поправила галстук, пригладила растрепанные волосы душистыми наманикюренными пальцами и ловко поставила на сервировочный столик квадратный мельхиоровый поднос со стопкой газет, сбоку от них живописно раскинула веер конвертов, взялась за ручку двери и загадочно произнесла:
- Ну, пошли…
Голый мэтр сидел на диване рядом с Лерой и спокойно допивал кофе. Лера брезгливо жевала бутерброд с сыром ле лерен с блюдечка, заботливо пристроенного хозяином перед самым её носом.
- Вел Осипович, к вам Сергей Сергеич, - объявила Алисочка, аккуратно водрузила на столешницу квадратный поднос и привычно поехала со своей тележкой к дивану собирать посуду после завтрака.
Велосипед, он же Вел Осипович, бодро подскочил и, тряхнув сморщенными гениталиями, направился к рабочему столу – для него настало время ознакомиться с прессой и письмами.
- Ну-с? Что у тебя, Серж? Давай, только быстро, - разрешил он.
Потрясённый Сергей Сергеевич молчал.
«Аж девять секунд», - автоматически отметила секретарша.
- Алиса! - наконец выдавил он.
- Я при чём? Они сами так утром заявились… Поговорите с ними… как-нибудь… по-мужски, - деликатно пробормотала она, проезжая со столиком мимо Сергея. - А то мне еще посуду мыть…
Она красиво продефилировала к выходу.
- Мэтр, - произнёс Сергей, когда они остались одни, - да вы ведь… голый!
Велосипед устремил на него внимательный взгляд.
- Да я гол, как сокол, так что же? – пропел он неожиданно приятным баритоном на смутно знакомый Серёге мотив оперетки тысячелетней давности. – Пусть меня так зовут вельможи! Как они от меня далеки, далекииииии…
Тут мэтр дал петуха, и Серёга невольно облегченно вздохнул.
- Давайте оденемся, мэтр? – осторожно попросил он. - Почему вы ускользнули от охраны? Мы даже не заметили, как вы покинули дом. Вы что же? Вылезли через окно с другой стороны? А на какой машине ехали? На улице - плюс один!
- Как отвратительно вы работаете, – с досадой прищурился мэтр. – Ужасно. Не охрана, а пустое место. Согласитесь, я дал вам это понять.
Велосипед вздохнул и принялся методично вскрывать и выбрасывать в урну рядом с рабочим столом конверты, едва ознакомившись с их содержимым. Лишь одно письмо привлекло его внимание на пару секунд дольше остальных, и Вел Осипович четким движеньем отправил его в поддон чистого янтаря возле хрустального письменного прибора. Нечитанные газеты полетели в мусорку за письмами.
- Мы все умрем, Сережа.
- Все когда-нибудь умрут, - не понял Сергей. – Зачем же голыми ходить?
- Юрисконсульт Марджани, - сообщил в селекторе Алисочкин голос.
– Мэтр, вы… готовы? – робко уточнила она после заминки.
- Прекратите ломать комедию, дура! – взбешенно крикнул мэтр. – Главное, чтобы юрисконсульт был готов. Пришёл – давайте.
Дверь распахнулась и побледневший, видимо, из-за услышанной раздраженной реплики мэтра, толстяк-азиат Марджани перешагнул порог. Он суетливо извлекал какие-то бумаги из кожаной папки под мышкой и всем своим видом старался показать полную готовность к разговору по проекту, запускаемому в Малазии.
- О, здравствуйте, мэтр, - семенил Марджани, коротко глянув на Велосипеда и даже не успев удивиться голому шефу и присутствию Сергея в комнате (Вел Осипович никогда не оставлял в кабинете людей, не имеющих отношения к разговору). Марджани уткнулся было в свою папку, но потом замер, поднял взгляд и, наконец, остолбенел.
- Что случилось? – с ужасом спросил он Сергея шёпотом.
Тот, уже переваривший ужас ситуации, усмехнулся:
- Это? Новая мода. Скоро все будем так ходить.
- Хе-хе, - осторожно ответил ему Марджани. – И Алисочка?
- Алисочка - только после вас, Марджани, - сообщил Сергей, - так что, если хотите ускорить процесс, раздевайтесь.
- Хе-хе, - еще больше испугался толстяк. – Почему я? А вы тогда почему…
- Сергей, не влезай! Между прочим, у нас важный разговор, - раздражённо сказал мэтр и обратился к Марджани. – Что Малазия?
- В смысле? – совсем растерялся тот, похоже, в замешательстве забыв, для чего пришёл.
