Наследство Тина

                Всё это было и сейчас происходит

Я помню всех вас, нежные подруги,
Вам говорю: «Спасибо!» сквозь года,
За кстати ваши пылкие услуги,
За утешенье нужное тогда!

За блеск очей и губ вишнёвых шёпот,
Из-за которых всё же я запел…
За гнев притворный, за притворный ропот,
За то, что с вами я душой светлел.

Жаль, не могу всех вас поцеловать я,
Уединиться на денёк в глуши,
Потрогать всяко выпуклости платья,
Прижать, обнять, понежить от души!

Спасибо всем вам, милые подруги,
Простите, если в чём был виноват…
Я воздаю стихами за заслуги…
Кто не согласен – попрошу в кровать!
               

 Глава самая 1.
Валентин стал наконец-то обладателем участка под капитальный гараж.  И ещё 49 человек вместе с ним. Власти осчастливили разрешением. Нужные подписи на необходимых документах пришлёпнули важными печатями. Всё? Почти. Остались мелочи:  , средства, материалы. В общем… сами знаете. А в те, не такие уж далёкие блаженные времена, с кирпичом была напряжёнка. «Ну, что ж, будем читать объявления. Бум-бум».
«Продаётся полдома на слом, недорого…» Сел Валентин на велосипед и поехал в старую часть города. Самую старую. Хозяйка, молодая женщина, ждала, как и договорились по телефону. Повела через соседский двор, мимо ветхих сарайчиков, заросших гигантскими сорняками, мимо куч какого-то хлама… Валентин мысленно чесал затылок. «Это как же кирпич вывозить, если подъехать невозможно?!» Они уже продирались через гигантские лопухи, которые пытались к ним цепляться.  «Ох, и понаросло же кустов!»
Дом… половина дома почему-то рассыпалась-развалилась. Но хозяйка продавала уцелевшую часть, так что Валентин радовался недолго. Посмотрел, подумал, уныло улыбнулся, и хотел было отказаться. Но взгляд уже отметил добротность кирпича, его некую надёжность-красоту. Он – Валентин – ещё уточнил законность сделки и спросил некоторые гарантии. Гарантии оказались в лице ветхого деда… ветхозаветного на вид, который жил в соседнем строении. (Это строение… то ли бывший сарай, то ли… Неужто в таких жили… живут?). Дед пообещал присмотреть за – Валентин передал  хозяйке – «евойным» теперь уже добром.
Пару-тройку дней Валентин советовался и консультировался (что в данном случае одно и то же) с мужиками знающими.
В ближайший выходной приехал на велосипеде к «своему углу» дома. Точнее – двум. Углам. Дед тут же объявился, как ни странно. Кивнул седой головой, узнавая, за что и получил чекушку водки. Вновь с достоинством кивнул и в этот день Валентин его больше не видел.
Солнце палило с утра! Ох, и не хотелось же начинать работу… и – хотелось. Поэтому он вошёл во «внутрь» дома, поглядывая с опаской на стропила… Поглазел на стены, пустые… со светлыми пятнами то ли от картин, то ли от портретов… Попытался представить последних жильцов… Почему-то все они были с бородами, ходили в жилетках и бесформенных штанах, заправленных в сапоги – скрипящие… Валентин усмехнулся.
Дом врос в землю. Как и старые люди, он нагнулся к земле, и было в нём как-то зябко. Зябко? Душе или телу?.. А тут ещё и за окном что-то мелькнуло. Валентин… да нормальный он мужик, не трус… вышел на солнышко. Вздохнул успокоено. И пошёл за угол, посмотреть. Убедиться. Бурьян «переходил» в кизильник. Кизильник тут же «плавно перетекал» в кусты бузины, которая перемежалась гигантской лебедой… или чем ещё? О, лопухи! Роскошные, высоченные «гвардейцы». Валентин, успокоенный (ага, испугался-то всё-таки!) потрогал цеплючие… цепкие… цеплячие… А! головки-шишечки. С этого ракурса дом был по-своему привлекателен и Валентин на миг пожалел, что ЭТО он  будет ломать. Из-за другого угла, улыбаясь, вышла собака. Замерла на пару секунд, виляя хвостом, прошлась вдоль торца стены.  «Фу, так это была собака…»  Стала рыть яму под окном, вернее - оконным проёмом. Точнее – углублять. Солнце палило – страсть! «Роет под самую трещину… ещё кирпичами её придавит…»  Псина была непуганая. Зыркнула на него и стала рыть ещё азартнее. Нюхала, фыркала, рылась. Казалось, хвастается перед человеком. Валентин перешёл в тень… Не хотелось ему браться за ломик. Духота…
Что-то обнаружилось в ямище. Валентин подошёл поближе, уставился заинтересованно, стал на колени. Наклонился. В стене… в фундаменте скорее… обозначилась ниша… то есть – трещина в начале. Камень таки отвалился в вырытую яму. Тут уж и Валентин стал на четвереньки. Собака решила, что ей помогают, завиляла хвостом. Каждый занялся своим делом. Собака нюхала и с чувством фыркала, Валентин расшатал и вытащил… камень. Не кирпич, а камень. Фундамент был сложен из… А, кстати, откуда здесь, в их степях, такая роскошь, как гранит?  «Это же гранит!» И тут же выронил каменюку.  В углублении… точнее - нише… маленькой, что-то обнаружилось. Ох! Валентин ухватил, вытащил и обтёр осыпающуюся ткань со шкатулки… коробочки. Оглянулся. Сердце КОЛОТИЛОСЬ! Пошёл-пошёл к велосипеду. Сунул коробочку в сумку с едой и быстренько поехал домой. В любимый прохладный подвальчик.
…Не оказалось в коробочке драгоценностей. Хотя и не была она пуста. В ней лежал себе большущий перстень. Ну… что-то явственно схожее с перстнем. Тусклый неприметный камень. Сам ободок из металла… кажется… очень лёгкого по весу, матового… Магний? Титан? Этими двумя лёгкими элементами его опыт и ограничивался…
Валентин уже пережил приступ разочарования. Мечталось – богатство, деньги… Решение многих проблем, воплощение робких мечтаний… Ха! Уже спокойно рассматривал находку. Почти. Так как была во всём этом некая загадка. Камень не блистал невероятной красотой. Ох, он вообще был никакой! Ни узора, ни резьбы – типа родового герба… Ну, для чего его сделали? Валентин достал линзу из конденсора фотоувеличителя, внимательнее осмотрел изделие… невзрачное.
Внутри ободка не было ни надписей, ни узоров. Ни шипов. Говорят, был такой перстень у одного владыки, отравительный… отравляющий… Хотелось ему лишить жизни вассала, он и дарил тому перстень. Повелевая тут же надеть, чтобы полюбоваться. Человек кололся внутренним шипом и умирал от яда… Так… Валентин примерился и надел ЭТО на средний палец левой руки. Не ведал он, что творит!  Пока с сомнением вертел ладонью, рассматривая, будет ли «смотреться», перстень перестал холодить… согрелся. Даже, кажется, камень этот продолговатый, поперёк пальца расположенный, чуток изнутри осветился.
Снять его с пальца больше не удалось. Кожа тянулась вслед за ободком. Но он не жал! Не натирал… не холодил, не грел… Не оттягивал палец… Зажмуриться – его нет. Глянешь – есть.  Валентин почесал затылок. «Ну, и что теперь?» Холодили душу воспоминания сказки о Святогоре, об обручах на его гробу…
Ещё через полчаса сдался, пошёл в квартиру – под душ, смыть пот. Может, слезет с мокрых рук? Пальца, то бишь?..  Ага, как же! ЭТО в палец вросло. А, может, палец стал фалангой похож на ЭТО… На кухне вынул из сумки еду, съел, чтобы не пропала. Вернулся в комнату, плюхнулся на диван. Жены в доме не было, и, слава Богу! Сидел, смотрел перед собой, ничего не замечая. Велел себе не волноваться. Пальцы машинально ощупывали камень. Тогда, помнится, он подумал: "И что это за дом такой? Кто в нём жил? Кто оставил эту коробочку, там, в фундаменте?" Он зримо представил себе ТУ картинку… И вдруг камень Перстня сдвинулся в бок от пальца и воздух перед ним, Валентином, "заледенел" в синевато-прозрачную рамку. А в рамке 1,5 на 1,5 метра, приблизительно, картинка фундамента развалюхи и той ямы. Валентин вытаращился, понятно. Волосы встали дыбом на затылке. Смотрел, не отрываясь. Не понимая. Увидел, что картинка-то "живая".  Травка шевелилась от ветра. Невольно подался телом, глянуть поподробнее. И невидимая… телекамера что ли, послушно "наехала", трава приблизилась… Вот так! Валентин глянул по сторонам. Квартира, реальность. Вон, цветы в банке сохнут, вянут. "Картинка" тут же исчезла, едва он отвлёкся.
Пошёл, ошеломлённый, на кухню. Пил остывший чай; мысли обсели, метались, сменялись. Испуганный, пошёл в комнату, сел на диван, как давеча. Дрожащие пальцы поместил на камень этого… Перстня… Что бы такого увидеть?
Комната в квартире молоденькой соседки из другого подъезда. Сдвинул камень, тяжело вдыхая-выдыхая открытым ртом. "Экран" послушно и безотказно "включился". Мать и дочь. Одеты по-домашнему. Разговаривают. Оказывается, и звуки можно слышать! Робко "поездил" вокруг них невидимой для них "телекамерой". Потом и посмелее. Уже "заглядывал" сверху за отвороты халатика. "Выключил" экран – подумав о другом. Прижал ладони к горевшим щёкам.
"А если посмотреть на город с высоты?" Главное, оказывается, правильно подумать. Уже увереннее сдвинул камень Перстня. Ой! "Камера" заспешила вниз. Показалось, он падает! Но нет. Это он так невольно пожелал – оказаться на уровне человеческого роста. Вновь отключился от зрелища.
"А если…" Испания! Кадисский залив. Уэльва.  Смотрел, восхищённый возможностями этого…Перстня. "Да я теперь!.." "Летел" от побережья и увидел ладное здание. Двухэтажная, но большая вилла, с бассейном, с голубой водой, садом, коврами на полах комнат и коридоров. "Да, живут же люди!" По второму этажу по всем стенам балкон… Или как оно называется? Что ли – веранда? А! Без разницы. Высоченный забор вокруг маленького рая. У ворот – охрана. Понятно – прайвести. "Эх, мне бы так, ходить там голяка, купаться в бассейне, загорать в шезлонге!" "Выключил" сие расстройство души. Оказалось – устал. Стал к себе прислушиваться. Не истощает ли ОНО его жизненную силу? От чего эта "телекамера" питается? Где берёт энергию? КАК это действо осуществляется? Но потом не стал особо заморачиваться. Ему всегда было до лампочки, что такое  это электричество. Лишь бы оно выключалось-включалось и лампочка эта послушно светилась.
Валентин рассказывал автору, что тогда ему быстро всё приелось. То есть, он пресытился зрелищами. Да и сном всё казалось. Навалилось некое отупение. И он лёг спать. Раньше, чем обычно.
Под утро проснулся с чувством чего-то такого… То ли приятного, то ли – наоборот. На ТОМ пальце ничего не давило, не тёрло, не холодило-грело… Включил ночник, всё равно жена спала в другой комнате. Глянул. Есть. Потрогал пальцами другой руки – нормально. Подумал, "включил" экран. Полетал над страной, вширь и вдаль. Дальний Восток. О! Люди ловят что-то… Крабов. "Наехал" камерой на шевелящееся. Шипастое. Ближе, ближе. Краб угрожающе поднял эти… лапы. На рыбака… Или краболова  ли… Валентин рефлекторно опустил камеру чуть ниже, дёрнулся, пальцы повернули камень Перстня… ПОВЕРНУЛ КАМЕНЬ! И краб с экрана вывалился в его комнату, на пол перед его диваном! Валентин айкнул, задрал ноги на постель. Экран погас. А это, шипастое, шевелилось на полу. ТУТ! Ползло. Или оно шло? Валентина охватила восторженная бесшабашность. Схватил дубовый брусочек, припасённый на случай ночных форточников, хряпнул по крабу… По голове. По головогруди. ОНО успокоилось. Пребывая всё в том же настроении, чуток истерическом, он поотламывал ноги у "чудовища" . Пошёл на кухню. Решил сварить это явление. Сложнее, что ли, речных раков? Ах, эти запахи укропчика и… Того самого… Самого вкусного!
Пировал, хрустел вкусняшкой. Жене, конечно, оставил. Мысленно пищал от восторга. Уже составлял планы, в свете нового открытия. К примеру: посмотреть на М-16 автоматическую винтовку и ВЗЯТЬ! Пострелять! Но не в квартире же. Тут начался примитивный мыслительный процесс. ЭТО надо сделать где-то подальше от невольных зрителей. Посмотрел. Следующим открытием стала его возможность ШАГНУТЬ ТУДА! Куда он высмотрит и пожелает!
Полетели ошеломительные часы, дни! Трудно было остановиться!
                ***
Занялся своим заветным заброшенным подвалом. Выбрасывал на городскую свалку, через "экран", накопившуюся рухлядь. Очистил основательно. Оставил старый диванчик, верстак, понятно, и все картонные коробки из-под телевизора, компьютера и пр.пр. Подмёл, протёр, предвкушая. Сел на диван, сосредоточился. Предстоящие действия обдумал заранее. Если тырить доллары прямо из резервного фонда, то это дело чревато. В пачках – известные номера, серии. Пропадут они непонятным способом. А Валентин не собирался себя ограничивать тысчонкой-другой. "Заклятые друзья" начнут "рыть землю". И обнаружат, что такая серия "всплыла" в заштатном портовом городке.  В конце концов доберутся и до него. Человеку с государственной машиной не сравниться. Вот будет на него ОХОТА! Нет уж. Значит, "отправляемся" в Лас-Вегас. Тут, в сейфах игорных домов, невероятное количество валюты ходит. И забирать деньгу – не зазорно. У богатых бездельников. Начал с центра, по правой стороне. Натянул нитяные перчатки большого размера, надел дурацкую маску и плащ с капюшоном. Вызывал "экран", осматривался, "заезжал" в здание, находил кассу-обменник, смотрел и направлялся к сейфу. Невидимая камера проезжала дверцы и Валентин поворачивал камень Перстня. Вынимал всю – иногда почти – наличность, просто сдвигал её в свою очередную коробку. Иногда отдыхал, укладывая бумажки  стопками, "забивая" ящик до верха. Всё это было похоже на сон, где случается ВСЁ. "Трудился". Две причины: первая, неизвестно, надолго ли хватит Перстня; вторая - денег мало не бывает. Вот так. После "полазил" по ювелирным магазинам, бутикам. Выбрал понравившееся. Забрал, оставив эквивалент в баксах. Посетил аукционы, отыскивая яйца Фаберже. Их он тащил беспощадно. Явно украдены из России. Пусть не наживаются на ворованном! А изделия у него постоят до лучших времён. Конечно, не всё время он ЭТИМ занимался. "Летал" над Землёй, любовался воочию её красотами. Пил воду из горных родников. За день успевал многое. Перстень работал безотказно. Валентин теперь отказывался от заурядной стряпни жены. Ел изыски из ресторанов всего мира. Расплачивался неизменно, оставляя баксы на месте изъятого подноса с едой. Выдал жене пачечку в 2 тысячи, сказал, что даст ещё, когда она эти потратит. Жена его вопросами не донимала.
Валентин стал разыскивать нуждающихся в деньгах на операции, инвалидные коляски, оплату долгов. Люди стали находить толстые конверты с тысячами долларов и бумажкой, отпечатанной на принтере: "Безвозмездно. Без отдачи. Тратить – не беспокоясь." Конечно, он "посетил" брата. В опустевший ящик стола, откуда брат доставал деньги ЕМУ, в своё время, он теперь подкладывал доллары, не скупясь. Уже обнаружил, что размеры экрана подстраиваются под его желания. От сантиметра – клеточка, до двух метров по стороне. Гораздо позже, подо льдами Антарктики, он обнаружил и другое свойство Перстня.

                ГЛАВА   2  (История с девицей Шуркой. Изъята цензурой)

                ГЛАВА   3  (История с девицей Викой. Изъята цензурой)

                ГЛАВА   4
"Летал" Валентин над землёй. "Парил" в саваннах над бесчисленными стадами, в океанах – над китами, на "базарах" – над птицами. Ускоряя или замедляя полёт. "Зависая" и наезжая на животных вплотную. Где-то иногда включал экран на проход, чтобы вдохнуть тот воздух. Любовался водопадами. Анхель (Керепакупаи-меру) "просмотрел" сверху до низу, и после – наоборот. Любуясь изумрудностью, девственностью мхов на недоступных выступах, восхищаясь чудесами форм и расцветок орхидей – в которых совершенно не разбирался. Может, видел уникальные экземпляры, стоящие у профессионалов баснословные суммы денег. Мелькнула мысль "взять", продать. И пропала. Природу грабить он не будет! Иногда с осторожностью "выходил" в некоторых местах, жадно впитывая звуки, запахи, освещение. И говорил Земле-матушке, и кричал ей, и шептал: "Ты прекрасна! Ты – чудо! Я люблю тебя!"
                ***
Он "рассматривал" старинные библиотеки. Он "лазил" по малодоступным полкам в недоступных хранилищах. Как никогда остро сожалея, что не владеет премудростью всех этих языков. Рассматривал картинки… карты, схемы. Фантазировал себе истории, воображал события, судьбы. Он "лазил" по чердакам старинных соборов, храмов, замков, дворцов, особняков. Это была особая тема. Без опаски, понятно, спускался в лабиринты подвалов, подземных переходов, тайников. Тут были свои сложности – в смысле освещения. Тогда он "проезжал" сквозь стены, мысленно себя спрашивая: "На фига мне это надо?!" И понимал: хотя бы уже потому, что это никому другому не доступно!
Однажды он, в очередной раз "проезжая" сквозь какую-то комнату одного из замков на Луаре, освещённую светом дня сквозь "архитектурные бойницы", увидел сундучок. Сундук, скорее. Вернулся, осмотрел со всех сторон. И понял, что это клад, в классическом смысле. "Пыль веков", паутина… Отсутствие каких-либо следов, отпечатков обуви. С восхищением рассматривал полосы оковки, фигурные заклёпки, объёмные звёздочки. Потом решился. "Шагнул" в свой подвальчик, подготовил место (свободное от "зелени") и, надев перчатки, попытался втащить сундук на верстак. Ага, как же! Пришлось "поставить" экран наклонно. Вид: сундук снизу. Расчётливо подвинулся, сдвинул и повернул камень Перстня. Сундук и бухнулся на толстые доски верстака. Ага. Тут уже Валентин рассмотрел его не торопясь. На лицевой боковине – четыре резных по дереву профиля. Три мужские и один – женский. Боковины сундука собраны на ласточкин паз. Снизу, по углам, коротенькие толстые круглые ножки. Крышка – без затей, ровная. Лики людей окружают стилизованные листья, завитки, розы, кресты, ягоды-шарики. Фигурная ковка по металлу. Всё покрыто слоями лака с вишнёвым оттенком. Между ликами – полукруглые как бы колонны. И в них – скважины для ключей. На три ключа, сундук-то! И как его открыть? Ломать? А, может, сундук тут – самое ценное. Да. Человек владеет Перстнем, а мыслит стереотипно. Ха-ха. Валентин в который уже раз ужасался-восхищался возможностями Перстня. Прежних цивилизаций техники? Внеземной?.. НЕЧТО, в виде Перстня, считывает мысленные команды хозяина (или раба?) показывая на своём экране (совмещая точки пространств?) любое место Земли. И не только. ОН позволяет ТУДА попасть, или изъять оттуда всё подъёмное – что пройдёт через окно. Да уж! В первые сутки владения Перстнем Валентин смотрел… и смотрел… На всё, что приходило в голову. Шалея от приобретённых возможностей. И теперь включил экран, "повёл" им сквозь боковую стенку сундука. Сердце радостно забилось при виде четырёх отделений, заполненных монетами, каменьями, изделиями, свитками… Валентин постелил на полу большое полотно. Вновь правильно включил экран, подвёл его, как надо. Повернул камень на проход. Содержимое вперемешку посыпалось на ткань. Последними упали рукописи.
                ***
Уже думал о недвижимости. К своему удовольствию, в толстенном каталоге на русском языке, нашёл ТУ виллу, которую видел в своих "полётах". Её можно было приобрести в аренду, или насовсем, в свою собственность. Всё! Началась тягомотина легализации своего желания. Валентин учился находить нужных людей, использовать их умения в юридических и прочих областях... В конце концов за его спиной стояли несчитанные финансовые возможности. Точнее – неисчислимые! Конечно, его смущал тот факт, что за ВСЁ приходилось платит наличными. Без объяснения, откуда они взялись. Маклер, на которого он вышел в своих исканиях, за молчание и благоприятный исход дела содрал с Валентина… Нет, не скажу сколько! Собственно говоря, Валентину "зелени" не было жалко. Ему не хотелось выглядеть простачком, лохом. Но обстоятельства вынуждали. И уже тогда он столкнулся с приобретением паспортов в странах пребывания. "Скользил" он среди обстоятельств, лавировал… Ну, а что бы вы делали на его месте? Языками он не владел… Только чемоданами наличности… И в начале приходилось общаться с пройдохами. Один его надул. Сбежал с баксами. И вскоре убедился, что ничем не разжился. Валентин его "разыскал" и выпотрошил – в финансовом смысле – до цента. Заодно "забрал" и документы, ключи от машины, в которой почему-то внутри порвались-перерезались все проводки. Те ещё денёчки были! Но потихоньку всё образовалось и наладилось. "Круги по воде" разошлись, быт на вилле наладился, и Валентин начал привыкать  к своей собственности. Сразу "набив" холодильник – большущий, надо сказать, под завязку вкуснятиной. К его удовольствию, на вилле была и приличная кухня, потому что иногда любил что-нибудь приготовить сам. Яичницу, например. Ха-ха.
Уже отсюда, не опасаясь посторонних взглядов, он "пространствовал" (термин не мой). Ложился в роскошной спальне (одной из двух) и "включал" экран. Смотрел страны, природу… всё подряд! "Носился" над землёй, "парил" над Землёй. Восхищаясь своей предприимчивостью, "посещал" (только визуально) космическую станцию. Подумалось, что в случае чего СМОЖЕТ ИМ ПОМОЧЬ! ВНУТРИ станции, понятно. На Луну поближе посмотреть отчего-то боялся. Решил отложить на потом.
                ***
"Скоро сказка сказывается…" Валентин пользовался Перстнем без какой-либо системы и плана. "Летал", смотрел, заглядывал… Как уже догадался читатель, мой герой засматривался на девушек. Молоденьких. Ещё бы! Отличная возможность подглядывать, зная, что тебе за это ничего не будет. Разве что совесть, продукт воспитания, немного помучает. Но. Себе мы многое прощаем. Очень. То, что другим не простили бы. Кстати, Валентин для себя решил не переступать некие, крайние, границы в поступках. Легко застрелить через экран ЛЮБОГО. Преступника, убийцу, маньяка! Но этого он делать не станет. Можно похитить ЛЮБОГО человека, скажем, в корыстных целях. Нет! И это он не станет делать…
…Правда, позже, ему пришлось от последнего правила отступить. Ведь стащил же он из некоей… секретной лаборатории, некоей страны спрей. Баллончик со снотворным газом. Для чего? Ответ – для баловства. Просто так. А вы о чём подумали? Да. Вот. Да. Гм. (Нарратор улыбается).
…"Сбор" денег из казино… Проверка шпионского спрея… Ничего не подозревающий хулиган какой-то страны получил в лицо струю снотворного аэрозоля. Валентин засёк время. Выяснил, на сколько минут существо засыпает. Тратить драгоценную жизнь на рутину, ужас!
…Поиск нужной – как основная база – пещеры, пустоты в горах, скалах. Да чтобы там были вода, воздух, свет, желательно… И уже туда "таскать" оружие, к примеру. Ту же валюту. Всякое-всякое, что сороку привлекает, и Валентина Бесина то ж.
…Раздача денег на лекарства, больным на операции, инвалидам – матпомощь…
Времени на многих не хватало. Подключить к этому делу Церковь, что ли?
…Не сдержался и особо одиозным нацикам в родной стране "раздал" по пощёчине. Да уж! Из воздуха возникала ладонь и растопыренными пальцами отвешивала "леща". Старался в этих случаях, чтобы они точно связывали пощёчину со своими очередными антинародными деяниями.
…"Разыскал" в Лондоне Борозовского Бориса Абрамовича. Борозовский лишился содержимого своих карманов. Валентин выбрал удобный момент. Предварительно  высмотрел ПИН-коды карточек. И тут же снял всю наличность. Её он раздал, пропорционально, по сёлам – случайным старушкам посмышлённее. Богатых среди них не отмечалось.
…В нумизматических магазинах высмотрел и честно купил другу Шурику редкие монеты. Вручил их, сказав, что привёз из Москвы, когда гостил у брата. Ах, ТАК ПРИЯТНО ДАРИТЬ!
…Сеансы "видео". Насмотрелся на девиц, наслушался. Иногда и краснел, благо, никто его не видит. Валентин в который раз восхищался возможностями… неземной… или прежней цивилизации… техники, ему доставшейся. Вот только он – хозяин Перстня, или раб, всё-таки? Потом этот вопрос перестал себе задавать.
"Накрыл поляну" в кафешке на 15 человек для своей бригады. Приготовил кое-что. Лица приятелей не описываю, не хватит эпитетов, идиом, синонимов, красок словарного запаса. Ребята решили, что ему досталось наследство американской бабушки-миллиардерши (миллионерши). Шепнул кто-то. Валентин, понятно, не стал их разубеждать. Делал таинственное и счастливое лицо, поддакивал, много смеялся… Может, оттого, что неплохо выпил. Расходившимся по домам коллегам велел взять по сумке на дорогу. С условием ТУТ не смотреть. (Баночки икры, копчёные миноги, балычки рыбные и мясные, бутылочки коллекционного вина и коньяка).
Днём позже "положил" в ящик брата очередные 50 тысяч евро. То же, с чуть меньшими суммами, сделал и своим друзьям. Предварительно "запудрив" голову о своём "прорыве" в эзотерических практиках, о появившейся способности из сна вытаскивать ВСЯКОЕ полезное. Баксы, к примеру. Предлагал посмотреть в карманы старенького пиджака, на пыльную полку в гараже, под обложку зачитанного романа… Кое-кто, не назову имён, не посмотрел. Ха! А другу Шурику сказал: "Шурик-нэ, бросай свою грязную работу! Труба зовёт тебя на подвиги. Но не сантехническая. Присмотри квартиру побольше… или домяру, и купи. А я оплачу. Ударение на "у". Потом всё расскажу, а пока ДЕЛАЙ! Стаж у тебя заработан, чего ещё надо?"
Уже ночью, утомлённый, решительно прекратил заниматься делами, невообразимое количество которых он сам на себя взвалил. Отчего? Хотя бы оттого, что решил: чем больше сделает для людей, тем больше можно будет сделать для себя.
                ***
Утром искупался и позагорал на море. Любопытствуя, купался попеременно в Азовском, Чёрном, Каспийском, Адриатическом, Лигурийском, Тирренском, Эгейском. Средиземное море, оно и есть Средиземное. В Красном море, в Жёлтом, в Карибском, Японском, Яванском, посетил Арафурское море, возле Индонезии. Воды возле Австралии и Новой Зеландии его не прельщали. Где-то там жили себе и плавали где попало абсолютно смертельные ядовитые медузы. И "встречаться" с ними Валентину, понятно, не хотелось. "Ходил" по Земле осторожно, с опаской… чаще – вприглядку. Змеи, скорпионы, жучки… Эпидемии… Цеце всякие. "Гулять" надо с умом. Заимел знакомство с эпидемиологом, хирургом, эт цетера… Сделал кой-какие прививки… не свирепствуя. Раздал ИМ подарки, премии, заручился согласием на внесистемные редкие посещения.
Нравилась ему одна девчонка, но всё никак не мог к ней вырваться. Планы составлял, потом менял. А что? С женой давно жили врозь. Детей отчего-то не было… Нет, надо ею заняться вплотную. ТЕЛО просило своего. А душа, ненасытная, брала верх.
Вновь "посетил" сейфы в Лас-Вегасе. У богатых бездельников стало меньше, а у него – больше. Брал и будет брать. ЧТО там в казино думали и какие меры принимали, его почти не интересовало. Учитывая видеокамеры, традиционно уже одевал пластиковую маску, перчатки, плащ с капюшоном. После экса, сбрасывал их на свалку где-нибудь в Бразилии. Или в САСШ. Вот так!
Предупредил жену, что в интересах интересного бизнеса будет часто отсутствовать.
 - А что ты в подвале стал "зависать"?
 - Что-что… Доллары рисую. На вот всё, что намалевал.
 - Ого! Три тыщи! Я после работы задержусь, наверное…
 - Задержись, трать. Список нужного составь. Я тебе ещё зелени намалюю, трать сколько хочешь. Откуда "краски" – не спрашивай. Ха-ха.
 - Ой, что-то нечистое тут… Брат прислал, что ли?
 - Какая разница. Ежели чего, сидеть мне.
Разбежались, слава Богу! "Ушёл" на виллу в Испании.

