Темный паладин. Глава 10

Барашек резко сел, еще не совсем понимая, что его разбудило. Вокруг было темно, хотя в дверную щель пробивался тусклый свет, который говорил о том, что день еще не наступил. Тем не менее, на улице было очень шумно. Слышались громкие властные выкрики людей, ржание лошадей, бряцание оружия и перекрывающий все эти звуки звонкий голос:
– Тишину прорезал крик Кукушки,
 А в ответ запел, проснувшись, Дрозд.
 Вот в их разговор вмешалась Иволга.
 Вот раздался треск –
 Это идет Медведь…
– Заткнись! – крикнул кто-то грубым голосом, прервав декламатора. – Где ты тут медведей увидел?! Здесь и кукушку-то не найдешь, а ты еще и медведей сюда приплел! Достал уже со своими стихами!
– Ах, как грубо! – ответил «звонкий голос». – Ведь это был полет моей фантазии –  неудержимой, бурной, парящей в облаках! Конечно, такие приземленные люди, как вы, не могут оценить настолько высокое произведение искусства... Мое изящество и утонченность не принимают столь грубой формы обращения со мной! И это в тот момент, когда моя душа открыта для Космоса! Соберите мне цветов! Я хочу сплести венок!
– Заткнись!!! – прервал его все тот же «грубый голос». – Еще хоть одно слово, и я вставлю тебе кляп!
Заинтересовавшись этим разговором, Барашек поднялся, тихо подошел к двери и, осторожно приоткрыв ее, выглянул на улицу. В предрассветном сумраке сложно было что-то нормально разглядеть. К тому же все самое интересное загораживал дом. По звукам, доносящимся из-за дома, было похоже, что там целый отряд, но никого из них не было видно. Встревоженный паладин подумал о том, что неплохо было бы разбудить своих товарищей – на всякий случай! – и, прикрыв дверь, на цыпочках побежал к ним. В это же время на улице вновь прозвучал звонкий голос, который на этот раз был настроен весьма решительно:
– Вы не имеете права затыкать мне рот! Нельзя заставить замолчать поэта! Я уйду от вас, раз вы не цените мое высокое искусство!
– Кто ж тебе разрешит! – насмешливо воскликнул все тот же «грубый голос».
– А вы не сможете меня остановить! – закричал «звонкий голос». – Видите, веревки я уже развязал!
– Стой! Куда?! Ловите его! Не дайте ему уйти!
Послышался шум. И он неотвратимо приближался к конюшне. Заторопившись,  Барашек в полутьме споткнулся обо что-то и, потеряв равновесие, упал прямо на эльфа. К счастью, он успел подставить руки и почти того не придавил… Но от этого эльф сразу проснулся и, вскрикнув, попытался столкнуть с себя паладина. Это у него не получилось, так как Барашек был слишком тяжелым, и он застонал от напряжения. Проснувшийся и еще мало что понимающий Маржелек вскочил и замер, глядя на своих товарищей. Представшая перед ним сцена шокировала его: лежа на Мэнзэ и опершись на руки, Барашек смотрел эльфу в лицо, а Эллюниум нежно прижимал руки к груди паладина и, немного откинув голову назад, постанывал.
– Чем это вы тут занимаетесь?!! – в ужасе вскричал Маржелек и, схватив паладина за шиворот, попытался оттащить его от Мэнзэ.
Барашек, который к тому времени наконец-то почти поднялся, снова потерял равновесие и начал падать, ухватившись за Маржелека. Пытаясь удержаться на ногах, оруженосец вцепился в паладина, и они вместе упали на пол. К счастью, Маржелек оказался сверху, что спасло его от увечий. 
В этот момент дверь скрипнула и отворилась, осветив конюшню лучами утреннего солнца. В дверях стоял молодой, среднего роста человек, с длинными тонкими ногами. Замерев, он звонким голосом произнес:
– О-о-о! Простите, я, похоже, помешал вашему досугу…
Он сделал шаг назад и закрыл дверь. Но через секунду дверь снова распахнулась. Молодой человек заскочил внутрь, захлопнув ее за собой, и, схватив первый попавшийся подходящий предмет, подпер дверь. После этого он облегченно вздохнул и произнес:
– Прошу извинить меня за то, что я вторгаюсь в вашу обитель… но у меня просто нет другого выхода! Не обращайте на меня внимания! Продолжайте свои любовные игры! Это так романтично! – он изящно взмахнул рукой и отвернулся.
