Никогда не поздно с 1-5 главы

Никогда не поздно
1
Шел 1815 год. Герцогиня Амалия Анна Говард, урожденная Байрон, смотрела на могилу своего отца, графа Самюэля Байрона, закусив до боли губу. Ее великочтимый муж,  Роберт Грэнвилл Говард 14-й герцог Норфолк, уже в третий раз просил ее пройти к карете, но она делала вид, что не слышит. Ее окружали скорбные лица, но, ни слез, ни настоящей боли в глазах, она не видела. Соблюдение этикета, всегда и во всем, во всех мыслимых, и не мыслимых обстоятельствах и формах, превыше всего. Тем более, теперь, когда она заняла столь высокое положение в обществе.  А ей так хотелось закричать. Разогнать этих нафуфыренных, и разодетых индюков, делающих вид, что им больно. И выть, упав на сырую землю, пытаясь согреть ее, своим теплом.
Амалия была его единственная дочь, и никогда, ни в чем не знала отказа. Их любовь была безграничной. Смерть матери, конечно, стала для девочки  трагедией, но он, граф Байрон, сделал все возможное, что бы его маленькая крошка, никогда не ощутила потерю в полной мере. И у него получилось. Она обожала отца, и теперь потеряв, боялась жить дальше, ведь он был ее единственной опорой. Он был тем, кто по настоящему любил ее, и заботился, и даже после того, как ему пришлось сделать наследником основного своего состояния, ее мужа, а затем оставшееся, передать внуку, он нашел способ, позаботится, и о ней.
Почти перед самой смертью, граф вызвал дочь из, Лондона в их родовое именье.
 Войдя в комнату, Амалия увидела, как отец с трудом натягивает на себя камзол
- папа, тебе нужно лежать, куда ты собрался?
Испугалась она
- дорогая моя доченька, у нас не осталось времени. Я совершил огромную ошибку, выдав тебя замуж, за этого человека. Но я хочу, что бы ты могла быть не зависима от него, и если захочешь, свободна. Пойдем, я тебе покажу, кое-что.
Они спустились во внутренний дворик их поместья. Оно было большим, но уютным. И сильно отличалось, от того огромного замка, в котором она жила сейчас. Первое время после свадьбы, Амалия, наивно заблуждаясь, просила мужа дать ей разрешение, переделать  дом. Она хотела перенести их спальни в одно крыло, что сделало бы замок, более уютным и пригодным для жизни, но он не позволил, и вскоре она поняла причину его отказа.
Теперь, она ненавидела этот холодный, каменный дворец, с его вычурными гобеленами,  законами и порядками, а слова отца дали ей надежду, что она, наконец, сможет его покинуть, хотя бы на время.
Амалия шла по родным аллеям. Тысячи, нет миллионы раз, ее проворная ножка пробегала по этим тропам и дорожкам. Она знала каждый кустик и веточку в лесу, все ручейки и ухабы, утесы и каждый камень на берегу реки, побегавшей по их поместью.  И теперь недоумевала, куда ее вел отец, и что, она в своих детских поисках приключений, могла упустить. Он тяжело дышал, и часто останавливался, ей приходилось поддерживать его, и был момент, когда Амалия готова была,  вернутся. Но граф был не преклонен
- мы должны быть одни, пойми, это важно!
дойдя до утеса, он повернулся к дочери
- вот посмотри, это ключ
Граф подошел к вертикальному скальному отвесу и вставил в совершенно незаметную для людского глаза щель,  этот длинный железный прут с выемками на конце. Механизм  щелкнул, и она увидела отъезжающую в сторону дверь. Все это было так искусно замаскировано, что никто никогда не смог бы догадаться, не знай он, наверняка, об этом проходе. Отец закрыл за собой дверь, и зажег масляной светильник, приглашая ее двигаться следом. Немного спустившись, они оказались в просторной комнате, стены которой были вытесаны прямо в камне. Посреди, стоял огромный, деревянный, резной стол и под стать ему стул, сзади были шкафы и полки, на которых лежали пачки всевозможных денежных векселей, и мешочки с золотом и серебром.  Стояли коробочки с драгоценностями и алмазами, какие-то древние предметы, старинные произведения искусств, золотые фигурки божков. Это была сокровищница Али Бабы. И она онемела, не зная,
что и сказать, и как благодарить, за такой подарок, своего любимого отца.
- это сокровищница наших предков. Она собиралась несколько веков. Поклянись мне, что никто и никогда не узнает об этом тайнике, только перед твоей смертью, ты откроешь эту тайну тому из детей, кто будет в этом нуждаться больше остальных
- я клянусь тебе пап, будь уверен, я сохраню тайну.
Она была потрясена, почти всю дорогу до его комнаты, они молчали.
- пап, я родила герцогу сына, теперь, мне хотелось бы уйти от него, и попутешествовать по миру.
- я знаю, дорогая, что творится у тебя в доме, поверь, даже больной, я все еще силен, и как могу, сдерживаю выходки твоего мужа. Как только меня не станет, больше некому будет это делать, и я, благословляю тебя, поступать так, как сочтешь нужным.
В его голосе было столько боли, что она не выдержала, и обняла отца.
-только прошу, останься с Сержем до моей кончины, здесь, я уже отправил просьбу об этом, твоему мужу, думаю, он не станет возражать.