                ГЛАВА  5

Смотрел на свою недвижимость сверху. "Поплыл" к ближайшему городку. "Погулял" по улицам сытенького, благополучного, рассматривая чужую жизнь страны, в которой соблюдают законы. Заглядывал в магазины, базары, бутики. Тир "посетил". Иногда чесались руки что-нибудь стянуть. Но представил, как со временем всей этой ерундой заставит комнаты и тут и там… Придётся дарить или выбрасывать. Оно ему надо? Опять же – не тащи, где живёшь!
Валентин обдумывал мелочи, из которых, как известно, состоит жизнь. Приготовил несколько толстых пачек долларов. Сколько? Не считал. Для него – пыль. А для подруги Ольки… В таких случаях аппетит у всех необузданный. У миллиардеров в том числе. "Вытащил" из подвальчика в своём маленьком портовом городке старый фибровый чемоданчик времён второй мировой. Жалко было выбрасывать – скопидомство называется… Теперь этот раритет сгодился для его задумки. Затем, в китайской лавчонке набрал стопку масок лисичек, плащи с капюшонами, нитяные перчатки, самого большого размера. Хозяин повернулся в тот момент, когда из воздуха на прилавок упала пачка долларов. Вытаращился, что-то залопотал, схватил баксы, стал считать-разглядывать. Валентин усмехнулся. Там хватит на всю лавчонку. У богатых стало меньше, у бедных что-то прибавилось.
Натянул привычный комплект, так сказать. "Открыл" окно в Монако. Поискал казино. Сейфы. В них – денежки бездельников. Полюбовался, подивился. Задавил  в себе зависть плебейскую. ТЕПЕРЬ-ТО он как бы и не бедняк! Ага… Бендяк. Дебняк. Ха! Побросал в чемоданчик всякие евро… валюту в общем. Отключился от канала. Уложил бумажки аккуратно. Добавил к содержимому валидол, элениум, сок. И записку: "САВА, трать безвозмездно, то есть даром." Представил себе её лицо, хихикнул, довольный. "Открыл" экран в её доме, "подъехал" к столу с компьютером. Сдвинул "клаву", положил чемоданчик. Сверху положил записку: "Не вскрывать, станешь богатой!" Вновь хихикнул от удовольствия. "Выехал" во двор, улыбаясь, полюбовался на куст розы имени местного поэта. Полюбовался – сильно сказано. Неухоженный куст какой-то, земля песочком не посыпана. Вернулся в испанскую действительность. Мысли были уже о другом.
                ***
"Слетал" во Францию. В "Кафе де Туран" купил дюжину королевских устриц и графин шабли. Гарсон в мокром фартуке с удивлением смотрел, как Валентин ссыпает  моллюсков со льдом с блюда, в плотный пластиковый пакет. Он выложил на убогий стол евро, прихватил с собой графин и вышел на улицу. В удобном, то есть без наблюдателей, месте "ушёл" на виллу в Испании, понятно. Там быстренько добавил на стол зелени, приправ – на всякий вздорный случай – потёр, предвкушая, руки. Урчал, поедая устриц, запивая шабли. Поругал себя, за то, что объедается. Поругал себя за то, что себя поругал. Усмехнулся, навёл порядок и пошёл во двор, поплавать в бассейне… Но… Чуть позже, когда ОНО уляжется. Плавал он хреново, но особо не тужил по этому поводу. Встал-таки из шезлонга, разделся, плюхнулся в бассейн. "Ах, Водица, Земли сестрица, помоги очиститься, обновиться!" Старательно поплавал, помахал руками-ногами до лёгкой усталости. Вышел на сушу, завалился на лежак. Обсыхал, загорал, размышлял. Открывал глаза, смотрел на Перстень, облегчённо вздыхал.
…Вновь искал для себя подходящую пещеру, большой ли грот… "Заглядывал" за струи водопадов (кинофильм когда-то видел, ха!). Нашёл в одном месте впадину… заглубление ли… Стоять там можно было, даже пару-тройку шагов сделать, но и всё! А ведь он искал себе БАЗУ, большое тайное убежище для оружия… ценностей, боеприпасов… Отчего? Любил он это дело. Огнестрельное и холодное оружие. Мог без устали любоваться на выверенные пропорции военных изобретений. Опять же диван поставить ТАМ, стол обеденный, верстак, полки…
…А что делает его друг Саша? "Поискал", нашёл на рынке "железа". Понаблюдал. Тот, соблюдая конспирацию, выторговывал у мужика эсэсовский кинжал. Торговались отчаянно. Валентин смотрел, слушал, ухмылялся. Натянул одёжку, обулся. И "шагнул" в пустой закуток на рынке. Поспешил к другу, нащупывая некую пачку баксов в кармане шорт.
 - Привет, чел! Чё делаешь?
 - Да так… торгуюсь.
 - Шурик, я же тебе сказал: денег у тебя будет столько, сколько тебе понадобится в самых разнузданных практических мечтаниях! Что ты с предыдущей суммой сделал?
 - Что-что… Положил на сберкнижку. На ксёнжку…
 - Ёлки-палки, чудо в перьях! На ещё! Бери свою желанную железку и пойдём шашлыков поедим. Или – люля-кебеб.
Они заказали снедь… и пивка светлого. Валентин назидательно втолковывал "основные понятия" текущего момента:
 - Баксов у меня – как пыли под ногами нашего, не самого чистого городка в Украине. Бери и покупай всё! Только старайся, чтобы не заинтересовались твоими доходами. План, говорю, продумай! Куда ты всё приобретённое будешь девать? Или на стены вешать? Не в ящики же от фруктов складывать! А купишь… купишь-купишь… и я подкину…десятки сабель, шашек, мечей, рапир, арбалетов, булав, клевцов, шестопёров, мушкетов, пистолетов, аркебуз, луков, дротиков…
Тут и еду принесли. Валентин с неизменным удовольствием жевал душистое мясо, тихонько радовался этому моменту.
 - Зубы тебе надо – остатки – повырывать и вставить эту… металлокерамику, что ли.
 - Ага, тысяч на двенадцать!
 - Ну и хрен на них! Сказано: смени свои заботы. Теперь ДЕНЬГИ в их число не входят. Невыполнимых материальных желаний теперь у тебя почти не будет! Ну? Молчишь?
 - Я и говорю: путешествия! Страны повидать! В Германию съездить, например.
 - Понятно. Доедай, допивай… Немецкий язык знаешь? Светлое баварское любишь?
 - Ага, загадочный ты наш! То-то я тебя прижал, ущучил! Нужен загранпаспорт, виза… Английский я проходил в школе. Так мимо него и прошёл. А немецкий знаю на уровне: хенде хох и Гитлер капут. Так что… Мечтания одни.
 - Ты доедай-допивай, говорю!
Валентин уже давился от нетерпеливого желания "растопырится" перед другом. Пофорсить, одним словом. Ну… поели, допили.
 - Губки вытри и … Пойдём во-он в тот дворик.
 - Зачем это? Мне твою деньгу обменять надо… Там один мужик предлагает шашку. В ножнах. И теперь можно заиметь наган в жёлтой кобуре, новенькой…
 - Так, Шурик, иди впереди меня и честно зажмурься на четыре шага. Сможешь?..
Они "вышли" в переулочек. Пяток шагов – и Унтер-ден-Линден. Друг ошалело вертел головой. Судорожно вздохнул.
 - Да, брат… Загранпаспорт говоришь? Тихи-тихо! Это я – Бесин Валька. Мы – живы. Ты это… дыши, дыши. Можешь ущипнуть… Себя! Походи тут, погуляй. Посмотри, подумай, прикинь… Зелень у тебя есть. Слово эксчендж ты знаешь. Через часик возвращайся сюда… Туда, в переулочек! Встретимся. Дела у меня, понимаешь...
Валентин, помавая рукой, вернулся в переулок, "шагнул" на виллу. Свою. В Испании! Прямо в кабинет. Лёг на диванчик-топчанчик-софу, разнеженно откинулся, включил экран. Честно приглядывал за другом. Язык не знает, документов нет… Но всё обошлось. В конце часа глянул и шагнул в квартиру друга. Отсюда уже соединил Перстнем пространство квартиры с переулком в Германии. Вот Шурик уже и здесь, понятно ошеломлённый.
 - Ну, что, дружище? Не всё так легко, как думалось? Оказаться там, где захочешь – просто. А дальше начинаются сложности. Штамп въезда в страну, знание языка. Не будешь же ты объяснять, откуда у тебя валюта. "Друг дал". Ха! Просто отдохнуть в стране – проще. Можно сделать. Ты подумай денька три, потом я к тебе загляну. До встречи!
Вытаращился на окно за спиной Шурика. Тот невольно оглянулся. Валентин, ухмыляясь, включил между ними экран и исчез для друга. Шагнул на виллу, в кабинет. Уже оттуда пошёл к бассейну. На моцион некий, понимаете ли. Задремал потом в шезлонге. И снилось ему… Нет, не скажу – секрет!
                ***
Ещё несколько дней он занимался обязательными делами. Запасы валюты в его подвале заметно уменьшились. Людям иногда нужна самая малость. Жаждущему – напиться, голодному – поесть досыта, падающему – руку  поддержки.
…Альпинист сорвался… И упал в воду на пустынном пляже. Мужик, лет тридцати, удивлённо посмотрел на "купальный" костюм. Отошёл, от греха подальше. Альпинист пошёл по берегу, от толчка в спину влетел в "окно", на базу, у подножия горы.
…Пожар в многоэтажном доме. Женщина, задыхаясь от ужаса, оседает на пол. Сильные руки вытаскивают её из дыма. Она оказывается в пустой комнате соседского дома. Мужик лет тридцати, отходит от греха подальше, выходит из комнаты.
На места перестрелки Валентин опаздывал, по причине запаздывания информации. Да туда и не хотел соваться, если честно.
…Пачка денег – на стол бедняку. Бросал через экран. Смотрел. Понимал, что этим должно заниматься государство.

                ГЛАВА  6

Однажды, "блуждая" над горами в Азии… не скажу где, нашёл Валентин одну семью. Нет, не так! Он не искал. Высоко в горах он увидел маленькое селение, отрезанное от цивилизации, и ею же забытое. Ни дороги к нему, ни тропинки даже. "Ну, и чем же они живут? О чём мечтают? Какие планы на жизнь?" Валентин "заглядывал" в каждый дом, пытался что-то понять. На отшибе селения, к горе прилепился домишко. Валентин "вошёл" и в него. Оказывается, вот почему прилепился. Пещера в горе составляла часть домика. Но не это первое, что он увидел. Нет. Он увидел девушку и не смог смотреть на другое. Красавица, дух захватывающая! Она помогала сестре… Нет, всё-таки матери, готовить еду. Зачарованный, Валентин "объезжал" камерой вокруг девушки. Богиня Гармонии, в понятии Валентина, была, наверное не так эффектна, красива… Ну не хватало слов! Любое её движение казалось танцем. Её хотелось. Валентин признавался, что минуту сидел с открытым ртом. Потом уже захлопнул его и проглотил слюну. Несколько дней он наблюдал за этой семьёй. Выяснилось, что их в семье – семь человек: мать, отец и пять сестёр. Пять красавиц с косами до… Самой старшей, Муай, было на вид лет двадцать. Вот у неё и была самая толстая и длинная коса, почти до колен. Самая младшая - лет двенадцати. И коса, понятно, самая короткая, ага. Валентин полюбопытствовал. В селении была парочка парней подходящего возраста, в смысле супружества. А вот девушек, помимо этой семью, было много. Непропорционально много. То ли климат там был такой, то ли источник, речушка с гор… То ли что ещё. Семья собирала на своём поле камни, день-деньской, выносила их к оврагу, выбрасывала. По ходу трудяги шли к речушке, набирали у берега, что-то похожее на почву… ил… в убогие дерюжки, высыпали на своё поле. Малые поливали какие-то растения на нём. Мать отрывалась от домашних забот, шла к своим "муравьям", помогала, чем могла. "Ну, и для чего они живут? О чём мечтают?" "А для чего ТЫ живёшь?" – отвечал Валентин себе вопросом. Ох, ели они кашицу из каких-то зёрен, добавляя в неё какие-то травы. Пили воду или напиток… из этих же трав. Кажется. Грызли какие-то корешки, причмокивали… Сладкие, наверное. Догадывались, наверное, и о другой жизни. У каждой девушки на стенке висел… был прикреплён, листок из какого-то журнала. Откуда он взялся тут, Бог весть! Но судя по качеству и манере исполнения, появился он до потопа. Наверное. Шутка. О чём они говорили? Щебетали, как птички. Валентин даже не догадывался, что это за язык. Правда, специалистом в языках он и не был. Жили люди, не хмурились, не злобились, а улыбались, напевали. Одна из них постоянно смеялась, находя повод во всём. Хорошее качество: видеть жизнь со смешной стороны. Ещё одна постоянно была молчаливой, замкнутой. Смотрела исподлобья, вопросительно, испытующе. Но не было во взгляде злобы, скорее – стеснительность. Но самое главное для Валентина оказалось то, что они ВСЕ были красавицами! За несколько дней подсматривания, Валентин в них, во всех, влюбился. Хотел уже их всех себе! Хотя бы, как близких соседей. (Ой, врал он себе, врал!) Прозябают тут, трудятся с рассвета до заката… Надо вмешаться и помочь.
                ***
Не проходило желание. Решился. Уже предвкушал. "Приобрёл" пять рюкзаков. Сложил в них швейцарские перочинные ножички Викс, наборы ниток, разных иголок, гребней, щёток. Расстарался, узнавая размеры сестёр. Положил джинсовые шорты, носочки, кроссовки, рубашечки и курточки – в каждый рюкзак свой размер. В оставшееся место натолкал коробочки чая (выбрал с картинками-инструкциями на упаковке), Леденцы. Мыло душистое, опять же с инструкциями-картинками, чтобы не съели ненароком. Тетрадочки, цветные фломастеры, красочные журнальчики. В отдельный рюкзак побольше поместил тяпочки, грабельки, лопатки, совки, нож с кованым клинком, наборы проволок, шнуров, гвоздей, брусочки для точки, ха! Кроссовки, опять же, носки тонкие и толстые, полотенца махровые и льняные, те же, да не те шорты, рубаху, куртку. Фонарик, с запасом батареек. Бинокль зачем-то. В рюкзак хозяйки он положил набор одежд, аналогичных дочкиным. Добавил наборы ножей, ложек, вилок, небьющейся кухонной посуды. Поварёшки, щипцы, котелки – один в другом, тёрки. Соль, перец. Небольшие пакеты с рисом, пшеном, просом, чечевицей. На всех – картинки-инструкции. И много ещё чего. Туго набил рюкзаки! Начал с того, что вечером (их вечером!) Валентин высыпал им на поле – не на растения, понятно – с десяток мешков гуммоса. Утром же, когда все вышли из дома, перетаскал рюкзаки в жилище. Добавил мешки с рисом, мукой и бутыль оливкового масла. На ходу сообразил о сковородках. Ещё ему не нравился пролом в крыше хижины. Решил подбросить им несколько досок и брусьев. И водостойкой фанеры пару листов. И большое полотнище брезента. И рулон толстой полиэтиленовой плёнки. И непонятно зачем – маскировочную сеть для гор. Было ещё много придумок, которые Валентин решил осуществить позже. Интересно, что они испытают – радость, или испуг?..
…Бросил брусья, доски, фанеру. А тут и хозяйка вернулась. Глянула испуганно-удивлённо. А Валентин быстренько, но осторожно поставил у стены большое зеркало в раме. Хозяйка в это время стучала камнем по большому плоскому валуну. Вскоре семья была возле дома. Валентин улёгся на вилле в кровать, смотрел, радовался, пока не заснул.
                ***
Осмотр контрольных точек. Пару часов на обязательное… Всё сильнее утверждался в мысли, что надо каким-то образом легализовать "самошедшие" деньги. "Отмыть" как-то. О, ёлки-палки! Фирму какую-нибудь купить, что ли? Надо советоваться с Борей. Друг, он и в Африке друг; особая страница, нет – целый том в его книге жизни. А как там поживает сестричка? Поступил по привычной схеме: "пыльная полка". Хотя у сестры в квартире пыли не водилось.
 - Наташа, привет!
 - Здравствуй, братик!
 - Туточки такое дело… Ты можешь от радостной неожиданности… от неожиданной радости сыграть в ящик? А другими словами: дать дуба, уйти в доски, перекинуться, сыграть в ящик, получить кирдык? Признавайся, а то, чтой-то не скажу!
 - Ну-у, братик, ты меня пугаешь. Случилось что-то?
 - Да, яволь! Но только – очень хорошее.
 - Ну, так говори. Рискнём, так и быть! А то у меня тут на плитке…
 - Знаю-знаю! Вермишелька доваривается, дуршлаг приготовлен. А мяска нетути. Опять будешь грызть свои любимые овощи?!
 - Ты откуда знаешь, телепат?
 - Хы. Скажу больше и проницательней. Ты сейчас в своём синеньком халатике, а поясок может развязаться. Так вот, у тебя в спаленке, на полке – декоративный горшочек. А в нём, для тебя – "брезент". Это слово хранцузское такое. "Брезент" безвозмездный, то есть даром. Это иностранные гривны, для того, чтобы тратить на полезные удовольствия. Хомячка купить, например. Должна же у хозяйки быть какая-нибудь домашняя живность. Ты смотри, сестричка, не бабахнись в обморок, оморбок, хы! Через несколько минут я подойду, жди!
Валентин опустил телефонную трубку на аппарат, на "экране" смотрел на сестру. Та пожала плечами, опустила трубку на телефон. Подумала секунду, усмехнулась, пошла на кухню. На ходу повертела пальцем у виска. Валентин ухмыльнулся: "Не поверила, балда! Ну-ну, подождём, пока дойдёт". Момент истины наступил где-то минут через двадцать. Сестра поела, выпила чай с коржиком. Убрала, помыла, вытерла, выключила, положила на место, повесила сушиться… Вся в папу-педанта. Пошла в спаленку. А Валентин тихонько поставил на кухонный стол большую вазу с экзотическими фруктами. "Прошёл" в комнату. Сестра сидела с открытой книгой. Посмотрела на горшок, раз, другой. Сама себе сказала: "Ну, достал-достал, сдаюсь!" Сняла горшок с полки. Заглянула, перевернула над столом, ошеломлённая. Тридцать тысяч высыпались, образовалась некая зелёная горка. Валентин наслаждался сменой выражений на её лице. Когда одно, самое стойкое, задержалось, он "вышел" на лестничную площадку перед её дверью, позвонил.
 - Брат… это ты?!
 - Конечно, нет. Это моё привидение припёрлось к тебе чай пить. Оцинна хоцица.
Он прошёл мимо посторонившейся сестры в квартиру, вдыхая и узнавая родной, но подзабытый запах сестричкиного уюта.
 - Милая, дай я тебя поцелую. Сто лет и двадцать секунд не виделись. Знаю. Задавай вопросы.
 - Откуда…
 - Эти деньги? Ну, что вы все об одном спрашиваете? Какая разница? Стырил, слямзил, приделал ноги. Не узнают, не найдут, не отберут, не прищучат.
Валентин насмешливо хихикнул:
 - Век… это… воли не видать, зуб даю, сто пудово, выше крыши. Крест на пузе!
 - Нет, ну скажи, братик!
 - Ладно, давай сядем рядком, и я тебе покажу картинки всякие.
Они сели на диванчик. Он сдвинул от себя камень Перстня, мысленно отдавая приказ.
 - Смотри. Лас-Вегас… Вот это, к примеру, казино. Это зал, понятно. Это касса. Это сейф. Дверка. Что за ней? Ага, то, что надо. Держи!
Валентин взял с полочки деньги, вложил в ладони сестры.
 - Всё так просто. И – непонятно. А случилось это пару месяцев назад. Власти осчастливили разрешением…
                ***
…Валентин замолчал, усмехнулся. А на "экране", висящем перед ними, появились картинки. Чудесные красоты Земли. Сестра молчала, и он вновь заговорил:
 - Я тебя понимаю. Но я стараюсь не стать тираном, махровым эгоистом… Деньги бездельников работают на простых людей. В нашей стране. Гораздо реже – в других странах. И мне это нравится! Буду это делать до конца Перстня. И… Есть задумки, как это делать и после… Конечно, всем не помочь. Этим должны заниматься те, кому это положено по роду занятий. Но всё же… Я людей спасал. В буквальном смысле. Опять же… я и для себя хочу… Того, что в обыденной жизни мне не выпало бы. Ещё бы не хотеть! Две молоденьких девушки стали моими любовницами. Соблазнил большими деньгами, другой жизнью, сытой и богатой. Не думаю, что они много потеряли. А приобрели – несоизмеримо больше. У одной мамка лечится в Европе, у другой – бросила работать за гроши, и те, не всегда выплачиваемые. И вообще… У всех нас есть своя цена. Одна согласится на некую сумму, другая – на возможность делать добрые дела, к примеру. В стране всё куда-то поисчезало, а у моей родни и друзей такого нет, и не будет… Понимаешь, мы – люди. Помнишь у Екклесиаста: "И познал я, что нет для людей ничего лучшего, как веселиться и делать доброе в жизни своей"…Поэтому… Поэтому, давай вернёмся на землю. Все эти деньги тебе на… на что угодно. Когда кончатся, я тут же дам ещё. Продумай – с размахом – всё, что хочешь сделать с их помощью. Ну нет, я ещё не ухожу. Давай навестим моих племянниц, отнесёшь им тысяч по десять, для начала. Потом выпьем чая… где-нибудь в Индии, или в Англии… Китае…
Сестрица и не возражала. Переоделась только. Не в халатике же путешествовать. И до глубокой ночи они пользовались всеми возможностями Перстня. Устали сильно. Удовольствия тоже утомляют. Валентин отправил сестру с сумками в её квартиру, а сам "ушёл" на виллу. Перед сном смыл пыль странствий, в спальне упал на кровать и тут же заснул. И вновь, как всегда, Принц Сновидений к нему благоволил: Валентин путешествовал по мирам, влюблялся и любил одну и ту же, ЖЕЛАННУЮ, узнавая её сердцем и тщетно пытаясь рассмотреть меняющиеся черты любимого лица.
                ***
 …Осмотр контрольных точек. Текущие новости. Националисты, всех мастей, террористы. Последним он вредил, как мог. Упавшая на контакты взрывного устройства железка… Выдёргивал в арсенале колечко из гранаты, когда в нём никого не было. Сыпал песочек, куда только можно… то есть – нельзя. Долго ли желаючи, да умеючи. Уже вполне автоматически "включал" и "выключал" в нужный момент экран. Ему это было нужно: находить "зло" в чистом виде и прерывать его в самом зародыше. Чтобы поползли слухи о полосах невезения, о плохих приметах. Как и всегда, он соблюдал меры предосторожности: перчатки, маска, плащ с капюшоном. В нужных местах, редко, смена темпоритма движений. После нескольких акций Валентин подумал: "Интересно, есть ли персонифицированное Мировое Зло? Сможет ли Оно узнать о Валентине, отследить, уничтожить?" Решил не заморачиваться.
                ***
"Заглянул" в затерянное селение. Вглядывался в весёлые лица, размышлял, насколько изменились их планы? Мировоззрение, наконец… Ох, и красивые девчонки! В маму. А в папу – послушные и простодушные. И что соединило их родителей? Любовь? Случай? Необходимость? Предопределённость?.. Валентин вложил в один из рюкзаков журнал о природе… красотах Земли. (А вы что подумали?) А в журнал – свою фотографию с этим рюкзаком. Ха. Вот такой скромный мой товарищ! Теперь увидел одну из средних девчонок перед своей фоткой. Было у неё свободное время между работами. Встала, сложив ладони перед грудью, поклонилась, начала что-то говорить. Валентин уже пытался выучить кое-какие слова на их языке. Но, понятно, ничего не понимал. Ей что-то надо? Если да, то что? Для пробы аккуратно положил возле своего лика яблоко и цветок. Девчонка широко раскрыла глаза, радостно вскрикнула, убежала на поле, к сёстрам. Те бросили работать, внимательно слушали торопливо-радостное щебетание. Валентин смущённо почесал затылок. "Строю из себя божка какого-то" Решился. "Шагнул" на тропинку за скалой. Вдохнул чудесный и незнакомый ещё воздух здешних гор. Вышел к хижине, увидел в дворике хозяйку, легко поклонился.
 - Здравствуйте! Пришёл узнать, нужна ли помощь?
Хозяйка сняла с плиты горшок, поставила на столик-камень, вытерла руки о тряпочку. Сложила ладони перед грудью, склонилась в коротком приветствии. Потом подошла к знакомой Валентину каменной плите, постучала камнем по ней, резко, отрывисто.
…Семейство собралось быстро. Смотрели благожелательно, молчали. Хозяин стал налаживать контакт:
 - ..? ..?
 - Тин.
Ткнул в себя пальцем. Вспомнил Джеки Чана, ткнул пальцем себе в кончик носа. Ему стало смешно. Одна из средних, хохотушка, охотно засмеялась.
 - Бо. – сказал хозяин, а девчонки наперебой: Муай, Майя, Туяз, Тана, Яшода. Хозяйка промолчала и все затихли. Валентину показалось, что у него в груди повеял прохладный ветерок, тут же сменился тёплым. Нет, показалось. Он почувствовал, что краснеет – вот странно! – потому, что не мог оторвать взгляда от самой старшей, Муай. Туяз, хохотушка, готова была снова засмеяться.
 - Я это… познакомиться… Я спешу, извините, до свидания.
Сложил ладони перед грудью, как и они, поклонился. Стремительно пошёл за скалу, "ушёл" домой. Чертыхнулся, а вдруг жена дома! Повезло, её дома не оказалось. Валентин упал на диван, прижал ладони к горячим щекам. Ясно понял, что вёл себя, как малый ребёнок. Как лашуня, дурачок. М-да. "Включил" экран. А семейство закончило говорить. Мать показала в его сторону. Все посмотрели. Валентин ужаснулся, ему показалось, что они его видят! Отключился, обругал себя психопатом. И рано лёг спать. Оттого и проснулся часа в три ночи вполне выспавшимся. "Ушёл" в свой уютный подвальчик. И уже отсюда "полетел" в Японию.
                ***
Наверное, люди на вопрос: "Подглядывал бы, если бы об этом никто не знал?" ответили явно утвердительно. Процентов 99. Валентин входил в это число. За всё время владения Перстнем, он, подсматривая за девчонками всего мира, лишился многих иллюзий. О некоторых в себе он и не подозревал, пока не лишился. Но циником всё же не стал. Как ему казалось, искренне считал, что женщины "выше" мужчин. Валентину нравились маленькие японские селения, с их патриархальным, несмотря ни на что, укладом. Юмиура прилепился на склоне горы у морского подковообразного залива. Городок возник скорее всего из-за старинного храма неподалёку. Валентин "наткнулся" на него случайно. "Ходил" по улицам, смотрел и любовался чужой жизнью. Стал "посещать" местную школу, разглядывать учениц. Ему понравилась пара-тройка девчонок-старшеклассниц. Особенно одна – О-Юки. Приязненно смотрел на её жизнь и трата времени на неё его не пугала. Ему было интересно, вот и все критерии. С утра до вечера она занималась какими-то делами. Не абстрактными, понятно, а вполне конкретными. Утром подметала (рано утром!) тротуар перед домиком, в котором жила вместе с родителями. Потом поливала садик из пяти растений-кустиков и трёх симпатичных камней. Обрызгивала из пульверизатора. Тихонько напевала песенку. Непонятные слова, непривычный мотив, необычное интонирование. Потом ела, после утреннего туалета. Переодевалась в школьную форму, здешнюю: кроссовки на белые носочки, бюстгальтер – на не по азиатские полненькие груди, белые же трусики, белая рубашечка, клетчатая юбочка. Галстучек. На фиг он сдался! И строгий жакет с кармашками. Валентин смотрел, удивлялся этой жизни. Она чем-то очаровывала его "европейский скус". Ха! Иногда О-Юки , вместо рубашечки и жакета одевала матроску, и была чудо как хороша! Нет. Не может настоящий мужчина желать одну женщину. А в свои тридцать лет Валентин ТОЛЬКО девять лет знался с ними. Двойка тому, кто сейчас смеётся!
Школа О-Юки размещалась в потемневшем от времени одноэтажном доме среди старых криптомерий. Фусума – раздвижные двери, такие же окна. На полу – подушечки для сидения. Иногда Валентину казалось, что время у них остановилось. Всё, что видел, было похоже на фильмы о самурайских временах. Но у девчонки в доме стоял компьютер, слабенький правда. Любила общаться в чатах. С подругой заучивала фразы на английском и на русском. Валентин удивился, когда впервые увидел этот "сюжет". Позже понял, что девчонкам внушали мысли типа: "врага надо знать", "злобный северный медведь" и прочее. Раз увидел, как оживлённо сравнивала с подругой ложку с палочками для еды. Смеялись. Над ложкой. О-Юки была по-немецки (или всё же – по-японски?) аккуратной, собранной, бережливой, законопослушной, вежливой… У единственного в городке светофора, на пустынной улице, послушно ждала, когда загорится свет для пешеходов. И только тогда переходила дорогу. Со всеми здоровалась, первой. И то – большое село, хоть и городком называется. Когда она купалась, Валентин и не думал "отворачиваться", так сказать. Её он выбрал из многих потому, что она соответствовала его вкусу. И узенькие глаза (да не такие и узенькие) его только привлекали. Виделась в них вечная тайна Азии. Милое невинное личико, светло-розовое тело, красивая шейка, высокие грудки, чуть выпуклый животик, со втянутым пупком, узкая талия, стройные ножки. Несмотря на массированные атаки интернета и телевидения, нравы в городке и в семье девушки ещё не испортились. Валентин ходил по улицам Юмиуры, вдыхал чистый воздух, впитывал неторопливое течение жизни. Попадался на глаза девчонке, кланялся. Иногда улыбался чуть насмешливо… над собою ли… над ситуацией… А ещё этот языковой барьер. А с другой стороны, кто, как не он, обучил бы её русскому языку?! Стал посылать краткие сообщения на её комп, всячески обволакивать своим "присутствием". Носил на цепочке "завлекалочки", всячески  интриговал девчонку. Это немногого стоило, но приносило свои результаты. И всё же иногда ругал себя за пустую трату времени. Может, похитить её? Ну, нет! Или она сама к нему пойдёт или… Не пойдёт, ха! Но события ускорились сами.
К своему неудовольствию Валентин заметил, что в его поле зрения – и О-Юки – часто стал попадаться некий мужик. Причём – из богатеньких. Из самоуверенных. Стало понятно, что он определил Валентина как соперника. Однажды к моему герою подошли два накачанных японца и стали что-то говорить грубо, отрывисто, дерзко глядя в глаза. Валентин послушал-послушал… Ему вдруг стало смешно: как в японском – или всё же в американском, про японцев – боевике. Их хозяин, выходит – Валентинов соперник, оборвал грубые речи, шагнул на их место. Стал назидательно что-то говорить. Валентину надоело, отвернулся, пошёл за угол дома, "шагнул" в Испанию.
                ***
                Глава 7
…Дождь там шёл. В горах. Деревушка принахмурилась, сидела по хижинам. В ЕГО доме было весело и по-своему уютно. Валентин "переходил" от одной сестры к другой, "заглядывал" через плечо. Самая младшая рассматривала в журнале оружие. Рекламы личного, охотничьего – красивые картинки. Яшода. А Тана смотрела… разглядывала рекламу системных блоков. Ну и что они в этом понимали?! Муай, та да, молодец, смотрела на фотографии приготовления блюд, что-то говорила Майе. Туяз ходила от группы к группе и всем мешала. Родители разговаривали. О чём? Не о нём же! "Ну, и как к ним заявиться? Не с громом и молнией же!" Валентин хотел от них вполне земного и не собирался выдавать себя за доброго небесного божка. Надел одежды понаряднее. Взял рюкзачок с разными чаями, карамельками, шоколадом, наливками, настойками, сиропами, вареньями, джемами. Лимоны туда положил, мандарины, апельсины, гранаты… Сладкий такой рюкзачок. "Шагнул" туда. Постучал в дверь. Сдержанно поклонился совсем не удивлённой хозяйке. Скорее – обрадованной. Вошёл, повинуясь приглашающему жесту.
 - Здравствуйте, люди добрые! Здравствуйте, хозяин и хозяйка! Здравствуйте, девицы красные! Принёс вам гостинцев.
Хозяин пригласил сесть у очага, сел и сам. Валентин стал выкладывать на низенький стол вкусности, невольно краснея под всеобщими взглядами. Радовался полусумраку. Хозяин заговорил. Все слушали внимательно и серьёзно. Встречались знакомые слова: "Работа", "помощь", "семья", "дочки"… Указал на Муай. А Валентин и так почти на неё одну смотрел. Нет, они все были… породистые что ли… удивительное явление для жалкого селения. А может и не удивительное. Но Муай обладала той красотой, которая нравилась Валентину. Упрощённо говоря: 95 на 55 на 110. Некий индийский канон идеальных пропорций. А тут прозвучало вместе: "Тин, Муай"… Валентин смотрел во все глаза, теряясь в догадках. Муай встала, взяла у матери странную на вид чашку, каменную. Вода уже кипела, вот и заварила девушка её их травами. И что за вкус у этого чая? Стоял, настаивался. Мать что-то над ним проговорила. Кивнула Муай. Та поднесла Валентину тяжёлую посудину, опустив голову, и от себя что-то "чирикнув". Он, принимая чашку, накрыл её ладони своими. Горячие пальцы, нежная крепость с детства работавшего человека. Он тут же перехватил чашу. Кивнул. Все явно выжидающе смотрели на него. Чего–то ждали, что ли? Отпил глоток, почти обжигаясь, второй…
 - Да, чай хороший, вкусный. Хорошо. Да.
Хозяин что-то торжественно произнёс. Все поклонились Валентину. Туяз вдруг хихикнула. На неё все зашикали, но не сердито. Как бы светлее стало в комнатке. Муай ушла за загородку. А остальные стали пробовать гостинцы. Валентин увлёкся, наблюдая за выражением лиц людей, впервые пробующих сладенькое. А тут вошла Муай, одетая в джинсовый комплект. Встала перед Валентином. "Тин, …  …  …" Он тоже встал, понимая и не понимая.
 - Ну, дорогие хозяева, мне пора. Дела. Дела, понимаете ли. Надо уходить домой.
Глянул на Муай. Девушка, внимательно смотревшая на Валентина, кивнула, соглашаясь. Повернулась к сёстрам, что-то сказала. Поклонилась родителям, вставшим вместе. Сердце моего героя уже неистово колотилось. Еле сдерживал нервную дрожь. Кивнул всем, пошёл к двери. Муай оказалась рядом, надела рюкзачок, который, оказывается, ей передали сёстры. Глянула вопросительно. Валентин шагнул за порог, посторонился. Точно. Девушка вышла за ним. Он отвернул её от себя. "Включил" экран – коридор на вилле, дверь перед кухней. Подтолкнул Муай, шагнул сам. Светло, восемь утра, сухо, тепло. Муай была одного с ним роста, на лице легко читались лёгкий испуг и большое любопытство. Так и держала руки на лямках рюкзака и груди её выпятились для Валентина уж совсем невыносимо. Он снял с неё рюкзак, почти обнимая. Впервые увидели друг друга так близко.
 - Садись, жди, успокойся. Вот фрукты, ешь. Я сейчас приду.
С беспокойством посмотрел на девушку, вертевшую в любопытстве головой. Подвёл к стулу, усадил, дал в руку полу очищенный банан: "Ешь!" Пошёл к девчонкам в спальню. Те валялись на ложе и иногда со стонами меняли позы. На пляже у Жёлтого моря, обгорели довольно сильно. (см главу 3)
 - Вы, создания! Лечитесь. Мажьтесь кефиром, сметаной… Я потом подыщу в аптеках чего-нибудь от ожогов. У меня для вас новость.
 - У нас тоже. У Вики – месячные!
Валентин прибалдел. С одной стороны это хорошо, а с другой… Ну… Тоже хорошо.
 - Ну, и прекрасно. Так вот, у меня появилась ещё одна девушка. То ли жена, то ли наложница, то ли рабыня, то ли работница. Подруга на всё и про всё. Не обижайте её. Обучайте русскому языку, у неё их мове научитесь. Не представляю, как  я с ней попервах объясняться буду? Наверное жестами, или наощупь…
Пошутил неуклюже, выдавая затаённые мысли. Мысль.
 - Спите здесь. Во вторую спальню – ни ногой! Покажете ей всё тут. Она из далёкого маленького села. Электричество для них – волшебство. Опекайте её. Всё! Дела.
Вернулся в кухню. Его гостья так и сидела, только банан съела. Шкурку держала в руке. Валентин показал дверцу, за которым находилось мусорное ведро. Муай восхищённо смотрела на кухонные приборы, посуду, предметы.