Барашек сбросил с себя Маржелека, вскочил на ноги и закричал:
– Тут не было ничего подобного! Мы просто упали!
Маржелек, который тоже вскочил на ноги, тыкая пальцем в Барашка, завопил:
– А с эльфом, с эльфом что у вас было?! Тоже, скажешь, просто упал?!!!
– Я просто хотел вас разбудить! – возмущенно закричал в ответ Барашек.
– Не надо нас так будить!!! – в голос заорали Эллюниум и Маржелек.
– Я просто споткнулся! В темноте и сагаша не видно было!
– Нечего врать! – со злостью перебил его оруженосец. – Я видел! И ты, Мэнзэ, тоже врешь! Я же видел, что ты не был против!
– А! Значит, я был не против! Что ж ты тогда не оставил нас в покое?! Ревнуешь? Тоже хотелось? Особенно после того поцелуйчика, который у вас был? – эльф ехидно и злобно захихикал.
– Что?! – вскричал Маржелек. – Это он, знаешь ли, тебя, а не меня хотел спящего поцеловать!
– Когда?! – повернувшись к Барашку зарычал эльф. – Когда это было?!
Паладин молчал в полном ступоре, не зная, что ответить или сделать. Он понял одно: тучи над ним сгущаются, и помочь ему может только чудо. И чудо пришло в образе солдат, которые начали ломать дверь в конюшню.
– Выходи, Уилфилштерн! Мы все равно до тебя доберемся! И все, кто там вместе с ним, тоже выходите с поднятыми руками!
Все четверо товарищей по несчастью замерли. Потом Мэнзэ и Маржелек переглянулись и спросили:
– А кто там ломится?
Барашек с облегчением вздохнул и ответил:
– Вот поэтому я и хотел вас разбудить. Сюда приехал какой-то отряд. Я думал, мы успеем скрыться, пока они нас не нашли. Но я не знаю, ни сколько их, ни кто они.
– На этот вопрос, друзья мои, могу ответить я! – вмешался молодой человек, которого, похоже, звали Уилфилштерн. – Их десять человек. И это второй взвод пятого отряда быстрого реагирования инквизиции, под командованием Штрауса фон Бубельштерна.
– И что они здесь забыли? – спросил эльф.
– Они везли меня для допроса в твердыню инквизиции, – ответил Уилфилштерн. – А здесь у них пост смены лошадей.
В этот момент снаружи раздался громкий голос:
– Я считаю до десяти! Если к тому времени вы еще не откроете дверь, то мы ее сломаем! И тогда я не отвечаю за вашу сохранность! Один!
Маржелек с Мэнзэ, повернувшись к Барашку, в голос спросили:
– Что будем делать, командир?!
– Два!
– Быстро грузите вещи на лошадей! Будем пробиваться!
– Три!
Оруженосец и эльф с неимоверной скоростью начали собирать вещи, которых, к счастью, было не так уж много.
– Четыре!
– Это решение мне по душе! – с воодушевлением воскликнул молодой человек, обращаясь к Барашку. – И если у вас найдется какое-нибудь оружие, я встану плечом к плечу с вами в этой битве!
– Пять!
Маржелек и Мэнзэ начали грузить вещи на лошадей, а Барашек подошел к поклаже и, взяв один из мечей, которые им притащил старикашка (на всякий случай!), протянул его Уилфилштерну.
– Шесть!
Оруженосец с эльфом почти закончили погрузку вещей, а Уилфилштерн, пару раз взмахнув мечом, подвязал ножны к поясу и приготовился к бою.
– Семь!
Наконец все приготовления были закончены.
– Что дальше? – шепотом спросил Маржелек.
– Как только он досчитает – выходим, – ответил паладин.
– Восемь!
– Я иду первым, – продолжил Барашек, – за мной ты, Маржелек, потом – вы двое. Вы отвечаете за лошадей, так что осторожнее. Мы постараемся расчистить вам путь, но, скорее всего, вам тоже придется сражаться.
– Девять!
Все приготовились. Барашек вытащил меч и встал напротив двери.
– Десять!