У Амалии из глаз полились слезы
- даже если станет, меня это не волнует. Он не сможет, нам помешать.
И вот, судьба им отпустила целых два месяца. Она почти не выходила из спальни отца, и видела, как жизнь вытекает из его тела, капля за каплей, как он слабеет, как тускнеет его взгляд. Ей было больно, но до самой последней секунды, она старалась, лишь радовать его.
- спасибо, моя родная, что скрасила последние дни старика, своим присутствием. И еще, я так счастлив, что успел увидеть внука. Такой прекрасный мальчик. Как тебе удалось назвать его французским именем, Серж.
Она засмеялась
- с боем, но я победила!
Он улыбнулся в ответ, и улыбка застыла на его губах, навек. Боль, пронзившая ее сердце, была не выносимой, но рядом, стояла кроватка с младенцем, который уже начинал хныкать, и просить кушать. Нужно было жить дальше, хотя бы ради него. Она вызвала слуг и приказала готовиться к похоронам, а сама ушла, в свои покои оплакивать отца.
И вот теперь, ежась от холодного осеннего ветра, она стояла, как черная статуя над могилой отца, и не замечала ни ледяного шипения своего мужа, ни моросящего дождя.

2


А ведь, буквально год назад, она была безумно счастлива, в родительском кабинете. Ее сердце радостно пело, от услышанной новости
-дорогая моя девочка, ты достаточно взрослая, и герцог Роберт Грэнвилл Говард, 14-й герцог Норфолк, сделал тебе предложение. Ты же знаешь, мы с его отцом договорились, об этом, в день твоего рождения. Но если ты, против, только скажи, я расторгну помолвку. Твое счастье, превыше всего
-о, папа, нет, я очень рада. Он такой красивый, и все женщины просто сходят по нему с ума. Я буду счастлива, выйти за него, замуж
-ты, уверена в этом?
-да, конечно, папочка. Я уверена.
Она, усилием воли, сдерживала себя, что бы, не затанцевать, от охватившего восторга.
Через два месяца, в воскресенье, Амалия Анна Говард, урожденная Байрон, стояла у алтаря, держа за руку, самого красивого, по ее мнению, мужчину Англии. Он, всегда был в центре всех, самых, громких скандалов и сплетен двора. Завеса таинственности, витала вокруг него, ореолом. Женщины, всего королевства, теряли голову, от одного взгляда, его серых глаз.
 И вот теперь, он, станет ее мужем. Воображение рисовало разнообразные картины. Как гордо, она будет входить с ним под руку,  в танцевальные залы.  И как, все эти женщины, будут умирать от зависти. Она была счастлива, а когда он посмотрел на нее, утонула в его взгляде.
Ей казалось, что он красив, как бог. Его густые брови, чуть хмурились, а вздернутая к верху губа, была изогнута в холодной, вежливой улыбке. Но Амалия, будто не замечала, его отстраненности. Она растворялась в нем, счастье переполняло, легкое касание его губ, привело все ее тело, в трепет. Она никогда не знала мужчин, раньше, и то, что творилось с ней, сейчас, пугало ее. Тело ломило от желания, обнять его. Ей хотелось, уткнуться, в его грудь. Услышать его шепот. Но их ждало двухчасовое венчание, а затем, еще, и долгое застолье. Их свадьбу, благословил, и посетил сам король Англии, и весь двор, был теперь здесь. Это была, поистине грандиозная свадьба, но Амалия в силу своей юности, не до конца, осознавала значение того, что происходит. Да к тому же, эта влюбленность, застилала взор, и единственный, на кого она могла смотреть, стал сегодня ее мужем.
 День прошел, как в тумане, поклоны, реверансы, поздравления. Все, что она помнила, это тепло его руки, в которой он держал, ее пальцы. Это ощущение близости, разливалось по всему ее телу, жарким огнем, и к тому моменту, когда им пришло время покинуть торжество, она трепетала от желания остаться с ним наедине. Ей так хотелось поговорить с ним, узнать его. Задать миллион вопросов. Коснуться его.
Пока служанки раздевали,  пока, расплетали ее длинные черные косы, она мечтала о том, что этот, самый лучший из мужчин, теперь принадлежит, только ей.
Амалию уложили на огромную, изысканно застеленную, кровать. Аккуратно разложили ее шелковистые волосы. Поправили, красивейший, вышитый золотом, пеньюар, и вышли. В комнате наступила тишина. Она ждала, и от стука сердца, в ушах стоял звон. На секунду, ей стало страшно, но она отогнала глупые мысли, заверив себя, что с этим мужчиной, невозможно не стать счастливой. И вот, дверь распахнулась, и на пороге появился он. Скинув халат, Роберт, смеясь, залез под одеяло.
 Утро застало ее улыбкой на губах.
Он был поистине великолепен. Явное превосходство во всем, и над всеми, покоряло ее. Вмиг, он становился центральной фигурой, на любом званом вечере, или прогулке. Неважно. Все смотрели, только, на него, и слушали, только, его.
Супруги, часто проводили время, вдвоем, разговаривали, гуляли, совершали конные прогулки. Роберт, многое повидал, многое знал. Рассказывал, о своих путешествиях, и она с замиранием сердца, слушала его истории, про сказочные, заморские королевства.
