Честь - никому! Предисловие к дуэлям Пушкина

Дуэли в русскую жизнь проникли с запада. Первая дуэль, которая состоялась на Руси, была в Москве, в 1666 году. Поединок  был между двумя наемными иностранными офицерами - шотландцем Патриком Гордоном и англичанином  майором Монтгомери.

Прошло 16 лет и редкие случаи дуэлей вынудили царевну Софью 25 октября 1682 года издать указ, где она разрешала всем служилым людям Московского государства носить личное оружие, оговорив запрет на поединки. Так велик был её страх, что их будут использовать  на дуэлях.

Следом Петр Первый, который активно перенимал европейские обычаи и насаждал их в России, предупредил распространение дуэлей жестокими законами против них. Так, например, глава 49 Воинского устава 1715 года, то есть, «Патент о поединках и начинании ссор», провозглашала: «Никакое оскорбление чести обиженного никаким образом умалить не может», - и предписывал потерпевшим и свидетелям происшествия незамедлительно донести о факте оскорбления военному суду. Недонесение каралось.
 В этом Патенте Петр I  установил такие наказания:

-за сам вызов на дуэль - лишать чинов и частично конфисковать  имущество;
- за выход на поединок и обнажение оружия — смертная казнь с полной конфискацией имущества.
Секунданты несли точно такие же наказания. В Артикуле донесений 1715 года, который был приложением к петровскому указу, говорилось, что «все вызовы, драки и поединки чрез сие наижесточайше запрещаются». И кто бы их ни нарушал - иностранец или русский, чем бы он ни руководствовался - сам ли он вызывал или его вызывали - все подвергались казни через повешение.
Эти страхи усугублялись зловещими строками: «Но … хотя из них кто будет ранен или умерщвлен... то их и по смерти за ноги повесить».
 
Следующая статья, то есть, «артикул 140», оговаривала то же самое и в отношении секундантов: «Ежели кто с - кем поссорится и упросит секунданта», то и его «таким же образом наказать надлежит».

Эти устрашения семьдесят лет оставались без применения -  вплоть до середины царствования Екатерины – понятие чести в его европейском значении еще не вошло в сознание русского дворянства, и дуэлей практически не было.

Они стали распространяться среди дворянской молодежи только через 70 лет после издания тех указов. Но старшее поколение сильно осуждало их, и они считались делом против совести.

Потому Денис Иванович Фонвизин, знаменитый автор «Бригадира» и «Недоросля», писал: «Мы живем под законами, и стыдно, имея таковых священных защитников, каковы законы, разбираться самим на кулаках или на шпагах, ибо шпаги и кулаки суть одно, и вызов на дуэль есть не что иное, как действие буйной молодости».

 Александр Пушкин, который двадцать девять  раз - или сам вызывал на дуэль, или его вызывали,- писал в своей «Капитанской дочке», вложив эти важные слова в уста отца Петра Гринева, имевшего поединок с Швабриным: «...собираюсь до тебя добраться да за проказы твои проучить тебя путем как мальчишку, несмотря на твой офицерский чин: ибо ты доказал, что шпагу носить еще недостоин, которая пожалована тебе на защиту отечества, а не для дуэлей с такими же сорванцами, каков ты сам».

С развитием образования и сословного воспитания новых поколений дуэли все более распространялись среди дворянства. Но оно, хоть и было верно присяге и престолу, всё же не допускало при этом вмешательства государства в дела чести. Они распрос транились при  Александре I.

После его смерти и восшествия на престол Николай I еще воздерживался от лютых наказаний за дуэль, но был вынужден в «Своде законов уголовных», 1832 года, и «Уставе военно-уголовном», 1839 года, подтвердить наказуемость дуэлей; а воинских начальников он обязывал «стараться примирять ссорящихся и оказывать обиженному удовлетворение взысканием с обидчика».
 
Но никто ни его, ни его законов не испугался, мало того, везде отмечали, что дуэли именно в России отличались исключительной жесткостью условий неписаных кодексов: дистанция колебалась от 3 до 25 шагов (чаще всего - 15 шагов); встречались даже дуэли без секундантов и врачей, один на один; нередко дрались до смертельного исхода; порой стрелялись, стоя поочередно спиной у края пропасти - чтобы в случае попадания противник не остался в живых…

Командиры полков, призванные защищать закон, формально сами поощряли в офицерской среде такое чувство чести; мало того, под разными предлогами они освобождались от тех офицеров, которые отказывались драться на поединке.

 Так было и в Лейб-гвардии гусарского полка, стоящем в Царском Селе, где лицеист Александр Пушкин с 1814 года тесно общался с гусарами; его близкий друг, Петр Каверин, к этому времени убил на дуэлях 10 человек; так было и в Кишиневе, куда поэт прибыл под начало генерала Инзова,масона,  и где он впитал все неписаные законы чести среди офицеров. Здесь  ему даже  лестно было  драться с бывалым  командиром егерского полка Семеном Старовым,который заступился за своего подчиненного и вызвал Пушкина. Но, к чести обоих, после неудавшегося поединка на поле за Кишиневом,на так называемой малине,  из-за пурги, которая относила пули в сторону, они сначала отложили продолжение поединка, а потом сумели примириться. 

Емкую и сжатую формулу: «Душа — Богу, сердце — женщине, долг — Отечеству, честь — никому!»  Александр Пушкин перенял у офицеров и соблюдал неукоснительно. Дуэли были в своем апогее…
( все дуэли Александра Пушкина – состоявшиеся и несостоявшиеся, в сборнике " рассказы о Пушкине).