Как только прозвучала последняя цифра, Барашек вышиб плечом дверь вместе с петлями и выбросил ее наружу, выбежав в освободившийся дверной проем. Дверью кого-то придавило. Похоже, это был командир инквизиторов. Не обращая на это внимания, Барашек пробежался прямо по двери и, ударив плашмя мечом, отбросил двоих, стоящих справа, к стене. Они повалились. Один из них ударился головой об стену и потерял сознание.
Маржелек, выбежавший следом, пинком откинул того, что стоял слева от двери, и они вместе с Барашком кинулись вперед на врагов. Следом за ними, забыв о том, что он должен охранять лошадей, несся Уилфилштерн, выкрикивая на бегу:
– Вперед! За Императора! За Родину!
Шестеро инквизиторов, которые пока еще не пострадали, немного отступили, не ожидая такого отпора от тех, кого они считали загнанными в ловушку. Воспользовавшись их замешательством, Барашек кинулся в атаку. Маржелек и Уилфилштерн следовали за ним. На каждого из них получилось по два противника. Бой был не совсем честным, но, похоже, всех это устраивало. Эльфу тоже досталось два противника, так как те двое у двери, которые не были выведены из строя, уже поднялись. Ими и занялся Мэнзэ, чтобы они не напали на друзей со спины.
В предрассветной тишине зазвенел металл. Паладину все это было привычно, и он, не чувствуя никакой тревоги за себя, атаковал противников. Его противники с трудом успевали отбивать шквал ударов, которыми он их осыпал. Но Барашек очень беспокоился за Маржелека, для которого это был первый настоящий бой, и поэтому, сражаясь, старался держаться поближе к оруженосцу, чтобы в случае чего придти к нему на помощь.
Маржелек нервничал. Ему было сложно сосредоточиться на противниках, поэтому он делал много лишних движений. Он знал, что ему нужно успокоиться, и тогда все будет нормально. Но ведь раньше он никогда не сражался в бою, в котором его могли ранить или даже убить, поэтому это не так-то просто было сделать! Тем не менее, его противники не могли справиться с оруженосцем, и им даже понемногу приходилось отступать.
Мэнзэ был спокоен и не делал лишних движений. Сражался он двумя кинжалами. Один из них, подаренный Барашком, был для него чем-то вроде короткого меча, а второй, который дал ему старикашка, точно подходил ему под руку. Его противники, поняв, что его защиту не пробить, кружили вокруг, пытаясь найти слабое место. Несколько раз кто-нибудь из них пытался атаковать лошадей, чтобы заставить эльфа открыться и дать шанс второму нанести удар. Но эльф пресекал все попытки это сделать, в то же время не давая никакого шанса ударить и себя. Мэнзэ выжидал момента для атаки.
Справа от Барашка сражался – и сражался спокойно и весело! – Уилфилштерн. Он оказался очень умелым бойцом, хотя по его виду нельзя было даже подумать, что он умеет сражаться. Он с легкостью сдерживал своих противников, при этом читая стихи, что приводило инквизиторов в полное бешенство.
– Звон мечей в предрассветной тиши,
   Словно цокот копыт по льду на межи!
   Ярость в битве, спокойствие в сердце,
   Настоящие воины, как перцы, –
   Жгучие, красные, очень опасные!
   Будь осторожен с ними везде,
   А то размажет дверь по земле!
И в том же духе… Не замолкая ни на минуту!
Некоторое время в этом противостоянии сохранялся баланс. Но потом перевес оказался на стороне паладина и его маленького отряда. Все произошло практически одновременно. Барашек, поймав меч одного из противников на гарду и увернувшись от удара второго инквизитора, кулаком выбил из первого сознание. А потом, развернувшись ко второму, нанеся несколько сильных ударов, от которых у того начали неметь руки, ловким движением выбил у него меч и пинком отправил его к ближайшей стене, которая, к счастью, выдержала эту встречу.
В это же время Мэнзэ, уклонившись от очередной атаки своих противников, сбил одного из них с ног подсечкой, а второму воткнул оба своих кинжала в ноги. Раненый инквизитор, вскрикнув, повалился. В тот же момент эльф подскочил к инквизитору, который пытался подняться после подсечки, и ударил его ногой в голову. Откатившись в сторону, тот немного потрепыхался и затих.
