***

Посвещается Ле;йзеру Ио;сифовичу Вайсбе;йну
Проснулся я от яркого слепящего света, который резал глаза даже сквозь закрытые веки. Этот свет не дал мне досмотреть сон в котором я запихивал ведические трактаты Бхарадваджи Мудрого в прожорливую пасть аннигилятора.
- А можно не светить мне своим прожектором в лицо? – спросил я пытаясь открыть глаза.
На что мне ответили громовым голосом:
- ;;;; ;;;;; ;;;;. ;; ;; ;;;;;; ;;;;;. ;; ;;;; ;;;;;. – интенсивность сияния стала утихать, хотя я попрежнему ничего не видел. Я почувствовал как мне в руки всучили некие предметы, разглядеть которые, как вы понимаете не было ни какой возможности.
Вдруг свет исчез. Сразу стало нестерпимо душно и неудобно лежать. Наконец мне удалось продрать веки. Я лежал на голой земле, хотя землей это назвать довольно тяжело. Какая то серобурая потрескавшаяся короста.  И до самого края земли не какой преграды взгляду. Пустыня чистейшей воды. Лишь вдалеке, поднимающийся в небо дым указывал на ближайшее  присутствие человека.
Честно вам скажу. Это довольно неприятно: лечь спать в мягкую полутороспальную кровать на пятом этаже типовой хрущевки и проснуться от жаркого солнца пустыни ниже сороковой паралели градусов на пять. Не буду пытаться описывая свое состояние. Просто попробуйте сами себя осознать не перед экраном монитора а стоящим в скудной тени засохшей пальмы. Из одежды на вас мешок, с длинною до ступней, обутых в кожаные сандалии с высокой шнуровкой. На плече болтается вязанная сума, из которой мы извлекаем кисть с номера так восемнадцатого. Вслед за ней достаем пузырек с чернилами красного цвета.
А пока суть да дело. Ноги несут нас к населенному пункту. Где из искомых вещей на первом месте стоит телефон пусть хотя бы и о угольных динамиках. На всякий случай в памяти всплывает морзянка вида: три точки, три тире, три точки.
Ветра посвист, шуршанием песчинок ведет к северному солнцу. Но лица людей на коленях застелили дорогу. Расчищая дорогу к … на право и на лево раздавал жизнь падшим. И кумачем ласкал лбы просящих. Из рабов не один не пропустил моего мазка.
Как приходил Бог, не с судом, а гневом движем. Испугался собственной жестокости да и расслоился на каждого.
P.S. Не даром цифру присвоили Богу. Мы лишь разум частью коего она являеться.