Амалия показала ему свое увлечение. Отец, всегда потакал ее  капризам, а уж когда заметил ее страсть к рисованию, нанял лучших мастеров в этой области, для обучения своей крошки. У Амалии открылся талант. Ее полотна,
 были полны жизни, и света. Тонко чувствующая, она и картинам, придавала легкий завораживающий окрас эмоций. Граф несколько раз, устраивал выставки ее работ, они пользовались успехом. Роберт, был искренне удивлен, и его похвала, стала для нее наградой. Они вместе подобрали комнату для студии, в этом огромном замке. И она, пропадала за мольбертом, пока его нет. Приезжая с заседания палаты лордов, Роберт, обязательно заходил к ней. Амалия была счастлива, эта эйфория, продолжалась почти два месяца, до тех пор, пока доктор не сообщил, что она беременна.
 Радость была обоюдной, он, в знак благодарности поцеловал ей руку, прислал шикарные розы,  и пропал на весь день. Амалия не удивилась, такое случалось и раньше, его часто вызывали по каким-то важным, государственным вопросам. Ей, это было не интересно, и она не вдавалась в подробности. Вечером, войдя, как обычно, в его комнату, Амалия остолбенела.
Роберт сидел, облокотившись на подушки, в кровати, а по бокам, лежали две обнаженные женщины. Амалия, даже не смогла разглядеть их лица, в мгновенье, слезы застлали глаза. Пятясь, она вышла. В полубессознательном состоянии, добрела до своих покоев, и упала на кровать. Он так и не пришел в тот вечер.
Герцог, явился утром в ее спальню, он был сух, сдержан и краток
-Амалия, я думаю, в вашем положении, мы не можем продолжать жить той жизнью, что жили. Носите ребенка, следите за своим здоровьем. Я же, не имею желания менять свои привычки. Надеюсь, герцогиня, вам это понятно.
Она лежала, онемев. Было сложно придумать, сравнение той боли, что она испытывала. Порой казалось, что в легких у нее  раскаленная  лава, вместо воздуха. Ей нечем было дышать. Все, что она смогла, это лишь кивнуть, в знак того, что расслышала его. Роберт вышел, а она, так и не нашла в себе сил встать в тот день с кровати. Когда ее заточение продлилось неделю, он вновь пришел. Она смотрела на него потухшими глазами, боль чуть притупилась, но дышать, все еще было тяжело. Он взглянул на ее осунувшееся лицо, с недоумением
-Амалия, вы хотите навредить ребенку?
-нет
-тогда перестаньте вести себя, как дитя. Ничего не произошло в вашей жизни, такого, из-за чего, стоило бы лишать ребенка, свежего воздуха.
Она смотрела на него, осознавая, насколько не значительна, ее роль, в его жизни. И то внимание, что он ей оказал, было нужно лишь для продолжения рода. Его рода. Она понимала, что ничего не сможет с этим сделать, а унижаться, было не в ее характере. Проглотив ком в горле, Амалия, наконец, выдавила
-простите, я просто недомогаю в последние дни, думаю, завтра будет уже лучше
-поправляйтесь, вы, все же герцогиня,  соответствуйте этому
-да, конечно.
Впоследствии, они практически не общались, да и почти не виделись. Жизнь потекла по обычному сценарию, высшего общества Лондона. Светские приемы, ответные визиты, прогулки, чаепития, охота. Последние месяцы, перед родами, Амалия и вовсе провела в поместье, у отца. Сославшись, на необходимость свежего воздуха, и пользу уединения, она покинула Лондон. Все, свои переживания, она спрятала глубоко в душе, перестав обращать внимание, на развлечения мужа в собственном доме, и теперь, уже она, была рада, такому отдалению, их комнат. А с появлением сына, всю свою любовь, она подарила  ребенку. Стараясь, даже не смотреть в сторону того, кто, так сильно ее ранил, она пыталась жить дальше. Только иногда, ночью, она просыпалась от собственных рыданий, и понимала, как ей не хватает его тепла, голоса, шуток, остроумия, и просто внимания. В такие моменты, страсть сжигала ее из нутрии, но каждый раз,  Амалия находила в себе силы, на холодное приветствие, утром.
После родов, Роберт, несколько раз пытался сблизиться, но она очень хорошо понимала для чего, это ему нужно. Она знала, что он будет на высоте, и окружит ее безмерной заботой, но лишь до тех пор, пока она вновь, не забеременеет. А потом, будет холод и боль, возможно, еще более сильная, чем в первый раз.
И вот, теперь, он мешал ей попрощаться с отцом. Шипение раздражало. Амалия, решила, далее не обострять ситуацию, и прошла к карете. Дверки закрылись, и унылый зимний пейзаж, замелькал за окном. Роберт не выдержал
-вам, обязательно было, заставлять, меня ждать?
-не смейте, указывать мне, сколько, скорбеть по отцу. Вам, никогда не понять, этой боли.
-существуют определенные правила, и вы герцогиня, обязаны их выполнять. Можете приехать завтра к могиле, и скорбеть, столько, сколько захочется. А сегодня, вы на людях, и будьте любезны, соблюдать этикет.
Амалия не ответила, а лишь отвернулась к окну.