Почти в то же самое время Маржелек, увидев брешь в защите одного из врагов, сделал выпад и ранил его в правую руку. Инквизитор выронил меч. И в ту же секунду  Маржелек понял, что не успевает увернуться от удара второго противника. Судорожным движением он попытался отбить меч инквизитора в сторону, но его слабая попытка не увенчалась успехом. Зажмурившись, оруженосец ожидал удара, но вовремя подоспевший Барашек гардой своего меча отбил клинок противника в сторону. И в следующую секунду колено паладина впечаталось в живот инквизитора. Того не спасли ни кольчуга, ни обшитый пластинами сюрко. Он упал, согнувшись в три погибели и пытаясь вздохнуть. Раненый Маржелеком инквизитор поднял левую руку, показывая, что сдается.
Единственным, кто еще сражался, остался Уилфилштерн. Но, похоже, он не торопился заканчивать бой, получая от него удовольствие. Его противники и раньше понимали, что у них нет никаких шансов, а после того как все их товарищи были повержены, они просто бросили оружие и подняли руки, показывая, что сражаться больше не будут и сдаются на милость победителя.
– Что ж, похоже, все кончено, – сказал Барашек, вложив меч в ножны. – Теперь быстро уходим.
Эльф и оруженосец, который все еще был под впечатлением от того холодка смерти, который успел почувствовать во время этого боя, сели на лошадей. Барашек тоже направился к своей лошади. Уилфилштерн, несколько растерянный, остался стоять посреди улицы, которая еще недавно была полем боя. Недоуменно оглядевшись по сторонам, он окликнул паладина:
– Извините, сударь, но вы не подскажете, что же мне теперь делать?
Барашек, уже вставивший к тому времени ногу в стремя, оглянулся на Уилфилштерна и, пожав плечами, ответил:
– Я бы на твоем месте постарался оказаться как можно дальше отсюда к тому времени, как командир придет в себя.
– Нельзя ли мне тогда хотя бы некоторое время ехать вместе с вами? Все-таки вместе безопаснее! – с дрожью в голосе и с мольбой во взгляде воскликнул молодой человек. 
Услышав эти слова, Маржелек нервно прикусил губу и, наклонившись с лошади, зашептал паладину, стараясь, чтобы никто не услышал:
– Барашек, ты же не собираешься подобрать еще одного бродячего пса?! И того, который с нами едет, вполне достаточно!
Эльф позеленел от возмущения и что-то зашипел Маржелеку. Тот выпрямился, и они начали вполголоса переругиваться. Но Барашку их препирательства были совершенно неинтересны, поэтому он, не обращая на них внимания, сел в седло и, повернувшись к Уилфилштерну, сказал:
– Можешь ехать с нами, но нам надо торопиться, у нас мало времени.
Широко улыбнувшись и быстро поклонившись, молодой человек со всей скоростью своих длинных ног бросился к лошадям инквизиции. Вскочив на белого крупного жеребца, который сразу выделялся среди других, Уилфилштерн замер, удивленно глядя на поводья, привязанные к столбу. Потом, хлопнув себя по лбу, он соскочил на землю, отвязал поводья и, снова усевшись в седло, направил лошадь вслед за Барашком, маленький отряд которого уже выезжал из деревушки.
Как только Уилфилштерн их догнал, Барашек пустил коня в галоп, и вся пестрая компания последовала за ним.


***
Четверо всадников скакали на запад по бескрайней степи, которая лишь с левой стороны упиралась в отроги гор, которые они вчера проезжали. Погони пока не было видно, но Барашек знал, что как только командир инквизиторов придет в себя, ее не избежать, и поэтому старался увести свой отряд как можно дальше. Но в то же время Барашек боялся далеко отходить от гор, так как не был уверен, что не заплутается в степи. В Темной империи не было степей: горы, леса, болота, а даже там, где не было лесов или болот, все равно росли деревья и кустарники. Степной простор давил на паладина своей необъятностью и какой-то безликостью. От этого он чувствовал себя потерянным и сбитым с толку.
– Эй, Барашек! – прозвучал недовольный голос Маржелека. – Почему мы едем не в ту сторону? Почему возвращаемся обратно?
– Оруженосец! Первое правило воина гласит: враг не должен знать твоих намерений! – наставническим тоном ответил паладин. – Именно поэтому мы едем в обратную сторону – чтобы сбить противника с толку. Они не должны знать, куда мы по-настоящему направляемся.
– Но если мы туда поедем, то мы попадем в Эльфийский лес! – вмешался в их разговор Уилфилштерн.
