Спиной к Богу

   Я хотел поговорить с ней. С девушкой, которую убил. Убил своей трусостью. Трусость – мое призвание. Трусость – это то, что выгодно отличает меня от других. Потому что в остальном, я такой, как все.
   Я иду по коридорам сна, а за каждым углом меня поджидает трусость и говорит мне: "Ну что, дружочек, ты сегодня кого-нибудь предал? ась?"
   Девушка, которую я убил, как-то сказала мне, что лучше бы меня не было. Но я существую, а ее нет. Я вижу ее на набережной Невы, держащую картонный домик. Она – сама укор. Но я не чувствую вины. Иуда не покаялся, хотя и раскаивался в содеянном, прежде чем удавиться. Я же ни в чем не раскаиваюсь и покаяние мне неведомо. А еще, я прирожденный альфонс. Бедность толкнула меня на постоянное выманивание денег у благосклонных ко мне женщин. Сейчас я подкупаю их доверие жалостью (врать-то я умею), но скоро придется расплачиваться телом. (А ведь когда-то я мечтал испытать близость только с любимой девушкой). Ну, ничего. Я и с этим справлюсь. Мечты мечтами, а жизнь жизнью. Так вот, к чему я это все? А-а… мне надоел этот призрак на набережной. Как бы его убрать? Не знаю, с кем посоветоваться. (Видимо, остатки совести где-то бродят у меня в крови). Тут подбежала трусость и, толкнув меня в спину, с жаром зашептала, плюясь слюной: "На колени, холоп! Люцифер идет. Сам! Проси, бездельник, что хочешь. Такая честь!" Упав на колени, я сильно ударился лбом. В голове помутнело. Потом я почувствовал приятный холод. Это был холод его глаз. Я чувствовал взгляд всем своим существом. Стоя на карачках с опущенной головой, я спросил – как мне убить остатки совести. Люцифер молчал. У меня задрожали руки, молчание длилось слишком долго. Я не смел повторить вопрос, но и ответа не услышал.
   Когда открыл глаза, было далеко за полдень. В комнате, которую я снимал, стоял затхлый запах. Я включил мобильный телефон, и, увидев дату, даже свистнул. Ого! Проспать пять дней! И тут заскрипела дверь, и в щель пролезла трусость. Она молча села на краешек кровати, вздохнула и сказала: "Понимаешь, ты еще мало кого убил, чтобы потерять совесть". Спасибо, говорю, утешила. "И вообще для Люцифера ты маленькая сошка", – добавила трусость и, зевнув, растянулась на постели. Я закрыл глаза. И вновь увидел девушку с картонным домиком на набережной Невы. Но уже не почувствовал в ее взгляде укора. Призрак мне был безразличен. В эту минуту трусость нежно погладила меня по щеке и, прильнув к губам, проурчала: "Поздравляю, милый, я в тебе не ошиблась".

10 февраля 2013





________________________
На странице – фото Олега Оприско
Работы фотографа можно посмотреть здесь http://oprisco.com
В декабре 2014 г. название "Предатель" заменено на "Спиной к Богу". – Прим. автора.