Через два часа после похоронного обеда, они встретились в кабинете. Роберт сидел за огромным, массивным столом, и сверлил ее взглядом.
Амалию, всегда поражали габариты, и вычурность этого помещения. Стены кабинета, были обиты бордовым материалом. Бархатные шторы, тяжелого фиолетового рисунка, почти закрывали весь проем окна. Горели свечи, бросая, причудливые тени. Огромный стол, занимал половину помещения, от его размеров, становилось, не по себе.
Тонкая батистовая рубашка герцога, была наспех накинута, он держал бокал вина в руке, в его красивых глазах, был вопрос.
-Амалия, вы хотели меня видеть?
-да, хотела.
Она прошла к креслу напротив, и присела. Ее, сердце разрывалось от боли, он ни с чем, и ни с кем, не считался, и уже успел пригласить в дом подружек, и друзей, их веселье, было слышно, даже в ее крыле. Стерпеть, она не смогла, и отправила дворецкого,  уведомить герцога, о встрече в кабинете. А теперь растерялась, не зная, как, заставить его, принять, ее условия.  Не выдержав, она встала
- Ваша Светлость, я прошу позволения уехать в поместье отца. Думаю, я имею права на скорбь, и ни сколько, не скомпрометирую вас, этим.
Он молчал, крутя пальцами ножку фужера, Амалия ждала, моля бога. Наконец он поднял голову
-хорошо, герцогиня. По крайней мере, вы не станете мне мешать развлекаться.
Амалия смотрела в его красивое лицо, и удивлялась, как зло, сверкали его глаза
-Роберт, я не понимаю, за что, вы так, ненавидите меня, и моего отца?
Он встал, залпом осушил бокал, и хрипло смеясь, двинулся в ее сторону. Амалия, начала пятится. Но Роберт, в два шага оказался рядом, взял ее за подбородок, и она, только теперь поняла, что он пьян.
-ненавижу. О, да, я ненавижу, и вас, моя милая жена, и вашего папашу, да и своего тоже.
У Амалии застыла в жилах кровь, его лицо перекосило, от сдерживаемой ярости
-вы, своим дурацким договором, сломали мне жизнь
-каким договором?
-договором, женитьбы.
-но я не понимаю, это ведь, вы, сделали предложение, могли бы и не делать
-я не мог, не делать. Мой отец, дал слово чести, Амалия, и думаю, вам, не нужно объяснять, что, это значит.
Брезгливо оттолкнув, он, наконец, отпустил ее подбородок.  Вернувшись к столу, Роберт обернулся, глаза горели гневом и болью. Амалия была поражена, столь сильным эмоциям, с его стороны. Он всегда, был холоден и учтив, порой ей казалось, что его, невозможно, вывести из себя. Но сейчас, перед ней был обычный пьяный мужчина, который,  был в бешенстве. Не обращая внимания на ее замешательство, он продолжал
-я любил. Любил женщину, но меня лишили права выбора, подсунув в мою постель,  деревенскую простушку.
«Деревенскую простушку» эхом отозвалось, в ее голове.
-но вы могли просить отказаться, меня. Я бы поняла Вас. Мой отец, дал мне выбор, и я могла, не выходить, за вас замуж.
Он снова хрипло засмеялся
- вы еще глупее, чем я думал. Езжайте, в свое поместье, и не мельтешите у меня перед глазами.
Задохнувшись от негодования, Амалия выскочила из кабинета.


3
Утро было раннее, рассвет, чуть коснулся, серого затянутого низкими тучами, неба. Моросил мелкий пронизывающий дождь. Серж спал на руках няни, а Амалия следила за погрузкой, она всю ночь поковала вещи, оставив только видимость своего присутствия. В ближайшем времени, Герцогиня возвращаться не собиралась. Более того,  ее французская кузина, графиня Катрин де Вильморен, ждала ее в гости во Франции. Но до отправки, ей все-таки придется пожить еще месяц, в своем поместье. Отец, конечно же, не осудил бы ее, отправься она сегодня же, но Амалия, собиралась соблюсти, все нормы приличия,  что бы не привлечь, внимание своего достопочтимого супруга. Ее планы были грандиозны, а для этого ни в коем случае не должно возникнуть ни каких пересудов, иначе, все ее мечты рухнут.
Приехав в дом отца, она велела слугам распаковать только необходимое. Войдя в свою девичью комнату, Амалия уселась на кровать. По окну тарабанил, дождь. Серые клочья облаков, свисали до самых деревьев, и сливались с туманом, и сыростью этой ужасной мокрой каши. Сыро и мерзко, было и на ее душе. Она любила человека, который ненавидел ее, и призирал, за ее любовь.  Зачем он столько времени претворялся, она, не находила ответа. Ей казалось, что он сотворил это, лишь для того, что бы как можно больше, причинить ей страданий. Видимо, это, была своеобразная месть, за то, как с ним обошлись. Но почему нужно было мстить ей? Она, такая же раба обстоятельств. Или за счастье, которое она посмела испытать. Возможно.  Амалия, сидела, положив голову на спинку кресла, слезы катились по щекам. До конца боль так и не ушла, и уйдет ли когда, не известно. В дверь постучали, и она услышала гиканье, своего мальчика. На сердце, сразу стало теплее. Это был ее лучик света, ее огонек, и хотя бы, ради него, она постарается, быть счастливой.