– Да ничего страшного, – криво усмехнулся Мэнзэ, – бывали мы в вашем Эльфийском лесу! Утоме нас отпустили… проводили… платочками помахали… пожелали нам никогда не возвращаться…
– Ах! – прикрыв рот рукой, смущенно сказал Уилфилштерн. – Простите! Я сказал, не подумав! И правда, какая опасность может вам там грозить?
– Это на что ты намекаешь?! – в голос возмутились Маржелек и Эллюниум.
– О, я не хотел вас обидеть! Если вы не хотите, чтобы об этом кто-нибудь узнал, я буду молчать, как рыба! Но от меня вы можете не таиться, поверьте мне! Я знал многих подобных вам людей. В этом нет ничего предосудительного, на мой взгляд. Почему большинство людей не понимают эту благородную мужскую любовь, товарищество душ и тел, которое бывает только у настоящих воинов, закаленных в битвах, прошедших через огонь и воду и понимающих женское непостоянство?!
– Ничего такого между нами нет! – закричал Маржелек. – И тот поцелуй совершенно ничего не значил! Он просто… просто..
Уилфилштерн с понимающей мягкой улыбкой посмотрел на оруженосца и открыл рот, чтобы что-то сказать, но Барашек не дал ему это сделать. Окинув строгим взглядом свой отряд, он сказал:
– Хватит споров! Сейчас для этого не время! – и, бросив взгляд на Уилфилштерна, добавил. – Ты ничего о нас не знаешь, поэтому советую пока воздержаться от замечаний!
Нисколько не смущенный этой отповедью, Уилфилштерн привстал на стременах и взволнованно произнес:
– И правда, господа! Ведь мы еще не представились друг другу! Давайте, прямо сейчас исправим эту ошибку! – слегка поклонившись, он представился. – Клод Уилфилштерн, странствующий бард и стихотворец, к вашим услугам! И поверьте, нет никого, кто мог бы сравниться со мной в этом изящном искусстве! К тому же я прекрасный рассказчик, так как у меня очень хорошая память. И еще я прекрасный наездник, неплохо обращаюсь с оружием, стреляю из лука и арбалета, прекрасно плаваю, знаю множество наук: математику, словесность и письмо, риторику, географию… И множество других наук. Вы знаете, друзья, науки даются мне легко, я быстро осваиваю новые знания. А, совсем забыл! Я знаю несколько языков…
– Что ж, мы поняли, как много ты умеешь, – прервал его Барашек, – но позволь и нам представиться!
– Конечно, конечно, друзья мои! – воскликнул бард.
Во время этого разговора лошади, почувствовав, что всадники совершенно не обращают на них внимания, перешли на медленный шаг, а потом практически остановились, пощипывая на ходу травку. Они были рады, что им выпала возможность перекусить, так как утром никто и не вспомнил о том, что их надо покормить.
После некоторого молчания Барашек произнес:
– Мальтиус Вар Не Гонгот виконт де Мандебес, к вашим услугам.
– Мандебес? – с некоторым удивлением повторил Клод Уилфилштерн. – Если не ошибаюсь, то эти земли находятся в Темной империи Адалон?
– Да, вы совершенно правы, – кивнул паладин.
Бард, который никогда не видел никого из Темной империи, с нескрываемым любопытством, как некую диковинку, начал разглядывать Барашка. Барашку даже стало как-то не по себе от этого взгляда, но он не подал виду. Неизвестно, как долго продлилось бы это «разглядывание», если бы не вмешался Маржелек. Гордо вскинув голову и подбоченившись, он произнес:
– Виконт Маржелек фон Клюн Хедрикейл из благородного и великого рода Хедрикейлов!
– О! Потомок древнего великого рода, овеянного славой и вошедшего в легенды!!! – воскликнул Клод. – Ваш род ведет свое начало от младшего сына маршала Вердиуса Мон Те Зехедрикела, служившего щитом и мечом первой империи, победившей эльфов и гномов! После войны Богов, разделившей Великую империю на Светлую империю Вэшкил и Темную империю Адалон, род младшего сына примкнул к Темной империи и стал одним из величайших родов Адалона, а ветвь старшего брата – Мон Те Зехедрикел – осталась верна Светлому императору и до сих пор является опорой и поддержкой императорского трона, – вдруг он замер и, легонько хлопнув себя по лбу, произнес. – Простите меня великодушно, я слишком увлекся! Ведь еще не все представились!
