Прощание славянки. часть 2

На гражданке у Лёхи всё складывалось именно так, как он и задумал. Не откладывая в долгий ящик, они с Алевтиной справили свадьбу, и в назначенный срок она родила Лешке сына, которого по сложившейся уже традиции, назвали тоже Лёшкой.  Лёшка так Лёшка, смеясь,  говорила  мать,  здоровый  лишь бы был, да не болел. А то, что деда уважили, так спасибо вам за это большое. Вон бутуз какой, ну, весь в отца – такой же настырный, пеленая маленького Лёшку, хохотала она.
Смотри, смотри, Аля -  впрямь не справиться с ним ни как - вылитый папочка, да и дед-то такой  же упрямый был. Уж как бы он то радовался…
Лёху с детства тянуло к технике и сейчас, после службы в армии он устроился  на  автопредприятие слесарем, чем был несказанно доволен.  Всё в его руках спорилось.  Он играючи  выполнял работу, за которую другие и не брались по причине низких расценок на неё. Шутя покрикивал на стариков, заставляя их шевелиться быстрее. Глядя на него, и другие с шутками да прибаутками заканчивали  смену в отличном настроении  и с вполне приличными показателями, что не замедлило сказаться на заработной плате всего коллектива слесарей автобазы. И вполне закономерно, что очень скоро Лёшка стал душой всего огромного  коллектива  автобазы и стал  пользоваться  заслуженным  авторитетом не только среди сверстников, но и у старшего поколения.   
Не раздумывая долго, он поступил на заочное отделение машиностроительного института и там вскоре зарекомендовал себя одним из способнейших студентов.   Вскоре, уже и в самом институте не скрывали, что имеют вполне определённые виды на этого студента, несмотря на то, что Лёшка заканчивал лишь третий курс. 
На автобазе его пытались продвигать по карьерной лестнице, но тот упорно отказывался от любых предложений  администрации предприятия под предлогом, что ему для его дальнейшего успешного овладения специальностью, просто необходимо изучить весь рабочий процесс с самого низа. И уже шутя говорил, что плохих начальников гораздо больше, чем хороших рабочих и потому он хочет в будущем переломить создавшееся мнение, уравнять дисбаланс и создать
хотя бы паритет из равенства сторон. К этому времени маленький Лёшка уже достаточно подрос и стал с присущей его роду настойчивостью, требовать от  родителей – ну вот такую, показывал он, чуть разводя свои ладони, маленькую, для него сестричку.  Он так потешно сворачивал трубочкой свои губки изображая обиду, что все кто был в  тот момент дома покатывались со смеху, а  он как будто понимая, что его игра нравиться  взрослым, только усиливал свою, яко бы, обиду и сложив  руки за спину, начинал прохаживаться туда, сюда, мимо своих родных настоятельно требуя – родите мне сестрёнку, вы понимаете, что вам говорит ваш сын? Родите мне маленькую, премаленькую  сестрёнку, я хочу гулять с ней, как гуляют почти все дети во дворе. Лёшка старший со смехом  подхватывал его на руки и подкидывал его вверх, а тот, страшно довольный, отчаянно визжа, раскидывал в воздухе руки в разные стороны, изображая из себя летящую птицу и вновь подхваченный отцом, прижимался к его колючей щеке, обхватывая за шею, своими маленькими ручонками.
Лёшка успел закончить институт и уже работал на должности заместителя главного инженера предприятия, как вдруг страна, от имени которой он воевал, в которой учился, в которой создалась его семья и родился сын –  просто-напросто, перестала  существовать. Нет, Лёха не был слепым. Он видел качания, политическую борьбу за сферы влияния, за власть, но что бы рассыпалась вся его страна?... Такого он даже предположить не мог. Всё ещё надеясь на что то, он, как и тысячи, миллионы других, стал ждать. Но улучшений не наступало. Было лишь день ото дня всё хуже и хуже и  сам Лёшка и все, кого он знал, были в замешательстве, крутили головой, не зная куда её приложить, что подумать, что предпринять.
Рассыпались предприятия, потому, как некого было обслуживать, нечем было платить людям  зарплату, да и покупать в магазинах торгующих и без того мизерным ассортиментом, стало вообще нечего.  Наступила безработица, голод, и весь народ словно онемел, испуганно озираясь и ища хоть какую-нибудь жизненную опору. Но где её взять, когда вся страна катилась в пропасть, набирая скорость всё быстрее и быстрее.  Главный инженер автобазы страшно запил от отчаяния и невозможности что-либо предпринять. Глав.бух. вместе с директором  автобазы,  перестали приходить на работу и не отвечали на Лёшкины звонки. Они просто бросили автобазу  на произвол судьбы.  И тогда люди,  ещё надеявшиеся на чудо, сами собрали всеобщее собрание и выбрали исполняющим обязанности директора Лёху. Тут он уже не шутил и от оказанного народом доверия не отказался.  Знал, что кто-то должен делать эту немыслимо трудную, в создавшихся условиях, работу.