 Амалия, не собиралась брать с собой много. Все, что ей понадобится, она сможет купить и в Париже. Катрин уже писала ей о новых модных веяньях, и Амалия понимала, как только она окажется в ее руках, ворох лент, перьев и шелка, окутает ее с ног, до головы. Она была рада этому, ей необходимо отвлечься и забыть последний год своей жизни. Нужно развеяться.  А, вспоминая, то с какой брезгливостью Роберт назвал ее деревенской простушкой, ей хотелось завыть.
Всю жизнь, она была далека от всех этих светских раутов, даже будучи молоденькой девушкой, старалась всячески избежать, присутствия на подобных мероприятиях. Исключением были, рождественские балы. Все остальное, Амалия, считала не важным для жизни, но теперь поняла, что совершила ошибку. Люди, как правило, любят блеск и мишуру, а она со всей своей свежестью и утонченностью, смотрелась тускло, на фоне ярких блистающих звезд, хоть и была красива. Амалия, во что бы то ни стало, решила превратиться из гадкого утенка, в светскую львицу, и для начала, лучшего помощника, чем Катрин, ей было не сыскать.
Но Франция, это только начало пути, который она наметила совершить. Амалия,  задалась целью, увидеть, весь мир, своими глазами. Что бы больше никогда не открывать рот, от восхищения, слушая рассказы, о заморских чудесах.
Амалия и Катрин были очень близки.  Политика их не интересовала, их страстью стали искусство и поэзия, и это,  с детских лет, скрепило их дружбу. К тому же Амалия, уже долгое время  мечтала, познакомиться с известной французской художницей Мари Лебрён, которая, из своих странствий, наконец-то, вернулась в Париж.
Весь месяц она металась по дому, как загнанный зверь. Она никогда не отличалась терпением, и теперь, не находила себе места. Страх того, что ее муж потребует ее присутствия в Лондоне, заставлял ее сердечко бешено колотиться.  К счастью, никто ее так и не посетил, и объясняться, или поддерживать, абсолютно ненужную беседу, ей не пришлось. Наконец подошел срок отбытия. Амалия, вызвала в кабинет служанку. Эльза, вырастившая ее после смерти матери, и  бесконечно преданная ей, испытывающее смотрела.
-да, ваша светлость
Амалия облокотилась о спинку, она не знала с чего ей начать.
-Эльза, я отправила герцогу Говарду, несколько писем, и теперь хочу узнать прочел ли он хоть одно из них, но мой интерес должен остаться в секрете. Ты сможешь мне помочь?
Лицо служанки? перекосила гримаса боли
-дорогая моя госпожа, девочка моя, зачем вы мучаете себя?
-нет, не переживай. Я не мучаю себя, мне просто нужно знать? прочел он хоть одно, или нет? А если нет, то и чудесно.
Эльза, недобро покосилась, но спорить больше не стала
-да госпожа, мы с дворецким в хороших отношениях, завтра я поеду с нашей кухаркой за продуктами в Лондон, и все узнаю.
-Эльза, мне важно узнать правду, если он их не читал, я не расстроюсь. Пусть ни в коем случае не напоминают ему о них, мне важна  действительность. И еще, если он их не читает, то пусть дворецкий складывает их куда нибудь. Наступит момент, когда они ему понадобятся, договорились?
-ох, госпожа, не нравятся мне ваши затеи. Но я обещаю, все сделаю, как вы хотите.
Она улыбнулась,  и вышла из кабинета, а Амалия просидела в нем до самой ночи. Она писала письма, оставляя последние  распоряжения, перед дальней дорогой. Париж, был ее первой точкой отправления.
Позже, почти под утро, она сидела перед зеркалом, всматриваясь и будто пытаясь впитать этот образ, что бы запомнить его навсегда. Она собиралась изменить свою жизнь, свою судьбу, да и над внешностью, тоже, хотела поработать.
Ее длинные, почти до колен, русые волосы, отливали медью. Воздушные локоны, обрамляли маленькое, треугольное  лицо, и придавали ему непосредственную детскость. Но огромные, таинственно глубокие,  зеленые глаза, были болезненно печальны и горели какой-то внутренней болью, будто не принадлежали юной девушке. Это несоответствие, завораживало. Амалия не подозревала, какое впечатление производила на окружающих ее людей, и ошибочно принимала, это за неприязнь. 
Но ее волновало совсем другое, она любила и ненавидела своего мужа одновременно, как это было возможно, она не знала. Но больше всего на свете ей хотелось вырвать эти чувства, из своего сердца, навсегда.
К вечеру следующего дня вернулась Эльза. Герцог прочел лишь три первых письма, остальные, так и лежали стопкой.
