Убийственное открытие

Только после смерти жены, с которой прожил четверть века, рабочий из Кременчуга  узнал, что она изменяла ему всю жизнь. Но не это свело его в могилу...

Умерла жена. В сорок пять лет. Анатолий даже не знал, что она больна. Не сказала.
Почему умерла? Рак, будь он проклят!
Анатолий - бывший рабочий одного из кременчугских предприятий. Он трудился там еще совсем недавно – и года не прошло с тех пор. Но после смерти Ирины зачем-то уволился.
Ему советовали везти гроб с телом покойной из морга прямо на кладбище. Но Анатолий не захотел.
- Хоронить буду завтра, - сказал твердо. - Пусть Ирина эту ночь проведет дома.
Гроб занесли в квартиру. Поставили в гостиной, на двух табуретах. Анатолий угостил мужиков и, по быстрому выпроводив, опустился на стул возле усопшей жены. Долго сидел неподвижно, сомкнув веки.
Кроме него, в квартире находились тесть, теща, родная сестра покойной, дочь Татьяна да две сердобольные старушки-соседки. Они тихо переговаривались и вздыхали. Молчал лишь Анатолий.
Поздно вечером он, наконец, поднял голову:
- Оставьте нас! Расходитесь по домам.
Присутствующие пытались возражать, но затем, суетясь, покорно удалились.
Когда дверь захлопнулась, Анатолий низко склонился над гробом и, проведя ладонью по изможденной щеке умершей, горестно прошептал:
- Ну, вот Ириша, ну, вот... Ты оставила меня одного.
И только теперь из его выцветших, некогда голубых глаз потекли слезы.
А утром Анатолий подался к другу Алику, рубахе-парню и мастеру на все руки. Нужно было, чтобы он срочно сварганил крест и надгробие.
Анатолий вышел из квартиры без шапки, куртка - нараспашку. Соседка Галина Семеновна, увидев его в подъезде, застыла от изумления. Почерневший лицом, исхудавший, с горячечным взглядом безумца, мужчина брел, пошатываясь и сгорбившись, как столетний дед.
- Толик... - только и вымолвила она.
Он прошел мимо, не заметив старушку.
Крюков – правобережная часть Кременчуга. Частный сектор. Низкий домишко Алика. Заливистый лай озорного пса Джека.
Вот и дружок на пороге. Он открыл входную дверь и стоит, качаясь. Небритый, еще сонный и явно окончательно не протрезвевший после вчерашнего.
Алик как Алик - алкоголик. Правда, степенный. То есть не напивается до потери памяти и никогда не буянит, не машет кулаками, как другие. Но его бывшая жена, Тамара, этого не оценила. Сбежала лет пятнадцать назад. С тех пор Алик живет бобылем.
- А, это ты! - чумной мужик трясет седой головой и отходит от двери: - Заходи!
Они сидят на кухне. Алик дымит дешевой сигаретой, склонившись над грязным столом. Голубой дымок струится под потолок.
- Значит, Ира умерла... Боже мой! - глаза Алика слезятся, губы трясутся.
Почему он плачет? Ему-то что? Не его ведь жена умерла, а чужая. Чужая? А может, не зря люди болтали, что Алик частенько наведывался к Ирине, когда она оставалась одна, проводив мужа на работу? Впрочем, теперь Анатолию на это наплевать. Он жил с женой хорошо, он был счастлив. Покладистая, тихая и даже кроткая, Ирина была неплохим спутником жизни...
Злые языки плещут, что и их единственная дочь Танечка не от Толика. А вроде от какого-то инспектора энергосбыта, который захаживал к Ирине. Но Анатолию и эта глупая болтовня по барабану. Он любил жену. Она любила его. На этот счет сомнений нет никаких.
- У тебя хватит металла на надгробие?
Алик поднимает мутные глаза, тяжело вздыхает:
- Часа через три-четыре все будет готово.
Анатолий тащится домой. С небес - серых, беспросветных, зловеще-угрюмых – падают редкие холодные капли дождя.
...Как-то, лет десять назад, Анатолий крепко повздорил с пьяным соседом, встретив его на лестничной клетке.
Тот орал, орал, а потом забежал в свою квартиру. Через мгновение выскочил с ружьем наперевес. Анатолий и Ирина в это время мастерили перегородку - решили отделить свое жилище от общего коридора.
- Убью, падла! - разъяренный сосед взвел курки своей двустволки. А затем направил ее в сторону Анатолия.
Ирина молнией метнулась к мужу, стараясь прикрыть его своим щупленьким тельцем.
Прогремел выстрел. Полукартечь попала ей в плечо, раздробила ключицу. Ирина, даже не охнув, сползла на цементный пол. Сосед попятился, обалдело таращась на окровавленную женщину. Анатолий ударил его куском кирпича по голове и, подхватив жену, занес в квартиру. Когда приехала «Скорая», Ирина уже пришла в сознание. Ее первыми словами были:
- Ты не ранен? Ты цел?
Кто после этого посмеет сказать, что она не любила Анатолия?
А еще вот недавний случай. Майским днем 2010 года Анатолий и Ирина катили своим стареньким "Жигуленком" к родственникам в Кобеляки. Вел машину Анатолий, хотя водительское удостоверение имела и Ирина. Где-то перед поворотом на Козельщину Анатолий не рассчитал и крылом зацепил велосипедиста.