- Погода как? – с издевкой спросил Велосипед.
- В Малазии… солнце… печёт сильно, - напряжённо принялся вспоминать Марджани и просиял:
 – Мэтр, вы собрались в Малазию? В таком виде?
- Возможно, - серьезно сказал Вел Осипович. – Но для начала я собираюсь в таком виде провести собрание акционеров и сделать подход к прессе.
- Как?
- Вот так, - мэтр встал из-за стола, и Марджани закрыл глаза.
- Мэтр, пришла адвокат Кристин, - прощебетала Алисочка.
- Пошли её к черту и пусть заходит.
Дверь распахнулась, на пороге нарисовалась немолодая, но подтянутая женщина с распущенными, светло окрашенными волосами и холодным, как у каменного изваяния, выражением лица.
Мужчины в кабинете уставились на неё. Вел - выжидающе, Сергей по профессиональной привычке - оценивающе, Марджани – умоляюще.
Мисс Кристин невозмутимо скользнула взглядом по голому мэтру и перевела глаза на люстру.
- У вас люди, Вел Осипович. Я могу еще подождать, - произнесла она без эмоций.
- Бессмысленно… - перебил он её.
С улицы донесся долгий тоскливый звук.
Ничего более неуместного, непривычного и странного в этой роскошной крепости нельзя было бы представить. Волна нечеловеческого голоса, со всей очевидностью принадлежавшего живому существу, неожиданно и мощно влилась сквозь непроницаемые окна, достигла приемной, прокатилась по коридору и заполнила все здание. Срезонировали даже стены. Кажется, и тяжелая мебель в кабинете запела в ответ ледяному вою, будто лопнувшая нижняя струна на гитаре в пустой и гулкой комнате.
Алисочка сквозь незакрытую адвокатшей дверь в кабинет в отражении зеркала видела, как мэтр досадливо сморщился, а остальные - оцепенели.
- Там будет вой и зубовный скрежет… - задумчиво произнес Вел Осипович, когда в кабинете снова повисла тишина. – Да, господа, не надо изобретать велосипед.
«Первый раз за утро произнес…» - механически отметила Алисочка прозвучаший любимый афоризм Велосипеда и по привычке посмотрела на часы – десять пятьдесят две. Зал, видимо, заполняется акционерами. На столе для ньюсмейкеров еще не расставлена минералка. Но пульс у Алисочки ухал в уши, как барабан, а руки-ноги странно онемели.
«Что это я? Что это я? В зал идти!» - пыталась отдать самой себе команду Алисочка, понимая, что «зависла» на страшном звуке неподвижней доисторического компьютера.
«Ничего особенного. Мало ли?»
Но мэтр сказал:
- Произошла катастрофа, господа... Алиса, хватит подслушивать – я тоже вижу вас в зеркало. Зайдите, наконец!
Алисочка смущённой тенью проскользнула за спиной адвокатши и послушно дополнила собой немую сцену ожидания.
Мэтр занял место за рабочим столом и, никого не приглашая сесть, произнес:
- Я был…
Он набрал воздуха в легкие и выдохнул:
- …в контейнере.
Повисла тишина, а в сияющем роскошью кабинете стало совсем неуютно. Марджани опять икнул. Зато в глазах женщины-памятника мисс Кристин мелькнуло вдруг почти человеческое любопытство.
- Что?.. – спросил Сергей.
- Зачем?! – резко перебила его адвокатша.
- Мне хотелось удостовериться, что контейнер пуст. Да, господа, всё произошло – страхи, комплексы и психические отклонения снова вырвались на свободу.
Мэтр сморщился и заплакал. Тогда Алисочка поняла, что случилось непоправимое. Так бывает, когда падает чашка китайского фарфора и разлетается вдребезги, и надо как-то признаться в этом мэтру, потому что он помнит все чашки наперечет и требует, чтобы кофе всегда подавали в одной и той же паре, а чай в другой, но разбитый фарфор ни сложить, ни склеить обратно уже невозможно…
Еще Алисочка лихорадочно пыталась вспомнить, что означает слово контейнер, когда произносится с таким выражением лица, как у мэтра только что. Она вообще-то знала, но забыла. Хоть она и образцовая секретарша, но не может же она помнить все подробности на свете.
- Извините … А можно я немного посплю? Мне надо срочно удалиться в комнату отдыха, - забормотал мэтр. – Давайте не изобретать… Там все написано.
Он махнул рукой в сторону исписанных листков на столешнице, неуклюже вылез из-за стола, странно тряхнул головой, клацнул зубами и пошаркал в сторону двери из рабочего кабинета в комнату отдыха.