-замечательно
Воскликнула Амалия, и ее настроение подпрыгнуло до небес. Она писала почти каждый день. Письма были краткими, и содержали одно и то же. « Все в порядке. Серж здоров». Но три дня назад она написал, что собирается уехать к кузине, а раз он не читает ее писем, не сможет ей и помешать. Путь был свободен, и она решила выехать ранним утром. Амалия, заранее подготовила, не броскую, дорожную, карету. Специально для этого, она привезла, двух лучших мастеров, что бы они оборудовали ее, всем необходимым. К тому же, она попросила убрать, почти все, опознавательные знаки. Кричащая яркость в  дальнем путешествии, по темным, полным, неизвестности дорогам, была совсем ни к чему.  Из слуг, Амалия взяла Эльзу, няню Сержа, Беси, старинного папиного кучера, Горда. И странного охранника-телохранителя Варда Бекхау. Отец пригласил его на службу, несколько лет назад и сказал, что если когда ни будь, понадобится помощь военного профессионала, то лучшего не найти. Он из племени Гуркхи, а эти солдаты, охраняют королей. Много лет, он был рядом с отцом, жил в поместье, так и не завел семьи, и был очень рад, приглашению поехать в дальнее путешествие. За свою жизнь, Амалия, теперь могла быть спокойна. Правда, по его просьбе, пришлось взять еще одного мальчишку из деревни, по имени Колюм. Но Вард сказал, что он очень способный, и будет полезен. Амалия не стала спорить, она и так затеяла рискованное мероприятия, и если профессионал, сказал, что парень нужен. Пусть так и будет.
 Ранним утром, ее карета, двинулась в сторону Парижа.

4

Путь был не близким. Карета тонула в непролазной грязи, и ее, то и дело приходилось вытягивать, снимая сундуки. Складывалось впечатление, что все океаны мира, решили выплеснуть свои воды, на эту дорогу. Но Вард, устроил так, что Амалии, не пришлось покидать карету, даже на переправе, через пролив.
Ночевали на постоялых дворах, что привело Варда в замешательство, пытаясь устроить свою госпожу, как можно лучше, в вопросе гостиниц,  он натолкнулся на глухую стену. Амалия, дала ему, четкое указание
- никто не должен нас узнать, мы путешествуем, инкогнито. 
 А это означало, никаких  хороших отелей, и улучшенных постоялых дворов.  В послереволюционное время, все ринулись навещать родственников, которых из-за печально известных событий, долгое время не могли посещать. И встретить знакомого Графа или баронессу, в приличном месте, не составляло труда. Именно этого и боялась Амалия. Использовав, последний аргумент
-вы бы хоть ребенка пожалели
Он понял, что  ничего не добьется. И теперь, лучшее, ему приходилось выбирать из того, что оставалось. Но Амалия, будто не замечала неудобств. Она сбежала, из своего унылого заточения, и радость, переполнявшая ее, выплескивалась на окружающих, щедрой благосклонностью. Ей не докучал ни ветер, ни дождь, ни шум в соседних комнатах, ни пьяные постояльцы, ни скромная похлебка или просто хлеб с молоком, не могло вывести ее, из этого веселого и счастливого состояния. Эльза, бухтела себе под нос, что Амалия доиграется, и втянет их всех в неприятности, а Вард только ухмылялся, подкручивая свой ус, видя приподнятое настроение хозяйки. На что ворчливая служанка, только шипела
- ну конечно, ты-то рад этому путешествию, как никто другой. Вам мужикам дай волю, домой бы не приходили
- вот Эльза, поэтому-то, ты и не замужем, видишь нас насквозь
Смеясь, говорил он, и уже уворачивался, от очередной летящей в него вещи.
Ближе к Парижу погода смягчилась, стало намного суше. Солнышко радовало путников своими лучами, играя бликами в отражении  капель, не перестававших падать, с насквозь, промокших крыш. Наконец двери великолепного, городского дома графини де Вильморен, открылись.
Спустя несколько часов, Амалия и Катрин, сидели в гостиной, обложившись подушками, и пили душистый, горячий чай.
-я не понимаю, Амалия, почему ты их не выгнала, и не заставила своего мужа извиниться, и уважать себя? Это ужасно!
 Амалия сделала большой глоток чая, давая себе время, на обдумывание ответа.
-Катрин, это бессмысленно воевать, с собственным мужем, в собственном доме. Он бы мне, ни за что, не уступил. А жить в этой вечной войне, я не смогу.
Катрин грустно смотрела на подругу, а Амалия не стала уточнять, что до сих пор ее дыхание замирает, когда рядом  Роберт. Она решила, что такие подробности, ее подруге, ни к чему, только усложнят их взаимопонимание. Она наклонилась и взяла Катрин за руку
- послушай, дорогая моя подружка, я больше не хочу вспоминать о том, что случилось. Мне все еще больно.
Катрин поставила чашку, и прижала  руку Амалии к груди
-о, милая, прости, прости мне мою черствость
Глаза ее сверкали таким праведным гневом, что Амалия подумала, будь герцог здесь, Катрин, разорвала бы его на куски.
- успокойся, у меня другие планы и поверь, он пожалеет о том, что сделал.
Лицо Катрин, приняло заговорщицкий вид
-рассказывай, я превратилась вслух
- Пообещай мне, что никто, ни когда, не узнает о нашем разговоре. И еще. Ты мне поможешь?
-я клянусь Амалия, твои секреты умрут со мной, и я сделаю все, что в моих силах, что бы твои планы осуществились!
-спасибо, родная. Послушай.
Амалия встала, и прошлась взад вперед у дивана. Она никому не говорила о задуманном, и теперь страх сжимал горло. А вдруг Катрин попадет в такие обстоятельства, что не сможет утаивать ее секрет. Она решила не вдаваться в тонкости и посвятить, подругу в общий план ее дальнейших действий. Так что бы при вопросах, ей особо нечего было и рассказать.