Когда на место происшествия прибыли "гаишники", Ирина заявила, что за рулем находилась она. Почему? Чтобы муж избежал неприятностей, ведь с вечера он "хлопнул" пару рюмок водки и при медосвидетельствовании это могло запросто всплыть. И тогда на Анатолия, как говорится, навешали бы всех собак.
Потом, правда, оказалось, что велосипедист был под хорошей "мухой". И именно он стал виновником ДТП. Кстати, велосипедист отделался сломанной рукой и парой ушибов.
Вот такой была покойная Ирина: за мужа стояла горой.
...Приближаются похороны.
Середина дня. На улице у подъезда пятиэтажки толпятся люди. У стены дома - венки. Сейчас должны вынести гроб с телом Ирины. В сторонке топчутся хмурые музыканты, ждут своего часа. Поодаль -"ГАЗик", оборудованный под катафалк. Рядом с ним - еще один автобус, он повезет провожающих покойную на кладбище.
Наконец гроб выносят. Жалобно скулят трубы. Пошатывающийся Анатолий
сжимает руки усопшей. Ее и его лица белее снега.
Анатолия силой отводят в сторону. Он висит на руках мужиков, у него подкашиваются ноги.
Кладбище. Яма - черная, страшная. Мрачные лица людей. Потухший взгляд Анатолия.
Гроб заколачивают. Затем четверо мужчин медленно опускают его в могилу. Следом летят комья земли, глухо стучат по крышке гроба. Анатолий тихо скулит.
- Нет! - вдруг истошно орет он. И, вырвавшись из рук мужиков, бросается в яму. Падает грудью на гроб и обнимает его руками.
Анатолия с трудом вытаскивают. Он стонет. Его лицо окровавлено - разбил о сырые доски.
И опять летят комья земли. В глазах вдовца - безысходность и отчаяние.
- Ириша... - сознание покидает его.
Он приходит в себя уже дома.
- Людей угостили поминальным обедом? - спрашивает он у бледного, печального тестя, застывшего у окна спальни.
- Как раз сейчас Иру поминают... А ты поспи. На вот, выпей. И поспи.
- Что это? - Анатолий с отвращением смотрит на стакан, протянутый стариком.
- Водка. Пей!
Утром теща находит Анатолия в кухне. Он стоит у окна, смотрит куда-то поверх крыш домов и посиневшими руками сжимает рукоять ножа.
- Иван! - в ужасе вопит женщина. На кухню влетает перепуганный тесть.
- О Боже! Что ты задумал, Толя? Положи нож!
Анатолий не двигается. Тесть с трудом вырывает из его рук остро отточенную хлеборезку, отдает жене.
- Толя, сынок! - просит он, всхлипывая. - Не убивайся так. Все мы там скоро будем...
И ведет зятя в спальню.
После похорон Анатолий почти неделю не появлялся на заводе. Потом пришел, зачем-то написал заявление об уходе.
Затем еще около недели безвылазно находился в своей квартире, не пожелав оставаться у тещи с тестем, хоть те и просили.
Никому не открывал дверь, не реагировал на телефонные звонки. Но люди знали: Анатолий жив. Потому что с утра до ночи он стоял у настежь распахнутого окна и тупо смотрел перед собой. Он, видимо, не чувствовал ни холода, ни голода.
Наконец Татьяна не выдержала. Позвала слесаря и попросила открыть дверь. Еле-еле удалось дочери уговорить отца пожить у нее.
Шли дни, недели, месяцы. Татьяна по утрам уходила на рынок, где торговала одеждой, а Анатолий оставался с внуком Олежкой. С мужем Татьяна развелась полтора года назад и со следующим замужеством не спешила.
Анатолий постепенно отходил от потрясения. Стал разговорчивым, с удовольствием играл с ребенком. Подумывал устроиться на работу.
Как-то он перебирал старые фотографии, вспоминая о прошлом. Карточки хранились вместе с документами. И под руку Анатолию попал паспорт дочери. Машинально раскрыл. Посмотрел на ее фото - красавица! И так похожа на мать... И вдруг... Что это?! Он похолодел. У него перехватило дыхание. Отчество не то! Почему Николаевна, а не Анатольевна? Что за чушь? Как это понимать?
Вечером он молча протянул дочери ее паспорт.
Татьяна вдруг сникла, низко опустила голову. На ее ресницах заблестели слезы. Голос срывался от волнения.
- Когда мне исполнилось шестнадцать, мама призналась, что мой настоящий отец не ты, а какой-то Николай. И я согласилась на замену отчества. Прости, папа...
- Но зачем же вы... ты меня так? - побелевшими губами прошептал Анатолий. - Ты же одна у меня! А теперь что, нет у меня, выходит, дочери?!
Весь вечер Татьяна не находила себе места. Все валилось у нее из рук.
Анатолий поутру отвел Олежку в детсад и уехал домой.
Вечером дочь обнаружила его бездыханным на полу в кухне. Врачи сказали: сердце.
Было начало апреля. В Кременчуге уже вовсю пахло весной. На колючих ветках абрикос проклюнулась первая, робкая розовая цветь.

Автор выражает благодарность жителям Кременчуга Юрию Микитенко, Валерию Шкроботу, Ивану и Анастасии Мельничук за помощь в подготовке этого очерка.