                ***
…Валентин взял её за руку, потянул легонько: "Пойдём". Привёл в одну из ванн, открыл краны. Муай в восхищении засмотрелась на мини водопад. Косилась на своё отражение в зеркале. Заметила зеркальный потолок, и глаза её ошеломлённо округлились. Валентин отрегулировал температуру, смотрел, усмехаясь. Выложил полотенца на столик.
 - Ну, милая Муай, раздевайся, купайся… с дальней дороги. Вот шампуни, мочалка… Ёлки-палки! Попробуй тут объяснить всё сразу! Ну… это… - он напрягся, вспоминая заученные слова. Но слова "купаться" там не было. А, ладно! Показал жестами, что надо раздеться и забраться туда… туда… И плюх-плюх. Или хлюп-хлюп. Мдя. "Раздеть её самому и толкнуть туда, что ли?"  Он снял с неё джинсовую курточку. Расстегнул верхнюю пуговичку на рубашечке. Девушка поняла, стала раздеваться. Валентин малость балдел от её покорности… Но… Разве не этого он хотел? От неё, от сестёр? Встала перед ним нагая, потупив глаза. Ах, какие груди он увидел… не на экране! Смуглая кожа тела, как лёгкий загар, румянец смущения на бархатных щеках. Сам засмущался отчего-то. Взял её за руку. Ну, держись. Держись, Валентин! Придерживая, показал: "Иди туда". Муай перешагнула, конечно же поскользнулась и удивлённо вскрикнула. Валентин приобняв, удержал её, опустил в воду. Необыкновенно тугие груди – прямо-таки резиновые мячики – упёрлись в его грудь. Показал рукой на края ванны, подвёл ладони к выступам – "здесь упирайся, держись". Девушка стала устраиваться, глаза её от удовольствия восхищённо блестели. Валентин прикрутил воду, показал, как переключать на дождик. Присел на край ванны, начал расплетать её косу. Девушка продолжила, понятливая. Взял шампунь, открыл отверстие в крышечке, выдавил капельку на кончик косы, взбил пенку… Девушка кивнула. Он снял халат с вешалки, показал, накинул на себя, снял. Потом вынул из шкафчика резиновую подушечку на присосках, намочил, прилепил ей под голову. Надавил на лоб, лежи, мол, отдыхай. Ах, как он старался не смотреть на её тело! И смотрел. По-другому, понимаете ли, не получалось. Заставил себя уйти. Ушёл. Но уж больно завораживающее сочетание: взрослое, зрелое тело и поведение неумелого, но ПОСЛУШНОГО ребёнка. Конечно же, в кабинете, он "включил" экран. Стал рассматривать своё "приобретение". Девушка мыла волосы, совершая сводящие с ума телодвижения. Опять Валентин сидел с открытым ртом и гулко бьющимся сердцем. Как подросток, впервые увидевший ТАЙНУ. Бросил мучиться, выключил сие зрелище. Тут же, в кабинете, на столике, предназначенном для гастрономических целей, поставил фрукты, лёгкую еду и коллекционное шампанское из ТЕХ подвалов. Мельком подумал, что пустые бутылки не должны попасться на глаза приходящим работникам. Умников и "шпиёнов" много. Этот длинный день продолжался. Пошёл к Муай. Постучался зачем-то, вошёл. Девушка в халате уже вытирала – сушила – волосы полотенцем. Валентин снисходительно улыбнулся, достал фен на другом краю ванной, подальше от воды, включил, дал массажную щётку. Муай сразу поняла и вскоре иссиня-чёрные волосы были заплетены в длинную косу. Валентин тем временем убрал в ванной: слил воду, закрыл крышечку шампуня, убрал подушечку. Косился на девушку. Потом поманил рукой – пойдём!  Она смотрела на ковровую дорожку, в которой утопали босые ноги. Пришли в кабинет, уселись. И начал он с шампанского. Пила она явно впервые, а ТАКОЕ – и он. Решительно выпила всё сразу. Глаза её от удивления расширились, она вдруг икнула. Покраснела, прикрыв рот ладошкой. Валентин, понятно, "не заметил", подал ягодку клубники. Сам закусил. Подумал, что устрицы, наверное, не помешали бы. Ему. За час до шампанского. Хотя, о чём это он?! Он едва сдерживался от мыслей… МЫСЛИ. Одной. Потом заметил, что она наелась. Сердце ёкнуло – надо решаться. И повёл её в туалет. Там, почти натуралистически показал, как чем пользоваться. И насмешил девушку, когда опустил стульчак, сел (в одежде, хотя обозначил, что снимает её) и сказал: "Пись-пись-пись". Муай захихикала, а он и себе ухмыльнулся. Помыл под краном руки, демонстрационно почистил зубы. Дал ей новую, её, щётку. Вышел. Ждал в кабинете. Не заблудится, поди. Сидел на топчанчике-диванчике-софе и думал, что всё происходящее нереально. Но вошла Муай и он встал. Валентин.
 - Давай разденемся и ляжем… И будь, что будет!..
                ***
                ГЛАВА  8  (Два дня и две ночи с Муай.  Изъята цензурой)
                ***
…Проснулся один. После туалета пошёл искать Муай. Как и подозревал, она была на кухне. И уже что-то готовила! Сама – в шортах и рубашечке навыпуск. На голое тело. Валентин подошёл к повернувшейся с улыбкой девушке, стал близко, тронул грудь. Точно, одна одёжка! Не отказал себе в удовольствии. Потом она вывернулась из объятий, опустила рубашечку. Сказала: Надо". Выучила уже от него. Показала на плиту. Ладно. Он принёс из шкафчика поварской халат, шапочку. Полюбовался на новый облик своей женщины. Мысли были самые эротические. Вспомнил, как впервые сама обняла, сама поцеловала. Как он учил её своим словам и учился сам – её. Благодарность распирала его. Решил "сходить" к её родителям, отблагодарить за дочь. Ушёл в кабинет. Тут съел чего-то, потом включил экран, поискал. Купил швейную машинку, всякие к ней наборы. Для дядюшки Бо "приобрёл" ГЛОК 23С. "Переправил" всё ТУДА. Понаблюдал за сёстрами, уже чуть сильнее представляя, КАКИЕ они в сексе. Так подумалось. Ещё чуть позже обитатели виллы собрались в столовой. Шурка, Вика, Муай и Валентин, понятно. Отведали яство Муай. Именно, это слово. Валентин уплетал, как говорится, за обе щёки. С изумлением подумал, что у девушки – талант шеф-повара экстра-класса, достойного Красного гида Мишлен. И потом уже Валентин не "покупал" еду в ресторанах. Муай кормила всех ТАК, что другой снеди не хотелось!
 - Итак, малявки, кто хочет родных навестить?
 - Не… Мы подремлем в холодочке…
 - Где тут холодочек? Тенёчек есть, а холодочек…
 - В бассейне!
 - Ну, как хотите. Муай, пойдём!
Валентин поманил девушку за собой. Малявки проводили её… да, завистливыми взглядами. Мужчину это позабавило. Не собирался он сексом… угощаться. Но повёл всё же в спальню. Тут они легли рядышком на кровать, и Валентин указал девушке на потолок. "Включил" экран. А на нём – они сами. Муай изумилась, смотрела, не отрываясь. А он положил косу себе на грудь, опустил руку на её животик. Камера уже воспарила над их виллой, выше, выше. И вот они уже почти в стратосфере. Муай испуганно прижалась к нему. Мысль отправилась на восток, к родным горам сестёр. А его рука… хозяйничала, как хотела. Ниже, ниже… Камера. Вот и домик родной. Камера прошла через крышу, опустилась до уровня роста человека. Младшая возилась с пистолетом. Гладила его, прижимала к груди, щёлкала тем, чем щёлкалось.  смотрела на швейную машинку в некотором недоумении. Как же – в некотором! Муай что-то смущённо прошептала, что-то спросила… Или попросила? Валентин решил, что понял. Нашёл Майю. Стал показывать её со всех сторон. И себе – любоваться.
 - Позовём её сюда? Ты ей здесь всё покажешь… покормишь… А я у вас швейную машинку покручу.
Валентин ухмыльнулся. Потом выключил экран. Разметал одёжки и минут пятнадцать они занимались собой. В конце Муай вдруг сладко вскрикнула. И это было – откровение для обоих. Девушка что-то изумлённо произнесла, погладила его плечо. Благодарность увидел он в её глазах, и пожелал, чтобы она в его глазах увидела то же.
Потом он "купил" удобный велосипед с багажниками. В рюкзак поместили шампанское, напитки, золотые и серебряные украшения сёстрам и родителям – особо. "Вышли" на тропинку. Валентин усадил Муай с рюкзаком на багажник, сел сам, оттолкнулся… Худо-бедно поехали. Стал звонить в звоночек велосипеда. Так они появились перед вышедшей встречать семьёй. Валентин вручил машину самой любопытной – Яшоде. Девчонка гордо задрала подбородок. Всем было не до него первые минуты. Уже в доме Муай раздавала подарки, а Валентин поставил на низкий столик бутылки шампанского, соки, клубнику в прозрачной пластиковой таре с дырочками. Достал бутылочку коньяка "Арарат" и к нему пару снифтеров. Откупорил, налил дядюшке Бо и себе. Держали, нюхали, пробовали. Интересно было смотреть на ПЕРВЫЙ глоток хозяина. Очень интересно было смотреть! Повторял все движения Валентина: покачивал напиток в бокале, нюхал… Смотрел на просвет. Глотнул, наконец. Смотрел на Валентина, задержавшего глоток во рту. Глаза дядюшки Бо выпучились, но он не выплюнул коньяк, проглотил… Подышали. Съели по ломтику персика. Посмотрели друг на друга. Жаль тех, кого здесь нет! Девчонки шептались, спрашивали Муай. Хихикали, понятно, поглядывая на Тина. Потом Валентин стал показывать хозяйке работу на швейной машинке. Яшода была тут как тут. Совала пальцы, щебетала, подсказывая. Валентину стало смешно. Вновь подсел к низкому столику, со счастливым дядюшкой Бо. Повторили. Хозяина уже учить не надо было. Потом откупорили шампанское. Тин налил всем по полной, не по этикету. Пьяненькие мысли посмеивались, понукали на шалости, махали руками: "Что ты!" Показал на Муай, на Майю… сложил ладони вместе, переплёл пальцы:
 - Майя хочет в гости к Муай? Дом… Идти…
Все понимающе кивали, говорили что-то на своём птичьем языке. (Птичьем – значит на красивом, непонятном. Чур, не обижаться!) Валентин мысленно чертыхался и тихонько смеялся. Ухмыляясь, и себе кивал головой, пытался щебетать. Туяз, хохотушка, заливалась смехом. Да и остальные вставляли чириканья. Всеобщее понимание. Но и вправду, хозяйка принесла каменную чашу с напитком. Обычай такой, в путь провожать? Или – в жёны? Ну, принял из рук Майи напиток, глотнул, сказал: "Да", "Хорошо" – в тишину паузы… И она пошла собираться. Понял это через пяток минут. Майя вышла вместе с Муай из-за перегородки. Валентин уже показывал дядюшке Бо хороший справочник по постройке щитового дома. Картинка на картинке. Обещал снабдить лесоматериалами. Коньячка было уже пол-бутылки. Но не поэтому обещал. Давно решил помочь этот дом расширить. Ага. Встал. Все подошли к нему. Пообнимались. Родня, чай. Глянул в глаза хозяюшке. Утонул, рухнул в тёмную пропасть. Нет, пошатнулся, это коньяк натощак! Они вышли из дома и "шагнули" на виллу. В столовую. Всё. Он пока не был нужен. Муай потчевала сбывшейся сказкой сестру, та была на вершине счастья. Валентин ушёл в кабинет, прилёг. Сказал: "Фу!" Выяснилось, он немного поспал… "Нашёл" склад с мешками риса. Тройку "выложил" хозяюшке прямо в дом. Оттащат сами, куда надо. Пошёл в столовую. Есть хотелось. Яства Муай.
                ***
Осмотр контрольных точек. Раздача конвертов с валютой. Обнаружил парочку деятелей, присвоивших  нуждающихся. Пришлось наказывать: изъял, всё, что присвоили, и не только. Раздал затрещины "из воздуха". Забрал их паспорта, водительские права, аттестаты, дипломы, денежные карточки. Пусть займутся своими делами, а не чужими. Потом занялся нациками. Те полагали, что удачно попрятались от пощёчин. В больницы, дачи… Стащил их всякие, без разбора, документы. Побрызгал в лица из пульверизатора Шипром. Из вредности. У Борозовского забрал системный блок, сунул в свой подвал. Изъял какие-то документы из сейфов, денежку. Посмеивался сам над собой: мышиная возня. "Враг хитёр и коварен!" Не ему с БАБом тягаться. Но хоть напакостит! И мыши доставляют большие неприятности. Бывает. Когда изгрызут важный документ. "Поджечь ему кабинет, что ли?" Потом полюбовался на радостные лица друзей и подруг. Ольга-другиня, впрочем, не особенно и прыгала. То ли по привычке, то ли ей опять не хватало малости до нужной суммы. Опять, инкогнито, он "сунул" ей несколько пачек привычных баксов. Обойдётся без евро. Менять их в маленьком портовом городке – привлекать к себе внимание. Впрочем… Курортный сезон в разгаре – с чем только не едут отдыхающие! Отдельная интересная тема для неторопливого застолья в кругу умных и немного циничных друзей. Затем, вновь подкинул деньжат в стол брата. Пусть поудивляется. "Посетил" горшочек сестры. Мимоходом сунул пачечку валюты в карман другу Шурику. Тот почувствовал, вытащил, замер… Валентин захихикал, всё-таки приятно! "Вернулся" мыслями в кабинет. Тут было прохладно. Какие-то цветы источали ароматы. Валентин томно потянулся, представил себе… Отогнал мысли эти. Но всё-таки включил экран – посмотреть на всех своих женщин. Почти. Примерился "шагнуть". Чертыхнулся. Так недолго и разучиться ходить! Натянул плавки, шорты. Пошёл к бассейну пешочком. Там все они и были: Шурка, Вика, Муай и Майя. Когда он объявился перед их очами, сёстры встали, склонились в лёгком поклоне, сложив ладони перед грудью. "Ни фига себе!" – подумал мужчина в замешательстве. Наверное то же подумали две первые девчонки. "Ух ты, я кто такой? Хан? Бей?  Этот… Шах? Барин, одним словом". Тут же понял, что это ему понравилось. "Мдя". Но приосанился невольно. "Увидел" себя со стороны, усмехнулся. Подошёл к Вике:
 - Здравствуй, маленькая, как самочувствие? – поцеловал в губы, погладил плечо.
 - Дя Валь, ты всё пропадаешь где-то. Скучно, но жить можно, бассейн спасает, и холодильник. Я с Муай общалась, показала ей тут всё…
 - И я показывала, учила нашему языку, - подхватила Шурка.
 - А у тебя как самочувствие? – шагнул вплотную к девчонке, одетой или раздетой, так же, как и первая – в трусики-плавки. Поцеловал не торопясь.
 - Чего-нибудь хотите? Погулять по городам? Посмотреть красоты Земли?
 - Не сейчас. Мы ещё солнца боимся… чтобы не обгореть опять.
Валентин отпустил девчонку, подошёл к Муай:
 - Здравствуй и ты, красавица! Как настроение? Не скучаешь ли? Всё ли хорошо?
Обнял крепко. Поцеловал. Она ответила тем же. Их сердца забились учащённо, каждый это почувствовал. Отпустил девушку, улыбаясь. Та сказала:
 - Хорошо. Валентин. Спасибо. Здр…астуй. Да.
 - Умничка! Хорошо. Разденься и отдыхай, купайся.
Она, конечно, ничего не поняла, смотрела вопросительно. Валентин решительно потянул её рубашечку вверх. Потом стянул юбочку. "Ух ты, красивые трусики! Нет, не то. Красивый животик и бёдра. Вот. "Хорошо. Так", – сказал назидательно. Усмехнулся, глядя на смущённое и покорное выражения лица своей женщины. Повернулся, подошёл к Майе. Та была одета, как и сестра. Протянул ей руку, здороваясь. (Не кидаться же на неё с поцелуями. Во всяком случае – пока).
 - Здравствуй и ты, Майя! Довольна ли? Как настроение?
Не таясь, смотрел на её грудь, губы… Девушка вновь сложила ладони перед грудью, чуть склонилась в приветствии-уважении.
 - Раздевайся и ты. Чего тут стесняться.
Понятно, она не шелохнулась. Смотрела вопрошающе. Что было в её глазах? Валентину показалось, что обида. Показалось, наверное. Подошёл к бассейну. Хороша водичка! Обслуга постаралась. На солнышке палило. Вика и Шурка уже устроились под навесом с кучей журналов. Муай выбирала фрукт в вазе. Незнакомый и для Валентина. Майя стояла с непреклонным видом. Ну-ну. Он принёс полотенца, размером с простынку. А, может, это и были простынки, махровые. Бросил на шезлонги возле Муай. Снял шорты, подошёл к Майе.
 - Майя, идём купаться!
Взял за руку. Она стояла себе. Валентин усмехнулся и вдруг подхватил её на руки, понёс к бассейну. Вместе с ошеломлённой красавицей ухнул в воду. Вынырнул, глянул, сразу сообразил – не умеет плавать. И то! Где у них там этому учиться? Барахталась с ужасом на лице. "Спасать, нам – не привыкать!" Поддержал, заговорил, успокаивая ласковым тоном, вывел на мелководную сторону бассейна. И тут не отпустил, хотя девушка уже не цеплялась за него. Удерживал за талию, смотрел в карие глаза. В них остывал испуг, уже смотрела на мокрые одежды. Белая мокрая ткань отчётливо обрисовывала великолепные груди. Валентин решительно взялся за края её рубашки, чуть приподнял: "А?!" Майя решительно сжала губки… И кивнула утвердительно, подняла руки. Сдаваясь. Мужчина решительно стянул ткань, на секунду прижавшись к грудям. Никто не стал драться. Малявки в тенёчке смеялись и одобрительно хлопали в ладоши. Муай одобрительно усмехнулась, вгрызлась в фрукт. Тот потёк соком по подбородку, на обнажённые груди. Девушка только ахнула. А Валентин показал Майе на юбку. Тут уже и она смущённо кивнула. Сняла. Он положил её одежды на край бассейна, на плитки, нагретые солнцем. Вернулся к Майе. Всем видом показал: "Смотри". От неё поплыл в противоположную, глубокую, сторону. Вернулся. Показал: "Теперь ты". Ну да, стал учить. Неохотно вначале и даже с понятным испугом, девушка старательно размахивала руками, молотила ногами, поднимая тучу брызг. Его руки, поддерживая, понятно соскальзывали по её телу. Учил. Оба  увлеклись. Девчонки задремали, Муай куда-то ушла. А у пловцов время летело быстро. Видел он и ощущал, что Майе всё это уже нравится. Остановил её у бортика, повернул к себе, крепко обнял. Стал целовать неумелые гладкие губки. То ли он подсказал, то ли она сама его обняла. Дрожали. Но не от холода воды. Лето, середина дня. Привёл к шезлонгам, взял полотенце, стал девушку вытирать. Ещё и так лаская девичье тело. И она явно понимала это. Только когда он потянулся к её животу, выхватила полотенце, стала вытираться сама. Он открыто смотрел на её руки, вытирающие… Майя сердито выпрямилась, резко перебросила косу на спину, груди её вздрогнули. Ухмыльнулся, глянул на их верхушечки, отвернулся, пошёл на кухню. Конечно же там была Муай. Не сразу и заметила "повелителя". Включала-выключала миксер, мясорубку, ещё чего-то там… Глаза её радостно блестели, когда вся эта кухонная машинерия послушно ей подчинялась. А на столе, в процессе готовки, лежала тушка индейки. Валентин засомневался было – получится ли у неё? Хотел было пристать с "нескромным предложением", но готовка индейки перевесила его намерения.