– Что ж, я рад, что обо мне наконец-то хоть кто-то вспомнил, – проворчал эльф. – Позвольте представиться: ветвь Древа Осии Эллюниум Мэнзэ.
– Мне очень приятно с вами познакомиться, – слегка склонив голову, торжественно произнес бард. – Я запомню ваши имена. Надеюсь, они еще не раз прозвучат в моем присутствии.
– Ну-ну, запомни! – усмехнулся эльф. – Хорошенько запомни! Мое имя ты еще не раз услышишь!
В этот момент Барашек заметил, что они почти стоят на месте, и, выругавшись, легонько постучал свою лошадь по голове:
– Мышка! Ты что, совсем сдурела? Нашла время, когда жрать! За нами ведь погоня, забыла?! – затем он повернулся к барду и спросил. – Кстати, Клод, ты говорил, что хорошо знаешь географию? Тогда, может быть, подскажешь, куда нам лучше ехать, чтобы оторваться от инквизиции? К сожалению, я совершенно не ориентируюсь в этой степи…
– С удовольствием! – оживился Уилфилштерн, огляделся по сторонам, а потом произнес. – Хотя, конечно, это зависит от того, куда вам именно нужно попасть…
– Мы едем в Дарсвилл, там мы должны встретиться с одним человеком.
Замерев и глядя куда-то в пустоту, бард начал говорить ровным голосом:
– Как я понимаю, вы хотите, сбив своего преследователя с толку, сделать крюк и снова вернуться на дорогу в Дарсвилл… Легче всего это сделать, если поехать в сторону Корабельного леса. Потому что если ехать на северо-запад, мы окажемся в более обжитой части этих земель. Там достаточно много деревень, нормальные дороги, по которым ездит довольно много людей, поэтому нам будет легко раствориться среди них. Тем более, там проходит торговая дорога, которая ведет прямо в Дарсвилл.
Барашек задумчиво кивнул и сказал:
– Что ж, думаю, нам это подойдет. Показывай дорогу!
Приподнявшись в стременах, Уилфилштерн жестом показал направление и с воодушевлением крикнул:
– За мной, друзья мои! Я вижу: впереди уже брезжит свет Свободы!
Барашек, Маржелек и Мэнзэ, сорвавшись в галоп, последовали в указанном направлении, оставив барда позади.
– Эй! Подождите меня! – закричал он и поспешил за ними.



***
Вечером усталые путники, скакавшие весь день без остановки и отдыха, наконец-то устроили привал посреди необъятной степи. К сожалению, найти достаточно топлива для нормального костра им не удалось, поэтому их ужин состоял из сухого пайка: сухарей, сыра и копченого мяса. Наскоро поужинав, они разлеглись вокруг костра, пытаясь согреться. Двигаться никому из них не хотелось.
– Что-то по сравнению с днем как-то холодно стало, – укутываясь в плащ и стуча зубами, сказал Маржелек.
– Ну, это же степь, – лениво произнес бард, лежащий на плаще и укрытый двумя одеялами. – Но зато, посмотрите, как хорошо здесь видны звезды, яркие и незамутненные огнями города! – внезапно вскочив, он громким голосом торжественно сказал. – Экспромт! – и начал декламировать:
Луна замерцает, и звезды зажгутся.
И я погуляю под небом красивым.
Увижу те звезды и стану счастливым.
Ты знаешь, какое бывает блаженство,
Когда ты гуляешь под небом красивым.
Вокруг все меняет луна своим светом.
Окрасит деревья белым и желтым,
И озеро тоже окрасит белым,
Траву в голубой цвет окрасит повсюду!
С интересом прислушиваясь к его декламации, все даже немного приподнялись. Когда бард замолчал, эльф снисходительно усмехнулся и сказал:
– Неплохо, конечно, но что-то не вижу тут ни деревьев, ни озера. Откуда ты вообще их взял?
– Это неудержимая фантазия поэта! Как ты не понимаешь?! Нельзя сдержать ее, когда творишь! – несколько обиженно, но в то же время воодушевленно ответил Клод.
– Фантазия фантазией, но я предпочитаю реальность, – буркнул эльф и отвернулся от барда.
– Я устал от реальности… – тихо пробормотал Клод.
После этих слов он снова улегся, закутавшись в одеяла.