-послушай
Повторила она
-  Он, очень, хотел наследника, это было для него первоочередным делом. Роберт, даже сделал вид, что я ему, не безразлична.  Целых два месяца, он обхаживал меня, и заботился в лучших традициях, счастливой, семейной пары. Потакал, всем моим желаниям и прихотям, дал понять, что влюблен в меня. А потом  в одну секунду, разрушил весь мой мир. Ну, так вот! Я, сделаю, все возможное, что бы он увидел своего сына, как можно позже, через много лет. Мой мальчик, будет знать, только меня, свою мать. Он будет моим сыном! Только моим!
Глаза Амалии горели, голос звенел, она как будто светилась изнутри. Катрин от такой силы эмоций, вжалась в подушки, и стала как-то меньше.
-Но, как же, тебе это удастся?
-я буду путешествовать по свету, изучать мир, развиваться, совершенствоваться. Он не сможет найти меня, пока я этого не захочу!
-а если он перестанет давать тебе деньги, ты вынуждена будешь вернуться.
Амалия засмеялась
-нет, я хорошо подготовилась, денег у меня хватит, на всю мою жизнь, и внукам останется.
Катрин смотрела на подругу, открыв рот.
-но ведь он может приехать, и силой забрать тебя, ты обязана будешь подчиниться!
-ну, во первых, он должен обо мне вспомнить. Во вторых, меня нужно найти, я не собираюсь останавливаться в одном месте долго. К тому же, в доме мужа есть человек, который пошлет весточку, если за мной начнется погоня.
Катрин была в недоумении
-но как он это сделает, если ты неизвестно где?
-хорошо, что существуют газеты, не правда ли…
-Амалия, тебе не страшно?
-нет, все в порядке. Со мной верные люди, к тому же в ближайшие месяцы я собираюсь остаться у тебя. Ты сделаешь из меня самую неотразимую и остроумную Герцогиню в мире. Я должна быть идеальна. Отсутствие матери, оставило пробелы в этой области, моего воспитания, и до недавнего времени, мне казалось, все это не сильно важным. Но я ошиблась. Я хочу, что бы, когда он увидел меня в следующий раз, то позеленел от сожаления
Катрин, наконец, развеселилась
-это я могу, тем более что мне в руки попал, такой изящный материал. Обещаю через две недели, ты покоришь Париж!

5
 Амалия смотрела на свои уставшие, измученные ноги. Катрин взялась за нее всерьез, и совсем не давала продыху.
Оказалось, что две недели у них ушли, только на изучение всех премудростей, женских хитростей. Амалия, как и подобает художнику, конечно же, обладала чувством цвета, а как любая женщина, знала, что такое юбка и туфли, но  ее знания, были поверхностны, и лишены тонкостей игры, в которую она решила играть.  Она действительно, уделяла своей внешности, мало внимания, увлеченная искусством, она посвятила все свое время,  чтению и рисованию. Она, всегда, предпочитала, удобство моде, и в этом была вся.  К концу второй недели, Амалия почувствовала себя, загнанным зверьком. Мало того, что Катрин без конца водила ее по магазинам, окружила портнихами, она еще часами заставляла  Амалию сидеть перед зеркалом. Правильная мимика, правильные жесты, игра глаз. Хорошенькая Катрин, впитала все это от веселой, и немного взбалмошной матери, а вот Амалия всегда ощущала себя, увальнем, рядом с ней. Особенно в присутствии мужчин. Неумение подруги, кокетничать, приводило Катрин в ступор.
-дорогая Амалия, я вообще удивляюсь, что ты замужем
В сердцах бросала она, и звала, пить чай. Амалия не спорила с подругой, она выросла, купаясь в бесконечной любви отца, который был до самого конца жизни, верен ее матери. Гувернантки в их доме, всегда были очень чопорными, а учителя рисования ее интересовали, только с точки зрения ученицы. У нее просто не было повода кокетничать. Их поместье находилось в деревенской глуши, а в Лондонский дом, она почти не ездила, черпая в природе все образы, что были необходимы для создания ее картин. Она, всегда знала, что обещана Роберту. Амалия была увлечена им с детских лет, с той самой секунды, когда увидела впервые, в дверном проеме гостиной. Она никогда не искала другого мужчину, ей не с кем было практиковаться во флирте. Роберт, был ее принцем, ее мужчиной, ее мечтой. Всегда только он, и ни кто другой. И после долгих лет детской, а затем и юношеской влюбленности в человека поправшего ее чувства, ей приходилось учиться, всему этому. Иногда, она задавала себе вопрос, зачем ей эти глупости? Но обида, подкатывала ком к горлу, и уверенность в желании стать шикарной, даже роковой, вселяла в нее силы.
И вот, в сжатые сроки,  Катрин пыталась вбить основы флирта в женщину, которая и улыбаться-то  мужчинам, без особого повода не станет.
- пойми, Амалия, ни один мужчина не оценит женщину по достоинству, пока о ней не пойдет молва. Ну, в нашем случае, хорошая молва. А для этого, ты должна быть, центром внимания.