                ГЛАВА 9  (Сутки с Майей.  Изъята цензурой)

…Волны чувственных наслаждений смывают рассудок на дно полубеспамятства, отодвигают его "на потом", когда всё ЭТО закончится…
…Она заглушила неожиданный вскрик упоения косой, прижимая её к предательскому рту… Тин расплёл, разметал чудесные душистые пряди. Сакральный символ перехода девушки в иное качество: жены, матери… Гладил их, а через них – идеальное тело для мужского наслаждения, для вынашивания детей. Тин хотел детей от всех своих женщин, – ведь прокормит, обеспечит, воспитает. Но…  Думать надо наперёд. Когда "батарейка" Перстня закончится? Однажды хотел было пожелать увидеть его "происхождение"… Но побоялся, что всё его, Валентина, "могущество" тут же и кончится. "Лучше уж синица в руке, чем…" Мысленно хохотнул – хороша "синица"! Счета в банках надо открывать, в разных. И побольше! Надо будет расспросить друга Борю. А это отдельная глава… книга – в его жизни.
- Иди, Майюшка, искупайся. Плюх-плюх и хлюп-хлюп. Мне и тебе ЭТОГО пока хватит…
- Хорошо. Да.
Валентин дёрнулся от неожиданности. Все сутки была молчалива, лишь тяжёлое дыхание слышал от неё, да невнятный, "птичий", еле слышный шёпот. Подумал: "А тебе, девица, может и не хватит".
                ***
…Честно накупил инструментов: бензопилу, рубанки, дрели, свёрла. Гвозди, скобы, шурупы. Молотки, гвоздодёры, ножовки, топоры, пассатижи, "обценьки" – клещи. Рулоны гидроизола, плёнки строительные, листы кровли… "Ничего, в "окно" пролезут!" Электрогенератор. Для чего – объяснять не надо. Отдельно – брусья 120х120 мм. Вагонку, обработанную против гниения. Дерево – шик для горной местности. Дальше – без перечислений. Много всего – на двухэтажный просторный дом. И началось! Валентин "открыл" окно к домику дядюшки Бо, и всей гурьбой – он и его женщины – стали "переправлять" купленное. Без фанатизма, разумеется. На несколько дней, с перерывами, растянулось это деяние.
- Папу-маму посмотреть. Хорошо?
- Да. Посмотреть. Один день.
Уже немного умели говорить на русском. "Згода" – хвастаясь, добавила Муай. Валентин строго глянул на малявок.
- Кто научил?!
Вика скромно потупилась.
- Не морочьте им пока голову украинской мовой. Овладеют русским, тогда можете учить… хоть английскому.
Почесал затылок и добавил: "Или ивриту, если знаете. Малявки!"
Из ТОГО сундучка выбрал украшения, торжественно раздал: браслеты, кольца. Для мамки сестричек тяжёлое ожерелье из червонного золота с какими-то камешками. Красивое! А тяжёлое – в смысле массивное. Сёстры надели рюкзаки, наполненные по их разумению нужными в доме вещами. Чего там только не было! "А чего не было, то достанем". Понятно, девчата принарядились. "Вышли" на тропинку, вошли в родной дом. Мама даже присела на стульчик. Поздоровались всяко. Валентин поклонился, а девчонки стали обнимать-целовать, тормошить, смеяться. На вызов – стуком по камню – первой примчалась на велосипеде самая младшая, Яшода. Тин же подумал о звонке для вызова… "Или сирену притащить?" Туяз и Тана замерли на пороге, посмотрев на Тина. Подошли к сёстрам. Кто сказал, что азиаты сдержанны? Женская часть говорила, перебивая друг друга. Тин смотрел и довольный думал, что две из них – его. На две загадки меньше. Когда пришёл хозяин, то сначала выпили с ним за встречу, по паре глотков коньяка. Потом помолчали, поглядывая на женщин, и улыбаясь друг другу. Повторили. Тин стал рассказывать о будущем доме. По две комнаты на сестру, каминный зал, он же холл, кухня, кабинеты отцу и матери, общая детская. Сёстры помогали, отец кивал, соглашаясь. Пришли к консенсусу (не будь ОН... к ночи упомянут! Тот, "первый и последний".) Валентин мысленно чесал себе затылок: "Опять я себе дело придумал!" Теперешний их дом был сложен из плитняка, часть его была углублением в горе, типа пещеры. Туда, в глубину, его и не приглашали. Уже поздно вечером он распрощался, вышел, "шагнул" на виллу. А тут – на семь часов меньше. "Побаловался" с Шуркой и после ванны засел в кабинете за компьютером. Составлял грандиозный план некоего поместья. "Замок моей Мечты" – так важно его именовал.
 
                ***
Выяснилось, что сестрички у родителей задержатся. Дел много накопилось. А дом начали строить, к удивлению Валентина, метров за сто от старого, поближе к полю, с чем-то там бодро зеленевшим. Дом строили всей деревушкой. То ли это была у них такая традиция, то ли дядюшка Бо подрядил народ за мзду, то ли они так развлекались. Дело пошло на удивление быстро. Пришлось Валентину "разыскивать" мебель, ткани. Посуду там... Выполнять заказы матушки и дядюшки Бо. Шурка и Вика напросились помогать. Да и ради Бога! Не будут дурью маяться на вилле. Скоро сказка сказывается… И щитовой дом скоро строится!  Успели вовремя. Начался сезон дождей. В горах! Вот когда бы в ручье, теперь – реке, учиться плавать! Валентин попробовал. Прыгнул в бочажок. И с визгом оттуда выскочил. ОНО оказалось ледяное! Вода ота!! Хорошо, что тайком это сделал. Не увидели жёны своего "господина" в неподобающем виде. Минуту бегал туда-сюда, пытаясь согреться, повизгивая и поскуливая. В дом вернулся с видом гордым и небрежным. Нас не волнует то, что мы не видели, не слышали, не знаем. Ага. (Понятно, с оговорками). Итак, дом прихорашивался изнутри. Малявки устали, запросились домой. Давно не были в родном городке. Это им так показалось. А Валентин денёк спокойно проспал на вилле. Ура, без секса!
                ***
…Ра-а-ано утречком проснулся. После моциона в ванной, пошёл, лёг в кабинете на софу-топчанчик-диванчик. "Включил" экран. Японское море. Скалы Кюроку. Остров Кодзима. Ха, остров! Островок в два километра… "Слетал" к озеру Тоя. Полюбовался на островки в его центре. Почему-то его забавлял тот факт, что на острове есть озеро, в котором – тоже остров имеется. Матрёшка какая-то! Кстати, говорят, матрёшку придумали японцы. Вернулся в городок своей любезной девчонки. "Заглянул" в её дом. Хозяева отсутствовали. Родители работали, хотя и были довольно пожилыми. А почему?.. Не в смысле работы… это понятно, денег всем не хватает. А почему – одна дочка, и так поздно?.. Наверное, об этом он никогда не узнает. Валентин шагнул в девичью светлицу. Прилёг на кровать О-Юки. Чудо происходящего особенно сильно наполнило его душу восторгом, изумлением, потаённым страхом. Вновь мысленно вознёс благодарность Неведомому. Вдыхал запах комнаты, девичьей подушки. Смотрел на невысокий дощатый потолок. Его О-Юки видела каждый день. "Включил" экран. Поискал девчонку по знакомым местам. Любимая скамеечка, улицы по дороге в школу, школа. "Нашёл" в спортзале. С удивлением, впервые, увидел, что "его" девчонка занимается айкидо. Порадовался по двум причинам. Одна из них… Стыдно сказать… Была мыслишка: схватить, притащить к себе на виллу… А, выходит, могло получиться,  почти как в анекдоте: "Бить женщину? Ты что?! А вдруг она сильнее?!" Смотрел на занимающихся и всё больше радовался. О-Юки была не из последних в зале. Вот и поклоны… Душ… Переодевание. Валентин засмотрелся, забыл, где находится. Вскочил, как от укола в задницу, услышав шум у входной двери. "Глянул" – мать пришла. Поправил торопясь постель, "шагнул" на околицу, за скальный поворот. Не…  "Шагнул" повыше, на полянку в зарослях. Тут было уютно и уходить не хотелось. Валентин помалу избавлялся от спешки в делах. ВСЕГО не объять. Лучше уж полнее наслаждаться тем, что под руку попадается. Смотрел. Вдали, в полукилометре – залив Вулканический. По его краям вулканы… вроде бы. Уточнять не хотел. И здесь хорошо. Есть захотелось. "Поискал" японскую… харчевню, что ли, или как её?.. Передумал. "Шагнул" в столовую на вилле, "заправился". ПЕШОЧКОМ пошёл в кабинет, вновь прилёг на софу-топчанчик-диванчик. Опять начал искать девчонку, ну, что за день! А день, кстати, был среда: суйёби, "день воды". Нашёл её у подружки. Сидели у компьютера, повторяли фразы на русском и английском. Смешно выговаривали, смеялись, быстро комментировали. Валентин, видно, задремал. Немного. Вновь "включил" экран и невольно выговорил свои "ёлки-палки"! О-Юки у подруги не было. Опять начал искать. Улицы, магазинчики, любимые места… И там её не оказалось. Скамеечка… дальше… дальше… Мимо проехала знакомая машина. Валентин хмыкнул: "соперник". "Поехал" за ним, догнал, заглянул в салон. И обалдел. О-Юки. Ей что-то втолковывает хмырь этот. "Хрен", одним добрым словом. Он что-то спросил. Девочка неопределённо двинула плечом. Сидела, зажатая между амбалом и "Хреном". Тот что-то скомандовал шофёру и машина помчалась совсем уж неприлично, для японцев. Нет? Пролетели мимо дорожного указателя: "…мамбе". Успел прочитать концовку. "Вернулся", прочитал пониже, на английском, "Осямамбе". Африканское название какое-то, гм. "Догнал" свернувшую к дому машину, "взлетел", посмотрел сверху. Приличный особняк, ухоженные дорожки, водопад-фонтан. Машина остановилась. Мужики вышли, повели девчонку в здание. Ну, и Валентин себе за ними. О-Юки привели в спаленку на втором этаже, закрыли на ключ. И пошли есть. Запихаться! Ха, а Валентин успел раньше! Хотя он завтракал, а они уже обедают. Не хотелось Валентину "раскрываться", поэтому сидел, соображал. "Увидел", что "Хрен" этот, нетерпеливый гад, уже идёт с бутылкой… сакэ? Виски. Зашёл в спаленку, закрыл её на ключ, сунул его в карман. Со столика взял стакан, плеснул напитка. На пол пальца. Выпил. Что-то сказал. Сел на широкую кровать, похлопал по ней ладонью. Девчонка тоскливо смотрела в окно. Одета была в матроску. Юбочка из ткани в редкий горошек. Гольфы, кроссовки. Касури – вспомнил – ткань юбки этой. Тяжело вздыхала, груди натягивали кофточку. "Хрен" заговорил и его интонации из нейтральных стали угрожающими. Валентин вздохнул, достал из ящичка спрей. Уже худо-бедно владел им. На экране, как в кино, "Хрен" повелительно махнул, и девочка медленно подошла к нему. Тот резко дёрнул её за руку. О-Юки вскрикнула, упала лицом вниз на ложе и к нему на колени. Юбочка задралась, явив взорам мужчин белые трусики. Струя снотворного спрея завершила этот экзерсис. Валентин подождал немного. "Шагнул" в спаленку, девочку переложил к себе в кабинет, на вилле. "Хрена" раздел до трусов. "Поискал". Да, ладно. И тот островок, что смотрел давеча, сойдёт. "Шагнул" туда и уже оттуда вытащил мужика на песок. И на камешки. Так, всё! На виллу! Время поджимало. Прилёг рядом с девчонкой, стал целовать сонную, трогать всяко… Сдержался, понятно. Хотел, чтобы она отдалась ему добровольно… за деньги… А! Поправил её одежды. Смотрел. Услышал, как изменилось дыхание. Встал, "включил" экран видом на её любимую скамеечку. Там никого вокруг не было. Хорошо. Перенёс, усадил-пристроил. "Поискал" её ранец. Нашёл в машине "Хрена". Положил на скамью возле девчонки. Поцеловал её в макушечку, ушёл на виллу. И вовремя. О-Юки очнулась-проснулась, села поудобнее, стала соображать, оглядываться. Приподняла юбочку, глянула. Тронула груди. Вздохнула, пошла домой, на ходу надевая ранец.
А родители волновались! Совсем, как у нас стали выговаривать, совестить, спрашивать. О-Юки односложно отвечала. Валентин гадал, рассказала ли она обо всём? Не похоже. Пошла к себе. Разделась, накинула халатик, пошла в ванную. Тут она рассмотрела синячок над грудью. Поворачивалась к свету так и сяк. Валентин невольно начал краснеть. Тронула низ живота. Задумалась. Пожала плечами, стала мыться. Валентин смотрел, уже яснее представляя себе соблазны её тела. Розовато-белого. О-Юки – "снег". Сел за комп, сбросил ей поздравление. Пусть голову поломает. Потом "привёл" на виллу Шурку и Вику. Сбросил с ними некое напряжение в теле, успокоился, стал бездельничать. Картинки смотреть.

                ***
Случилось страшное. На третий день Валентин "пошёл" к дому дядюшки Бо. Его встретили без улыбок, провели в гостиную. Тут в нише, возле маленькой статуи божка, дымились травы. Бо стоял на коленях. Изредка, бормоча, кланялся. Случился у них обвал. Сошёл сель и завалил старый дом. И вместе с ним – Туяз, хохотушку, и Яшоду, любительницу техники. Муай и Майя встретили господина, рассказали, взяли рюкзак с лакомствами.
- Когда?
- Два дня назад. Чуть меньше.
Валентин вышел в другую комнату, стремительно "ушёл" на виллу. Взял мощный фонарь. "Включил" экран, стал осматривать место схода селя. Ужаснулся тоннам камней и грязи. Вручную и за год не разобрать. Подумал: "Не может быть!" "Повёл" экраном через груду, вглубь. К тому месту, где бывший дом примыкал к небольшой пещере. Включил Перстень "на проход", повернув сдвинутый камень. Потыкал палочкой… А, удилище… В одном месте не встретил сопротивления. Просунул руку со включённым фонариком. И осветил свободное пространство. "Посмотрел" вверх. Ничего не угрожало обрушиться.  Хорошенько посмотрев – куда – шагнул в эту западню. За выступом они и лежали, обнявшись. Закутались в какое-то тряпьё, оставшееся после переезда. Спали. Младшая что-то проскулила сквозь сон. Жаловалась. С неё и начал потихоньку. Включил экран, осторожно высвободил от тряпья Яшоду. Поднял на руки, шагнул в спальню, на виллу. Малявки смотрели очередной сериал, тьфу!
- Тихо, не пищите! Их в горе завалило. Вот, одну вытащил. Пойду за второй. А вы дайте ей воды немного, обмойте, обогрейте…
Девочка проснулась во время его инструкций. Глянула. Сразу же поверила, обняла:
- …   …   Ай! … Ой!...
- …переоденьте… Тихо, милая, отпусти! Я пойду за сестрой. Она ещё там.
Легонько разжал её ручонки, опустил на ложе. Малявки уже подхватились, захлопотали, заспорили:
- Воды, соков!
- В ванную её!
Валентин невольно усмехнулся. Яшоде уже стало не до него. Таращилась с любопытством на сказочное окружение, улыбалась, дрожала от холода. И от восторга, наверное. Её повели в ванную, на ходу сдёргивая одежды. Валентин глянул, "включил" экран, шагнул в пещеру. В холодищу и тьму.
- Яшода! …   …   Яшода!
Туяз звала сестрицу, чем-то шелестела. Свет от фонаря, хотя и в сторону направленный, заставил её зажмуриться. Вытянула руки вперёд. Пару секунд Валентин с жалостью смотрел на девчонку. Шагнул к ней, обнял. Холодная, дрожащая. Прижалась к тёплому, живому, доброму.
- Тихо, малышка, не плачь. Я с тобой и всё будет хорошо.
- Мы. Здесь. Гремело и здесь темно. Тин. Ты. Хорошо. Пить.
- Идём отсюда.
- Господин. Жена. Меня. Работать. Слушать…ся. Ты добрый. Сёстры говорить. Меня учи…ли. Так. Жена. Я.
Экран уже светился окном. Подхватил Туяз на руки. Она тут же крепко обняла, стала целовать его. Шагнули к теплу ванной. Тут царило праздничное оживление. Малявки купали малявку. Яшода при виде его почти и не застеснялась. Сестру увидела, встала, протягивая руки. Валентин с удивлением увидел, что – сколько ей там, 12-13 лет? – у неё есть чем взволновать его! Сквозь пряди расплетённой косы выглядывали розовые сосочки небольших, как у Вики груденят.  Мужчине вдруг захотелось их лизнуть. Девчонки уже раздевали и поили Туяз. Яшода перехватила его взгляд и кокетливо, ей-богу, изогнулась, откинула волосы за спину. "Фу, ёлки-палки, так и покраснеть недолго!" На Туяз глянул мельком. Одна порода, двумя словами. "Ох, так, наверное, и будет, как я желал…" Все его будут. Наложницами, хозяйками, соратницами. Последнее слово ему понравилось чем-то. Гм. Ушёл в коридор, "шагнул" в дом дядюшки Бо. Там, конечно, всё было по прежнему: тишина, горе… Он поманил пальцем Муай:
- Пойдём к сарайчику… Повернись спиной ко мне…
Валентин "включил" экран. Вилла, вид сверху. Обнял Муай, взяв за груди, а невидимая камера опустилась к бассейну, "поплыла" к лестнице, по коридору в ванную. Муай увидела сестёр, хихикающих, пьющих соки. Вскрикнула, рванулась.
- Погоди, пусть искупаются. Оденутся. Пойди, расскажи родителям...  Или показать? Не. Позови Майю, не говори ей. Я сам покажу. Согласна?
- Да. Хорошо. Когда ты нас возьмёшь? Майя хочет.
- На виллу? Или... Знаешь, Яшода и Туяз тоже хотят. Ты, старшая, не будешь мешать?
- Нет. Хорошо. У них будет муж, как у меня. 
- Иди.
Придержал-таки, задрал рубашечку, впился поцелуем в твёрдый сосок. Девушка сладко ахнула, прижала голову мужчины к груди. Но не время и не место для любовных утех. Отпустили друг друга. Убежала, одёргивая ткань. Майя пришла через минуту, печальная, молчаливая. Когда история повторилась, упала на колени, схватила его ладонь. Он не сразу сообразил, что её благодарно целуют.
- Встань! Целуй в губы, а то…
Не дала договорить, вскочила с радостным писком, обняла, зацеловала губы, шею, щёки. Куры удивлённо смотрели сквозь сетку, оживлённо переговаривались. Петух солидно прокашлялся и куры притихли. А тут и дождь застучал, зачастил по крыше. Валентин любил дождь. Топот водяных ножек, запахи свежести, уютной сырости наполняли его душу беспричинной радостью. А сейчас и причина была. Да какая! Поцеловал, как и Муай. Отпустил её к родителям, сказав – пусть подождут. "Ушёл" на виллу, в кабинет. Сюда без разрешения не входили. Лёг на диванчик-софу-топчанчик, сладко потянулся. Желания переполняли его душу и тело. Первая хотела слов и обожания, а второе хотело всех сестёр, разом! Радовался, но гордыню "давил". Небезуспешно. Через десяток минут успокоился.

                ***
Прошёл час. Чуть меньше. На большее его не хватило. "Увидел" спасённых в столовой. Тихонько ели фрукты. Малявки им много еды не давали. Оживлённо болтали, восхищённо вздыхали. А две хозяюшки демонстрировали чудеса цивилизации: телевизор, плейер, холодильник, миксер и пр. пр. Валентин смотрел, потешался, радовался. А перед мысленным взором вставала фигурка Яшоды: изогнулась, выпятила грудки, откинула волосы… В конце концов, у НИХ – свои обычаи, свои традиции, правила. Много жён – в порядке вещей. Не ему что-то менять. Да и не собирался он этим заниматься. Как раз их всех ему и хотелось. Родителям меньше хлопот и решится их главная проблема – выдать дочек замуж… Вошёл в столовую Все вскочили. Вика, молодчина, продолжала снимать видео. Яшода первая оказалась рядом, обняла сбоку. Туяз – с другой стороны, а Шурка стала докладывать о проделанной работе.
 - …Что интересно – они по-нашему говорить уже неплохо умеют. Говорят, у Муай учились. На троечку уже говорят. И мамка их заставляла. А они и сами хотели…
Яшода всё время вертелась, как котёнок, подставляла под его ладонь новые части своего тела. Валентин, легонько посмеиваясь, почти всерьёз ожидал, что она вот-вот замурлычет. Хохотушка Туяз уже во-всю хихикала, видя это.
 - Шура и Вика! Ну что, спрошу я у их родителей… Хотите, чтобы они стали моими?..
Валентин кивнул на сестёр. Шурка тут же согласилась. А Вика, хитрая, не торопясь выключила камеру, положила её на стол. Но не выдержала четырёх пар смотрящих на неё глаз, выпалила:
 - Да согласна я, согласна! Никому теперь не буду нужная…
 - Как это? С чего ты взяла? Не хорошо говоришь!
Девчонки обступили её, затормошили. Вика смягчилась, заулыбалась, наступил лад и согласие. Яшода вернулась к Валентину.
 - Господин, а когда я твоя жена? А?
Валентин почувствовал, что краснеет. Это было неожиданно. Это было странно. Во всеобщей тишине Туяз захихикала. Что? У него такой смешной вид? Прокашлялся:
 - Когда и ЕСЛИ согласятся твои родители. Ты ещё молода.
 - Такая, как надо. Хорошо. Родители отдадут. Мне хорошо желают. А ты – хорош…ий. Да. Так. Вот.
 - Всё ясно. Пойдём домой, к родителям.
 - Спросить мне стать жена тебе? Да, господин?
 - Успокойся, нашла радости. Можешь тут просто так жить, если хочешь.
 - Жена. Твоя. И Туяз хочет. Жена твоя. Как Муай. Да. И Майя. Вот.
Автор честно предупреждает, что слова тогда произносились попроще, на двух языках. Но смысл передан точно.
 - Так, девчонки, отвернитесь, не смотрите на мои секреты.
Валентин сдвинул камень. Пробовал уже раньше сдвигать одной рукой… об ногу, например, или об стену… Но экран не включался. Наверное – наверное! – надо было руками замыкать кольцо энергетики тела… Или что ещё?.. Чужая техника – чужие потёмки. Улыбаясь от предстоящей радости, открыл канал прохода, велел сёстрам шагнуть в родительский дом. Следом шагнул и сам.
Уже сильно изменил этот мир благодаря Перстню. В лучшую ли сторону? В одной семье – однозначно. Смех радости, восклицания, объятия. Подумалось: если бы не он, этой семьи уже не было бы на свете. Невольно загордился. И тут же вспомнил, что отыскал этих людей, побуждаемый сексуальным инстинктом. Чистый эгоизм. "Так что не задавайся, господин!"
Отец семейства, маленький худенький человек. Вот кто заслуживал уважения и понимания. Кормил семью, тянулся из последних сил, без особой надежды, без особых радостей. Надеялся на сына, пришли дочери. Никому в их мире не нужные – красивые, милые, нежные, послушные. Хозяин сидел на стульчике и тихо плакал. Валентин подставил свой стул, обнял его за плечи, тихо зашептал на ухо:
 - Не плачь, почтенный Бо! Кончились ваши горести. Я с вами и буду помогать до скончания дней. Дочки родят тебе внуков, будет твой род больше и сильнее. Идём, к столу, будем веселиться.
Он встал, поманил пальцем Муай. В другой комнате "открыл" экран. В нескольких ресторанах земли исчезли готовые блюда. На их месте остался эквивалент в баксах. Муай выносила снедь в гостиную. Когда Валентин вошёл, все уже сидели за столом и смотрели на необычные, невиданные яства. Он поставил бутылки, сел, посмотрел на дядюшку Бо. Тот встал, забормотал скороговоркой. Когда слова кончились и младшая потянулась за куриной ножкой, которую она углядела под овощными украшениями, Валентин постучал ногтем по фарфоровой пиалушке. Все сразу же замерли, оторвав взгляды от вкусненького, глянули на Тина.
- У нас принято отмечать праздники вот этим напитком. Давайте выпьем за родителей. О себе он скромно умолчал. Налил шампанского в бокалы. Глянул на Муай. Та смотрела на сестёр с усмешкой. Все, кроме Таны, лихо выпили напиток. И – смешно – икнули, как и Муай в своё время. Муай, довольная, засмеялась и глоточками выпила коллекционный напиток. Тана осторожно последовала её примеру. Довольная, потянулась за персиком, следуя примеру старшей сестры. Глаза её засияли. Заметила взгляд мужчины, с обидой отвела взгляд. "Надо будет подумать" – подумал Тин. Туяз уже хихикала. Откусила большой кусок ростбифа, вымазала кончик носа. Косилась на него и, прожевав и проглотив – засмеялась. Яшода подтащила поближе блюдо с молочным поросёнком. Смотрела, не зная, как подступиться. Туяз снова захихикала. Все уже смотрели на младшую. Тин решил помочь. Взял длинный нож и нарезал поперёк тушки. Лопаточкой выкладывал фаршированные гречкой и прочим фаршем куски на тарелки. Муай тут же подсуетилась – разнесла всем, начиная с родителей. Тин показал, как проткнуть тетра паки соломинкой. Туяз тут же обставилась пакетами, чтобы всё попробовать. Налили, повторили… Через час Тин встал, стал прощаться с хозяевами. Глянул на Муай. Та послушно и понимающе встала, пошла за ним в другую комнату. На ходу сказал явно огорчённой Майе: "Я к тебе загляну попозже". И увёл Муай сразу в спальню.