Опять раздался вой. На этот раз его источник явно располагался ближе, и Алисочка поняла, что если звук повторится еще раз, она просто сойдет с ума.
Почти сразу же вровень с окном кабинета на четырнадцатом этаже поднялся мохнатый воздушный шар. Алисочка не сразу поняла, что это - голова... Судя по тому, что от здания компании ее отделяла примерно пара улиц, размером она была с небольшой планетарий. Колышущееся серыми струями тело, поднимавшееся вслед за головой, казались сотканными то ли из дыма, то ли из маленьких смерчей, пропитанных пеплом и сажей. На призрачном лице, медленно разворачивающемся в сторону небоскреба компании, открылись два черных, глубоко посаженных глаза – абсолютно живых и печальных. Алисочке показалось, что монстр неуловимо был на кого-то похож… На кого?
Великан тем временем двинулся в сторону их здания. Вот он разинул впадину черного рта.
«Завоет», - поняла Алисочка и приготовилась умереть. Но монстр не успел – в комнате, подобно ему, вдруг завыла мисс Кристин. Конечно, ее голос звучал гораздо тише. Вряд ли даже за дверями можно было услышать эту песню. Но чудовище словно что-то почуяло. На гигантской лепешке с глазами отразилось странное удивление, из распахнутой пасти не вылетело ни звука, а глаза устремились - Алисочка была готова поклясться в этом! - в сторону мисс Кристин.
Адвокатша, продолжая выть, медленно пошла к окну на негнущихся ногах.
- Иуыыыыыыэ, йуиэээээй, - выводила она сперва тоскливо, в тон призраку, потом все больше ласково, превращая стон в мажорную песенку.
Тем временем Сергей Сергеевич с совершенно белым лицом сполз с дивана на пол. Алисочка бросила на него взгляд и сквозь опять накрывший ее ужас вдруг поняла, кого напоминает дымчатое чудовище за окном…
- Принесите мою сумку, Алиса, - быстро скомандовала мисс Кристин, переводя дыхание.
Секретарша не сразу поняла, что обращаются к ней.
- Да очнитесь же! – отчаянно прошипела ей Кристин. – Сумка. В приемной. Быстро.
Последнее слово прозвучало до того властно, что Алисочка очнулась от транса и молнией метнулась за дверь. Гепардиха возбужденно подскочила с дивана, сделала следом длинный прыжок и замерла на пороге, напряженно наблюдая за действиями секретарши. Призрак её не тревожил.
«Сказано, животное», - подумала секретарша, хватая сумку и возвращаясь к адвокатше. Та, не прекращая странного концерта, нырнула рукой в свой саквояж и точным движением извлекла… круглую погремушку на длинной ручке.
- Ииояаоуиииии, - протянула она, вплотную подвинувшись к окну и поднимая игрушку над головой.
Монстр не издал ни звука, зато с любопытством протянул к погремушке палец, точно пытаясь ее потрогать - его рука оказалась длиной в полквартала, а подушечка заняла почти пол-окна. Снова произошло странное: мохнатый дым, образующий указующий монстровый перст, легко просочился сквозь стекло и окутал руку мисс Кристин. Она тряхнула погремушкой и продолжила петь «колыбельную», вставляя речитатив:
- Ты уже не невольник. Ты сослужил свою службу. Ты молодец. Хозяин благодарит тебя. Уходи. Ты хороший. Иди и посмотри, какой мир большой. Хозяин тебя отпускает. Он будет тебя помнить…
Лицо великана стало совсем жалобным. Там, где его палец-дым соприкоснулся с погремушкой Кристин, остался лишь чистый воздух. Дымный гигант снова и снова тянулся к погремушке, он весь словно перетекал за окно – его пальцы, ладони, предплечья, лицо, грудь. Столкнувшись с Кристин и её погремушкой, он растворялся, тянулся снова и растворялся опять. Минуты за три его просто втянуло в кабинет и развеяло об игрушку.
«Черт знает что такое», - подумала Алиса.

За окном хлынул дождь. Неслышные капли сперва несмело, а затем частыми трассирующим очередями покрыли преграду толстого стекла.
Когда последний след от серой дымки рассеялся в воздухе, Кристин без сил оперлась на стеклянную стену, и велела:
- Помогите Сергею. Ему сейчас хуже всех.
- Почему? – спросила Алиса.
- Потому что это был его страх. Заметили сходство? Это закономерно – контейнер открыт, все страхи на свободе, они ищут хозяев.
