Лилит или Улица Двенадцати Ветров

1
- Ну, что ж, господа! Прошу, берите дам под руки, да-да, выбирайте любую. Господин ***, возьмите же вон ту миловидную девицу под руку, она слишком застенчива, глупая, хоть и мила, мила… Ну, пройдемте, господа.
Подошел омерзительный старик и грубо взял меня под руку. К другим тоже подошли, некоторым с кавалером повезло даже меньше, чем мне. Она же смотрела на процесс спокойно и с улыбкой примерно с секунду…Потом мягко и быстро повернулась и начала уходить. Мы последовали за ней. Она шла прямо, непоколебимо, уверенно, смело, ударяя каблучками о холодный каменный пол подвала.
Мы, по-видимому, шли в ту самую комнату, в которую она никогда не водила ни одну из нас.
И правда.
Дверь была большая, старая, напоминала двери в средневековых замках. Она подошла к ней, повернувшись к нам, чуть приулыбнулась и отворила дверь старым ржавым ключом, легонько повертев своим тонким запястьем возле замочной скважины. Надавив на дверь своим маленьким телом, она сдвинула ее с ужасным скрипом.
Мы попали в просторную комнату, своего рода даже зал, выложенный темной плиткой. Окон там не было, но факелы горели на стенах. Да-да факелы! Странно, но этому никто не удивился. Стояли столы, стулья, по углам мирно покоились запыленные старинные подсвечники. Прямо напротив двери, у дальней стены, на небольшой ступени стояло кресло, обшитое красным бархатом. Она, ничуть не подождав, направилась прямо к нему и села, закинув ногу на ногу и откинув спину. Она жестом пригласила гостей войти. Пока немного ошеломленные гости входили и осматривались она приказала чернокожему прислуге, который неизменно ее сопровождал, разлить вино. Ее бокал так и оставался полным все дальнейшее время.
Когда все уселись, кто куда, она приказала наслаждаться мгновениями. Мужчины были накалены, а девушки напуганы и молились о конце этой злосчастной процедуры. Она спокойно улыбалась и, сохраняя соблазнительный холод в голосе, начала рассказывать разные притчи и истории. Она говорила о библейских страданиях, о мифический героях, подвигах и грехах. Все это время она держала в руках бокал, полный темно красного вина. Ее лицо ни разу не тронул румянец, хотя в комнате, которую, к тому же, заперли, было очень жарко. И эта духота распространялась. Девушки раскраснелись, что еще больше раззадорило почтенных господ. А Она лишь скинула свою накидку, обнажив белые острые плечи.
С каждым ее словом атмосфера становилась все жарче, все туманнее. Начала кружиться голова. Не столько даже от вина, сколько от этого звонкого мистического голоса, исходившего из глубины красного бархата. Глаза закрывались, и руки тянулись вперед. Тело поддавалось по-немногу порывам, отзывалось на касавшиеся его многочисленные руки. Последнее, что было осознано, это то, как голос мягко оборвался и шепотом обратился к африканцу, стоявшему позади. Дальше ничего. Дальше только неистовая удушливость порока, родившегося из звонких слов Ее, порока, в комнате без окон. Дальше глубокий сон с неспящим телом.



2
- «И сотворил Бог человека по образу и подобию Своему из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою. И поместил его в Сад Эдемский. Позже Бог усыпил Адама, взял одно из его рёбер и сотворил из него первую женщину — Еву, которая стала женою для первого человека…»
Да, друзья, все вы это слышали. Нет ребенка, который не впитал бы эту легенду с молоком матери! А сколько всеобъемлющего культа сделали из этой красивой сказки! А как горды бывают часто мужчины, что именно их начало – начало жизни на земле! И как часто попрекают женщин, за то, что они как и миловидная Ева являются причинами и блаженства и горестей! Отрицать это, трудно, тут не поспоришь, как ни хотелось бы, впрочем, это не требует доказательств.
Итак, Адам и Ева, первые люди, блаженные со дня своего сотворения, и изгнанные из Рая за излишние искушения. Но легенда проста, как дождевой червь. А, значит, многое скрывает.
Я поведую вам, господа, другой вариант этой известной сказки. Ибо если принятая истина точна, и человек создан по образу и подобию Божьему, то Бог нам предстанет в свете небывалом доселе.
Когда Бог создавал Небо, Солнце, Луну и Звезды, он восторгался и говорил им: «Какие же вы красивые! На вас бы вечно любоваться!» А они в ответ лишь смущенно вздыхали. Когда Бог создавал Моря, Океаны, Пески и Горы, он говорил им, какие они живые и загадочные, как к ним хочется тянуться. Они в ответ тихо, спрятавшись в тень, бормотали благодарность. Когда Бог создавал Деревья, Цветы и животных и говорил им, как с ними приятно находиться рядом, они начинали бурно благодарить, Его за создание. На шестой день своей работы он подумал, что создал все, что ему необходимо. Но почему-то он чувствовал обреченность и печаль, хоть и каждое создание благословляло его и превозносило. Он принимал благодарности их без радости и сам не мог понять, в чем дело. Он думал, думал, но так и заснул разочарованный. Ночью он проснулся от кошмара. Проснулся и тут же забыл, о чем был кошмар. Но вдруг глаза его загорелись, он начал Творить. Спустя какое-то время он вынес свое творение в прекрасные Сады Эдема. Сняв облачную пелену, он обнажил прекрасное тело Создания и положил его на траву. Он долго разглядывал это тело не в силах оторвать взгляд, так он был им восхищен. Он думал, что никогда не видел ничего хоть каплю по красоте напоминавшее эту. Он наклонился над Созданием и хотел было вдохнуть в него жизнь, как проползавшая мимо змея укусила его в ногу. Дыхание его сбилось и намного раньше и резче, чем положено, коснулось губ Создания. Губы эти тотчас сделал жадный глубокий вдох. Бог был так счастлив, что сейчас же забыл о змее.