                ***

 - А что вы обо мне рассказывали сёстрам?
 - Всё, господин.
 - Так уж и всё?
 - Да, так.
 - И про ЭТО?..
 - Да. Они должны знать. Лучше служить господину.
 - Знаешь, я их сам хотел бы ЭТОМУ учить.
 - Не тревожь себя, господин. Мы идём по знакомой дорожке. А она каждый день разная. Если хочешь и правильно смотришь – всё всегда новое. Это ты, наш господин Тин. А когда ты взять… возьмёшь моих сестёр?
 - Ну…
С Валентина слетело сонное расслабление. "Вот разговорилась! Эти сёстры – чудо. Или малявки так хорошо их учили?"
 - Отец сказал, что ты взять… взял их у смерти. Теперь они тоже в твоей руке. Ветер развеял тучи, солнце согрело землю. Это ты. Что нам надо? Ничего больше.
 - Ну…
 - Батюшка и матушка работали всю жизнь. Нас растили. Теперь могут работать для себя. Жизнь радостная. А мы всё сделаем для тебя и нас. Чего нам ещё хотеть?
 - Муай, да вы такие красавицы, что любой мужчина рад бы вас взять в жёны.
 - Не надо нам любых мужчин!
 - Да я вас всех и не смогу это… Замучаюсь…
 - Мы тебя будем беречь, кормить…
 - Ну, прокормиться я и сам смогу…
 - Господин…
 - Ну, что?
 - Возьми их к себе сегодня. А Муай пойдёт домой. И Майя. Дома много дел. А дети появятся? Ты нам подаришь детей?
 - Подарю, подарю… - пробурчал Валентин, мысленно почёсывая затылок. "Дурацкое дело – не хитрое". Интересный разговор получился.

                ***
С подачи Валентина Муай и Майя приготовили сумки с подарками. Сувениры, книги – с картинками, жилеты – маме  и папе, со множеством карманов. Пакеты семян, неизменные пачки чая и много другого. "Ушли" в новенькую комнату Муай. Вышли оттуда на всеобщее обозрение. Угадали к их обеду. Валентин с интересом присматривался: помолодели они, что ли? Не ходили, а летали. (Читатель, без фанатизма!) Неизменные улыбки на лицах. Лишь Тана ходила печальная. Мда. Валентин побеседовал с хозяином на предмет обзаведения оружием. На всякий случай. Бо согласился, что оружие не помешает. Будет лежать на чердаке, в мастерской. Кушать оно не просит. Яшода слушала с превеликим вниманием. Когда всё, в основном, было решено, он заторопился домой. Расцеловался с остающимися. Глянул на "свою собственность" – Туяз  и Яшода. Кивнул Муай:
 - Я их забираю. Пора им учиться всему, что вы им наговорили. Так?
 - Так. Учи хорошенько. Пусть не ленятся.
Родители покивали. Тана отвернулась, пошла в другую комнату.
 - Тана! Я и тебя заберу скоро. Подожди, слышишь?
 - Да слышу тебя, господин.

                ***
Проверка контрольных точек. Поиски грота… нет, пещеры, пустоты в горе, скалах. Очередные "посещения" казино, вернее – их сейфов. Потом сбросил на мусорную свалку перчатки, маску, плащ. "Полистал", сумбурно, картинки полицейских рейдов. И тут ему повезло в … порту. Полиция конфисковала несколько сотен килограмм героина и около 80 миллионов долларов, предназначенных для "отмывания". Высмотрел, дождался подходящего момента. И без зазрения совести "изъял". Деньги. Маска на этот раз была Лисички… Пачки были запакованы в полиэтилен. Распотрошил одну, полистал, пригляделся: не по номерам ли, или сериям рассортированы? Опасался, что наткнётся на некую неожиданную "мелочь". И тогда, не дай бог, кто-то сможет проследить невероятную дорожку. Изощрённости человеческой мысли нет предела. Потом "заглянул" к Ольке. Полюбовался на куст имени местного поэта. Нет, алый цвет ему милее! "Заглянул" в дом. О, стол купила письменный. Громадина. Представил себе его сборку – если собирали сами.  Хихикнул. Посмотрел на каталоги автомашин. "Птичек" понаставила, сладкоежка. Один ящик её стола заполнил конфетами со всего света. В другой подбросил несколько давешних пачек долларов. И пачку пургена. "Обожрётся", запор будет. Пригодится. Похмыкал. Шутка плоская, но сгодится. Представил себе её негодование при виде новой "сумасшедшей" суммы, свалившейся на её умненькую голову. Ладно, пусть страдает. Вытер ладонями лицо, стал серьёзным. Не хотелось ему мараться об националистов. А хотелось ему… Много чего ему хотелось. В глубине мыслей ждало слово: "Яшода". Его собственность тринадцати лет. Почти. Жаждущая стать его женой, как старшие сёстры. Уже никакие дела не лезли в голову. Зачастило вдруг сердце: "Сейчас!"

               Глава 10  (Две ночи с Яшодой. Изъята цензурой)

…Ушёл в кабинет, "открыл" экран. Мельком посмотрел на малявок у бассейна – всё ли в порядке? Поискал приличный ювелирный магазин. Нашёл. Маска, перчатки. Взял жемчужное ожерелье. Положил на подставку эквивалент в валюте. Выбросил маску и перчатки на привычное кострище мусорной кучи. Подошёл к окну, сильнее открыл жалюзи. Полюбовался глубинными переливами лунного цвета. Вернулся в спальню.
 - Встань, малая. Это тебе взамен того, что ты мне отдала. Носи, красуйся.
Валентин надел ожерелье на худенькую гордую шейка, перебросил косу на спину. Залюбовался. Украшение как бы подчёркивало её статус женщины. Его женщины.
 - Ну, вот, иди, займись собой. Искупайся… поешь… или… Желания есть?
 - Да, господин. Подари мне… Пистолет. Как у папы.
Выговорила-таки непривычное слово. Валентин, признаться, такой просьбы не ожидал. Глянул удивлённо-испытующе.
 - Я подумаю. Иди отдыхай.
 Девочка шагнула, пошатнулась, взяла одежду в охапку. Вышла в коридор. Валентин "включил" экран, стал смотреть. Яшода прошла пару шагов, глянула на живот, потрогала груди. Опухшие губы что-то прошептали. Из одежды натянула только трусики. Остальное бросила на банкетку в коридоре.
 - А вот что мне господин подарил!
Гордо во дворе похвасталась малявкам. Те встали со своих шезлонгов, Шурка на ходу ущипнула гроздь винограда; подошли посмотреть.
 - Обещал подарить пистолет. Глок.
 - Ничего он тебе не подарит. Может, и себе попросить?
 - Дай померять!
Это сказала Туяз. Хихикнула с серьёзным видом. Яшода заколебалась, но ожерелье сняла. Стала рассказывать о впечатлениях двух ночей. "Господин" в кабинете чесал "репу" и ёжился от откровений неофитки секса. "Выключил" экран, пошёл в ванную. Наполнил её, улёгся, стал нежиться. Рассматривал всё время новые чудеса Земли. Думал: "Вот сюда надо сходить… И сюда, и сюда… И здесь давно не бывал…" Лежал в тёплой воде и смотрел на льды Земли Королевы Мод. Где-то под ними, по слухам, находилась гитлеровская "Новая Швабия". Решил в ближайшее время "полазить" подо льдами. Но не сейчас!

                ***
Высмотрел комнату в известном здании. Во всеоружии маскировки выставил на стол системный блок Борозовского, накопившиеся бумаги. Присовокупил документы  нациков. Без разбора, всё, что прихватил из их кабинетов. Перчатки, маску, плащ сбросил как обычно на свалку, в огонь. ФСБ – серьёзная контора. Посетил друга Шурика. Поговорили "за жисть". Предложил ему отдохнуть на вилле в Испании. Может, поприударяет за тёзкой. Которая скучала без мужской ласки...

                ***
Осмотр контрольных точек. Коррекция планов. Пополнение счетов. Новые карточки. Поиск пещеры с нужными свойствами. В разных городах – покупка домов, тягомотное дело. Приглядывал за Шурками. Другу "доставал" любимые его железяки. Тот не мог нарадоваться любимому занятию. И Шурка, после разговора с Валентином, к тёзке стала благосклонной. Тут Валентин не думал ревновать. Во-первых, Шурка уже беременна, во-вторых: пять сестёр, Вика, жена на родине… И куча дел! То есть секса, всякого, – масса! Завёл памятную книжечку. Записывал свои деяния и планы на будущее. Читал когда-то дневники Николая Романова и себе так же, КРАТКО, вносил записи. Но его ad memorandum (Для памяти) читать никто не будет, упаси бог!
Сводил желающих в городской тир. Излишне говорить, что Яшода шла впереди. Чуть позже в том серьёзном заведении купил абонемент себе и смугленькой малявке. Техника безопасности, знание матчасти, основные правила поведения… Тогда Яшода отстрелялась лучше всех. Валентин не подал виду, но был несколько уязвлён. Считал себя небесталанным в таких "играх". А тут какая-то малявка, без году неделя, его обставила. А почему? Бо Бесина. Яшода. Бо – "потому, что" (укр.). "Хи-хи", – сказал себе озабоченно. "Надо будет за ней понаблюдать". А девчонка уже спрашивала, когда они опять придут в тир. Что говорят в таких случаях? – На днях. Вот.
Что-то давно не заглядывал в Японию.  Тогда, на другой день "посмотрел", как дела у "Хрена". Того на острове не оказалось. Понятно, рыбацких лодок там было много, вывезли на материк, так сказать. О-Юки ходила спокойная. А Валентин размышлял, как конкретно к ней "подкатиться". Получалось – на грани фола. Опять же… надо быть готовым к сексу посредственному. Какая может быть страсть у неопытной школьницы, да за деньги. Ха! "Хочешь большой, но чистой любви?" Как по-японски: сеновал? Знал только: здрасьте и до свиданья! Мдя…
                ***
Сходил в горы, в новый дом. Пригласил родителей на виллу. Им жизнь дочек понравилась. Но долго не задерживались, дома лучше. Дядюшка Бо – неслыханное дело – нанял к себе на поле работников. "Расплачивался" просмотром телесериалов. Вечером запускался электрогенератор, включался видеоплеер… Мелодрамы на экране были понятны без слов. Народ млел. Заглядывал в рот дядюшке Бо. Но тот не заелся, к слову сказать. А Валентин однажды подумал о его заваленном селем доме. И в ближайшее же время, экипировавшись соответственно, шагнул в тот мрак. Мощный фонарь там, другой – сям… Где-то тихо журчало. Валентин осветил свод, успокоено вздохнул: ни трещин, ни… чего там бывает угрожающего? Сзади-сбоку обнаружилась широкая расселина. Посветил туда, прошёл… Сердце уже билось радостно. Сбылась мечта… сами знаете кого. Большущая пещера. Воздух свежий. В дальнем краю небольшое озерко. Лужа, собственно. Высокий свод. Относительно ровный "пол". В одном месте скальное возвышение. Валентин "включил" экран, просмотрел "стены" в глубину. Трещин не наблюдалось. Только в одном месте обнаружилась узкая, в ладонь, расселина. Канал в небольшую полость. Но генератор там поместился бы… Гм… Рассеянный свет, значит, воздух поступает… Валентин ещё раз внимательно обследовал пещеру. Свою. Вкус воды в озерце ему понравился. Вот только было в ней очень холодно. В пещере. Очинно! Электричество бы сюда!
Эх, опять маска, плащ с капюшоном, перчатки. Аккумуляторы, провода, лампочки. Фонарики, батарейки. Брусья, доски. Монтажная пена. И прочее, необходимое по мере дела. Закрепил провода с лампочками – в "ключевых" местах. В укромном закутке поставил пудрклозет. Сбил из брусьев и досок помост на скальном возвышении. Залил-закрепил пеной. Это будет его… ложе! Ха!
Скоро история сказывается. Все эти хлопоты ему надоели. Благо, можно было в любой момент "шагнуть" на виллу. В ванную, например. Поэтому, худо-бедно он пещеру вчерне оборудовал. Уже ОТСЮДА он бросал в окно, на помост, выделанные шкуры, толстые ковры, пачки простынок, одеяла, полотенца. Воздух ТАМ был подходящий. Плесени не наблюдалось. А дальше поживём – увидим. "Раздобыл" пару генераторов тепла. Работали на любом топливе. Пока поместил их в открылке бывшего дома дядюшки БО.
 
                ***
Девицы на вилле загорели и обленились. Валентин проплыл свою стометровку. Выбрался из бассейна, стал вытираться. Смотрел прищурясь на сад, цветы, своих женщин. Знал, что Муай готовила на всех. На вопрос – не тяжело ли – засмеялась.
 - Песня, господин.
 - Даже так?
 - Да. Ничего мне больше не надо. Пока. Хорошо. Очень.
 - Тогда приготовь кролика, с кореньями. А я – нужен?
 - Шутишь. Без тебя нет счастья.
 - Как ты думаешь… если я отведу Туяз в спаленку?
 - Когда, господин?
 - Прямо сейчас. После обеда у меня будут дела неотложные. А ночью я буду спать с тобой.
 - Правильно, господин. Она здесь обленилась, и толстеть стала. Да всё хихикает.  Погоняй её немного. Пусть постарается, попрыгает.
 - Ну, так уж сразу…
Туяз с Викой рассматривали в журнале что-то интересное и явно потешались. Сёстры довольно легко вошли-влились в здешнюю жизнь. Очень от их жизни отличную. Может, их ум всё это воспринимал как сказку с добрым волшебником. Поэтому никаких сдвигов в психике не наблюдалось и не предвиделось. Ну, а то, что господин всегда прав, ему, ясный пень, нравилось. Опять же… "калым" за них он дал родителям большой, необычный. Посему он спокойно подошёл к хохотушке и велел ей идти за ним. Пора и ей принимать на себя бремя женщины. В переносном смысле. Вика понимающе скорчила гримаску. Кивнул на ходу.
Он привёл шестнадцатилетнюю девушку  в свой кабинет. "Поставил" на стол фрукты, напитки. Девчонка смотрела, непривычно молчала. Валентин был в мокрых плавках и потому скинул их с удовольствием. У Туяз округлились глаза. Мужчина вытер мокрое тело, заметил её конкретный взгляд. Она вдруг хихикнула, в испуге прикрыла рот.
 - Ты чего смеёшься?
 - Сёстры говорили, что ЭТО, как палка. А оно, как хвостик. Хи-хи!
 - Хи-хи. Значит, бояться палки не надо?
 - Не надо, господин.
 - Вот и чудесно. А сейчас я раздену тебя.
Девчонка таки пискнула с испугом. Задрожала от его рук.
 - Ну, что, малая, боишься?
 - Нет…
 - А почему дрожишь?
Он потянул с неё трусики, поцеловал смуглый крепкий животик. Выпрямился. Сдёрнул юбочку. Отступил, полюбовался на послушную, покорную. Да, прошли те времена, когда он спешил, опасаясь, что девица передумает. Туяз смотрела на его живот, где коник встал на скачку, только отпусти узду… Усмехнулся, прижал к себе. Животы их соприкоснулись. Девчонка, дрожа, хихикнула.
 - Что теперь?
 - Щекотно, господин.
Господин обнял девчонку сильнее, велел ей сделать то же самое. Смотрели друг на друга, тёрлись животами. Потом он расстегнул пуговички кофточки, раскрыл её. Юные груди гордо вздрогнули, нацелились острыми сосочками. Его губы сами устремились к одному из них. Склонился в жадном поцелуе. Туяз сладко ахнула, ноги её подкосились. Валентин подхватил девушку, положил на топчанчик-диванчик-софу. Никакой песни. Было жадное наслаждение прелестями девственного тела, игра в одни ворота в обоих смыслах. Девчонка вскрикнула от испуга, потом от неожиданной и стихшей боли… Невольно простонала, жалуясь.
…Изумлённо распахнула глаза, когда господин замер на ней… и не замер… Хихикнула.
 - Ты чего, хохотушка?
 - Сёстры правду говорили… Только удовольствия мало. Больно…
 - А ты хочешь удовольствия?
 - А кто же не хочет, господин?!
Валентин вышел-встал с девчонки, тихонько улыбаясь. Та огорчённо охнула… и сама удивилась этому. Хихикнула.
 - Ты чего?
 - Ой, смешно… Там пусто как-то…
 - Ну, погоди, ещё будет тебе полно. А пока…
Взял из ящика стола, выбрал, браслет из того сундучка.
 - Ну-ка встань, дай руку… Эта штучка стоит очень дорого. Пять, а то и шесть ваших деревушек. Нравится?
 - Да, господин. Пять или больше… На руке…
 - Может, ты хочешь что-то другое?
 - Да, господин. На шею, как у Яшоды.
А Валентин уже гладил шею девчонки. Расплёл её косу, стал забавляться душистыми прядями. Девчонка косилась на его руку, мимоходом трогающую груди. Обняла его за шею, повинуясь молчаливому указанию. Умело и неумело стали ласкать друг друга. Упали на топчанчик-софу-диванчик.
…Самодовольно вспоминал сладкие моменты. Так курильщики испытывают большее удовольствие, распечатывая новую пачку. Как и он, любящий сладости женского тела, всё же часто предпочитал новую…
 - Господин… Господин…
 - Что?
 - А ты мне подаришь… плейер?
Старательно выговорила непривычное слово. Валентин погладил её животик.
 - Хорошо. Только если ты не будешь его включать на полную громкость.
 - Да, господин.
Валентин сел на край софы-диванчика-топчанчика. Глянул на стройные ножки данницы, пощекотал её подошву ступни. Туяз дёрнулась, села, захихикала. Теперь и ей было что рассказать сёстрам, поделиться-похвалиться. Она тоже настоящая жена господина. Всё это ясно читалось на смуглом улыбающемся личике. Мужчина усмехнулся, пошёл в ванную. Потом, перед обедом, "посетил" контрольные точки. Мать Шурки и вправду бросила работу, купила джип. Училась вождению. Её властной натуре импонировало такое занятие. В квартире Вики ремонт был в разгаре и получалось что-то… "вкусное"… для неопытного взгляда. Бабка "зависала" у дочки, которую усиленно ставили на ноги. Ещё бы, за такие бабки! Одновременно принимали омолаживающие курсы, ездили на такси, ели изыск… Маруф-башмачник в своё время говорил: "У меня – мно-ого!" Валентин давал им баксы не считаясь. Вика оправдала все его ранние мечтания.
Сестрица повеселела. Он "сходил" к ней на пол часика, доложился. "Подкинул" ещё деньжат. Сестра благодарила, по инерции говорила, что они ему нужнее. Озлившись, понарошку, он вывалил ей несколько ТЕХ, в полиэтилене, пачек.  Брату добавил в ящик… К нему не ходил, у журналистов – свои заморочки. Другиня Ольга пропадала в госучреждениях. Её дела он пока не рассматривал.
Ближе к вечеру полюбовался на своих женщин, на родню, друга… Тана ходила печальная и Валентина уколола совесть. Пообещал себе, в ближайшее время…
Родной жене он был не интересен. Затеяла с подругами пикничок-барбекю, грандиозный, по их понятиям. С мушшинками. Да и ладно. Положил ей на стол пачку денег с запиской. Мол – дела. Дела денежные. Трать, как вздумается.
"Вернулся" к женщинам. Муай здесь, Майя – у родителей, Туяз… здесь, млеет от плейера. Тана, там, Яшода здесь, с Викой, которая угрюмо запихается креветками. Шурка и Шурик отдыхают в спальне. Друг за это время отъелся, загорел, повеселел.
Муай составила себе некий распорядок дня. И если господин не отвлекал её, неукоснительно ему следовала. Была на кухне. Валентин "вышел" перед нею, Вздрогнула, глянула вопросительно. Шагнул, обнял ласково:
 - Не грусти, Муай! Разные дела забирают моё время. Из-за этого я редко с вами бываю. Но никогда с вами не расстанусь, если вы сами этого не захотите. Тана вот… печалится…
 - Да…
 - Идём со мной, красавица!
Валентин увёл её в спальню. Девушка говорила на ходу о некоей готовке пищи… Замолчала, когда господин стал расстёгивать её кофточку…
…Они уже отдохнули, когда в сумрак спальни вошла Яшода. Не сразу и поняла. Засмущалась и стремительно повернулась, чтобы уйти.
 - Яшода!
 - Да, господин.
 - Подойди.
 - Я тут пистолет оставила.
 - О, Господи!
Валентин немного испугался. А девочка вытащила из одного ящичка патроны, из другого Глок. Оттянула затвор, показала пустой патронник, потом протянула господину.
 - Техника безопасности…
Выговорила чётко, хвастаясь знанием технических терминов.
 - Придётся мне тебя в горы отправить, в отцу. Будешь там пулять, а то тут кого-нибудь подстрелишь.
 - Валентин, она хорошо стреляет. Наверное в неё вселился дух воинственного предка.
 - Не отсылай, Тин. Я стреляю только в тире. Меня хвалят.
Сегодня день сюрпризов, что ли? Валентин уселся на край ложа, свесил ноги, потянулся рукой к затылку. А! Эта привычка у него от предка хохла, что ли? Помолчал, малость обалдемши. "По имени назвали… С другой стороны посмотреть – давно пора. А то: господин, господин. Что тоже – ха! – неплохо". Поманил Яшоду подойти поближе. Смотрел на милое личико. Уже легонько улыбалась. Обнял "свою собственность", поцеловал в гладкие губки.
 - Муай…
 - Я пойду, приготовлю чего-нибудь вкусненького. Там полдюжины куропаток есть…
 - Ага…
...Яшода приподнялась, налегла на Валентина. Глянула в глаза, легонько улыбнулась:
 - Господин Тин мной доволен?
 - Господин доволен. – Посмотрел на опухшие губки, длинно погладил спину.
 - Можно, я буду сама ходить в город, в тир?
 - …
 - Когда не нужна буду господину Тину…
 - Хорошо. Обязательно говори об этом сёстрам или подругам. Я от них узнаю.
 - А теперь пусть господин ещё раз меня обнимет… И я пойду в город. Так?
 - Иди сейчас, вымогательница.
                ***
Из кабинета собирался поискать… передумал. На том пляжике, где он был с Шуркой и Викой, так и остались шезлонги, столик, матрац тот, покрывало.  Валентин "сходил" туда, подготовил к "нашествию": соки, вина, корректные закуски, питьевую воду. Полотенца, шляпки, халатики, купальники, большое зеркало в раме (знал, где "взять"), посуду, салфетки. Большой пластиковый мешок для мусора. Мусор обычно непонятно откуда берётся. На пикнике. "Полетал" над островком в Жёлтом море, осмотрел… на предмет нежданных гостей.
На веранде устроил большой сбор. Вика, Шурка, Шурик, четыре сестры.
 - Итак… Туяз, не хихикай! Предлагаю всем искупаться в море. Вика и Шура уже там были, знают. Кто желает – поднимите руки.
Валентин с удивлением (и тайным облегчением) увидел, что тёзки останутся на вилле.
 - Вика пойдёт первой. Остальные шагнут за ней и не станут поворачиваться-вертеться, пока я не скажу. Тану я вызову туда оттуда. А потом там я скажу…
Валентин ухмыльнулся. "Включил" экран видом на Вику и скалы. "Вперёд!"– скомандовал. "Шагнул" за их спины. Ах, ветерок тёплый, но бодрящий, свежий. Тут и чайка привет прокричала, а, может, поругала. Солнце уже не зверствовало. Благодать!
 - Повернитесь!
Радовался, глядя на ошеломлённые лица людей, ни разу моря не видевших. Дети увидели сказку наяву. Ошеломляющую, волшебную. Сёстры разбрелись, всё ближе к водному простору. Вика снисходительно усмехалась. Валентин "открыл" экран, нашёл Тану, идущую от речушки домой. Шаг, другой, третий. И она уже здесь. Тана…
 - Ну, как, милая?.. Ты рада нас видеть? Это – море. Будем в нём купаться. А потом ты с ними пойдёшь ко мне в гости. Будешь гостьей номер один.
Говорил, добавляя слова на их языке. Так что речь была самой странной для слуха.
 - Раздевайтесь, мои любезные. Вика, приглядывай за ними.
 Тана засмущалась. Туяз успела первой, егоза! Уже хихикала над застенчивой сестрой. Их всех манила вода, волны эти… песок. Зарывали в него пальцы ног; несмелая, удивлённая радость не сходила с лиц. Хорошо! Валентин наслаждался изяществом, красотой своих женщин. Грации – в двойном количестве!
Он первый вошёл в воду, по грудь, показал Вике – будь внимательна. Поманил к себе Муай. Ах, как ей было страшно ощущать мягкую силу волн! Она неумело переступала, подходила всё ближе. Вода плеснула ей в лицо, она хлебнула солёной горечи, закашлялась, глянула с отчаянием на господина. Тот шагнул на помощь. Подхватил, приподнял, прижал к себе – гибкую, благодарную, дрожащую. Легко было держать в воде уже радующуюся, уже с гордостью на сестёр смотрящую.
 - Ну, что, женщина, правда же хорошо?!
 - Да, Тин. Легко так… Качает сладко… Только вода горькая и солёная.
 - Морская ведь… Будешь теперь в бассейне учиться плавать?
 - Буду, конечно. Да. Когда такое чудо есть на свете. Спасибо, господин!
 - И тебе… сладкая… Поцелуй меня.
Они поцеловались. Воистину вкусными оказались поцелуи солёных губ! Плавки помогали сдерживаться. Но её груди – и не раз – ощутили руку мужчины. Потом он легонько подтолкнул её к берегу.
- Майя, иди сюда!
Подхватил, удержал, поцеловал. Нашептал в ушко, какая она сегодня особенно красивая. Девушка улыбалась и ёжилась от щекотки. И её он поласкал, понежил-погладил.
Малая, Яшода, визжала от брызгающейся Туяз и старательно и неумело отбивалась. Но все они, так или иначе, поглядывали на своего мужчину. Самая младшая его женщина тут же бросилась к нему, только показал пальцем – "ты, мол". Её ухватил в охапку, легонько подбросил в воздух. Понятно, визжала от восторга, восхищения, гордости: вот как её господин любит!
После настал черёд Туяз. Она "плыла" к нему и хихикала от радости, несмотря на попадающую в глаза и рот воду. Поддержал. Сам, улыбаясь, склонился к алым губкам. Целовал её, благодарный за любовь, за лёгкий, добрый нрав. Научил, показал. Становилась на его плечи, держась за руки, с визгом прыгала в воду… Вика была рядом, приглядывала за неопытной. Велел всем выйти из воды. Поманил Тану к себе, подумав: "А почему бы и нет".
Обнял четырнадцатилетнюю, но уже вполне сформировавшуюся девушку. Как и сёстры, была обнажённой. Но они прижимались к мужчине, а Тана…
 - Почему ты такая грустная?
 - Господин всех любит. Меня – нет.
 - Почему ты так думаешь? Подарки я дарил всем.
 - Что подарки? Все сёстры уже твои жёны. Даже Яшода. А я… А ты меня жалеешь…
У девушки искривились губы, она уже прижалась к нему, такая близкая, доступная, беззащитная…
 - Глупенькая ты и печалишься без причины. Ты же такая красивая! Твоя родинка над верхней губой мне очень нравится. Ни у одной из сестёр такой нет. Я давно тебя хочу. И если ты торопишься… Обними меня крепко! Держись! И ногами…
Тана вскрикнула, когда Валентин неудержимо ворвался в неё. Но не разжала объятий.  А слёзы, если они и были, смыла волна.
…Когда это кончилось, Валентин решил, что такого в воде он больше не будет делать. Не для него эта экзотика. Правда, будет теперь и этой девчонке что вспомнить и небрежно рассказать сёстрам. Заглянуть бы в будущее… Посмотрел в глаза:
 - Больно было?
 - Нет, господин…
 - Ну-ну… Ладно. Вот и ты теперь – моя. Можешь уже не печалиться. Вы все для меня равны, только Муай над вами – старшая. Все вы мне нужны, ведь жизнь долгая, сложная… Пойдём на берег. Чего-нибудь хочешь, женщина?
Медленно выходили из воды. Валентин, понятно, плавки уже подтянул. Смотрел на компанию, которая вертелась перед зеркалом. Увлекательное занятие. Посматривали в сторону Вики. Вика нарезала арбуз.
 - Да, господин. Компьютер!
Господин дёрнулся, остановился, повернул к себе странное создание:
 - Где ты слово такое слышала-то?
 - Так… где-то… Чудесное дело.
 - Будет тебе эта штука. Не жалко. Посмотрим, на что ты способна. Гм…
Усталость навалилась, от упражнений этих. Валентин тянул ноги, загребая ступнями песок. Ветерок тёплым полотенцем обсушил их тела. Девчонки удивлялись, как высыхающая соль стягивает их кожу, обливались чистой водой из пластмассовых бутыльков. Устроились в затишке и тенёчке. Арбуз всех восхитил. А Валентин велел выпить вина за его новую женщину. Тана чуть покраснела, потому, что все глянули на её живот. Мужчина усмехнулся, молвил назидательно:
 - На себя смотрите, себя вспоминайте. Викуся, давай поедим шашлыков, что ли?!
И в дальней дали вдруг исчезли семь шашлыков с доспевшим мясом. А через полминуты там появилась поблизости от хозяина пачечка баксов. Всё без обиды! Его женщины с энтузиазмом воздали должное этой, всегда приятной, еде. Потом были привычные – смотря кому – и диковинные фрукты. Туяз, что-то задумав, собирала удивительные косточки. Мужчина любовался гибкими телами, простодушными радостями, весёлыми возгласами, чудесными косами своих женщин. Вика – не в счёт. В смысле косы. Улеглись на большое покрывало. Валентин стал обучать их простейшим карточным играм. Подумал: "Может, преферансу обучить? Девы-то талантливые". Представил их лица, взятки подсчитывающие, усмехнулся. Вика всех обыгрывала, была этим страшно довольна и пыталась подбить подружек на игру "под интерес". Перехватила весёлую усмешку Валентина и вовсе собой загордилась. Потом, повинуясь господину, все легли навзничь. Мужчина стоял над ними, смотрел на соблазнительные изгибы, млел от удовольствия. А они на него, с затаёнными хитрыми усмешками: "Ну, кого выберешь?" Лёг посредине, как и они – на спину, Перстнем "включил" экран над собой, пожелав большой размер его. Девушки смотрели вместе с ним на их дом в горах, на родителей… Почтенный Бо достраивал птичник. На очереди – крольчатник. Валентин его уговорил. А вот там, чуть дальше, будет ёмкость для комбикормов… эта… мышезащищённая. Матушка осваивала премудрости швейной машинки, любовалась радугой расцветок тканей, ниток…
Вновь пошли купаться. Море сегодня – радость. Не буянило. Нежило. Было много смеха, визга-писка, пены. В ловитки (пятнашки, догонялки, салочки), если ловил он, играть не получалось. Каждая норовила попасть в его руки. Понятно – жадные, понятно – вездесущие. В конце-концов все устали и мысленно засобирались домой. Валентин ловил вопросительные взгляды. Ну, и ладно, пора! Посмотрел, нет ли на вилле посторонних, всё ли в порядке. Сёстры насобирали ракушек, укладывали в сумки. Вика иронически поглядывала. "Ушли", оставив всё, как есть – не одним днём живём.