Котсьтн перевела дыхание.
- Вам всем, господа, предстоит с встретится со своими ужастиками, выкорчеванными в детстве и юности из подсознания. Учтите: чем сильнее человек, тем больше его страх. Иногда их несколько. Хотя не факт, что кто-нибудь маленький и слабый не умрёт от одного вида собственного совершенно безобидного страшка. Понимаете? - продолждила адвокатша.
Алисочка не понимала, она тупо глядела на Сергея и думала о том, что за время работы секретарем ей приходилось выполнять какие угодно обязанности, но никогда - помогать человеку с восковой маской вместо лица, валяющемуся безвольным мешком на полу.
Зато неожиданно быстро сориентировался Марджани. Всплескивая руками, он хлопотливой курицей подскочил к пардуснику, присел перед ним на корточки, быстро стянул галстук, буквально разорвал верхние пуговицы на рубашке и начал энергично растирать виски.
- Принесите воды, – скомандовал он.
Алисочка почувствовала себя в привычной роли исполнителя и в одно мгновенье не хуже гепардихи исполнила прыжок в сторону графина на тумбе возле шкафа за спинкой рабочего кресла шефа. Поставила воду рядом с Марджани. Он тут же из горлышка набрал глоток и прыснул Сергею Сергеевичу в лицо. Затем закатил ему звонкую оплеуху. Щека главного охранника компании порозовела и еле заметно дернулась.
- Спирт есть? Водка?
- Есть бренди, - машинально ответила Алисочка.
- Тащите! – приказал Марджани, растирая и бесцеремонно хлопая пардусника по физиономии.
"А как врежет в ответ?" - опасливо подумала Алисочка, но ничего не сказала вслух и послушно побежала в приемную. По дороге она зацепилась каблуком за порог, чуть не упала и запрыгала, скидывая на ходу высокие лодочки. Когда она возвратилась с бутылкой и салфетками в руках, адвокатша уже стояла возле стола мэтра и бесцеремонно перебирала оставленные на нём бумаги. Вот она забегала глазами по строчкам письма.
- Мэтр будет не доволен, - почти на автомате сказала ей Алисочка, понимая, впрочем, что всё изменилось, и что в этой, годами охраняемой от беспорядка и чужого присутствия блестящей крепости теперь можно всё и всем.
- Он мёртв, - спокойно ответила Кристин.
- Как?.. Почему?! – отчаянно воскликнула Алиса, передавая Марджани бренди и чуть не уронив на него бутылку.
- Действительно, почему вы так думаете? – деликатно поинтересовался Марджани и откупорил зубами пробку. Он промакнул салфетку, поднес ее к носу Сергея Сергеевича одной рукой, другой – от души закатил ему еще одну плюху. Потом принялся растирать салфеткой виски и щеки Сергея Сергеевича. Тот резко сел и тряхнул головой.
- Горячий чай. Очень сладкий. И что-нибудь пожевать. Торопитесь, - кивнул Марджани Алисочке. Убегая, она слышала, как адвокатша негромко принялась объяснять юрисконсульту:
- Потому что мэтр выпил таблетку чокнутых, а она имеет побоч…
Дальше Алисочка не расслышала…
Высыпая в заварочный чайник мелкие сушёные листья из блестящего и душистого пакета, она с удивлением заметила, как сильно у нее трясутся руки. Почему-то вспомнила, что в зале должны давно собраться и почуять неладное акционеры. Удивилась, что никто не врывается в приемную, не интересуется причинами задержки собрания или не орет «В чем дело? Откуда этот ужас?».
«Они слышали вой. Они боятся. Они, может быть, даже умерли. А что творится в городе? По улицам бродят монстры… Чьи-то страхи…»
Она уже вспомнила, что такое контейнер – сотни лет люди складывали в него комплексы, личные трагедии и отклонения психики. Кажется, в школе объясняли, что контейнер – не предмет, который можно пощупать руками, а какая-то психовиртуальная величина.
В поликлиниках проводилась простая процедура по вытеснению негатива и облучению позитивом перед «экраном»: приходишь в любое учреждение, называешь имя, тебя пробивают по базе. Потом становишься перед черно-белым полотном. Глаза слепят синие вспышки, а волосы раздуваются во все стороны под потоками ионового ветра. Говорили, что по цифре с экрана все плохое с человека попадало в контейнер. Дальше можно было жить, ничего не боясь. Говорили, что процедуры привели к тому, что в мире пропали болезни. Даже их названия, когда-то занимавшие прочное место в жизни человечества, почти стерлись из нее. Почти – потому что есть развивоны, уверенные, что такое положение вещей ведет к деградации чего-то там и что однажды контейнер не выдержит и для всей цивилизации наступит регресс… или деградация? Впрочем, в терминах Алисочка не сильна.