Перед ним теперь стояло невероятной красоты Создание Божье. Покрывало его только белая кожа, мягкая как облако и прозрачная как горный ручей. Голову покрывала огненная крона длинных волнистых волос, похожих на бушующий океан, отливающий в лучах заходящего золотого солнца. Лицо его было лицом раннего жаворонка, лицом хитрой лисицы, лицом дикого ястреба и наивного кролика. Губы были так пухлы и отливали цветами всех прекрасных роз Эдема. Глаза были огромны, цвета морских глубин и вершин небосвода, окаймленные длинными ресницами, словно черной вуалью. Щеки были румяны и круглы. Плечи покаты, грудь до того мягка. Льняные ладони, изящно прилегавшие друг к другу. Все самое прекрасное соединилось  в этом создании, все старания Его и труды нашли отражение в этом юном Цветке жизни.
Бог не мог нарадоваться. Он был бесконечно счастлив. Он бесконечно восхищался своим Творением. Назвал он его Дева, Тер`;;;;;ея что означало «свежая», а иногда, в моменты наивысшего восхищения называл ее истинной Ник`;;;;;еей, «чистой», или М`;;;;;еток, «сладкой как плод». Терея стала теперь владычицей всего Эдема. Она гуляла на просторных равнинах, купалась в чистейших ручьях, вкушала лучшие плоды. Делала, что душе ее заблагорассудится. А Бог мог только восхищаться и беспрестанно желать только его Тереи, благо он имел возможность не закрывать глаз и не спать, сколько вздумается.
Но вскоре молодой, свободолюбивой Терее начало становиться все скучнее и скучнее. Ее уже не так радовали пение Райских птиц, ласки золотого Солнца, приливы просторного Океана. Ей стало тоскливо и она обратилась к Богу, как никто к нему не обращался, не с покорностью и смущением, а с вызовом и даже дерзостью: «Скажи, почему не хочешь ты сделать меня счастливой? Почему не хочешь создать мне достойного спутника, как создал меня? Тебе нравится наблюдать, как я мучаюсь от скуки?». Бог, был удивлен, но внезапно вспыхнувший страх потерять его Терею перевесил все удивление: «Но, моя Прекрасная Терея, разве не достаточно тебе Волшебного Эдема? Разве тебе не достаточно меня?». Юная дева и не подумала смущаться: «Ха, тебя! А что мне с тобой! Наскучило мне поддаваться твоим ласкам! Мне от этого никакой радости нет! Это не моя вина, что ты желаешь меня, что я могу с этим поделать? А ты между тем меня мучаешь! Хочешь оставить в одиночестве и страданиях!». Бог разгневался на сей раз. Ничто раньше не говорило ему таких речей. Но он слишком любил свою Никею, свою Меток, и поэтому согласился создать ей компнию.
Через сутки Бог позвал к себе Терею. Она пришла в Сад и села рядом с большим нецветущим деревом. Шло время, и Терея собралась уже уходить, как вдруг из-за облаков показалось Существо. Оно медленно опустилось на земь рядом с Тереей и улыбнулось ей. И дерево зацвело Райскими плодами. И сказал тогда Бог: «По твоей просьбе создал я подобного себе, но отличного тем, что сможет он ублажить тебя, и осчастливить, и порадовать иной раз. Я назвал его Адамом, что значит «человек». Да пусть будет юный Адам мужем тебе, только не покидай прекрасных Садов сиих, о Прекрасная Терея!». И от великого горя, что не Его теперь Терея, растворился Бог в мельчайшую пыль и поселился везде, чтобы отныне созерцать его вожделенную Никею лишь своим всевидящим, всезнающим оком…
Терея и Адам проводили необыкновенные пролеты времени, и все им было заново в радость. Так прожили они долго. И Адам обожал свою Терею. И Терея тогда желала только своего Адама. И все было благополучно.
Адам оказался сильным и верным. Все в Саду полюбило его, все теперь его слушалось. Все бы ничего, если бы не закипело вдруг то, что Бог вдохнул в нее после укуса змея. Перемены начались в ее бушующем сердце. Она злилась и гневалась на мужа за то, что все вокруг любит его больше, она гневалась, что опять жизнь ей наскучила. И вот обратилась Терея снова к Богу, желая снова возбудить в нем те желания, коими он пожертвовал когда-то. И сказала она: «Господь! Что ты делаешь со мной? Зачем бросил, зачем оставил меня? Ты не любишь меня! Не любишь… Давай уничтожим этого презренного, он нас не стоит! И будет снова как вечность назад!». И только услышав этот призыв к уничтожению, Бог разгневался на блудницу, как никогда раньше не гневался. Он стал мудрее. Все мог принять он, но не убийство в Садах его Райских. И обрушился Бог на Терею сильнейшей бурей, величайшим ураганом, еще невиданным в Эдеме. И в свете молний увидел Он то зло, что сам же вдохнул в свою Деву в день Создания, и отвернул все живое и прекрасное от Его Тереи. И стала она скрываться в чащах и болотах, в самых темным морях. И стала она теперь той, кем была всегда. И стала она Лилит.