                Глава  11.  О-Юки. Татьяна.

Осмотр контрольных точек. Не напрягаясь особо, "посетил" людей, контактировавших с Борозовским. Повытаскивал у них всё, до чего дотянулись руки: водительские права, документы, карточки… Хотел, чтобы от Абрамовича все шарахались, как от чумного. В той комнатке ФСБ службы поставили датчики, камеры слежения… ещё чего-то. Конечно, можно было выложить жалкую добычу в другом помещении. Но ведь над столом появлялись кончики пальцев и то – изредка. Поэтому Валентин особо не опасался…
"Полазил" в старинных замках. Мечталось найти пресловутый Философский камень, он же – Магистерий, он же – Панацея… Было бы полезно для здоровья найти и воспользоваться этим порошком для поправки организма. Перстень тело не лечит. Увы! Сии замыслы были из области прожектов. Ненаучной фантастики. Так же продолжил многие недоделанные дела, о которых уже рассказчик упоминал. Пришлось ему пахать, как папа Карло. (Интересно, кстати, когда этот папа пахал?) В частности, занялся едой. И увлёкся. Тащил, перекладывал, оставлял баксы. Дальневосточные крабы, норвежские селёдки, устрицы из Франции, стейки тунца из Кубы. Омары, лангусты, миноги, угри. Немецкие колбаски, австралийские бифштексы и шотландские, то ж. Молодая баранина, парная телятина. Фрукты из Южной Америки и не только. Пряности со всего света. Немецкое и чешское пиво, английский эль, портер. Вина из Бордо… Ещё что-то, непонятное, красивое и, наверное, вкусное. Тащил всё, как тащит сорока блестященькое, ха! Ведь было куда: дома родни, друзей, некоторых приятелей, вилла, пещера, дом дядюшки Бо. Поглазел на обворованные казино. Языками не владел, и никакого толку от наблюдений не получилось. В других сейфах вновь убавилось, а у него – наоборот. Честно приобрёл супернавороченный компьютер для Таны. Свой аппарат скромно задвинул в уголок, потому, что девчонка развернула бурную деятельность. И то ей подай, и другое же, непременно. Иногда Валентин ужасался энергии своих… данниц, наложниц, жён невенчанных. Они делали потрясающие успехи в своих любимых, как выясняется, делах. С непристойными предложениями к нему не приставали. Хотя Валентин ТОЧНО знал, что им, почти всем, ЭТО нравится. Ну и ладно. Ему уже хотелось новых приключений. Опять же… О-Юки по нему скучает, небось. Ха-ха, два раза. Шутка. А день сегодня – суббота. Доёби, день земли, в Японии. "Взлетел" над заливом Ути. Смотрел на парящих под ним чаек. "Поднялся" повыше. Ещё выше. Отыскал домик девчонки. Крапинка на склоне горы. Спикировал, осматривая улицы. Обрадовался, увидев О-Юки. Она шла на тренировку, кажется. "Вышел" за углом, в безопасном месте, попался навстречу. Заулыбался. Поклонился. По-самурайски, как сам считал, ха! Девчонка вежливо поклонилась в ответ. Уже его узнавала и что-то было в её глазах… Кажется.
 - Конници-ва, О-Юки-сан! Хочу сказать.
 - Я спешу.
 - Два слова. Бизнес. Если вы согласны говорить – наденьте  на руку, я приду.
Валентин на ходу подал девчонке золотую цепочку-браслет. О-Юки машинально взяла, а он резко остановился, свернул за угол дома, "ушёл" в пещеру. Оттуда смотрел… А и нечего смотреть-то было. Девчонка удивлённо глянула на золото, сунула в карман, пошла дальше.
Валентин реостатом включил свет посильнее, привёл в порядок ложе… Фрукты… Вино… Завалился на кучу подушек. Щипал гроздь винограда, разглядывал окрестности Юмиуры. Горы, скалы вблизи, с неожиданных ракурсов. Особенно места, куда никто никогда не заберётся. Потом "взлетел" высоко, разглядывая чашу залива. Удивился, что берег обнажается… вода отступает… "Повернул" камеру в сторону океана. И оторопел. Часть поверхности поднялась и катила валом к берегу. Цунами, вот что это! А мысль уже командовала камере. Зал. О-Юки, посмеиваясь, идёт по коридору в душ. Валентин вскочил, не отрываясь от экрана, повернул камень, схватил девчонку и выдернул в пещеру. Только писк услышал. Не смотрел на неё, не время. Экран уже показывал дом О-Юки. Изнутри. Родители были дома, смотрели в окно, на вал, накрывший город, летящий на них. Секунда, другая… И Валентин одним рывком обхватив прижавшихся друг к другу родителей, дёрнул к себе, в пещеру. Отступил на пару шагов, и вновь включив экран – глянул  на городок. Волна уже оседала, отступала. Скатывалась. С удивлением увидел, что кое-где кое-кто шевелится. Волею случая спасшиеся несколько человек. Заметил, что О-Юки сбоку видит его и часть картинки. Прижал палец к своим губам, ничего не придумав лучшего. Подошёл к столу, открыл шампанское, разливая на стол и в фужер трясущимися руками. Жадно выпил, размышляя. Не мудрствуя, шагнул к её безмолвным родителям, включил экран. На нём – место их снесённого волной дома.
 - Гомэн насай. Идите, гоу, плиз!
Подтолкнул покорных родителей в "экран". Затем, из кабинета на вилле взял из ящика стола три пачки ТЕХ, в полиэтилене, долларов. Усмехнулся невозмутимости Таны, пялившейся на экран монитора. Шагнул в пещеру, к О-Юки.
 - Я хочу тебя. Секс. Дело. Но не теперь. На. Строй дом. Сайонара! Дом. Хауз.
Сунул пачки за отворот кимоно, повернул за плечи к "экрану", подтолкнул, сожалея о расставании. Ещё дрожали руки, сердце колотилось. Вновь добавил адреналину  шампанским, глотал напиток, как воду. "Ну и что? Им никто не поверит. Да и рассказывать не станут. Им это ни к чему. Зато О-Юки… А что?.." Сел на ложе, "включил" экран, стал смотреть на залив. Киношка. Успокоено рассматривал водную поверхность: обломки, мусор, предметы… "Опустился" пониже. И тут увидел руку, растрёпанные волосы, облепившие белое лицо, царапину на щеке. Какая-то девчонка выжила. Но до берега было далеко. Но спасателей не дождаться. Их просто нет. Чаша залива усилила удар волны. Разметала всё, что люди  построили. (Позже Валентин увидел, что не всё. Храм и школа, за скальными выступами, уцелели). "А, была, не была!" Валентин "завис" экраном над девчонкой. И вовремя! Её ручонки, ослабев, соскользнули  с доски, и она простонала в небо. Оттуда высунулись руки и выдернули её из воды. Прямо на груды подушек, на сухое, прочное. "Достал" аптечку, обработал рану на щеке у спасённой, благо та потеряла  сознание. Скоренько раздел наголо, вытер, переодел-всунул в халат. Уложил поудобнее. Спохватился. Вновь уставился на залив. Ещё несколько человек увидел. Тут он поступил по-другому. Вышел на берег в месте пустынном. Выдернул туда, спиной к себе, "жертву" и тут же исчез. На другое место. Выдернул следующего. Скоренько, проворненько, благо силушка в спине и руках имелась. Да и Перстнем уже пользовался на уровне рефлексов. Как он будет жить без него, если таковое случится?! Места пустынными были относительно, конечно. Без нежелательных очевидцев. Последнего он вытащил уже у мыса С… Этого человека уж точно не спасли бы. Тут начиналось сильное течение. О, уже летели вертолёты. Два. Второй – с телеоператором. Ну, это не его дело. Напоследок Валентин глянул на особняк "Хрыча". Тю-тю. Смыло. Вот. Нет человека, нет проблемы. "Вернулся"  в пещеру. Спасённая бестолково таращилась на окружающую диковинку. Валентин вышел со стороны закутка с туалетом. Девчонка уже плакала. И, похоже – не от страха. Стала ему быстро что-то говорить. Что-то. Быстро. Много. Мужчина машинально смотрел на губы, ключицы, пытался заглянуть за отвороты халата. "Тьфу ты, пропасть! Видел же всё отлично, вытирая-переодевая. И что дальше?" Показал рукой: "Вот твои одежды, вот еда" Ушёл в закуток с пудрклозетом и "ушёл" на виллу. Через пару минут уже смотрел на Юмиуру. На её остатки. Тут уже понаехало народа. Когда успели? Или из памяти Валентина что-то выпало? Люди сбивались в общность, так легче справиться с бедой. Посмотрел, КАКУЮ помощь оказывают. Подобное же разыскал и для О-Юки. В полотно палатки забросил надувные матрасы, подушки, постели. Концентраты, консервы, напитки. Фонарики, аптечку, котелок-таганок, рис, овощи. Палочки-хаси, тарелки, ножи. Мыло, полотенца. Приправы – соль, соевый соус... Стянул кучу иен из какого-то игрального дома. Спохватился, добавил дровишек и зажигалку с бумагой для растопки. Интересно было этим заниматься. "Вышел" там, опасаясь телекамер и зорких взглядов. Потопал по камням к О-Юки. Немая сцена.
 - Конници-ва! О-Юки-сан…
От волнения все слова позабыл. Поманил рукой. Девчонка послушно пошла за ним. Показал ИХ имущество. Подал пачку иен. Усмехнулся своим мыслям.
 - Для. Дом. Большой. Я помогу. Много раз. Спасибо. До свидания!
Пошёл за скалу и "ушёл" домой, в тихий подвальчик. Уже ухмылялся. Были простые планы: "купить" школьницу, секс и гуд бай. А теперь как бы и не с руки. Не до развлечения ему и девчонке. Ну и ладно! Поживём, подождём…

                ***
Навестил сестру Наташу. И состоялся у них долгий разговор о планах на дальнейшую жизнь. Её. Сестра ужасалась грандиозности замыслов, не соглашалась, выслушивала доводы брата, начинала сомневаться… "А почему бы и нет?" – вопрошал Валентин. Ему этот план нравился. Сам бы занимался этими делами, да времени нет. В конце концов, уговорил. Для этого и познакомил сестру, так, мимоходом, с Олькой-другиней. План незамысловатый. Купить заброшенную птицеферму на берегу бывшего пруда, (есть в наличии), сам пруд, (то ж), и арендовать сколько получится гектар земли. На 99 лет. Привлечь селян на основе постоянной зарплаты. Отремонтировать здание и подсобки, завести оборудование, вычистить пруд от грязи. Были же там родники… Били. Нанять ихтиологов-специалистов. Завести рыбное хозяйство. И так далее… А пока…
Дом у папаши Бо построен, обставлен мебелью. Валентин даже похудел от всех тех дел. Правда, сёстры в нём, доме, не особенно и "зависали". Яшода "прописалась" в частном тире (в Испании, если кто не понял) и уже успела узнать о лёгком огнестрельном оружии, кажется всё. Совершенно случайно (ну, подсмотрел, подсмотрел) Валентин узнал, что в этом тире-клубе Яшода, несмотря на свои тринадцать лет, уже пользуется большим авторитетом. Некоторые посетители даже суеверно сплёвывали через плечо, когда она не видела. Некоторые приобрели кольца из сердолика. Хозяин же потирал руки. Посмотреть на чудо-ребёнка приходило много народа. Некоторые состязались с девчонкой, на пари. Так что Яшода стала, ха, приносить некий доход. Девчонка родилась для оружия. Тана. Второй чудо-ребёнок, как оказалось. Подглядывал за ней. Она, кажется, разговаривала с компьютером. А тот, кажется, ей отвечал. Она шептала, он жужжал, в тон. Никакие программы у неё не зависали. Все вирусы благополучно сдыхали "на входе". По экрану монитора ползли какие-то графики, цифры, буквы. Иногда Тана от восторга тихонько пищала. Решил посетить воочию. Она сидела за компом и пальцы её летали по клавиатуре. Валентин испуганно вытаращил глаза. Этот прогресс его напугал. Что за женщины у него? Полу-богини, что ли? Ведьмочки? Не может нормальный человек так быстро всё освоить. "Повертел" камерой вокруг девчонки и… Шагнул в кабинет. Тихонько встал сзади, посмотрел на монитор, послушал… Положил руку на плечо. Тана обернулась, встала.
 - Файл сохрани…
 - Сейчас, Тин, тут ещё пару минут надо…
Валентин сел в кресло, притянул девушку к себе, усадил на колени. Его девчонки ходили в похожих кофточках и юбочках. Конечно, наряжаться им нравилось. Однажды он целый день фотографировал своих женщин в разных, в большинстве своём невероятных нарядах. И без оных. Майя первая придумала сфотографироваться на руках у господина в костюме Евы. Конечно, этого пожелали все. После уже отпечатали каждая свою версию и украсили ими комнаты в доме отца. Свои комнаты, понятно. Повеселились, поудивлялись, повосхищались. Но потом эти тряпочки заняли свои места на плечиках  в шкафах, а семейка облачилась в повседневную, практичную, одежду. Ну, это их дело. Но и снимать её было приятно-легко. Что он и проделал с Таной. Девчонка отвлеклась на секунды, помогая господину, и не отрывая взгляда от экрана монитора. Села спиной к нему, как ему захотелось. Валентин расплёл косу, разметал чудесные пряди по смуглой спине, прижался к ней губами… Смешно, но это так и было: девчонка спешно сворачивала программы, закрывала окна, сохраняла нужные папки и уже отдавалась мужчине, морщась то ли от медлительности компьютера, то ли от некоего дискомфорта. Второй всего раз-то…
 - Милый, пойдём, ляжем? У нас с тобой получилось опять… как бы не так. С упражнениями какими-то…
Валентин усмехнулся, так оно и было-то. Встал, повернул её к себе. Тана, чуть опустив голову, глянула исподлобья, легонько улыбаясь. Нижняя губка как бы капризно оттопырилась, соски дерзко целились в его лицо. Ну, как тут не примять эту гордость, как тут не показать им – кто хозяин. Подошли к топчанчику-софе-диванчику. Он захватил в горсть её волосы, подождал, когда ляжет, отпустил на груди. Смотрел, млея от радости, на девичий животик, гладенький, смуглый, упругий. Склонился…
…Выпустила его из своих объятий, из жаркого, сладкого плена. Валентин лёг на бок, прижался, стал целовать шейку, плечо, спину. Тана ёжилась от щекотки губ, прикрывала в истоме горящие глаза. Он трогал тугие груди, ласкал соски… Чего ещё нужно людям? "Лучше гор могут быть только горы…" И опять он взялся покорять эти вершины и глубины. Тана пылко отвечала. Уже не от желания угодить господину, а от того – правечного – желания…
…Он сдвинулся вдоль тела, лёг так, чтобы целовать её груди. Тана легонько гладила его плечи, затылок, виски…
 - Женщина, ты, когда ела в последний раз? Муай мне говорила, что ты пренебрегаешь её шедеврами, голодом себя моришь.
 - Ну, так уж и морю… Дел много. Очень.
 - Ни-ни. С питанием у тебя должно быть всё тип-топ. Знаешь такое выражение?
 - Уже знаю.
Улыбнулась, обхватила его ногами, сладко потянулась, откидывая голову. Они ещё немного повозились-поборолись и Валентин, с сожалением, встал-таки. Глянул на шорты, валяющиеся на полу.
 - Эй, чудо! Мне лень наклоняться. Одень меня.
 - Это мы мигом, повелитель, господин, сахиб, бвана, герр, пан, мистер Твистер…
Валентин засмеялся, переступая. Девчонка, вставая, обняла его заодно, потянулась с поцелуем. Валентин жарко ответил, куснул легонько алые гладенькие лепестки губ. Потянул за собой.
 - Сейчас, я тоже оденусь.
Уже на ходу заплела так сяк косу. И стала ещё милее.
 - Ты поищи для меня в интернете, где какие есть выставки. Тематические залы, экскурсии… Такое… всякое… Хочу свой уровень культуры повышать.
 - Ты у нас и так всё знаешь, хороший господин Тин.
 - Не льсти и не дразнись! Малявка!
Он обнял её перед дверью в столовую. Тана изогнулась-откинулась, глядя в его лицо. И опять её глаза как бы недоверчиво спросили: "Что?" Валентин через кофточку поочерёдно поцеловал её тугие груди:
 - Спасибо, милая. Ты такая у меня красивая, что отпускать не хочется. У тебя есть ко мне какие-нибудь просьбы, желания?
 - Да, Тин. Посмотреть Землю, побывать в разных местах. И… апгрейдить… компьютер. Вот. Так, да.
 - Ага, понял. Сейчас, или позже?
 - Позже. Надо поесть, кто-то говорил недавно… А потом – дела.
 - Какие дела? Это не моё дело, конечно. Но интересно, какие дела пятнадцатилетняя девочка нашла себе…
 - Нам надо купить замок. Побольше. И чтобы возле него был лес – о! – речка или озеро. Я видела в… интернете… И зверей: кони, альпаки, фазаны… Утки всякие… Вот. Да. Мы в него переселились бы. Страусы. Куропатки… Рыбы… Узнать где продаётся, законы страны, цены…
 - Хватит, хватит! Ты хочешь, чтобы я в обморок упал?!
Тана исподлобья глянула на него. Недоверчивая полуулыбка наметилась на припухших губах
 - Шутишь, господин? Надо посмотреть, надо выучить. Строительные фирмы, если строить самим. Найти помощников, узнать, как это делается. Я там случайно маленький банк тебе купила-выиграла… На бирже играть так интересно… Они таятся, запутывают… а мне всё видно. Смешно. Весело.
 - Всё. Хватит! Идём, поедим.
И пропустил это маленькое чудовище в столовую первой.
 