– А мне стихотворение понравилось, – окинув взглядом свой небольшой отряд, сказал Барашек. – Такое душевное, сразу видно – от сердца идет. И про луну так красиво сказано. Она ведь, и правда, меняет все вокруг. Все становится каким-то таинственным, сказочным… Я тоже всегда восхищаюсь лунным светом, бегущим дорожкой по воде, словно тропинка, уводящая в небеса, зовущая в сказочную страну снов…
Как Маржелек, так и все остальные уставились на Барашка.
– Ну, ты даешь! – пораженно сказал Эллюниум.
– Если честно, я от тебя такого не ожидал… – немного растерянно и в то же время восхищенно прошептал Маржелек.
Бард резко сел и восторженно захлопал в ладоши:
– Это было прекрасно! Наверное, вы тоже пишете стихи! Как я рад, что здесь, в такой глуши я встретил настоящего ценителя поэзии! 
Барашек покраснел и смущенно засопел.
– Да нет, я в стихах не силен… Пытался когда-то, но ничего хорошего из этого не вышло… Все-таки я воин, а не поэт… Вот чужие стихи… почитать или послушать – это мне всегда нравилось…
– Ну, не каждому же быть поэтом, – успокоил его Клод. – Главное, что вы понимаете стихи, а это уже прекрасно!
Барашек еще больше смутился и, не глядя на барда, пробормотал:
– Да ладно, чего уж там… И не надо называть меня на «вы»! Я же не такой уж и старый…
– А как мне вас, – простите, тебя – называть? Виконт? Мальтиус?
– Называй меня Барашек, меня так все называют…
– Барашек?! Как мило! – захлопав в ладоши, засмеялся Уилфилштерн. – Еще никогда я не видел воина с таким милым именем! Мне встречались воины с именами такими, как Вепрь, Буйвол, Кашалот, Медведь… Но Барашек!!! Это так трогательно! Сразу вспоминается мой дом, семья. Знаете, друзья, я родился в хорошей семье и получил хорошее образование. Но, к сожалению, я получил мало родительской любви и ласки. Моя матушка умерла, когда я был еще совсем крошкой. И я ее совсем не помню… А мой отец всегда был занят делами и уделял мне очень мало внимания… Год назад он покинул этот мир… Единственным моим родственником, который уделял мне внимание, был дядя. С ранних лет моей жизни он всегда был рядом со мной. Он учил меня ездить на лошади, обращаться с оружием. Мы с ним ездили на охоту. Но, к сожалению, последние несколько лет он тоже был сильно занят и не мог часто приезжать в наши края. Я был полностью предоставлен самому себе… Поэтому я и решил стать бардом, чтобы повидать мир и найти свое место в жизни.
– И какое же место в твоей жизни занимает инквизиция, от которой мы тебя случайно спасли? – ехидно спросил эльф.
– О, это длинная история, – задумчиво подперев голову рукой, сказал бард. – Путешествуя, я оказался в Дарсвилле. Я бродил по городу, осматривая достопримечательности. Наконец я добрался до главной площади города. Я уже был наслышан о ее красоте, поэтому давно хотел ее посетить. Стоя посреди нее, я понял, что ее красота ничуть не была преувеличена. Когда вы, друзья мои, доберетесь до Дарсвилла, советую вам обязательно посетить эту площадь – поистине произведение великого искусства! Я стоял напротив величественного здания Священной Инквизиции и любовался превосходными фресками и барельефами. Вдруг мимо меня два молодых инквизитора протащили ведьму. Ну, по крайней мере, я думаю, что это была ведьма, иначе, зачем бы ее тащили инквизиторы. Она была совсем старой, и я подумал, что, скорее всего, она уже и колдовать-то не может, если когда-то и могла. Она была такой старой, что, думаю, вряд ли помнила хоть одно заклинание, если разум вообще еще не покинул ее. Мне показалось, что бедная старушка совсем не понимает, куда ее тащат, потому что она даже не сопротивлялась. У нее был такой вид, что ее душа вот-вот уйдет к Богам и без помощи инквизиторов… Пока я размышлял о судьбе этой старушки, мимо меня протащили еще одну ведьму. Она была совсем молодой, почти ребенок. Она отбивалась, кричала, звала маму и пыталась укусить инквизиторов. Они смеялись… Я подумал, как может такой ребенок уже быть вместилищем зла?! Мне казалось это невозможным, но инквизиторы думали иначе… Не успели они затащить в двери эту девочку, как появились третьи инквизиторы, которые вели молодую красивую девушку. Я хорошо запомнил ее глаза… Яркие изумрудные глаза… И такие печальные… Она держалась достойно, ее не приходилось тащить… Руки ее были связаны, на ногах – колодки, но она шла, гордо подняв голову и не обращая внимания на то, что происходило вокруг. Именно тогда у меня в голове зародился экспромт. И я, не выдержав, прочитал его, стоя на площади перед зданием Священной Инквизиции. Конечно, это было всего лишь начало большой поэмы, посвященной инквизиции, поэмы, которую я собираюсь когда-нибудь написать и издать. Но, к сожалению, инквизиторы, оказавшиеся поблизости, не оценили ее красоту, и я отправился под строгим конвоем вслед за ведьмами…
– И что же там было такого в этом стихотворении, что тебя сразу схватила инквизиция? – с любопытством спросил Маржелек. – Не думаю, что они хватают первого встречного и тащат в свои застенки.