Процедуру проходили в обязательном порядке четырежды: до рождения (как только будущие родители узнавали о том, что у них будет ребенок, облучали мать и зачем-то - отца), затем человека помещали перед экраном при рождении. И еще - в период половозрелости. И во время потенциального кризиса среднего возраста. До него, впрочем, мало кто доживал: чаще всего люди «не просыпались» задолго до необходимости третьей процедуры. "Не проснуться" означало совершить «переход». Вел Осипович, которому давно исполнилось за сорок, считался редким долгожителем.
Но не проснуться никто не боялся – страхов не было, а сам переход - процесс естественный и безболезненный.
Жаль, что Алисочке раньше не приходило в голову вникать во все эти подробности. Ей случайно запомнилась только одна телепередача, в которой какой-то учёный-оппозиционер утверждал, что людям без страхов незачем жить. Что исчезает мотивация. Что на самом деле время в этом мире застыло и давно не движется. Что если людям ничего не надо, кроме денег, здоровья и путешествий, в них исчезает человеческое.
- …мы живём в конце времён, - говорил учёный. – Апокалипсис…э-э… если вы помните значение этого слова… не будет страшным. Он будет скучным. Если применить метод визуализации, конец света не кроваво-алого цвета и не чёрного, как было принято изображать на картинах древности. Он – серый. Я бы даже сказал, бежевый.
Передача Алисочке запомнилась потому, что бежевое после нее стремительно вошло в моду…
«Значит, теперь контейнер каким-то образом открыли. Непонятно зачем. Или сам развалился», - сказала себе Алисочка и залила в заварочный чайник вскипевшую воду. Достала из холодильника упаковку с пирожными. Не раскрывая, бросила на поднос. Трясущимися руками начала сыпать сахар в чайную пиалу. Три ложки, нет, лучше четыре… Марджани сказал, чай должен быть очень сладким. Пять? Она поняла, что сбилась со счета, на глаз оценила толстый слой прозрачного песка на дне пиалы, махнула рукой и залила его чайным кипятком. Подняла поднос, собираясь тащить в кабинет. От дрожи в руках зазвенела посуда. Алисочка поставила блестящее блюдо на место. Перевела дух. Надо взять себя в руки. Привычно глянула на часы и... мир встал на место.
Не торопясь, она наполнила еще две пиалки, аккуратно добавив в них по две ложки сахару с верхом. Перегрузила все на любимый столик-тележку и, красиво переступая босыми ногами, повезла его, как бывало, в начальственный кабинет.
У Марджани с адвокатшей тем временем продолжался разговор.
- …А если выдержит? – спросил Марджани.
- Тогда он должен очень быстро приспособиться к новому способу существования. Но это же целая эволюция! Как в свое время от животного к человеку…
- А тут от человека к животному. От человека – к животному, поняли? - закивал Сергей, сидя на полу.
Алисочка уже пристроила поднос на тумбочке и подошла к нему.
- На диване вам будет удобнее, - предложила она пардуснику. Он еще раз кивнул, она подала ему руку и он поднялся на диван, оперевшись на неё.
- Что ты сказал? – переспросил Сергея Марджани, сидя по турецки на полу и непонятно в какой момент перешедший с собеседником на ты.
- Перечитайте еще раз письмо, - ответил Сергей, отхлёбывая чай из пиалки с Алисочкиных рук.
Кристин послушно опять взяла листок со стола:
- Должен предупредить вас о…- начала читать она.
- Смотрите ниже, - велел ей Сергей.
- Так… могу сказать одно: для существования в условиях повсеместных человеческих страхов у вас не бу …
- Дальше.
- …Наши предыдущие опыты не позволили добиться эффекта обратимости...
- Вот! Начало фразы: наши предыдущие опыты… - прищурился Марджани.
- Какие опыты? – робко посмела встрять в разговор Алисочка.
- Чтобы не бояться своего страха человек должен превратиться в животное, – продолжал размышлять вслух Марджани. – Это я понял. И опыты уже были. Не томи, Сергей. Что ты хочешь сказать?
- Я? Ничего. Потому что ничего не знаю наверняка. Но все годы, наблюдая за Лерой, я себя спрашиваю: откуда у мэтра ручная гепардиха?
- Тебе, как пардуснику, виднее откуда...