                ***
Ой, дни летели! Иногда Валентин уже привычно ужасался тому, что происходит в его жизни. Владеть такими красавицами! Такими возможностями! В своём маленьком портовом городке он скупил рядом расположенные участки с домами. Почти в центре города, на Горе. Хозяевам были предложены фантастические, в их понятии, суммы, из рук в руки. Без разглашения истинного положения вещей. Хозяйчик, со товарищи, скупивший почти все продажные квартиры и дома в городе, вопил от негодования, от того, что сие содеялось без его согласия и участия. А Валентин вновь убеждался в правоте циничной фразы о том, что у каждого есть своя цена. На момент цунами в Японии, этот проект вовсю работал. Я не стану подробно рассказывать о перипетиях этой "стройки века". Но… Пол города приезжало, приходило на это посмотреть. Некая фирма с незатейливым наименованием АЛЕКС развернула бурную деятельность. Громкие работы приходились на день, тихие – на ночь. Содеянное возмущало соседей, но постепенно их становилось меньше. Одному заасфальтировали дорогу, мимоходом, имея свой интерес. У другого разобрали металлический гараж, мешающий провести коммуникации, и за это построили капитальный, со смотровой ямой. Третий заимел на метр по длине прибавку к своему участку. Четвёртый и пятый поимели свою выгоду от богатеньких в виде роскошных, диковинных, редких саженцев. Нотариусы, бюро инвентаризации… и прочие конторы работали "на износ", с взаимной выгодой. Скоро сказка сказывается, но и дела некоторые быстро делаются. Если есть "смазка и инструменты". Сёстры подключились, в меру своего умения. Майя нанимала рабочих, прорабов, мастеров, эт цетера. Муай готовила на эту ораву. Потому, что строили всё время суток. Тане было всё равно где сидеть за компом, лишь бы интернет был скоростной. Уже пару заводиков в городе поменяли хозяев. Строительная фирма с солидным авторитетом стала собственностью фирмы АЛЕКС. Майя только посоветовала заменить пару ключевых фигур в ней.
А потом фирма АЛЕКС устроила халявный пикничок. Были приглашены негласные хозяева города и некоторые недовольные. Валентин провёл подготовительную работу. С помощью Перстня и Майи, дававшей дельные советы, изучил предпочтения этих людей. И для них были приготовлены в их вкусе сувениры, еда, выпивка. Приглашение касалось и дам этих людей. Там, некий Валентин, один из фирмы АЛЕКС, познакомил этих новых… украинских с Яшодой. Ненавязчиво так… Когда все уже были "тёпленькими" и стали развлекаться более раскованно, оригинально и рискованно, он предложил пострелять по бутылкам-банкам, в сторону пустынного, не считая оравы чаек, моря. Благо, четверым подарил, приватно, глоки 23С, с патронами, конечно.
…Яшода дырявила всё, что служило мишенями, с неимоверной скоростью. Дорвалась до любимого занятия. Мужики, распалённые аттракционом, предлагали различные мишени, предлагали пари. В итоге: раскачали подвешенную доску с закреплёнными на ней монетами и девчонка с двух пистолетов, пританцовывая, продырявила их точно по центру. За невероятно быстрое время. Валентин сидел и смотрел, сам "малость прибалдемши". Встал, поманил к себе пальцем. Яшода разрядила оружие и тут же подошла к господину. Что-то в его лице… Она радостно пискнула и, прыгнув, обхватила Валентина руками и ногами. Плевать им было на мнение окружающих. Они пылко поцеловались, радуясь и смеясь. Он шепнул ей на ушко, прелестное, маленькое, что она чудо и что он ею очень гордится.
 - А из той вопящей толпы чаек она может одну подстрелить?
Спрашивал некий мэн, криво ухмыляясь. Зависть увидел Валентин в его глазах. Метрах в пятидесяти от них действительно стая птиц разоралась, что-то не поделив между собой.
 - В какое крыло?
 - Крыло?
 - Да. Подстрелить.
 - Левое. Одной пулей.
Яшода выщелкнула патрон из обоймы, вставила в патронник. И тут же выстрелила. Чайки заорали громче. Одна из них круто спикировала в воду, заторопилась в камыши. Левое крыло волочилось по воде. Валентин тут же себя успокоил тем, что вспомнил статью в местной газете. В ней озабоченно говорилось о том, что этих "воровок" развелось ненормально много и другим птицам они житья не дают, разоряя гнёзда. Народ, "нагуляв аппетит" потянулся в коттедж с кондиционерами.
 - Где ты это чудо откопал? Кто она?
 - Далеко. Одна из пяти сестёр. Самая боевая.
 - Уступи, дам всё, что захочешь!
 - Она, по их обычаям, моя жена-собственность. Сам понимаешь, таким не делятся. Кровная месть… то, сё… Не связывайся.
 - Жаль! Страшная машина. Сам бы не видел, не поверил бы!
 - Азия, дело тонкое. Чудес там много.
 - Надо будет туда смотаться, посмотреть, что и как.
 - Вот это ты умно сказал. Может, найдёшь ещё чего, почище. Голова!
…Позже, уже из своего кабинета, проследил – насколько смог – за "расходящимися кругами" пикника. У некоторых… мысли о силовых вариантах сошли на нет. Да и куплено Валентином было почти всё значительное начальство в городе. Куплено  и схвачено. На такое денег не жалеют. Налоги платились исправно. Всевозможные проверки кончались удовольствиями для проверяющих. А особо настойчивых начинали преследовать всякие неприятности. Мелкие, но многочисленные.
Тана сообщила, что с Майей они отобрали в инете нужных людей на нужных местах. В разных странах. Ей скидывали сообщения по интересующей клан Валентина тематике. Например, парочка патентоведов отыскивала похеренные из-за разных жлобских причин патенты, авторские свидетельства и пр. пр. и они выкупались фирмой "Бексбраузерс & Ко", основные активы которой были в банке Валентина. В маленьком таком. Так уверяла Тана.
Муай готовила на 30 человек, нужных и умелых спецов. Всех их знала в лицо и готовила еду соответственно своим талантам каждому. Мужички поправили финансовое положение в семьях и здоровье за время работы. Один уверял, что вылечился от чего-то-там-желудочного.
                ***
Черниговщина. Там когда-то жила его прабабка, дворянка из обнищавшего княжеского рода. Первые попытки выяснить её девичью фамилию нечего не дали. Нужен был какой-то другой подход. Неожиданно для себя, Валентин узнал, что в хорошем месте… очень хорошем!.. имеется большой… большущий участок без хозяина. Уехал мужик в Израиль и пропал там. Власти и не знали, кому его перепродать, участок-то. Валентин подсуетился… Решил его выкупить непременно. Опять "заработали" чемоданы наличности. "Откатился" он солидно, с гарантией. Бумаги "выправили" настоящие. Заимел все мыслимые и немыслимые разрешения. Потому, что местность эта была в лесу, на широкой излучине быстрой реки, на границе с заповедником. Точнее – на его краешке. Тогда, помнится, Валентин чуть не прыгал от радости. Он внимательно "осмотрел" приобретение, всё больше убеждаясь, что ему достался клад. О! Там невысокая скальная гряда отделяла четверть участка от остальной разноуровневой земельной поверхности. Сам Бог велел тут строить подсобные службы. Здания для охраны, садовников, кузнецов, электриков, дворников и так далее, смотря по надобности оных… Когда на его стройке освободился инженер и прораб, Валентин тут же их нанял для неторопливой изыскательской работы, составлению предварительной сметы и подобного.
                ***
Девчонка из залива ведь… как бы утонула? Её уже каракатицы вкупе с рыбами ели бы, если бы не он? Ведь так? Ну, то есть – в наглую – она его собственность? А? Хотя бы на время… Валентин, конечно, не собирался её тут… заточать. Но и отпускать сразу не собирался. Девушку по имени Аояги. В конце концов, должна же у неё быть совесть? Должна же она его за спасение отблагодарить? Единственным ей доступным способом. Он "завалил" её едой и выпивкой. Девушка вначале боялась, и глаза её постоянно были мокрыми. Но быстро выяснила, что тут её жизни ничто не угрожает. Ни она ни он английский толком не знали. Но слово "секс" было понятно почти во всё мире. Поэтому, на все её быстрые речи Валентин сочувственно улыбался. Наверное, она расспрашивала, когда он отпустит её домой… Но… он не понимал её, и всё тут!
И в этот раз Аояги стала ему что-то быстро говорить, мило пришепётывая, но спохватившись, замолчала. А Валентин вдруг вспомнил анекдот о застенчивом ковбое. Может, Аояги желает ему отдаться, а он ей: "Лошадь зелёная… лошадь зелёная". Решительно сел за стол, открыл шампанское, налил ей полный фужер. "Пей!" Девчонка почему-то оглянулась, подошла, присела, стала пить. Он налил ей ещё раз, решив напоить, а потом уж "перейти границу… у реки…"
 - Дело в том, коза, что ты должна мне отдаться. Секс. Только после этого вернёшься домой. А если мне понравится, то и не сразу. И выбора у тебя нет.
Аояги с беспокойством смотрела, как мужчина вновь ей наливает вино, пристально смотрит на губы её, на груди. Потянул девчонку к себе на колени. Уже так она выпила третий фужер. Покраснела, потупилась. Он положил её руку себе на плечо. Качнул чуток и она обняла другой рукой, удерживаясь. Потянулся губами к её губам. Не отшатнулась, только закрыла глаза и задрожала сильнее. Валентин не спешил, намереваясь овладеть девчонкой без горячки, запомнить все сладкие моменты. Поведение её говорило ему, что она ещё не имела мужчин. Но он мог и ошибаться. Погладил коленку. Выше не пустила. Нет, мало она пила! Валентин оторвался от неотзывчивых губ, налил ей и себе. Вновь она выпила. А он смотрел на её шею, на вырез кофточки, на пуговички, которые стал расстёгивать. Аояги всё-таки опьянела. Уже рассеянно чему-то улыбалась, уже блестели раскосенькие глаза. Уже сильнее обнимала мужчину. Когда он взял её за грудь, прикрытую лифчиком, встрепенулась, попыталась оттолкнуть дерзкую руку. И сдалась. Валентин целовал гладенькие губы, которые уже слабо ему отвечали, хозяйничал под кофточкой любопытной ладонью. И решительно стал раздевать девчонку. Она почти не сопротивлялась. Выхватила только кофточку и закрыла ею лицо. Подхватил голую, уложил на ложе. Навзничь, в шкуры, одеяла, простыни, подушки. Накинулся. Это так и было. Ведь и сам выпил. Какие там "запоминания"! Толкнулся в неё, мимоходом обрадовавшись некоей преграде, прорвался сквозь её стон к глубине своего наслаждения и сделал это. Чего было тянуть? Три дня тут жила, томилась. Или сколько? Когда всё закончилось, Аояги что-то промолвила. А что? Валентин отстранился, посмотрел в лицо. Встал, взял со стола пару яблок. Протянул ей одно, двусмысленно улыбаясь. Хотя у них – своя мифология. Съел стоя, глядя на обнажённую чаровницу. Нежные груди влекли его, победительные.
Ушёл от неё после четвёртого раза. Уж больно она была покорна и послушна.
                ***
На вилле, на другой день после сладкой Аояги, хорошо выспавшийся Валентин пошёл в столовую. Это было так, как прозвучало. Он тащился пешком. Поел. Поплавал в бассейне, сгоняя жирок. И окончательно решил посетить давнюю знакомую, Татьяну К. Когда-то он (а всего лишь год назад) ездил к одному заказчику на дом. Всё замерил, зарисовал, потом они прошли в прохладный дом. И вот там Валентин увидел впервые падчерицу заказчика.
 - Таня, принеси корзиночку с грушами!
Тогда Валентина, не избалованного женским послушанием, в широком значении этого слова, приятно удивила реакция этой пятнадцатилетней, как позже выяснилось, девчонки. Одним гибким слитным движением встала из кресла, в котором сидела боком, подогнув ноги. Исчезла. Появилась. Валентин смотрел на корзиночку, но видел красивые покатые плечи, обтянутые мальчишеской рубашкой. А самое главное, кармашки на груди лежали почти горизонтально… Ну, тогда ему так показалось. От всей её фигурки веяло домашним уютом и чистотой. "Где чистота, так я – туда! Сказал ей пару каких-то слов, чтобы услышать в ответ её голос. Короткая стрижка, неторопливые жесты рук, маленькие пальцы ног, виднеющиеся из-под штанин стареньких джинсов. Помнится, он тогда мысленно посетовал, что не живёт по соседству. Ходил бы к ней в гости, общался бы потихоньку. Смотреть – и то приятно. А уж если бы однажды… Она часто бывала дома сама. Это Валентин понял из рассказов говорливо-хвастливого хозяина. Любил тот бывать в городах и весях. Большущий уютный дом, доставшийся от когда-то богатых предков. Мебель, сделанная в прошлом веке для удобства, уюта … Или ещё раньше. (Это когда?) Хы.
"Посмотрел" где она, что она?...Это хорошо, что она опять одна в доме. Где в комнатах хватало диванов и подобного, чтобы рядышком улечься-усесться. То есть – наоборот. Собака во дворе была на цепи. Это хорошо. Куры-кролики – в клетках. Тоже хорошо. Не в смысле – набросятся с рычанием, а в смысле – не какают на дорожку возле дома. Хи-хи. Недолго думая, собрал набор для дам: коробка заграничных конфет, дорогое, но и вкусное вино. Прихватил фотографии чудесных мест Земли.
…Позвонил звонком калитки. Пёс залился лаем. "А вот тебе!" – усмехнулся Валентин. Вскоре подошла девчонка, приоткрыла дверь:
 - Вам кого?
 - Вас. Таня, не узнаёшь? Я у вас тут желоба делал и ставил.
 - А-а, да.
 - Валентин – меня зовут. Ещё твой отчим нас знакомил. Я тогда в гости напросился. А потом уехал за границу. Вот только сейчас приехал. Вчера.
"А что, не так?" – усмехнулся сам себе.
 - Ну… проходите в дом.
 - Вот хорошо. У вас, наверное, прохладно. И это… холодненькой водички найдётся?..
Он прошёл за хозяюшкой в дом, в зимнюю кухню. Тут и вправду было прохладно. Холодильник. Вода газированная, …ская. Напился.
 - Дело в том, Таня, что у меня к тебе появилась странная просьба. Предложение, точнее. У меня есть груда фотографий. А ты, как я помню, любишь – для себя – географию.
 - Я такого вам не говорила.
 - Ну, отчим твой мне говорил-хвастался. Отличница, говорит, Татьяна у меня…
 - Да уж… Он очень разговорчив.
 - Так вот…
 - Присаживайтесь.
 - Давай сядем за стол. Так вот, хочу попросить тебя написать выдуманное путешествие вымышленного героя. Или героини. На основе вот этих фотографий. Как ты относишься к полуострову Юкатан, его джунглям, индейцам?.. Да, кстати, от чего я тебя отвлёк и есть ли у тебя время?
 - От занятий. Но они подождут.
 - Канва сюжета такова: героиня высаживается, к примеру, на полуостров, неподалёку от Четумаля… Или – кораблекрушение… И ей надо пройти через джунгли к потерянному городу. А уж оттуда добраться до побережья Карибского моря. Идти в западном  направлении. Хотя бы мысленно… То есть: мысленно сможешь пройти? Чтобы читателям туда захотелось.
 - Вот же странное задание! А какое снаряжение у неё с собой будет?
 - Ну… Вообрази себе. А для лучшей образности я тут фотографии принёс. Если надо – ещё будут Друзья там. Мотодельтаплан, вертолёт. Всё это, признаюсь, для хорошей рекламы турагентства. Если всё сложится, должным образом, то тебя ожидает приличный гонорар и всякие бонусы. Ходила в походы когда-нибудь?
 - Ну… да. Только, конечно, не в джунгли.
 - Конечно не в джунгли. Так вот… чем лучше всё это себе представишь… тем лучше! Гм. Узнай о погоде, растениях, запахах. О насекомых, диких (ха, ну а каких же ещё?!) животных… Стрелять умеешь?
 - Из мелкашки только.
 - А в цель попадать?
 - Ну, попадаю.
 - Ага. Справочники в интернете… Есть компьютер?
 - Справлюсь с этим.
 - Итак, ты на побережье. У тебя рюкзак, гамак, противомоскитная сетка, репелленты. Мачете. Аптечка, рыболовные принадлежности. Оружие… Удобная одежда, обувь. Набор для выживания. Запасы концентратов. Шляпа. Или ты предпочитаешь кепи?
 - О, Господи! Вы как-то быстро всё это…
 - И правда. Я отчего-то решил, что ты уже согласна путешествовать. А потом и описать. Написать. А! Рассказать. "Записки сумасшедшей путешественницы". К примеру…
Валентин уже всё решил. Надо было готовиться. Размеры снять, в частности. То сё… Продолжение будет зависеть от того, что она напишет. Заторопился домой и хозяйка его не удерживала.  Уже у калитки спохватился, протянул сумку с вином и коробкой конфет. "Это тебе. Аванс".
                ***
Через неделю он вновь пришёл в гости. Опытным взглядом видел уже, что ему рады.
 - Я тебя опять отвлекаю. А, кстати, тогда не спросил: какие занятия? Каникулы же.
 - Я хочу поступить на курсы… Ну, это сейчас не важно. Я написала. И так много! Так это всё оказалось интересно. Фотографии такие… подробные, как на заказ. Но там, дальше, много пробелов… Я фантазировала…
 - Ну-ка, дай посмотреть! О, хороший почерк.
Валентин быстро перелистал записки. Мысленно отмечал характерные детали. Пригодится.
 - Я как чувствовал. У меня есть ещё в цифровике, в памяти, куча фоток. Даже в компьютер не скинул. И эти фотографии у тебя будут. Ты, к примеру, путешественница, выходишь к Паленке… А там уже люди… У тебя радиомаячок почему-то… пищит, если идёшь не туда… А как он у тебя окажется? Значит, кому-то что-то надо?... Гм.
 - Про маячок я и не думала. Вы мне теперь новое направление в истории задали.
 - Да так, отчего-то ляпнул, не подумал. А как у тебя со здоровьем?
 - Это к чему?
 - Ну-у… путешественница, к примеру, сердечница, пилюли пьёт, открывая пузырёк трясущимися руками. И ей противопоказаны большие переходы. В джунглях, заметьте! Или она – очкарик… Да я говорю, к примеру. Тогда это надо изящно упомянуть: "Она споткнулась об удава, потому, что плохо видела через вспотевшие очки…"
 - Очки испугались что ли? За-п-о-т-евшие.
 - Ну да. Вот видишь, какая ты умная! Пиши, придумывай.
 - Валентин… Как всё-таки вас по отчеству?
 - Валериевич. Я же говорил, давай на "ты". Не такой уж я старый… Или пожилой?
 - Вовсе нет! Просто вы столько поездили, повидали, знаете…
 - Поверь, и ты повидаешь! А для начала пока так. Мечты. Пиши. Помедитируй, если можешь.
 - Хорошо бы повидать...
Они сидели рядом, прикасаясь друг к другу плечами, перебирая фотографии. Приятное тепло охватывало мужчину: уют дома, тишина, молодая девушка рядом. Не считал за грех тайком заглянуть в расстёгнутый на пару пуговиц ворот рубашки.
 - А вот тебе Мексика… джунгли, Карибское море… нравятся? Читать там… смотреть…
 - Ещё как! В детстве я начиталась про пиратов Карибского моря. Представляла себя пираткой Мэри Рид. Только чтобы меня потом не повесили. А тут и джунглей нет, степи пахучие только. Романтики мало.
 - Ну, в джунглях тоже романтики кот наплакал. Вот если бы не одной там, а с группой… Или – одной, но пару-тройку дней, а потом прилетает вертолёт и забирает в уют дома… Или тебе это всё снится. Но так реально, что ты себя щиплешь и боль чувствуешь. И так несколько дней и ночей. Обалденные приключения. А потом просыпаешься, трогаешь себя… Ура, я дома! Только это как же намаяться надо, чтобы так заснуть-отключиться?!
 - А вот отчим уедет на пару недель в Питер. Придётся одной этих уток-кур-кроликов кормить-поить. Собака. И я сама есть хочу. Стеречь дом и самой не высовываться, чтобы не похитили. Шутка. Район тут тихий. Был. Там, дальше, стройку века затеяли… Живут же люди. Хватает денег.
 - Да, бедняжка. А подруги не помогают?
 - Мы, с нашими заботами, кому мы нужны? То-то. Я уж потихоньку, сама по себе. В неизменности жизни есть своя прелесть.
 - Ну и ну… А как же любовь, секс, страсти?..
 - Упаси Бог, от неожиданностей такого рода! Всякие ссоры, всякие болезни, всякие дети внебрачные. Истрёпанные нервы…
 - Таня, я тебе удивляюсь! Откуда такие старушечьи мысли?
 - Та я вам порассказала бы про своих подруг, с их сексами. Только тайны эти – чужие. И каждая мечтала о принце на белом коне.
 - А ты не мечтаешь, что ли? -
 - Мечтаю. Неплохо бы встретить доброго, умного, симпатичного, богатого. Как вы, например. Да где же их на всех нас наберёшься?
Валентина от неожиданных слов бросило в пот. Он дёрнулся от неё. Усмехнулся.
 - Ну, я… Шутишь, что ли? Прикалываешься? Лучше скажи: чего хотела бы от жизни?
 - Путешествий, приключений! Не слишком больших, с перерывами на тишину и уют. Чтобы всё было хорошо!
 - После катаклизмов всяких?
 - Ну… Да…
 - А семья, дети? Думаешь заводить? Находить в капусте, в джунглях? Ха-ха.
 - Две девочки и пацан. Только на всё-превсё страшно много денег надо, по нынешним временам. Один билет в Мексику… я представляю сколько надо! Буду вот путешествовать по фотографиям. Компьютер появится, в интернете лазить буду.
 - Цели ясны. А вдруг на тебя твои мечты свалятся? Вот будет номер! Только держись.
 - Ничего, пусть валятся. Руки есть и ноги тоже. И голова, кажется.
Таня шутливо ощупала голову. Валентин, почти не таясь, задержался взглядом на выпятившихся грудях. Да, стоило всем этим заняться. А пример Шурки и Вики показывал, что теряют девицы немного, приобретая неизмеримо больше. От него.
 - Хорошая голова, и всё, что на ней.
Он посмотрел на её губы, улыбаясь. Таня опустила глаза, смутившись, тут же вызывающе глянула на него.
 - Вы мне скажите, это всё вы видели? Или…
 - Да, это я фотографировал. А у тебя мобильный есть?
 - Да зачем он мне нужен? Дом-школа-дом-рынок-дом-двор-комната. В магазин отчим сам ходит.
 - А ещё родня у тебя есть?
 - Тётка. Двоюродная. В том же Питере.
                ***
Рюкзак. И в нём и на нём – всё необходимое. Валентин особо не мудрил. "Взял" полный набор зелёных беретов для действий в джунглях. Выбросив почти всё, разрушающее… Кое-что добавил, женское. Увлёкся, словно бы собирал для себя. Только прокладки он не стал бы себе брать. Хотя… Вдруг увидит удава? Или тут нужны подгузники? Хы! Так. Вместо мачете взял кхукри. Хотя тяжелее, но и универсальнее. Вода… Ну, вы понимаете. Успокаивала мысль, что по ходу дела добавит нужное.
                ***
Валентин проинструктировал Туяз и Яшоду. "Показал" им дом, хозяйство. Не скрывая, понятно, что задумал и для чего. Отчим Сергей уехал в Питер. Валентин весь вечер следил за Таней. "Набирался" её характера. Днём раньше разговаривал с сестрой Наташей. Она долго не соглашалась ни с его бредовым планом, ни со своей ролью "подсадной" утки на одном из этапов. Согласилась, в конце концов. Ну, какая женщина в душе не актриса, или авантюристка. В хороших значениях этих слов. (Они все сейчас на "своих местах", живы, прочитают и могут обидеться). Вот. Так.
Ночью, когда Таня уже спала, Валентин добавил ей глубины сна спреем. Затем её переодели в походную одежду, обувь. Валентин только облизывался, пока она была обнажена. Туда Наташа шагнула первой. А он чертыхнулся. Ночь там только начиналась. Не то время суток там было. Вечно эти местечковые инстинкты срабатывают! Пора бы уже и привыкнуть к скольжению. "Передал" сестре в окно снаряжение Тани. Потом "перенёс" её саму. Сестра чопорно поджала губы, увидев, как брат через одежду поцеловал грудь девчонки. Они уже натянули гамак и переложили в него Таню. Расположили его невысоко, вдруг со сна дёрнется, не дай бог руку сломает… Радиомаячок по маршруту уже стоял, "стерёг" ответчик в кармане комбинезона. Напоследок сфотографировали "лягушку-путешественницу". И на её фоне – и "диких джунглей" – самих себя, садистов. "Ушли" домой. Побились об заклад:
 - Спорим, она будет долго орать, рыдать, звать на помощь. А потом начнёт стрелять во все стороны!
 - Вот поэтому я обоймы положил в другой карман. Спорим. Я говорю: орать она не станет, разве что позовёт-покличет кого. Но истерику не закатит. На что спорим?
 - На пять живописных мест Земли. Подряд, без отрыва на производство, на твои бесчисленные дела… (Валентин снисходительно усмехнулся)
 - А ты восстановишь шофёрские права и будешь пять дней работать на стройке.
 - На какой?
 - Там разберёмся.
                ***
Таня довольно быстро приняла "предлагаемые обстоятельства". Валентин выиграл. И теперь подшучивал над предполагаемым "рабством" сестры. А как ему пришлось попотеть! Он "осматривал" перед девчонкой кусты, деревья, лианы. Каких-то грозных насекомых сбивал на землю, чтобы не укусили-ужалили путешественницу. Отчего-то выбрал лак для волос и брызгал им на букашек. Или тыкал через экран бамбуковой тростью. От его опеки всё крупное и мелкое зверьё разбегалось или улетало. Сестра иногда снимала на камкордер его фантастические деяния. Слава Богу, Валентину хватило ума не делать маршрут длинным! Когда Таня вышла к радиомаячку, там уже было всё готово: столик, стульчик, вода, еда, чашечка кофе. О кофе они заспорили. Но Валентин убедил сестру, что всё для девчонки закончится хорошо. Ведь ей это только снится! Лишь бы не было каких-то ранок, укусов. Но и то можно было объяснить самовнушением. А Таня, после роскошного завтрака-обеда, натянула гамак и улеглась, довольная. Судя по всему, она нервы себе трепать не собиралась. И заснула. Валентин бдел каждые пятнадцать минут. В конце концов засмеялся, вспомнив сурового милиционера в кинофильме с Шуриком, охраняющего компот от мух. Наконец положенные ей четыре часа прошли, и новый радиомаяк заныл, вызывая на маршрут. Девчонка проснулась… пошла в кустики… Валентин быстро посмотрел, нет ли там какой-нибудь "бяки". Потом довольно уверенно собралась, пошла к пирамиде майя. Не подозревая об этом.  Под вечер к ней она и вышла. Тут был накрыт второй столик с едой. У Храма Солнца ошивалось некоторое количество любителей помедитировать в местах силы, как они полагали. Основная масса туристов давно уехала и было там… тут… там таинственно тихо. Девчонка подошла к одному любителю экзотики, сидящему на коврике. Тот повёл себя, как настоящий спрайт (персонаж из сновидений): пробубнил что-то, на языке не распознаваемом. Стал на колени, склонился к земле, сел в позу лотоса. Видно, Таня от него ничего и не ожидала. Пошла к пирамиде, потрогала её задумчиво. И скорым шагом вернулась к столику. Поела. Натянула гамак. Легла. Заснула. Валентин спреем усыпил её сильнее. Перенёс в дом дядюшки Бо. Тут одну из комнат закамуфлировали под комнату Тани в её доме. Немного того, немного сего. На письменном столе, доставленном из её дома, фотография Тани, идущей через джунгли, с кхукри в руке. Всё семейство было подготовлено и жаждало постараться для зятя и мужа.  Главная идея: "Старшая доченька заспалась, а надо помогать по хозяйству".
                ***
Таня проснулась… на кровати! В доме. Своём! Нет! Её легонько толкала в плечо девчонка лет четырнадцати, с родинкой в просяное зёрнышко над верхней губой.
 - Яна, Яна, вставай, батюшка хмурится. Дел много. Поле обработать, обед приготовить, рубашечки постирать-высушить…
Валентин с интересом смотрел самый для себя лучший театр. Таня вполне освоилась со своей говорливой почти тёзкой, с её более молчаливыми сёстрами. Окучивать посевы на поле – не привыкать. И как во сне увидела Валентина Валериевича. Он шёл по едва заметной дорожке. Таня позвала его, ни на что не надеясь. Он посмотрел, помахал рукой, направился к ней.  И уже шагах в пяти вдруг исчез. Что Валентину было несложно. Когда он "включал" экран между собой и человеком, для последнего он исчезал. День этот, сон второй, был для Тани по-своему хорош. Но кое-что её удивляло. На обед они ели крабов (где тут в горах крабы?), утку по-пекински, пили французское шампанское(!), нарезали ломтями украинскую паляныцю. И ещё много всякой всячины… У всех сестёр в их комнатах стояли одни и те же фотографии Валентина Валериевича. Только обнажённая девушка у него на руках каждый раз была другой. На вопрос Тани все сёстры отвечали одинаково: "Это мой муж". С гордостью. Таня успокоено (хотя, как сказать) смотрела на фотографию в своей комнате. Всё-таки не на руках, не обнажённая. Но… сон есть сон!
                ***
 - Татьяна, дорогая, проснись… Вставай, соня! Через час приедет такси. Посмотри, какое я купил тебе платье. Вечернее. Может, его надо подшить-подогнать?
Валентин усмехнулся. Подгоняли его всем миром. Даже сестра, оказавшаяся на вилле кое-что присоветовала, пока девчонка спала. Девчонка думала, что это сон: роскошное бельё, роскошный наряд, туфельки, перчатки. А на шейку - ожерелье, а в волосы – диадема. Поехали в салон и всё это "состыковали" вместе. А потом был бал. В ресторане, или где? А народу! Все говорили не по-нашему. И весь этот вечер её приглашали на танец. А Валентин, душка, шептал ей на ушко, какая она самая красивая, как он хочет её целовать, но не смеет. Хочет делать её подарки, ездить с ней по странам и городам. Они угощались шампанским и мужчина вновь говорил ей о её чудесных глазах, о губах, цвета сока граната, о плечах, которые тянет обнять. А его руки становились настойчивее и сильнее. Тут Таня, розовея, говорила, какой он опасный и несносный человек. И выходила на  балкон, слушая музыку, любовалась луной, прокладывающей по воде моря? озера? серебристую дорожку.
                ***
И проснулась от того, что её сильно качнуло. Глянула недоумённо, прикрыла ладонью глаза от сильного блеска волн.
 - Вот он, Большой Барьерный риф, у острова Лизард. Ну, поныряем!
Оказывается, ей снилось, что Валентин привёз её заниматься дайвингом. Таня что-то когда-то где-то видела, слышала. А потом инструктор подробно всё объяснил, показал-научил. И какая же красота ожидала их внизу. Так приятно было плыть… спать… в невесомости. Как это всё отличалось от её родного моря! Большие… ракушки… раковины, живые, захлопывали створки от движения рукой над ними. Прекрасные кораллы кичились своими узорами. А трогать – нельзя. Экология!