– Именно такое впечатление у меня и сложилось, пока я стоял на площади. Я даже подумал, что такими темпами они перехватают всех женщин и утащат к себе, и тогда в нашей Империи не останется ни одной. И что же тогда мы будем делать? Возможно, в этом и есть их страшный план – они всех оставят себе! Только зачем тогда им старушки? Их бы могли и оставить, они все равно бесполезны! Хотя, может быть, у них там есть кто-нибудь с извращенными вкусами?.. Но это слишком даже для инквизиторов! – потрясенный и смущенный такими словами Маржелек натянул плащ на голову. Заметив это, бард слегка улыбнулся и сказал. – Но вы спрашивали, что же в этой поэме. Давайте, я прочитаю вам небольшой отрывок из того, что прозвучало на площади. Если вам понравится, я прочитаю дальше.
О, инквизиция! Хвала тебе и слава!
Кого могла – ты всех уже достала!

Ни в день, ни в ночь покоя ты не знаешь –
Всех без разбору ловишь и хватаешь
И, силы не щадя, их всех пытаешь,
А после пыток на костер бросаешь.

Запах жареной плоти и хруст костей,
Не пропустишь ни старух, ни детей!
Трепещите, ведьмы! Вам достанется!
Скоро вас в стране не останется!
– Жутко! – вздрогнув, прошептал Маржелек. – У меня даже мороз по спине пробежал… Не хотел бы я попасть в лапы вашей инквизиции!
– Хм, довольно миленько! И хорошо характеризует эту сволочную братию, пусть они все ядовитым плющом порастут! – насмешливо и презрительно сплюнул Мэнзэ.
– На мой взгляд, это позор – сражаться с женщинами, которые не могут постоять за себя. Кем бы они ни были, колдуньями или простыми людьми, но это – позор для воина! – поднявшись на ноги, гневно сказал Барашек.
Бард согласно кивал, а потом произнес:
– Вы правы, друзья мои… Но не во всем. В инквизиции тоже есть много достойных людей, которые заботятся о государстве и спокойствии людей. Но, к сожалению, далеко не все отделы инквизиции занимаются, на мой взгляд, полезными и порядочными делами. И первыми в этом списке значатся отдел по борьбе с колдовством и отдел цензуры. Вы не представляете, сколько людей пострадало от них, сколько прекрасных творений человеческих рук и разума было уничтожено ими! Но есть отделы, в которых очень много достойных людей, например, отдел медицинских исследований, который разрабатывает новые лекарства и различные средства от болезней. Инквизиторы из этого отдела всегда самоотверженно, не щадя своих сил лечат людей как в обычное время, так и во время эпидемий.
– Да, да, мы поняли, есть инквизиторы злобные и жестокие, а есть белые и пушистые, – прервал его эльф. – Но ни тем, ни другим попадаться я не собираюсь! – посмотрев на догорающий костер, он произнес. – Давайте спать, а то укладываться в полной темноте мне совершенно не хочется.
Все согласно закивали и, прервав беседу, начали готовиться ко сну. Через некоторое время лишь тихое ржание лошадей выдавало место стоянки отряда. Засыпая, Барашек подумал: «Хорошо, что у меня есть Мышка. Она не даст врагам подойти незамеченными…».