 На носу были рождественские праздники, и без того загруженным портнихам, пришлось еще обшивать, и ее светлость. Катрин провела ее по всем лучшим магазинам Парижа, к концу этого продолжительного вояжа, Амалия, была без сил. Ну, а Катрин была, почти, довольна.
- вот дорогая, теперь тебе есть, что надеть.
Улыбаясь, повторяла она, перебирая наряды Амалии.
-не понятно, только, как я потащу все это в следующий город.
В сотый раз, с недоумением на лице, спрашивала Амалия.
И, вновь, Катрин замирала
-ты, все таки, не оставляешь свою идею. Милая, но куда, же ты отправишься?
- дорогая Катрин, я не скажу тебе, не пытай
Амалия смеялась и повторяла
-но обязательно вышлю открытку, и письмо, от туда
-знаешь, я даже начинаю тебе немного завидовать
-не глупи, ты счастлива в браке, у тебя прекрасные дети. Я, все бы променяла, на это
Глаза Амалии наполнились болью, и подруга, извиняясь за свою ошибку, обняла ее, пытаясь  хоть как-то поддержать.
И вот, Амалия со страхом осматривала свою комнату, заваленную зелеными шелками, бирюзовой органзой, изумрудным бархатом, льном цвета папоротника, и остальными оттенками зеленого, из которых был сшит ее новый гардероб.
Катрин решила, что ее цветом должен быть, именно зеленый, он хорошо оттенял цвет ее глаз, смуглую кожу, и каштановые волосы. Вспомнив о волосах, Амалия поморщилась. Катрин, каждый день подвергала ее тело, увлажняющим ваннам, массажам, растиранию и прочим процедурам, не остановившись на этом, она еще и волосы ей подкрашивала, какой-то турецкой смесью трав. Конечно, эффект был шикарный, локоны стали темно коричневыми, насыщенными солнечной теплотой, а на свету отливали медью, что делало зеленые глаза Амалии, почти изумрудными.
Отражение в зеркале удивляло, Амалия даже не предполагала, что ее кожа может быть такой бархатной, а глаза светящимися, но это все, ужасно утомляло, и завтра Амалия, непременно решила, взять выходной, и отправится в салон-студию величайшей художницы, по ее мнению, Мари Лебрен. Еще вчера она получила приглашение, и, предвкушая интересную встречу, мечтательно закрывала глаза. «Завтра я окунусь в свой, родной мир. Завтра, я, наконец, отдохну от этих бесконечных магазинов, и изучения и заучивания,  глупых шуток».
 Утро ворвалось в сознание Амалии ураганом. Подскочив на кровати, от непонятного шума, она увидела, бегающую, по комнате Катрин.
- дорогая поторопись!
Почти кричала та. Амалия продолжала, непонимающе таращится, на свою подругу
-ну, чего ты сидишь?!
Катрин, начала вытягивать ее, из кровати
-Кэт, успокойся, в чем дело?
Та всплеснула руками
-в чем дело?! Ты сошла с ума, у тебя целая уйма дел. Это твой первый выход в свет в Париже. Знаешь, сколько людей, сегодня явятся к Мари Лебрен?
Амалия, недоумевая начала подниматься, и как-то судорожно хватать вещи
-но я, просто хотела пообщаться
-Амалия, ты действительно непрошибаемая. Ты получила официальное приглашение, и все кому это интересно, уже в курсе, и поверь, таких, не мало. Ты должна быть безупречна.
Амалия захотела спрятаться, и, схватившись за голову, плюхнулась назад в кровать.
-нет, нет, нет! Ты сейчас же встанешь, и поможешь мне, тебя собрать!
-но почему, ты ничего не сказала вчера?
-решила, что тебе нужно хорошо выспаться.
Амалия, глянула на подругу угрожающе, но та была в таком приподнятом настроении, что все муки ада, не свернули бы ее сейчас, с намеченного пути. Амалия вызвала Эльзу, и наказала ей следить за выходом «Таймс», она ни как не думала, так быстро себя обнаружить, и теперь, нужно было не упустить сигнал.  Верная служанка сговорилась с дворецким, о подаче зашифрованного объявления в газету, если герцог заметит, исчезновение своей жены. И, конечно же, о погоне, если таковая будет. О последней, Амалия старалась не думать. Все таки, пламенных чувств, Роберт к ней не питал, и так скоро, гонятся за ней не станет.
Но прямо сейчас, ее волновал визит к члену Королевской  Художественной Академии. Амалия, наконец,  поняла всю важность момента, и, к сожалению, то, что провести этот день в свое удовольствие, у нее не получится. Она обреченно поплелась приводить себя в порядок. Игра началась, и обратного пути, уже не существовало. Она занялась утренним туалетом. Служанки разогревали щипцы для волос.
 Тем временем, Катрин, достала утреннее платье Амалии, светло зеленого, почти кремового шелка, с изумрудной вышивкой впереди, до самого пола. Амалия не увлекалась модой, но платье-шемиз за их простоту,  она полюбила. Высокая талия, четкий силуэт и отсутствие корсета, были для ее стройной и изящной фигуры и длинных ног, подарком. На улице было холодно, и Амалия одела поверх платья, темно-зеленый, кашемировый редингот. Шляпка с изумрудными перьями завершала образ, и покрутившись у зеркала в холле, подруги вышли к карете.


продолжение будет когда окончу...