Усталые и довольные вернулись на сушу. И уже там, в магазинах, Таня накупила и раковин и кораллов. Денег было немеряно. И карточка Американ экспресс. Поле чудес, да и только. Зашли в трактирчик, явно для туристов. В прохладном полусумраке поели экзотической вкуснятинки. И крабов. А эти разноцветные коктейли: мохито, дайкири, Бронкс, негрони, голубая лагуна. Последний был уже лишним. Упилась их… ими… Шла в гостиницу в полусне. И говорила ему, какой он добрый, не пристаёт, а только поддерживает. Молодец он, да!..
                ***
 - Вставай, подруга, денежки намывать! Мы сюда не для отдыха добирались!  У тебя что? Обморок? Или месячные начались?
Таня проснулась, привычное дело. Вокруг – маленькая деревянная хижина. Узенькое окошко. Стол, две лавки. Перед нею, полулежащей, стоит женщина в камуфляже. Посмеивается.
 - Или крабов объелась? Эх, сейчас бы сюда апельсинов! Я люблю отрезать дольку, и не откусывать, не жевать, а приложить ко рту и высасывать, как мужика – шмакодявка-вампирёныш! Ха-ха!
Таня сморщилась от досады. Ну, не помнила она – кто перед нею и что им надо делать… И где они?
 - Ты кто?
 - Ну, привет! Всю память пропила? Тошнит? Про мужиков я пошутила. Обойдёмся без этих грубых, кислых, самодовольных, наглых козлов! Вставай-вставай! Бери наши причиндалы, пошли намывать золото. Золото, золото! Может, нам повезёт сегодня. Вчерашний день не окупился. Ну ты и напилась! Бормотала, что плаваешь в океане: кораллы, коктейли, ква-кваланги. Хи-хи!
Они вышли к ручью, пробираясь через густой кустарник. Таня смотрела, повторяла движения. А незнакомая подруга рассказывала, что выше по течению работает подозрительный старикашка. Со старинным, "до колен" кольтом. Вопил уже, что это его участок. Грозился пострелять их возле своего ручья.
 - А чего этот камень такой тяжёлый?
Таня с недоумением взвешивала в руке что-то, с треть ладони размером, похожее на гальку. Но ещё больше – на самородок. Подружка кинулась посмотреть. Ахнула. Восторженно закричала:
 - Ура!! Мы разбогатели! Я же тебе не зря говорила: становись здесь. Нам за него дадут больше, чем по весу! Да мы… Да я… Да ты…
Что то громыхнуло. Обе одновременно глянули на небо – гроза, что ли? Громыхнуло ещё раз. К ним бежал мужичок, размахивая револьвером.
 - Ограбили! Моё золото! Отдайте, ведьмы! Убью! На части разорву!
Он опять выстрелил в их сторону. Завопил что-то новое, несусветное.
 - Бежим! За мной! Я как чувствовала…
Они бросились в лес, запетляли среди деревьев. Кусты становились всё гуще. Запыхались. Остановились, не сговариваясь.
 - Всё, отдохнём… Не догонит, не найдёт… А вот, кстати, и то, что нам надо.
Подруга раздвинула кусты, они вышли на небольшую поляну. На ней стоял стол, два стула. На столе – пиво, варёные крабы, родные бычки вяленые… Ничему не удивляясь, уселись за стол, откупорили, налили чешского. Положили на стол добычу.
 - Ну, за наш самородок!
Девчонка кивнула. Потом выпила ещё, не отрывая взгляда от такой приятной штучки. А как заснула – не заметила.
                ***
Таня проснулась в гамаке. Джунгли. А такое уже снилось. Осмотрелась. Да, вот и срубленная для пробы ветка. Хотя она почему-то толще. Или это кажется? Пищалка ныла: "Иди-иди". Припасы все целы, как и не снилось. Съела тройку галет с джемом. Попила водички. Собрала гамак. Поправила после кустиков одежду. Вздохнула. Сказала пищалке: "Да иду я, иду!" И пошла, стараясь не вызывать у неё недовольство. Странный изогнутый тесак был удобен. Таня с удовольствием им махала, когда это было нужно. И к пирамидам вышла ещё засветло. Правда, туристов уже не было. Несколько человек собирались медитировать. Или молиться. Что, похоже, одно и то же. Не удивилась столику с сытной едой. Незатейливый набор высшего качества. И варёные крабы, к пиву. Кто бы стал отказываться! Сон есть сон. В нём всё возможно. Умылась из домашнего рукомойника, который летом обычно висел у них во дворе. Лёгкий ветерок, как на заказ обвевал её подзагорелое лицо, развевал волосы. Уселась так, чтобы видеть мёртвый город. Вот-вот должно было стемнеть. С удовольствием выпила светлого. Стала есть.
 - Что же мне приснится завтра?
Валентин вышел в трёх шагах, сбоку от неё. Чтобы не испугать. А она и не удивилась.
 - Здравствуй, Таня! Пивком не угостишь?
 - Пейте, пожалуйста.
 - Девочка, мы же в последнее время перешли с тобой на "ты".
 - Ну, ты… Пей на здоровье. В моём сне этого добра…
 - Так я тебе снюсь?
 - Да.
 - Тогда если я тебя обниму и поцелую… Это же для сна будет нормально?
 - Не знаю… Для моего теперь, наверное, нормально.
Валентин обнял её за талию, легонько прижал к себе. Склонился, с лёгкой усмешкой заглядывая в её лицо. Губы прикоснулись к губам. О! С удовольствием понял, что она целоваться не умеет. Обнял сильнее. Она его обняла. Сама? Или это он ей подсказал. Её груди туго толкались в его грудь. Солнце стремительно закатывалось. А темнота – друг не только молодёжи. Валентин мысленно махнул рукой. Путь будет так, как будет!
 - А что я должен тебе, в твоём сне говорить? Например, так: О, желанная, наконец-то мы встретились на перекрёстке Миров. Как хорошо, что мы не разминулись, и я могу теперь целовать твои уста, и не только их. Но и горячие щёки, и гордую шею. А если расстегнуть вот это, это, и это… то и твои чудесные, нет – божественные груди. Таня сладко ахнула:
 - Ну-у… сон какой-то эротический…
 - Ведь такие сны раньше не снились, вот и пришла пора.
Таня ёжилась от стремительных поцелуев. Валентин, нарушая свой сценарий, раздел её и сам обнажился. Это было так странно, что девушка не обратила на это внимание. Да и кто ей давал отвлекаться на осмотр – от поцелуев. Прохлада… и горячие губы на коленках, бёдрах, животе… И руки его, этого мужчины из её снов, ласковые, бессовестные. Ну и пусть! Ноги её подкашивались и когда они легли, Таня лишь глубоко вздохнула. Его вес ей не был в тягость.. Не всё понимала, но послушно поддавалась его рукам, телу, ногам. Тихо простонала… во сне?  Порывалась к нему, или от него? Шептала что-то, или это он шептал? Задрожала от его дрожи, обняла сильнее, как бы защищаясь… И во сне же его ладонь вытерла-высушила со щёк её лёгкие слёзы. "Интересно, что же приснится завтра?"
                ***
Валентин расстарался! Сестра смеялась и убеждённо говорила, что он – ненормальный. Валентин и сам иногда думал об этом. А, ладно! Наташа нарядилась в живописные одежды жрицы майя. Достали на время из музеев. Разглядывала себя в трельяже с удовольствием. Всякие золотые подвески, цветные аппликации, витые шнуры… Наверное, это называлось – наверняка – по-другому. Да какая разница?! "Сон" он и есть сон. Хы! По причине лени я не рассказываю подробно о части дальнейшего. Ну, усыпили, ну, переодели, ну, что-то она делала сама. Валентин "сплавил" Аояги в свой подвал, временно. Не удерёт, орать побоится.
                ***
Таня проснулась в пещере. Точно. Лежала на шкурах, под шкурами. Неподалёку теплился небольшой костерок. Отблески пламени освещали загадочные фигурки, расставленные вокруг. Спросонок девчонке показалось, что они – живые. Воздух в этом помещении был прохладный… да что там – холодный и ей не хотелось выбираться из тёплой норки. Ускользающая память хранила – или выдумала? – горячее мужское тело рядом… недавно… Ласковые руки, нежные губы. Или это из глубины сна всплывали на поверхность, в явь, её затаённые любовные, эротические мечтания? Таня мысленно записала это в свой дорожный дневник. Посмотрела в другую сторону, что там? Увидела человеческую фигуру. В плаще. Диадема в волосах. Жрица какая-то… Блестят глаза, отражая слабое пламя.
 - Кто вы? Почему я здесь?
Таня не ожидала ответа. Сон есть сон. Или она… Гипноз, или… Вздрогнула, услышав:
 -Близится время Посвящения. Прозвучит Зов, отзовётся гонг, вспыхнет свет. И новая дева предстанет перед Верховным жрецом. Прозвучит Клятва, скреплённая кровью, огнём и жертвами.
Девчонке на миг показалось, что жрица усмехнулась. Жрица хлопнула в ладоши и несколько разодетых фигурок показались из темноты. Татьяна села на ложе, прикрываясь одной из шкур. Ей показалось, что эти вырядившиеся жрицы, её сёстры из того сна, в горах… Вот эта – Майя, а эта… забыла… Они медленно подошли к главной жрице, поклонились, сложили руки на груди. Таня не поверила глазам: главная щёлкнула зажигалкой, подожгла палочки бенгальского огня, раздала товаркам. Они повернулись в одну сторону и нестройным хором возгласили: "О, дважды рождённый, явись нам!" Звук гонга. Из той же темноты появился Верховный жрец. Протянул руку к выступу скалы, щёлкнул там чем-то. Вспыхнули лампочки, хорошо осветив пещеру.
 - Фу, надымили! Чем дышать будем теперь? А у нас – мероприятие. Кровь, огонь, клятвы, жертвы… Жертвы готовы?
 - Да, Великий. Самые свежие и толстые, – ответила  жрица лет шестнадцати и явственно хихикнула. Все посмотрели на неё.
 - Огонь гаснет. Брось туда священную веточку, ну, ты, к примеру. Одной хватит. Встань жрица грядущая, Небом посланная, Путь прошедшая, Истине преданная.
Таня сразу же узнала в разрисованном мужчине Валентина, кочующего изо сна в сон. Тут только сообразила, что на ней ничего нет. Подумала…
 - Встань, велят тебе жрицы, я и духи!
"Яидухи" – вновь хихикнула давешняя. А Таня вызывающе встала, отбросив шкуру. Холод тут же окутал её обнажённое тело. Самая младшая уважительно присвистнула. Жрец и бровью не повёл.
 - Не будем медлить. Укутать новую… ещё не жрицу в священные и тёплые одежды. Да и сами переоденьтесь, быстренько. Почему не включили обогреватели? Холодина весь сон путает.
 Все, кроме главной жрицы, побросали на ложе одеяния. Оказавшись голыми, натянули носки, трусики, джинсы, рубашки, свитера. Главная, тем временем, подала одежды Тане.
 - Так, налить всем крови.
Появились – кто их принёс и откуда? – кубки. Из металла жёлтого цвета. Из двухлитровой бутылки с надписью: "Меча кръв" налили вина.
 - Приготовить жертвы!
Все глянули на Таню. Главная жрица протянула девчонке шпажки, с нанизанными тигровыми креветками и показала на газовую плиту, скромно стоящую в пещере. "Чуток подогрей их на сковороде. А так они готовы…"
 - Воздадим же… Короче: вздрогнули! Бр-р!
 - Бр-р! - дружно повторили девчонки. Все уже улыбались, а одна и хихикала.
 - Ну, что Таня, спать ещё хочется?
 - Не-а.
 - Ну, что там эти… жертвы? Принеси их. Тут выпьем, закусим, и айда в Испанию!
                ***
Таня со вздохом, устало плюхнулась в бассейн… Обед какой-то праздничный. Шампанское, персики, крабы эти… зелень, шашлыки, ростбифы, хамон иберико с дыней, фрукты, вина, икра, вина, рыба, вина, жульены… Все говорили, все смеялись, все двигались, вставали-садились. Почти все переоделись топ-лесс. Самая младшая принесла пистолет и чуть не получила по шее. Хихикалка попала грудью в розетку с икрой, отпрянула и упала со стулом на спину… Веселились, короче говоря. Валентин сидел рядом, вовремя подливал, подкладывал на тарелку, советовал что-то попробовать… Ах, эта вода – колыхала и нежила. Таня взобралась на плавающий надувной матрас, устроилась… и тут же уснула.
                ***
Чувствовала во сне, что с неё снимают купальник, обтирают… Нега, истома побеждали. Лень было открывать глаза, лень было слушать. Шу-шу-шу… Запахи родные… собака залаяла.
Проснулась в своей постели, в своём доме. Сладко потянулась, прикрыв глаза. Вспомнила сны… "Я дома, я спала…"
Вышла во двор, на свежий, утренний, прохладный ветерок. Стала умываться из рукомойника. Собака радостно скулила. Куры оживились. Зерна им! Кроликам – комбикорм и травку, пырей ползучий (а вы о какой травке подумали?). Пса накормить, приласкать. Солнце уже пригревает… Вернулась в дом. На ходу глянула на себя в зеркало. Лицо загоревшее… Откуда?! А! Ерунда. Заправила постель, села к столу. Есть не хотелось. Достала толстую тетрадь, конверт с фотографиями. Их оказалось много. Рассыпала по столу. Глазам не верила. Услышала тихий шорох за спиной, лёгкий стук. Оглянулась, сдерживая крик.
 - Тихо, Танечка. Всё в порядке. Всему есть объяснение. Ты в своём уме.
Девчонка встала, оттолкнув стул. Стремительно шагнула к мужчине, глаза полыхали.
 - Так мы с тобой… Так ты со мной… Это было?
 - Да.
 - Гад!
Девчонка влепила затрещину. Где-то, кажется, зазвенело. Валентин виновато покраснел. А, может, от пощёчины. Потёр щёку ладонью, чтобы не так болела.
 - Да знаю я, что виноват! Не дерись только, я всё расскажу. Вопросы есть?
 - Ох, он ещё и спрашивает! Так это всё было наяву? Я точно – не спала?
 - Ну, спать-то ты тоже… спала.
 - Но всё, что было, это правда? Хотя откуда… Все эти девочки-девушки говорили мне, что ты их муж…
 - Да.
 - Муж?
 - Муж и брат. Так уж получилось. Они мне и сестра и жёны-подруги. Друзья. Поэтому, по моей просьбе, и старались тебя развлекать. По моему сценарию.
 - А та, малая, с пистолетом?
 - Тоже.
 - Что, тоже?
Всё тоже: и жена, и любовница, и боевая подруга. И сестра ещё четырёх моих подруг. Наверное, ты не о том спрашиваешь.
 - О том! А я тогда кто?
 - Жертва моих порочных склонностей. Если учесть, что я тебя ещё тогда, год назад, возжелал. Захотел… А потом это со мной произошло.
 - Да что это? Это?
Девчонка покрутила пальцем у виска, усмехнулась  Увидела его взгляд. Уставился, бессовестный, на груди, обтянутые футболкой.
 - Не смотри сюда!
 - Вот молодец! Уже улыбаешься. Не смотрю, не смотрю.
И шагнул к Тане скользящим шагом. Обнял, стал целовать. Стянул футболку. Она не сопротивлялась. Ахнула, ощутив на груди жадную руку, горячие губы. Попятилась к кровати… Робко обнимала, с удивлением прислушиваясь к происходящему с ней… В ней… Радостно простонала, зашептала что-то нескладное…
 - …Конечно, не жалею.
  - Ты о чём?
 - Об этом… Не жалею, что отдалась тебе. Всё-таки кое в чём подруги не врали.
 - Спасибо, сладкая! Всё в жизни и просто и сложно. От нас это зависит. Не будем мудрить. Родишь мне ребёночка?
 - Здрасьте!! А эти… твои жёны… Не вставай!
Но Валентин встал с неё, поднёс к кровати красивый сундучок, раскрыл:
 - Смотри, что я тебе принёс.
Вынул оттуда кхукри, ожерелье, диадему…
 - Это что? Всё настоящее? 
 - Конечно. Твоя невинность была настоящей же… Ну, не сердись… Смотри дальше.
…Раковина и ветка коралла, которую ты во сне – хи-хи – купила. Золотой самородок, который ты намыла… Только, бедная, не всё из этого можно показывать подругам. Золото уж точно. А то слухи пойдут и кокнут тебя из-за него. А я… рыдать буду…
Сказал то ли в шутку, то ли всерьёз. Она откинула простыню с себя, собираясь встать. Зря она это сделала. Мужчина накинулся на неё. К её благосклонному удовольствию.
…Потом она сказала, положив голову на его руку:
 - Ты со мной уже кончил?
 - …
 - Я в смысле: о путешествиях тебе писать не надо? Ты же меня хотел, так я думаю. Я тебе уже не нужна? Взял меня… Такие подарки… Другая и за всю свою жизнь не…
 - Ну, нет. К тебе я ещё долго приходить буду… За этим… В основном. Если не станешь возражать. Дел у меня много. Запустил некоторые, из-за тебя, сладкая, отвлёкся. Станешь мне помогать, найдём тебе работу. Забудь теперь о деньгах. В смысле мыслей – где их взять? Переходишь на моё обеспечение. Так что развлекайся, пиши, в том числе. Хорошо получится – напечатаем. Может, ты в будущем – известная писательница. Буду ещё за твоим автографом бегать. Хы. Не возражаешь?
 - А куда мне деваться? Всё равно уже я не… И с тобой это интереснее…
 - В смысле секса? Откуда такой опыт? А-ну, ложись на меня, поучимся взаимодействию!А потом мы сходим на виллу… Которую ты видела во сне.
                ***
На другой день, в шесть часов по местному времени, на вилле в Испании, Валентин, шёл в столовую (и это происходило так, как написано: он тащился пешком). И листал записную книжечку. Получалось, он ухватился за большую кучу дел, почти одновременно. То ли от жадности, то ли – от бывшей жизни скудной. И на некоторые, особо предпочтительные, не всегда успевал. С ухмылкой подумал: Ещё бы один Перстень – сеструхе, что ли". Поел овощей, Муай приготовленных. Пошёл в ласковые воды бассейна. А ведь – осень уже. На календаре. Потом, вместо отдыха в шезлонге, направился к тренажёрам. Так, бзик нашёл. Пытался вспомнить: говорил ли своим женщинам, чтобы регулярно "качали" пресс? Позанимался. Мышцы приятно горели, хотелось "пошухарить". Глянул на спортивного козла. Вспомнил, как в детстве с места, двумя ногами, запрыгивал на высокую каменную тумбу. Мысленно прикинул высоту, опустил ножки снаряда… Глянул, прыгнул. Ага, как же! Не дотянул. Ну, ещё раз! Получилось на четвёртый раз. Довольный собой гордо огляделся. И только сейчас увидел Таню.
 - Подглядываешь?
 - Кроликов-кур кормить надо. Отправляй домой. Ищу, а ты… вон где… Прыгаешь.
 - А… Щас.
Он "открыл" окно, посмотрел, всё ли в порядке? Отправил девчонку. Решил, что с нею общаться пока не стоит. Целую ночь, с перерывами на короткий сон, наслаждался дарами юного тела. Хватит!
Как же! Мелькнула забавная мысль… И Валентин "посетил" знакомый военный склад (один из…). Стащил надувной спасательный плот. "Открыл" экран, "покружился" над океаном, поближе к тёплым водам. Нашёл тихое местечко и "сбросил" плот туда. Полюбовался, как он открывается. "Шагнул" на него, вытащил сюда матрас, улёгся. Хорошо! На экране посмотрел, по расширяющейся спирали, нет ли поблизости кораблей. Ага. "Ну, что там? Живность свою она покормила?" С пучком травы Таня шагнула на плот…
После восхитительного всего… сказала:
 - Тин, мне понравилось, как ты прыгал…
 - Прыгал?
 - Там, в спортзале. 
Усмехнулась простодушно и добавила:
 - И тут.
Валентин ухмыльнулся. А потом они написали записку торопливыми почерками: "Мы спаслись… Мы думали, что мы спаслись… Но ОНИ нас догоняют. Будем отбиваться ракетами. Их так мало, а ИХ так много! Да поможет нам Бог! Тина В. и "
Расстреляли ракеты (которых Валентин "добавил" для удовольствия), поорали, похохотали. И сбежали оттуда. Валентин оставил там коробок спичек одной из прибалтийских республик, а она – свою кофточку.
                ***
Осень царила в северном полушарии. Испанию, Португалию заливали дожди. Дышалось легко и приятно в южных городах стран. Поэтому, Валентин с подругами посетил "Кафе де Туран", знаменитое королевскими устрицами. Они заказали "фи де мер" и шабли. Ели всяких раков, лангустов, улиток, креветок, морских гребешков. Запивая чудесным вином. Потом погуляли в Вильфранше, возле старинной крепости, хотя и моросило. Помытые дождём камни тротуаров и стен домов, блестели, как новенькие и вызывали чувство праздника.
                ***
Юмиура. Здесь тоже шёл дождь. Ну что поделаешь. Валентин "вышел" в не просматриваемом месте. Необходима осторожность. Ах, кроссовочки! Носил самые удобные, лёгкие. Выяснилось – и скользкие. "Скользковатые" – уверял себя Валентин. Шёл осторожно. Эти их улочки в горах-скалах. Всё вокруг кипело, несмотря на дождик. В смысле – строилось, налаживалось. Префектура Ос… бросила все силы на восстановление. Туда-сюда сновали грузовички, вывозя мусор, доставляя стройматериалы. Валентин походил среди толпы, стараясь не светиться своей европейской мордой. Лицом, то бишь. А одёжка на нём была под стать окружающим. Пришлось искать в магазинах на его метр восемьдесят пять. Рост, в смысле. Пришёл, показался на глаза девчонке. Та улыбалась, но… Эти японские улыбки. Вежливые, да. А вот сколько в них искренности… правдивости? О-Юки показала строительство их дома. В длину он был в 5-6 дзё. О! В высоту, по склону, в два этажа и в один этаж, уступом. Быстро строились, по современной технологии. Но с обязательной их землетрясениеустойчивостью. Во какой термин он придумал! Валентину понравилось место в дворике, для садика. Решил "подбросить" землицы, гуммоса…
 - О-Юки-сан! Сделайте сад таким же красивым, как и прежний.
Сказал Валентин на чудовищной смеси английско-русско-японского.
 - Да, конечно, сэмпай. Спасибо. Как же всё-таки вас назвали ваши почтенные родители?
Где-то так спросила девчонка. Валентин уже знал, что по-японски слово "мираж" – видение неосязаемого – называется: синкирё.
 - Я не хотел бы гласности. Извините. Зовите меня Тин Синкирё.
 - Господин Тин Синкирё, вы для нас, как Дайкоку – исполняющий желания.
 - О, не стоит. Я надеюсь на вашу благосклонность в уже известном вам деле. Моём.
Где-то так сказал Валентин, поглядывая на её высокие груди, и отчего-то смущаясь. Поняла ли его девчонка так, как ему хотелось? Хм, вежливые улыбки, поклоны.
 - До свидания, О-Юки-сан!
 - До свидания, господин Тин Синкирё!
Он пошёл вниз по улице. Дождик зачастил. И это было здорово! Оказывается, вечная сушь, и солнце ему надоели. Он шёл неторопливо, иногда оскальзываясь на булыгах, смотрел по сторонам. Вдыхал чистый, "мокрый" воздух. Вкусный, морской малость… Что-то его беспокоило… Вспомнил: один, а после и другой человек посмотрели на него как-то… испуганно ли? Недоумённо? Кто поймёт этих японцев? "Надо быстрее-таки отсюда улепётывать. Может, сюда, за эти развалины, спрятаться и "уйти" в Испанию? Или в пещеру?" Валентин свернул за угол. Шаг, другой. И, в который уже раз, поскользнулся. Ему повезло. Мимо, в известном прыжке, пролетел… Ну, кто? Каратэка? Ниндзя? Этот попрыгунчик уже извернулся лицом к нему и вновь прыгнул. Со скоростью похвальной. Если бы только не пытался ударить Валентина! Почти паникуя, Валентин "открыл" экран, прыгнул в него. Море! Сознание, или подсознание открыло новый экран, в воздухе он упал на шкуры в пещере. На роскошное упругое ложе. Глянул в сторону. Ага, Аояги таращится на него с испугом. "Я бы тоже пялился". Несколько секунд. Не зря он тренировался в "прыжках".
 - Всё хорошо, всё хорошо, коза.
 Подошёл к столу, с его изобилием. Отвлечённо подивился его размерам. Навалено всякой снеди. Хотел поразить девчонку что ли? Так не эту же. Налил армянского коньяка, выпил, как компот. Даже, кажется, причмокнул.  Взял фрукт какой-то. А из памяти что-то просилось наружу. Поудобнее устроился в кресле, "просмотрел" то место. А после… Куда он летел? В море? В океан? Мысленно, как и всегда, конечно, отдал приказание… А скорее – ощущение того места. Ну, море. Или – океан, без разницы. "Повертел" панораму. И увидел тёмное пятнышко. "Скачок" камерой. В этой громаде воды, в этой водной пустыне плыл человек. Этот "попрыгунчик". Надо же! Ага! Это как же он не разбился?! Валентин разглядывал лицо парня. Посмотрел под водой на его тело. Одежды не было. В набедренной повязке. Или это такие трусы национальные? В них что-то, справа и слева, оттопыривается… техногенное. Предметы некие. Японец грёб экономно. Замкнутое выражение лица, довольно симпатичного. "Утопить его что ли? Шо оно такое? Откуда взялось на мою голову?" – подумал с украинским акцентом. "Уронил" перед ним, метрах в двух, полупустую бутылку с водой. "Ботвей Тоо" что ли…  в пятилитровой таре. Пусть попьёт. Воды-то вокруг нет, ха! Японец и вправду попил. Крепко завинтил крышку и уже из рук не выпускал. Чуть позже появился шнурок, и парень прикрепил к себе эту дополнительную плавучесть. Валентин с подозрением посмотрел на шнурок этот. В киношках такими душили нехороших людей. Или хороших. Похоже. Заметил, что Аояги тоже смотрит на экран. "А, плевать!" В руках её ни камня, ни чего-то увесистого не наблюдалось. Указал на вазу с фруктами – принеси. Выбрал сочную грушу, "бросил". Пловец не побрезговал, съел.
 - Что же мне с тобой делать?"
Аояги заговорила, заспешила. Наверное, поняла его интонации. Сложила ладошки перед грудью. Ага. Он отключил экран, подумав о её бело-розовом теле. Потянул низ рубашечки вверх. Девчонка неохотно стала обнажаться.
… Сбросил напряжение, уступая ещё и выпитому коньяку… Аояги заспешила, стала одеваться. А Валентин подумал: а вдруг там акула? Акулы появятся. Ну, что же… опыт имеется. "Стащил" на той же базе, той же конторы, спасательный плот, "столкнул" в экран невдалеке от пловца-прыгунца. Плот развернулся-наполнился газом. Маячки должны включиться. Аояги вновь что-то затараторила. Показывала пальцем.
 - Без тебя знаю!
Валентин буркнул, сбрасывая в плот со стола еду, напитки, без разбора. Одеяла, подушки – не жалко. Аояги уже оделась – дел то! – показала на себя, на плот. "Ну и ладно, никто им не поверит!" Шлёпнул по задику "шагнувшую" в плот. Посмотрел на подплывающего парня. Посмотрел, как кинофильм, на дальнейшее. "Плывите, голуби мои, ненормальные. Да и я… таков. И чего я прицепился к японцам?"
                ***
Им повезло с погодой и с лайнером.
                ***
Посмотрел, чем занимается Шурка. Любовница. Ходила беременная, важная и "плевала на всех с высокой колокольни". Мать, занялась автомобилизмом. Надо будет посетить её ночью. Будет у Шурки брат, или сестра. Ничего!
Путешественнице по снам "подбросил" в холодильник морепродуктов. Еле втиснул в морозилку ноги крабов, расстарался количеством. Там, где взял, заплатил, по совести.
Отыскал любительницу Египта и прочих заграниц. В Голландии. А.Н. бродила по улицам "Походил" с нею и её приятелем. Не-а. Это не его страна. Тут как будто ничего не случается. Случается, конечно, что-то. Но не тогда, когда он смотрит. Архитектура? "Пошарил" по старинным зданиям, на предмет того клада. Такого… Ага, как же!
                ***
Дальше читателю будет не интересно. Некоторым. Немного.
Черниговщина привлекала его всё больше. "Летал" кругами, смотрел. Во-он в тех краях, по семейному преданию, жили его предки. Прабабка, прадед. "Походил" по улице, испытывая грусть от разрухи и запустения. "Взлетел" над селом. Направился к своему Черниговскому приобретению. "Летел", смотрел неторопливо. На подлёте, сравнительно неподалёку, вновь увидел… бывший колхоз. Гиль запустения. Но – не смешно отчего-то. "Походил" по селу. Увидел что-то вроде правления. "Заглянул". Сидит мужчина, прилично одетый, смотрит, считает… Печально подпирает голову. Валентин "ушёл" в коридор, постучался, вошёл в комнату а ля натюрель. Поговорил с Василием Ивановичем, хозяином, так сказать, окружающего постсоветского убожества. Он проникся искренним интересом Бесина, откровенно рассказал о замыслах – невыполнимых, о состоянии дел на селе. Наверное, ему хотелось поплакаться в жилетку, как говорят в народе. Постороннему, внимательному человеку. А Валентин уже знал, что хочет от этого всего. Пора думать с размахом! И делать. О! Пора приобретать "свой" продуктовый центр.  экологической пищи. Намекнул Василию Ивановичу на его, Валентина, горячую заинтересованность. Не его, конечно, а группы более высоких господ-товарищей. Желающих вложить инвестиции с долгосрочной перспективой. Составили список первоочередных задач из пяти пунктов. А что? Другиня с его сестрой птичник-прудик затеяла? А Валентин – колхоз-совхоз восстановит. Это дело!
Через десять дней в селе всё кипело. Ей-богу! Он хвастался рассказчику своими удачными придумками, своей предприимчивостью… Но мы-то понимаем, что главный "толкач" – деньги. Большие и регулярно поступающие! Эх, рассказать бы! Как люди повеселели, как стал народ возвращаться на малую родину. Как село помолодело, очистилось. Как Майя пропустила через свой "рентген" массу людей, определяя их профпригодность. Как поехали фуры с разнообразными грузами… Но у нарратора – иная задача. А это восстановление, это  он будет упоминать мимоходом. Когда придётся. Зачем он там проводил своё некое время? А затем, что слишком скользил по жизни. Как бабочка порхал с цветка на цветок в поисках удовольствий. Да ещё и так, что всё окружающее ему уже казалось иногда нереальным. Как сны, в которых всё непременно сбывается. Чувствовал, что внутри его что-то меняется. А что? К добру или к худу?
                ***
Появились желающие прибрать это "экономическое чудо" к рукам. Валентин наблюдал, изучал псевдо контрагентов. Не знали они, с кем связываются. А узнают! И больше всего его раздражал некий (а как ещё вежливо сказать?) Николай Викторович. Этот сладкоречивый мастер появлялся в ключевых местах, смотрел, восхищался. И потихоньку становился своим человеком. Выдавал умные советы. Пытался заглядывать в любые документы. Некоторые люди в правлении уже вполне доброжелательно выслушивали его. Соглашались. А что? Хорошая идея – акционирование. Не просто – колхоз. А акционерное общество! Акции, дивиденды… Голова кружится. И чувствуешь себя особой значительной – акционер!
                ***
Ох, и старались же сёстры! Особенно Тана. Все эти её "дебеты-кредиты" успешно проплачивали счета текущих работ. Василий Иванович проявил завидный "аппетит", подсовывая новые и новые "желания", полезные для села и колхоза.
                ***