- Я, как пардусник, знаю, что ручная гепардиха в тех условиях, в которых она живет с Велосипедом - невозможна. Такие животные. А у него в практически в спальне и кабинете столько лет живет совершенно ручная гепардиха. Причем, не котенком в дом взятая, а появившаяся тут в зрелом для животного возрасте. Им же территория нужна не меньше 120 километров. А она живёт…
- Лера, - позвала Кристин.
Гепардиха сидела перед дверью в комнату отдыха.
«Охраняет. Там – Велосипед», - поняла Алисочка.
Кристин подошла к Лере, та выразительно приподняла верхнюю губу и показала острые зубы.
- Что? Туда сейчас нельзя? – спросила её Кристин, как человека.
Лера молча разлеглась вдоль порога, перекрывая выход всем собственным телом. Кристин оглянулась на остальных.
- Лерой, кстати, звали дочь Велосипеда, - задумчиво произнес Марджани.
- Она сделала переход десять лет назад, - сообщила Алисочка информацию, по страшному секрету слышанную еще при поступлении на работу от предшественницы.
- А через год появилась гепардиха, меня взяли на работу и вплотную приблизили к начальству, - напомнил Сергей.
– Кстати, кроме меня никому не интересно, что там происходит? – кивнула Кристин на дверь в комнату отдыха.
- Давайте подождём немного, - предложил осторожный Марджани. Кристин усмехнулась и послушно вернулась к столу. Уселась в кресло начальника. Закинула красивую ногу на ногу и закурила.
Алисочка подумала, что добродушный и обычно неловкий толстяк Марджани неожиданно оказался самым приспособленным к воцарившейся неразберихе.
Сергей Сергеевич послушно выпил чай, Алисочка накормила его пирожным. Потом он улегся на диване, закинул руки за голову и умиротворенно уставился на панораму города. Было видно, как на улицах в нескольких местах поднимался дым. Сверху то тут, то там видны были пробки на дорогах, собравшие огромные запруды из машин. На площади слева от здания компании волновалась толпа. Алисочка увидела, как в неё врезалось что-то большое, ярко-красное со множеством рук и голов. Люди побежали. Сквозь окно слабо доносился шум непрекращающихся гудков автомобилей, звериного рычания, истошных криков.
- Почему разгерметизировался контейнер? – задумчиво спросил пардусник.
- Потому что его виртуальная сущность давно достигла точки бифуркации. Страхи научились материализовываться – их природа требовала освобождения.
- Хр… - чирикнула вдруг гепардиха. – Чихыр.
Как все гепарды, она не умела рычать, и ее звуки напоминали кошку и птицу одновременно. Она заволновалась. Поднялась, беспокойно принялась сучить лапами.
- Лера, фу! Сидеть!
Лера послушно села, но тут же вскочила и протянула:
- Пр-пр…
Марджани прислушался. За дверью стояла тишина. Он направился к комнате отдыха. Лера бросилась на него, оскалила зубы, и Марджани тут же замер, выставил ладони вперед и поспешно ретировался за диван Сергея.
- Лерочка, спокойно! Я не иду! Не иду!
Охранник тем временем сменил лежачее положение на сидячее. Огляделся. Резко подскочил на ноги, схватил тяжёлый стул и со всего размаху запустил им в дверь комнаты. Лера рыкнула на него. Но поздно – дверь распахнулась. Кроме того, он умел обращаться с гепардихой.
- Сидеть!
Лера рефлекторно выполнила команду. Было видно, что в глубине комнаты на софе сидел полуголый человек. Вернее - голый получеловек. Его лицо и бока покрывала короткая собачья пятнистая шерсть. Он с интересом разглядывал свои округлившиеся руки-лапы с короткими пальцами. На них даже на расстоянии можно было увидеть невтягивающиеся когти. Голова человека тоже почти изменила форму. Он был бы точной, немного более крупной копией Леры, если б не огромные клыки, высовывающиеся из пасти.
- И-хи, - выдохнул человек и попытался встать с кушетки. Ему это не удалось и он свалился на четыре лапы. Отряхнулся.
«Был бы одетый – за галстук можно было бы поймать. Даже придушить, - мелькнуло в голове у Алисочки. – Это он специально разделся, значит. А может и впрямь, не соображал уже…».
Но никто не собирался ловить саблезубого мэтра – а это был он, без сомнений.
Лера замерла на пороге, с ненавистью глядя на людей, давая возможность звериному собрату беспрепятственно покинуть комнату.