Первым делом новый директор с постановлением общего собрания пошёл в горком партии, который ещё, как это ни странно, функционировал. И хотя там был настоящий бардак, его всё же выслушали и что бы скорее отвязаться от него, как от назойливой мухи, выписали постановление, подтверждающее его назначение на должность, на основании постановления общего собрания «автопредприятия».          И в тем же постановлением – уволили бывшего директора за – «прогулы и саботаж».  Только оставшись наедине с собой в своём новом кабинете,  Лёшка по настоящему струсил. У него затряслись колени и высохло во рту. – О, Боже, во что это я  вляпался на этот раз? Не сносить мне головы, думал он. Добром это явно не кончиться. Сколько вот так  просидел, он не знал. Сиди не сиди, всё равно ни чего не высидишь, а люди доверились ему и теперь ждут, что предпримет их новый начальник, их насмешник и балагур – Лёха.  Так что, складывай свои сомнения в тёмный ящик и напрягай свою голову, она у тебя не такая  уж и пустая,  и  думай Лёха,  думай, проговорил он себе и встав отправился к народу в цеха. Люди не стадо баранов, это он знал наверняка – подскажут что-нибудь.  Да и у самого есть кое-какие намётки, вот все вместе и решим, что делать дальше. Как ни как  - с народом веселее, ну а не справлюсь, пусть увольняют к чёртовой матери. Да только не бывать этому , что бы «Афганцы» сдавались? Ещё не такое выдерживали,  ещё не из таких, казалось бы, безвыходных положений выходили!   И тут  не отступлю живым.  И себя, и других вытяну из этого болота. 
Так думал Лёха, спускаясь по лестнице в первый – агрегатный, его родной цех, где каждый был ему словно брат, который уж точно не бросит в трудную минуту своего брата. Вот именно с него он и решил начать свою новую  трудовую деятельность в качестве  директора.  И он её выполнит.  Потому, что люди, выбравшие именно его, а ни кого-нибудь другого, верят в него и он не имеет ни какого морального  права обмануть их доверие. И он, Лёха, разобьётся в лепёшку, но не обманет их доверия. Это он знал твёрдо.   
 
После неудавшегося путча, «высокие» кабинеты власти заняли  люди, которые теперь называли себя «демократами». Но положение дел в России от этого не улучшилось, а стало еще хуже. «Перелицованные  демократы», со спрятанными на всякий случай «красными книжицами», преследовали, казалось бы, единственную цель – любым способом удержаться  в столь  желанных «креслах» и насколько это возможно – хапнуть и  хапнуть как можно больше, пока в стране такой раздрай.  И хапали. Хватали и ртом и всеми другими частями тела, расталкивая друг друга локтями, кулаками, лбами, давясь слюной, брызжа потом, а  порой и кровью, стараясь урвать себе, кусок побольше,  да пожирней.
Что и говорить - на автобазе дела с каждым днём шли всё хуже и хуже. Алексей с утра до вечера утюжил длинные и холодные коридоры министерств и ведомств, оббивая  всевозможные пороги «высоких» начальников. Но новоявленные руководители лишь разводили руками, не зная, КАК, или просто не желая чем-либо, помочь идущему на дно пассажирскому «Автопредприятию».  Ни какие увещевания, уговоры,  просьбы  и даже  угрозы - устроить  коллапс  движения   автотранспорта в городе и области, не помогали Алексею добиться каких-нибудь подвижек по обеспечению вверенного ему предприятия запчастями и финансированием. Людям просто не чем было платить зарплату и они держались на работе на одном лишь энтузиаме,  привычке и надежде на него – Алексея, что он обязательно что-нибудь придумает, а не отправит людей в неоплачиваемые и бессрочные  отпуска.  Или просто уволит всех, без каких-либо средств  к  существованию, как это сейчас делается везде и всюду.
Но этот «молодой выскочка», по мнению «матёрых волчищ» из«бюрократического управленческого корпуса», не зная всех  приёмов «подковёрной  борьбы» и не ведая всех тонкостей «кабинетных игр», - был, как им казалось, обречён на провал.  И не видел Алексей  того, как покидая тот или иной кабинет,«высокие лица», кто со злорадством, кто с усмешкой, а кое-кто и с сожалением, смотрели в след молодому руководителю, «ухватившему кусок, который  был явно не по его рту». - Слишком уж он был большим, для этого, в общем-то, по их же мнению, не плохого  и кажется,  честного и парнишки, судя по его желанию  - сделать невозможное.
Но - ВЛАСТЬ, даже самая небольшая (в «ИХ» представлении) – не место, где нужно распускать сопли и надеяться, что придёт добрый дядечка и подаст тебе ручку. Здесь закон один – человек человеку друг, товарищ и волк. Каждый сам за себя - и неважно, как ты подберёшься к заветной кормушке.  Главное - как можно дольше удержаться возле неё. И пока ты там - надо успеть урвать, что бы к тому моменту, когда тебя турнут,  ты был уже в состоянии, прожить остаток  дней, не думая о голоде и холоде.  Это был и есть неукоснительный  закон жизни во ВЛАСТИ.   Алексей действительно не знал этих тонкостей, а ещё точнее – он даже не представлял себе, что такое возможно. Что БЮРОКРАТИЯ, это  такая СТРАНА, где основные общечеловеческие законы не работают.  А служение народу, это всего лишь яркая вывеска, перед входом в здание, куда пускают не только, и не столько по народному мандату, сколько – по благонадёжности и единомыслию с окружающими.  По этим меркам, Алексей явно не соответствовал тому «креслу»,     в которое он, по счастливой - для «ПЛЕБСА» случайности, умудрился ухнуться.
А может быть, само ВРЕМЯ  дало знак  ходу истории, что  пора  менять эти - общепринятые порядки?  Не пришло ли время радикальных перемен и не следует ли начинать ломать устаревшие традиции, которые разделили людей на «патрициев» и «быдло»?   И  если это действительно так, то значит, само провидение  создало те условия, при которых наш недавний  воин, защитник, и выпускник  института, был снова выдвинут  на передовую.  Где  должен был защищать, теперь уже зарождение  новой формации  руководителей.  Но не с оружием в руках (хотя и этого исключать нельзя  при  определённых  обстоятельствах),  а только лишь, путём решения тех сложнейших задач, которые ставит перед ним жизнь.  Ну, что же – благослови его Господи и дай  ему многие терпения и силы, на это достойное благое дело.