Наконец, животные пулей вылетели в дверь приемной и помчались по коридору. Раздались невнятные крики и шипение огромных кошкособак.
- Господа, я не сплю? Мне, если честно, хотелось бы уже проснуться, - робко сказала Алисочка.

Часы пробили полдень. Кристин вздрогнула.
- Мне пора.
Алиса испуганно посмотрела на неё:
- Куда вы?
- Домой, - буднично произнесла Кристин, как будто они расходились из кино после  скучного фильма.
- Как вы пойдете? Там…эти... гепарды... и страхи…
- Нашли чем удивить, - устало усмехнулась Кристин. – Мой персональный страх, девочка, ждет меня дома. Как всегда. Мне его кормить пора, между прочим. Извините, до остальных тварей этого мира мне дела нет. И им до меня, кстати, тоже. Так что прощайте! Желаю удачи.
Она прошла в приемную, взяла в гардеробной плащ и сделала шаг к распахнутому гепардами выходу.
- Да, - остановилась она в дверях и положила на пуфик у входа погремушку. – Кстати, возьмите. Вдруг пригодится. Большинство наших монстров родом из детства. Поэтому иногда детские игрушки их успокаивают. Не всегда. Но… удачи вам!
Алисочка смотрела на дверь, прикрытую мисс Кристин с той стороны, как на крышку гроба.
- Я никогда, - пробормотала она, - и никуда отсюда не выйду.
- Значит, ваш ужас найдет вас прямо здесь. Убежать от него все равно не получится… - пообещал Марджани.
Алиса повернула к нему совершенно белое лицо с трясущимися губами.
- Откуда вы все знаете, черт возьми?
- Я очень наблюдательный. К тому же у меня имелись… эээ… некоторые дополнительные источники информации, - ответил Марджани.
- Тогда скажите: какой персональный страх ждёт Кристин дома?
- Больной сын. Её отец – развивон - запретил ей облучение когда она забеременела. Мальчик родился... Ну, в общем, вся контейнерная дрянь с его предыдущих поколений ему и досталась. Он… очень болен. И выглядит он... ну... не очень-то, прямо скажем...
- Но это несправедливо! Как ее отец мог так поступить?! Садизм какой-то…
Марджани отвел глаза в сторону. Прошел в комнату отдыха, поднял опрокинутый Сергеем стул.
- Не знаю, - сказал он, наконец. - Все так сложно. Зато Кристин с сыном бояться нечего. Они давно смирились со своими страхами и живут с ними в полном ладу, как видите… Но таких, как они, в мире единицы… В лучшем случае – десятки.
- Что значит - в лучшем случае? Это остальному человечеству теперь… того… смерть? Оно же не выдержит, - в ужасе прошептала Алисочка.
- Нет. Новая страница развития. Для тех, кто, разумеется, выживет.
Алисочка длинно всхлипнула и обхватила голову руками. Потом опять подняла на юрисконсульта красиво подведенные глаза.
- Марджани, я никогда не подумала бы о вас… что вы… можете быть таким… - она не могла подобрать верных слов.
- Знающим? Приспособенным? ...Я просто много знаю о развивонах, – скромно ответил он. – И о контейнере. И немного – о том, как оказывать первую помощь в случае чего. В прежней системе у меня не было шансов проявиться с этой стороны. Еще раз повторяю, на самом деле, я просто очень внимательный, Алиса. Я человек, который хочет разобраться, и кое в чем, похоже, мне это удалось.
Он застенчиво поковырял носком ковер, и она невольно улыбнулась.
- Алисочка, я хочу, чтобы вы запомнили ожну вещь, которую мне сказал умный человек: внимание и сообразительность - больше ничего не требуется для борьбы с собственными страхами. Их не надо пытаться преодолевать. Если они есть - от них не спрячешься. Надо их понять, а не бояться. Не бояться страха, понимаете? Тут – каждый сам за себя.
Марджани передвигался по кабинету. Открывал и закрывал ящики. Вытаскивал и складывал к себе в папку какие-то бумаги.
- …Велу Осиповичу это уже не пригодится, - бормотал он.
Посмотрел на спящего Сергея:
- Пусть спит. За него можно не волноваться. Нам же с вами, Алисочка, надо пройти по своим маршрутам. Мы друг другу ничем не поможем. Даже если очень захотим.
- Но как?! Я не умею. Не понимаю, что делать. Не представляю даже как…
- Алиса, этого никто не знает. Какое-то время будет полная неразбериха. Если мы оба выживем до завтрашнего утра – предлагаю встретиться на побережье. Возле маяка, знаете? А там решим, что дальше.
Она кивнула.
- Вот и чудненько. Я буду вас ждать, - пообещал он, развернулся и почти весело направился к выходу.
- А если я не приду?.. Не смогу прийти? – с испугом крикнула она вслед.
- Вы придете, - пожал плечами Марджани.
Она перевела дух:
- Марджани!
Он обернулся с порога.
- Сколько времени вы будете ждать меня?
Он склонил голову к плечу и подмигнул ей:
- Я буду ждать, пока вы не явитесь. А вы – явитесь. Не сомневайтесь. До встречи.

Алисочка выбралась на улицу затемно. Шикарный бар ее бывшего шефа понес изрядные потери, зато ей теперь было плевать на все опасности. По крайней мере, Алисе так казалось.
На рабочем столе мэтра осталось пространное письмо:
«Дорогая Алисочка! Я пишу именно Вам, потому что остальным в этом, думаю, нет нужды…»
Дальше она читать не стала, просто спрятала письмо на память в карман.

- Я не боюсь, - всхлипывала Алисочка. Сквозь разваливающиеся улицы города – материализовывался чей-то кошмар! - она дошла почти до самого своего дома. В углу дворовой арки, ею поджидало многоногое существо. У него были жвалы и злые глаза. Сухопутный осьминог. Алиса впервые в жизни ощутила, что значит страх. Она взяла себя в руки.
- Что смотришь? – пробормотала она. – Что тебе надо?
- Мало времени, - угрожающим, низким шёпотом сказало существо и придвинулось к ней.
Алисе рассматривала его гибкие, похожие на человеческую ладонь конечности. Их было десять, а не семь. На конце они были накрашены дамским лаком, как ногти. Черный гладкий лак с блестящими стразами – такой любила наносить Алисочкина учительница музыки. Когда Алисочка училась в школе искусств, такие ногти считались пиком моды. Учительница умела любить ноты и моду одновременно. Она нравилась почти всем ученикам, хотя они и прозвали её Рыбой. Не за внешность – а за холодное и спокойное отношение ко всему, что происходило дальше, чем доставал накрашеный ноготь её вытянутой руки. И ещё Алисочка переживала, что никогда не сможет играть так же хорошо, как преподавательница. А ей, помнится, очень хотелось.
«Импровизируй», - вспомнила она её наставление, когда на прогоне перед академическим экзаменом вдруг забыла какую-то музыкальную фразу.
«Учить надо дома, - поясняла Рыба. – А перед комиссией главное – не показывать вида, что чего-то не помнишь. Забыла – импровизируй».
- Дай мне время! – надвигался страшок.
- На, - сымпровизировала она и протянула ему пакет с пирожными.
Существо жадно схватило его - сразу всеми конечностями, отчего перевернулось на бок, - и мгновенно всосало в прожорливый рот.
«Оно и меня так сожрёт, - поняла Алисочка. – даже не подавится, хоть маленькое».
Существо и впрямь заинтересованно и жадно разглядывало её.
- Вкусно, только мало, - пробормотало оно почти виновато и стало придвигаться к Алисочке ближе.
«Импровизируй!»
- Да прям, - Алисочка не сдвиинулась с места на ватных ногах и нервно сглотнула, – там запас до… до бесконечности. Специально для тебя. Так что расслабься – времени у тебя теперь полно! Никуда не спеши.
Существо хлопнуло глазами и неожиданно поверило.
- Ты мессия? – спросило оно.
- Я – человек, который хочет разобраться, - ответила Алиса, вспомнив Марджани.
- Ты – мессия! Я пойду с тобой, - заявил осьминог.
- Хорошо. Не бросать же тебя, - она взяла его на руки. – Ты чей страх? Мой, да? Ну да, я всегда боялась на самом деле, что не успею. Прикинь, время по секундам считать?.. Ох уж этот мэтр – гепард, а не человек. Впрочем, ладно. Не бойся. Прорвемся. Петь умеешь?.. Я – нет. Вот послушай: а-алён. Зан. Фан-дё. Ля-патри-ие, лё жур дё глуар эт арривээээээ…
В городе рушились кровли и протянутые в несколько уровней автострады. От них поднималась пыль. Горели костры. Из-за штор тут и там тянулись душераздирающие стоны. Босая девушка уходила в темноту подворотни. Она успокаивала полуосьминога, который уменьшался и таял на её руках. Его жвалы странным образом напоминали улыбку и похоже, ему нравилось, как Алисочка пела ему выученную в детстве Марсельезу...